Жизнь на износ

– На хуй твоего мертвого папаши? – смотрит сверху-вниз, насмешливо.

За столько лет научилась уживаться с его ублюдочность, игнорировать провокации. Просто по привычке показывает средний палец. Это не задевает. Задевает, что Костя нисколько не сожалеет. А только заставляет чувствовать себя потрепанным щенком, которого он однажды подобрал с улицы; такие самые преданные, такие всегда возвращаются. Они оба это понимают.

Подрывается с дивана, чтобы хотя бы себе доказать обратное, собирается громко хлопнуть дверью и пропасть (на сколько хватит, еще на недельку, может, на три).

– Я бы не оставил тебя с тем, с чем ты не была бы способна разобраться самостоятельно, – он снова говорит, Вторую накрепко ввинчивает в пол. Не сдвинуться.

– Ты, блять, Господь Бог, посылать мне только те испытания, с которыми я могу справиться, или че там?

– Не упоминай имя Господа в суе.

– Да что с тобой не так?

– А с тобой? – Костя смотрит внимательно, чтобы не упустить момент, когда можно будет продолжить, когда в ней эмоции поутихнут. – Если тебе нужно еще время перебеситься – какие проблемы? Просто дай знать, когда будешь готова. Конечно, тебе обидно, ты злишься. Имеешь право. Но мы оба знаем, что ты допустила ошибку, у каждой ошибки есть последствия, а последствия – только твоя ответственность. Я бы тебя не бросил в безвыходной ситуации.

Голос у Кости успокаивающе мягкий, в диапазоне примирительного. Вторая устало трет ладонями лицо, ощущение из типа – переехало поездом. С ним всегда так. Пришла с желанием доказать его неправоту, а осталась чуть ли не с осознанием того, что устроила лишнюю драму. Но сам же сказал, что имеет право обижаться и злиться.

Молча подходит к столу, достает из его портсигара еще одну сигарету, закуривает.

– Конфликт исчерпан?

– Ты все еще мудак.

Костя хватает ее запястье, не сильно, но настойчиво тянет ближе к себе, ловя ртом фильтр зажатой в пальцах сигареты. Расстояние между ними ничтожное. Личное пространство Второй сжимается под натиском его грудной клетки.

– Это не ответ. Или хочешь послать меня снова? – выдыхает в лицо вместе с дымом, улыбаясь. Такими улыбками злость разоружается на раз; на два обиды падают из обоймы пустыми гильзами.

На его счет не обманывается. Долбаный манипулятор. Но вроде уже выссказала все, что накипело.

– Конфликт исчерпан, – взгляд проходит мимо него, слегка задевает его оттянутую тоннелем мочку уха, устремляясь к стене. По стене плывет гренландская цератия, всегда по одной и той же траектории. Второй почти смешно. Ощущает себя такой же – закольцованной голограммой на чьей-то стене.

– Зайди к Пауку, позову парней и поднимемся к вам.