Необыкновенная история Эмили

Эдгар Ян

Необыкновенная история Эмили

Предисловие

Что есть воображение? Где его исток? Рождается ли оно из глубин нашего «я», подобно фениксу из пепла, или же мы лишь смиренные собиратели чужих сказаний? Точного ответа не знает никто, хотя, быть может, истина кроется и в том, и в другом. Возможно, это наши собственные, неповторимые грезы, сотканные из звездной пыли и солнечных лучей. А может быть, мы – лишь воры, крадущие чужие мечты, обрывки тайн, шепотом доверенных нам в полумраке ночи. А что, если все это – не вымысел вовсе, а сокровенная истина, тщательно скрываемая от наших глаз пеленой обыденности? Что, если наше воображение – и есть та самая реальность, которую от нас так упорно прячут? Правду, наверное, не узнать никому из нас. Но я верю, что у каждого в сердце хранится история, в которую не верит больше никто, порой даже мы сами, несмотря на то, что пережили её или стали невольными свидетелями. Именно о такой истории я и хочу рассказать. А верить в неё или нет – решать вам.

Глава 1. Знакомство

В самой обычной семье, но в крайне необычном городе Санкт-Петербурге, жила девочка по имени Эмили. По всеобщему мнению, в том числе и ее собственному, она была прелестна. Волнистые пряди светлых волос до середины спины обрамляли ее крошечное личико. Озорные и любопытные темно-карие глазки, словно живые огоньки, подмечали каждую деталь окружающего мира. Немного оттопыренные ушки придавали ей неповторимый детский шарм, а тонкие губы едва вырисовывались, лишь когда на её лице появлялась тень обиды или недовольства. Ростом она немного не дотягивала до своих сверстниц, но в остальном ничем не отличалась от обычных семилетних детей.

Совсем недавно она попрощалась с детским садом. Удивительно, но, несмотря на ее капризы, которых было не счесть, она была всеобщей любимицей воспитателей. В пять лет она с легкостью запоминала стихи и пьесы, недоступные даже многим взрослым. На выпускном утреннике она с поразительной точностью повторяла реплики всех участников, включая ведущих. Эта девочка обладала феноменальной памятью. Но вместе с тем ей достался и очень непростой характер. И дело было вовсе не в избалованности или вредности. Нет, просто Эмили могла расплакаться от малейшей обиды, от любого пустяка.

Да-да, из-за всего без исключения. То папа на нее сердито посмотрел, то мама ей сказала покушать, а она не хочет. То старший брат накричал на нее, по ее мнению, хотя на самом деле он ей просто сказал отойти и не закрывать обзор телевизора.

Бабушка и папа ей всегда говорили одно и то же, и она никак не могла понять смысл этих слов. Они постоянно повторяли: «Если бы за каждую твою слезинку платили золотом, мы бы стали самыми богатыми людьми в мире!». Для детского восприятия, а уж ее тем более, это означало, что нужно много плакать, чтобы стать богатыми. Хотя она плакала не поэтому. Просто у нее было очень большое, доброе и крайне чувствительное сердце. Она не могла оставаться равнодушной ни к чему.

Бабушка Аза сломала ключицу – и сердце Эмили обливалось кровью вместе с ней. У мамы разболелась голова – и девочка всячески стремилась облегчить ее страдания. Незнакомый щенок поранил лапку – и слезы ручьем текли по детским щекам. Каждая мелочь, каждая чужая боль находила отклик в ее трепетной душе. И эта чрезмерная эмпатия, конечно же, выводила из себя остальных членов ее большой семьи. И их можно было понять, кто же выдержит ежеминутный плач и вечно печальное лицо ребенка? Несмотря на юный возраст, Эмили это прекрасно понимала, но ничего поделать с этим не могла. При виде чужой беды слезы сами собой катились по щекам, а всхлипывания становились их неизменными спутниками. Так и текли дни, похожие один на другой, словно заезженная пластинка.

Глава 2. Беспробудный сон

Светило солнце. Яркие лучи света пронзали квартиру, врываясь сквозь витринные окна балкона. Эмили, привстав на цыпочки, словно юная балерина, завороженно наблюдала за кипящей жизнью двора. Дети делили пространство площадки. Одни рассекали воздух на самокатах, другие, оседлав велосипеды, мчались навстречу ветру, третьи, обув ролики, пытались удержать равновесие. Ролики у неё, конечно, тоже имелись, но особого желания покорять их она не испытывала. Её сердце принадлежало самокату и любимому розовому великану, велосипеду, казавшемуся выше неё самой. Насытившись картиной детской суеты, она проскользнула на кухню, где мама, колдуя над кастрюлей, готовила её любимый рисовый суп. Незаметно, как ей казалось, распахнув дверцу холодильника, она извлекла заветное мороженое.

– Можно на велосипеде покататься, мам? – прозвенел её тоненький голосок, словно колокольчик.

– Если мороженое вернется на своё законное место, то можно. Сколько раз повторять, что на площадку с лакомствами не ходят? – ответила мама, даже не обернувшись, чем в который раз породила в Эмили вопрос: "Как она всё видит?"

– Как ты…

– А ты забыла, что у меня и на затылке глаза есть? – Мама с улыбкой обернулась к ней.

– Так не бывает, мам!

– А вот и бывает! Кстати, дедушка уже спустился, ты долго будешь здесь стоять? Скоро он вернется обратно, а тебе без него нельзя покорять просторы на своем РОЗОВОМ ГРОМАДНОМ велосипеде, – сказала мама, с лукавым акцентом выделяя слова, подчеркивая, что этот велосипед все ещё ей не по росту.

– Бегу! – выпалила она, и, натянув видавшие виды дворовые кроссовки со светящейся подошвой, пулей вылетела за дверь.

Из двух лифтов первым приехал грузовой, но она решила не рисковать. Неприятные воспоминания всё ещё жили в её памяти. Пару месяцев назад они с мамой застряли в нём между третьим и четвертым этажами, и это приключение оставило неприятный осадок. К тому же, по строгому наставлению папы, она не входила в лифт, если там уже находился незнакомец. В общем, во двор она попала не так скоро, как хотелось. Её розовый друг ждал её, припаркованный возле скамейки, но дедушки нигде не было видно. "Наверное, отправился в магазин за сладостями или за своими пахучими сигаретами. И как только они курят эту гадость!" – её крохотное личико скривилось от одной лишь мысли о них.

Нетерпение толкало её в спину, поэтому ждать деда она не стала и вскочила на велосипед, как учил папа. Подгоняешь педаль так, чтобы было удобно нажать. А потом, после резкого толчка, когда колеса начинают крутиться, просто запрыгиваешь на сиденье и добавляешь скорости. На этот раз у неё получилось с первого раза, и её лицо озарилось восторгом. Ездила она довольно уверенно, поэтому начала сразу наматывать круги по двору, лавируя между играющими детьми. Аккуратно объезжала ребятишек, доезжала до желтых круглых камней, охраняющих подступы к парадным, разворачивалась и мчалась к противоположной стороне дома, где стояли точно такие же. И так несколько раз, пока не заметила деда, выходящего из магазина напротив. "Видимо, там была длинная очередь", – промелькнуло у неё в голове, и она прибавила ходу, чтобы поскорее до него доехать.

Вдруг ей показалось, будто велосипед стал непомерно тяжелым. Как бы она ни крутила педали, скорость не желала расти. А тут еще какой-то малыш выбежал прямо перед ней. Она попыталась объехать его, потеряла управление и проехала чуть дальше, чем следовало. На дорогу она, конечно, не выскочила, но пересекла линию желтых отбойников, и этого оказалось достаточно. Она увидела, как к ней приближается черная машина, и как дедушка, словно ветер, несется в её сторону. Раздался громкий, протяжный сигнал, от которого у неё все внутри похолодело. А дальше… А дальше не произошло ровным счетом ничего.

Машина успела затормозить, остановившись буквально в сантиметре от неё, но в её слегка оттопыренных ушках все еще гудел оглушительный сигнал клаксона. Водитель выскочил из машины с лицом, искаженным то ли от испуга, то ли от гнева, а дедушка, выронив пакеты, подхватил её на руки. Она не понимала, что происходит вокруг.

Ей отчаянно хотелось плакать, но слезы не шли. Впервые за всю свою недолгую жизнь Эмили не могла заплакать. Невиданное событие для всех тех, кто ее знал. Ей внезапно так нестерпимо захотелось спать, что глаза закрылись сами собой. Сначала ей казалось, что она плывет по воздуху. Словно она – невесомое пёрышко, подхваченное потоком ветра. А потом наступила необъяснимая лёгкость, которая вскружила ей голову и унесла куда-то очень, очень далеко.

Глава 3. Лес вечного дождя

Что-то легонько коснулось её лица. Она распахнула глаза и резко села, словно маленький ребёнок, проснувшийся в своей кроватке. Но кровати здесь и в помине не было. Вокруг царил свет и буйство зелени. Трава, кусты и деревья, названия которых она не знала, их широкие листья переливались оттенками золотисто-жёлтого и пурпурно-красного. Они словно грустно склонялись под струями дождя. "Дождь!" – эхом отозвалось в её голове, и она, по детской привычке, подняла руки над головой, пытаясь укрыться от него. Но дождя не было! Она вдруг осознала, что дождь, омывающий всё вокруг, обходит её стороной. Это выглядело так, словно кто-то держал над её головой невидимый зонтик. Более того, ручейки, рождённые нескончаемым ливнем, обходили её стороной, меняя направление. Эмили даже попыталась коснуться одного из этих ручейков пальцем, но вода ускользала, оставляя её палец сухим.

– Волшебный дождь! – взвизгнула она, ощупывая шорты и футболку, словно пытаясь убедиться в реальности происходящего. Её переполнял восторг. Всё было взаправду! Дождь, подобного которому никто не видел. И вокруг было так прекрасно, что она даже не боялась одиночества в этом лесу. Она начала резвиться, словно насмехаясь над невезучим дождём, который был не в силах коснуться её хотя бы одной каплей. Так продолжалось довольно долго, пока в бесконечных догонялках с дождём она не забрела вглубь леса и, потеряв равновесие, не упала.

– Эй! Можно как-нибудь поосторожнее?! Ты мне шляпку чуть не снесла! А здесь, как видишь, дождь идёт! – раздался недовольный голос.

– Кто это? – робко спросила Эмили.

– Это я! Ты что, слепая?! – вновь послышался голос.

– Да кто же… – она подняла голову и увидела гриб небывалых размеров. Он был во много раз больше обычного, с огромной, чуть изогнутой вниз шляпкой красновато-коричневого оттенка. – Ничего себе гриб!

– А что не так-то? Гриб как гриб! – запротестовал голос.

– Да кто это говорит-то? – Эмили заглянула за гриб, надеясь найти там спрятавшегося человека.

– Да что же ты такая непонятливая! Это я – гриб! Ты на меня сейчас смотришь.

– Ха-ха-ха-ха! – не успев подняться с земли, она вновь упала, сотрясаясь от смеха. Ей было так смешно, как никогда прежде. Говорящий гриб! Вот ведь умора!

– А что смешного, девочка? Ты что, никогда не встречала говорящих грибов?! – продолжал голос из ниоткуда.

– Говорящих грибов НЕ БЫ-ВА-ЕТ! – отрывисто произнесла она, заливаясь смехом.

– Тогда с кем же ты говоришь? – с усмешкой продолжал голос.

Её смех стих не сразу, а постепенно, по мере осознания того, что если здесь никого нет, а грибы, как ей известно, говорить не умеют, то кто же тогда с ней разговаривает?

– Но ведь так не бывает! – запротестовала она. – У тебя даже лица нет! А тем более рта! Как ты можешь говорить?!

– И что теперь? Говорить может только тот, у кого непременно есть рот? Или если у кого-то есть рот, то он обязательно должен говорить?

– Ну… да, – после некоторого раздумья ответила Эмили.

– Ну, тогда вот!

Эмили замерла, поражённая увиденным. Прямо у неё на глазах на гладком стволе гриба-гиганта начали проявляться черты лица. Сначала появились круглые глаза болотного цвета, потом брови полумесяцем того же оттенка, что и шляпка. А сразу после этого – небольшой носик и рот, который тут же расплылся в улыбке.

– Как ты это сделал? – спросила Эмили с восторгом, прикоснувшись к его щекам, на которых появились небольшие пятнышки, напоминающие веснушки.

– Во-первых, не ты, а ВЫ, я намного старше тебя! А во-вторых, просто захотел и сделал!

– Простите, пожалуйста, дядюшка Гриб, просто я никогда не видела говорящих грибов!

Её удивление возросло стократно, когда она заметила, как он шевелит шляпкой и как на его лице проявляются эмоции. Теперь гриб был живее всех живых.

– Да не удивляйся ты так! А объясни лучше, почему ты такая сухая, когда вокруг всё мокрое!

– А я тоже умею делать волшебство! – тут же ответила Эмили. – Хотите покажу?

– Ну ладно, так уж и быть, давай, – немного устало ответил дядюшка Гриб.

Услышав согласие, она поспешно придвинулась к грибу, села на корточки и, немного наклонившись к нему, вскинула над ним руки. Дождь тут же перестал капать на его шляпку. Сначала он не понял, что произошло, а потом, когда осознал, пришёл в восторг.

– Ты моё чудо! Впервые за всю свою жизнь я почувствовал, как приятно, когда твоя шляпка сухая! Ты не представляешь, что ты сейчас сделала. Ты исполнила мою заветную мечту!

– Как это? – удивилась Эмили.

– А так, что дождь здесь никогда не прекращается. А вода ещё такая солёная, прямо разъедает мою драгоценную шляпку. Не знаю, как ты это делаешь, но я буду премного благодарен, если ты дашь мне немного отдохнуть. Это так приятно… Слушай, а давай познакомимся.

– А давайте! – с готовностью согласилась она, улыбнувшись своими озорными глазками, и уселась прямо рядом с ним, продолжая заслонять его от назойливых капель дождя.

– Откуда ты, девочка, и как тебя зовут?

– Эээ, я даже не знаю… Почему-то я не помню, откуда я. Это плохо?

– Ну… Это не то чтобы хорошо… А как тебя зовут, и куда ты идёшь?

– Зовут меня Эмили, а куда иду… и сама не знаю, – прошептала девочка, опустив глаза.

– Эмили… Красивое имя, – произнёс гриб.

– Вы правда так считаете, дядюшка Гриб? – щёки девочки порозовели.

– Несомненно! А моё имя – Боровик.

– Ваше имя мне тоже нравится.

– Говоришь, не знаешь, куда идёшь?

– Так и есть.

– Эх, Эмили, это совсем нехорошо, – удивился Боровик, но, заметив испуганный взгляд девочки, поспешил добавить: – Но чует моё грибное сердце, что идёшь ты домой. Ведь у каждого есть свой дом, и у тебя тоже. Предполагаю, что ноги сами несут тебя туда, где твоё место.

– А где мой дом? – тихо спросила Эмили, и в голосе её прозвучала робкая надежда.

– Где твой дом… этого я, увы, не знаю. Но уверен, что к каждому дому ведёт своя тропинка!

– Думаю, вы правы, – послушно согласилась она.

– Ну вот! Значит, тебе нужна дорога! А уж она-то тебя точно куда-нибудь да приведёт!

– А вы знаете, где она, эта дорога, дядя Боровик?

– Эх… знаешь ли, я не путешественник, да и ноги мои к земле приросли. Но есть у меня друзья, которые все леса вдоль и поперёк облетели. Вот они знают все тропки и пути. Я попрошу их, и они тебя проводят. Не печалься… нужно лишь немного подождать, и они сами появятся.

– А кто они? – с любопытством спросила Эмили.

– А вот когда прилетят, тогда и узнаешь. А пока, если не устала, побудь со мной ещё, защити от дождя. Старость – не радость, знаешь ли, – вздохнул Боровик.

– Конечно, дядя Боровик. Я совсем не устала.

И она ещё теснее прижалась к одинокому грибу. Они разговорились о том о сём. Боровик, словно мудрый старик, начал показывать ей кусты и деревья, красоте которых можно было только позавидовать. Но красота эта была с привкусом грусти. Ветки и листья тоскливо тянулись к земле, будто устали от нескончаемого дождя.

Время текло медленно, но Эмили было так интересно с Боровиком, что она никуда не спешила. Да и стемнело, а бродить по тёмному лесу в одиночку было страшно, хотя она и не признавалась в этом.

– Значит, так, – вдруг воскликнул Боровик, и Эмили от неожиданности вздрогнула. – Твои провожатые прибудут с минуты на минуту, поэтому слушай меня внимательно. По дороге тебе могут встретиться лесные жители. Не бойся их, они безобидны. И ни в коем случае не сходи с тропы, к которой тебя проведут.

– Мне страшно, дядя Боровик, – прошептала Эмили, заметив, как последние лучи солнца утонули в листве деревьев.

– Не бойся, дитя. Мои друзья, светлячки, разгонят тьму. Но помни: ни на шаг не отступай от них. А когда они приведут тебя к цели, ни в коем случае не сворачивай с тропы. Остерегайся грибов с синими шляпками – это сонные грибы. И не вздумай подходить к тем, что с острыми зеленоватыми шляпками, – эти поганки заведут тебя в трясину. Поняла?

– А разве нельзя остаться с вами до утра? А потом уже идти… – не успокаивалась Эмили.

– Нет, милая моя. Нельзя задерживаться в этом лесу. Тебе нужно выбраться отсюда и добраться домой как можно скорее. Ведь там наверняка тебя уже ждут.

– А вдруг меня никто не ждёт? – вздохнула она.

– Всегда есть те, кто ждёт, – с теплотой в голосе ответил Боровик, ободряюще толкнув её своей шляпкой. – У меня под ножкой есть несколько блестящих камешков. Возьми их себе, они такие же уникальные и красивые, как и ты. Потоки воды принесли их ко мне. А то, что приходит с водой, с водой и уходит. Они вон там, возьми их себе на память обо мне.

Эмили протянула пальцы в указанном направлении, и вода тут же отступила. Под листьями, в небольшой ямке, лежали три крохотных камешка, которые она подняла и начала рассматривать. Даже в кромешной тьме они слегка сияли каким-то неземным светом.

– Они такие красивые, – прошептала Эмили.

– Я дарю их тебе. Береги их!

– Я их никогда не потеряю, дядя Боровик.

Она спрятала камни в карман шортиков, и в этот момент из-за деревьев появились три огонька. Крупные, мерцающие огоньки, которые двигались прямо к ним.

– А вот и они, моя дорогая, – произнёс Боровик, кивнув в сторону огоньков.

– Кто это, дядюшка Боровик? – спросила Эмили.

– Это мои любимые сестрёнки Светлячки. Мы знакомы давно… – он запнулся, но тут же продолжил: – Знаешь, Эмили, одиночество – не самое приятное чувство, поэтому они прилетают ко мне в гости. А иногда и ночуют под моей шляпкой, прячась от дождя.

Светлячки тем временем подлетели совсем близко, переливаясь и кружа друг над другом. И тут девочка замерла от восторга. На её лице заиграла улыбка, когда она их рассмотрела. Блестящие, с заострёнными полосатыми хвостиками, излучающие сияние, похожее на лунный свет, но ярче. Они были размером с её мизинец, а то и больше. И каждая из них держала над головой зонтик! Красивый, разноцветный, будто сотканный из полупрозрачных листьев всех цветов радуги.

– Они просто прекрасны, дядя Боровик!

– Мы знаем! – хором ответили все три сестрички, отчего Эмили вскрикнула от удивления.

– Они ещё и говорящие!

– Конечно! – захихикали они снова хором.

– К сожалению, у нас мало времени, мои дорогие! Познакомитесь в пути. Мне даже как-то неловко просить вас… честно говоря, я, кажется, до этого дня вообще никого ни о чём не просил. Но всему есть начало. Вот и сейчас я вынужден попросить вас проводить эту милую девочку к тропе.

– К тропе? – переспросили они хором.

– Да, к той самой тропе, мои хорошие.

– Ну, раз надо, так надо. Чего не сделаешь ради друзей! – они немного покружили вокруг Боровика и устремились вперёд, зазывая Эмили своим мерцанием.

– До свидания, дядюшка Боровик, – тихо прошептала она, поднимаясь во весь рост. Только сейчас она почувствовала, как ноют руки и спина, уставшие защищать его от дождя.

– Когда вступишь на тропу, ни при каких обстоятельствах не покидай её. Поняла?

– Да… Я всё поняла.

– Будь осторожна и непременно доберись до дома! – В его глазах блеснула влага, и Эмили не смогла разобрать, то ли это слёзы, то ли капли дождя, вновь забарабанившие по его шляпке. – Спасибо тебе, Эмили. Спасибо за всё. Иди и не отставай от светлячков. С ними ты будешь в безопасности.

Глава 4. Грибы бывают разные

Уже стемнело, но даже в самой чаще леса Эмили не чувствовала страха. Её сопровождали три сестрички-светлячка, окутывая своим таинственным и теплым светом. Пусть этого света было не так много, как хотелось бы, но его хватало, чтобы видеть неровности под ногами, не спотыкаться и не падать.

Девочка шла за своими провожатыми, и на душе у неё становилось все тоскливее и тоскливее. Это так несправедливо, что она такая сухая, а всем остальным приходится терпеть этот назойливый дождь. Зонтикам светлячков можно было только позавидовать. Она и сама бы от такого не отказалась.

Двигались они медленно, словно кружили на одном месте. Новые знакомые, конечно, не отличались такой разговорчивостью, как дядюшка Боровик, но были так же добры и внимательны к ней.

Тем временем впереди появилось какое-то сияние. С каждым шагом оно становилось всё ближе и ближе, пока не превратилось в поляну, усыпанную маленькими синими грибами. Такие крошечные, по сравнению с дядюшкой Боровиком, они вызывали у Эмили неподдельный интерес. Они казались такими безобидными и беззащитными в этом лесу, тесно прижавшись друг к другу. Их шляпки слегка приподнимались и опускались, и, если бы не шум дождя, можно было бы услышать, как они дружно сопят во сне. Эмили была уверена, что они спят.

– Не отходи от нас, Эмили, – хором предостерегли сестрички, словно прочитав её мысли. – Это сонные грибы. Подойдешь слишком близко – уснешь надолго. А Боровик сказал, что ты спешишь домой!

– Да, только вот я не знаю, где мой дом. Ещё долго до него?

– Этого мы не знаем, но зато знаем, что дорожка уже совсем рядом.

Эмили, борясь со сном, продолжила идти за светлячками. Ей казалось, что прошла целая вечность в этом дождливом лесу, но, как ни странно, им не встретился ни один зверь. Ни один, даже самый маленький. «Наверное, они все спят», – решила девочка. Она вдруг подумала, как хорошо было бы сейчас лежать и посапывать рядом с этими маленькими синими грибочками. Как же она им завидовала! Этот ковер из синих грибов был великолепен.

Лес становился все темнее и темнее. Был момент, когда она почти потеряла сестричек из виду, но блуждающие огоньки всегда останавливались и дожидались её. Видимо, по просьбе Боровика. Вокруг похолодало. В одних шортах и футболке в бело-розовую полоску ей было уже холодно. Она засунула руки в карманы, и, как только её пальцы коснулись подарка дядюшки Боровика, тепло начало растекаться по всему телу. Сон как рукой сняло. Она крепко сжала камни в кулачок, не вынимая руки из карманов, и холод отступил.

– Спасибо, дядя Боровик, – тихо произнесла девочка, благодаря его за подарок, и тут же остановилась, потому что сестрички начали кружить на месте.

– Вот она, тропа, Эмили! Мы на месте!

– Вы уверены, что эта дорожка приведет меня домой?

– Приведет-приведет, – ответили они хором, как всегда, а потом добавили: – В этом лесу только одна тропа. Других нет!

Девочка неуверенно посмотрела на тропу, выложенную небольшими камнями одинакового размера, почти полностью заросшую травой. В этой темноте, даже несмотря на свет светлячков, невозможно было разобрать, что это за камни, да и Эмили все равно в них не разбиралась. Просто ей казалось, что по этой тропе вообще никто не ходил.

– Вы же не оставите меня здесь одну? Тут так темно… Я боюсь.

– Дальше мы тебя проводить не можем, Эмили. Но ты не бойся! Ступай смело, на этой тропе ты в полной безопасности. Только не сходи с неё ни при каких обстоятельствах. Ни в коем случае не сходи с тропы! Прощай! Удачи тебе!

Последние слова они произнесли, уже двигаясь обратно, не дав ей ни единого шанса возразить. И, глядя на удаляющиеся огоньки, ей стало еще страшнее. Как они могли оставить её одну в этом темном лесу? Только сейчас, сквозь шум дождя, до неё начали доноситься звуки леса. То шорох откуда-то сбоку, то хруст ветки сзади, то ещё какой-то звук пострашнее. Она опустилась на корточки и от страха сжалась, как ей показалось, до крохотных размеров. Деревья без света светлячков выглядели еще страшнее, ей даже начало казаться, что с каждым её вдохом они подбираются к ней всё ближе и ближе. Ей так сильно захотелось плакать. Нет, даже не плакать, а рыдать, но слёзы куда-то делись, словно их в ней никогда и не было. Она даже не знала, сколько времени провела в таком состоянии, но когда сзади раздался очередной хруст веток, она от испуга вскочила и оказалась прямиком на первых камнях тропы.