Наследник из Бомбея

Я подбежал к лежащему на палубе Казанцеву. Полковник уже умер. Большой кусок шрапнели попал ему прямо в затылок. На палубе неподвижно лежали еще двое матросов, троих раненных на носилках уносили вниз. Боцман Ромашин сидел и сильно тряс головой, зажав ладонью левый глаз. Когда он осторожно привстал, его пошатнуло и матросы быстро подхватили боцмана. Он медленно отнял ладонь и я увидел вместо глаза страшную пустую черную глазницу. Вскоре боцмана увели к доктору.

Я осторожно забрал из кармана Казанцева документы наследника. Что же делать? Похоже, теперь именно мне нужно плыть к туркам. Иначе мы упустим шанс…

Турецкий фрегат уже горел и тонул. Разъяренные моряки с «Чемеса» продолжали яростно расстреливать фрегат, решив в плен сегодня никого не брать.

Я подозвал Лоренца:

– Капитан, немного отойдем и встанем на якорь до наступления темноты.

– Но ведь Казанцева убило. Ваше задание придется отменять.

– Отменять никак нельзя. Теперь я пойду к туркам вместо полковника. Когда прибудете в Севастополь, доложите обо всем министру Меншикову. А еще обязательно отправите письмо, которое я сейчас напишу…

Я не рискнул показаться на берегу засветло, после триумфальной победы эскадры Нахимова в Синопской гавани. Мы отошли на фрегате на восемнадцать миль севернее Синопа. Как только стемнело, матросы отцепили лодку.

– Удачи, Андрей Иванович! – кивнул капитан. Я отдал ему мешочек с документами, письмами от супруги и нательным крестиком.

Сел на лодку и поплыл к турецкому берегу. Стоял абсолютный штиль. Однако вскоре я устал грести, а до берега оставалось еще далеко. «Святослав» удалялся, возвращался в Севастополь. А мне теперь совершенно в другую сторону. К берегам Британии…

Слева я заметил небольшой острый риф. Немного передохнул, снова взялся за весла и продолжил грести.

Когда причалил к берегу, затащил лодку на гальку и немного перевел дыхание. Место оказалось безлюдное, но вдали слышались тревожные голоса. Вскоре я заметил двоих вооруженных солдат. Они брели по спуску, вскоре увидели меня и побежали навстречу с ружьями наперевес.

– Дур, атисей дижей! – крикнули солдаты.

Я понял, что они хотят стрелять. Остановился и крикнул в ответ по-английски:

– Don’t shoot, I’m an Englich subject!

Солдаты приблизились, быстро обыскали меня, но документы все же разрешили оставить. Они показали наверх:

– Хади гиделем!

Мы прошли по берегу и поднялись по натоптанной тропке. Я шагал впереди, солдаты шли за спиной и что-то бурно обсуждали. Возможно сегодняшний бой в гавани. Наверху оказалось небольшое поселение, а на окраине крохотная каменная будка, рядом небольшой навес для лошадей. Из будки степенно вышел пожилой офицер с седыми усами. Солдаты что-то быстро объяснили офицеру. Он зажег масляный фонарь и тщательно осмотрел меня и мои документы.

Офицер что-то приказал солдату, тот сразу оседлал лошадь и умчался. Меня завели внутрь будки.

– I’m an Englich subject! – повторил я.

Офицер кивнул и жестом показал, что нужно немного подождать. Он кивнул на топчан. Я присел и осмотрел небольшую комнатку с желтыми стенами. На столике закопченный чайник и пару железных кружек. На стене висело красивое английское ружье. Интересно, заряжено или нет? Вскоре за окном послышался лошадиный топот. Мы вышли на улицу. Молодой брюнет в серой рубахе спешился и привязал лошадь к стойке под навесом.

– Ахмет! – подозвал офицер и показал на меня.

– Вы англичанин? – быстро спросил брюнет по-английски.

– Да. Я английский подданный. Мне нужно добраться до Константинополя. Связаться с посольством Британии и попасть на родину.

– Откуда вы здесь? – удивился брюнет.

– В Афинах я познакомился с британским журналистом. Он предложил мне увлекательное приключение. Посмотреть, как османский флот бьет русские корабли на Черном море…

Брюнет и офицер настороженно переглянулись.

– В Константинополе мы договорились с капитаном линкора «Исмаил», – продолжил я.– Через несколько дней в море нас окружили русские корабли. Случился страшный морской бой. Русские потопили «Исмаил» и «Тартус». Нас взяли в плен. Только пленных моряков отправили в Севастополь, а меня посадили на «Святослав», который плыл в Синоп вслед за русской эскадрой. Я слышал, русские хотели обменять меня на какого-то важного пленного…

– А где второй англичанин-журналист?

– Он погиб во время боя.

– Хорошо, рассказывайте дальше.

– Утром в гавани произошел бой. Корабль, на котором я находился в плену, затопил два турецких фрегата. Я видел это собственными глазами. После схватки «Святослав» направился вдоль берега. К вечеру русские моряки перепились, празднуя победу, и мне все же удалось сбежать на лодке. Даже вахтенный не заметил мой побег. Я не удивлюсь, если русские свиньи ночью разобьют свой корабль о рифы…

Брюнет перевел рассказ офицеру. Тот сразу заулыбался, услышав про пьяных русских и кивнул:

– Русца… буль-буль… – он щелкнул большим желтым пальцем по огромному кадыку.

Офицер и брюнет еще долго о чем-то разговаривали, я разобрал только слова: «англичанин» и «Константинополь»

Рано утром, едва только рассвело, меня отправили на повозке в Константинополь, в сопровождении двух вооруженных солдат.

Глава 5

Портсмут – небольшой город на юге Англии, на побережье пролива Солент. Именно здесь расположена военная база Британского флота, и по стечению обстоятельств, это родина почившего судовладельца Гаррисона Мельбурна. Тут же находится его судоверфь и торговые фрегаты.

Через двенадцать дней я уже брел по улице Портсмута, без особого труда отыскав юридическую контору «Мейсон и сыновья».

В просторном холле меня встретил пожилой круглолицый мужчина в черном сюртуке с внимательным взглядом.

– Добрый день! Что вам угодно, сэр?

– Добрый день. В письме, которое я получил от адвоката Никсона, было указано, чтобы по приезду в Портсмут я обратился именно в вашу контору.

– У вас немного странный акцент… вы из Сербии?

– Нет. Меня зовут Джеймс Мельбурн. Я внук Гаррисона Мельбурна.

Мужчина удивленно вскинул брови и слегка хлопнул себя по лбу:

– О Святая дева Мария! Так вы тот самый наследник из Бомбея!

– Так и есть.

– Скажите, документы при вас?

Я кивнул и достал из нагрудного кармана бумаги.

– Вот документы, письма от дедушки и адвоката. Что касается странного акцента и медленной речи – я недавно побывал на Восточной войне и получил контузию. У меня некоторые проблемы с речью, надеюсь временно…

Юрист внимательно осмотрел документы и вздохнул:

– Эта проклятая война… Лично я считаю, русского царя Николая давно пора поставить на место. Теперь священный долг британцев помочь бедным османам прогнать этих варваров…

Мужчина протянул широкую ладонь:

– Артур Мейсон. Хозяин юридической конторы. Мы ждем вас, виконт Мельбурн, уже больше месяца. Пойдемте…

В большом кабинете, заставленном высокими стеллажами и шкафами, Мейсон показал на небольшой диванчик и приоткрыл серые шторы на окнах. Когда я присел, юрист тихо спросил:

– Как вам показалась погода в Англии?

– Зябко. В Бомбее гораздо теплее.

Мейсон рассмеялся, осматривая меня с головы до ног.

– Мистер Мейсон, надеюсь дедушка оставил мне в наследство хотя бы небольшую хижину на окраине…

– А вы большой шутник! – рассмеялся юрист.– Я слышал, в Индии недавно бунтовали сипаи…

– Они вечно чем-то недовольны, – пожал я плечами.– Колонисты тоже всегда работают из-под палки… зато плодятся как кошки…

– Я всегда считал, что чем меньше народ развит в интеллектуальном плане, тем более развит у них половой инстинкт. Африканцы, китайцы и индийцы готовы заполонить пол мира. Да и в России пять-шесть детей в семье – совсем не редкость… Туземцы в Индии даже не понимают, что именно британцы несут им светоч Цивилизации. Если бы не мы, они наверняка до сих пор бегали как обезьяны по джунглям… – юрист задумался.– Кстати, мой племянник служит коллектором в Калькутте. Адам Мейсон, может слышали?

– Нет. Индия – огромная страна. А я почти никуда не выезжал из поместья. Я человек по складу характера чрезвычайно замкнутый…

– В этом вы совершенно не похожи на покойного Гаррисона Мельбурна. Старик любил посещать собачьи бои, скачки и джентльменские клубы… даже ездил на охоту и рыбалку, пока его не поразил этот проклятый недуг…

– Так что с нашим делом, мистер Мейсон?

– Да… что касается вашего наследства…

Юрист поставил стул к высокому шкафчику и достал небольшую плотную папку. Подошел к столу и бережно приоткрыл папку, нацепив на переносицу очки:

– Итак. Ваш дедушка Гаррисон Мельбурн оставил в наследство двухэтажный дом в Лондоне. Также большой дом в Портсмуте, на Рейчел-стрит. Судоверфь, шестнадцать торговых фрегатов и долю в «Южно-Британской торговой компании» А еще… триста восемьдесят пять тысяч фунтов стерлингов. Большую квартиру в Лондоне, оставшуюся от отца и шкатулку с фамильными драгоценностями унаследовал ваш дядя Ричардсон. И еще один важный момент. При передаче наследства вы обязаны уплатить один процент комиссионного сбора нашей юридической конторе.

– Отлично. Только прошу, мистер Мейсон, давайте немного ускоримся. Я почти две недели находился в пути, и мечтаю, наконец, отдохнуть в собственном доме…

– Не торопитесь, сэр. Есть еще одно важное условие для получения наследства.

– Какое еще условие? – насторожился я.

Мейсон осторожно достал из папки письмо с красивым почерком.

– С вашего позволения, я лично зачитаю.

«Дорогой внук Джеймс! Признаюсь, я прожил далеко небезгрешную жизнь, насыщенную радостными и печальными событиями. Жаль, что мы так и не увиделись с того памятного дня, когда в 1831 году ты с родителями покинул Англию. Как только трагически погиб твой отец, мое здоровье оказалось серьезно подорвано. Чувствую, мои дни уже сочтены. Но я хочу доверить тебе одну тайну. Пятнадцать лет назад я имел близость со своей служанкой Салли. Эта женщина умерла два года назад, но сейчас в пансионе мадам Бовари воспитывается моя незаконнорожденная четырнадцатилетняя дочь Эмили. Я хочу чтобы ты, Джеймс, взял девочку под опеку и вырастил как благородную мисс. Хотя она является, по сути, твоей тетушкой. Это мое твердое условие получения наследства. Твой дедушка Гаррисон Мельбурн».

– Сколько же лет было дедушке, когда он покинул нас? – удивился я.

– Семьдесят шесть, сэр.

– Вот старый проказник! И где находится этот пансионат?

– На Чарльз-стрит. Пока можете отдохнуть с дороги в особняке. Миссис Паркер должна быть на месте, она покажет вам дом…

– Сэр Мейсон, я двадцать два года не был в Англии. К тому же еще эта злополучная контузия… Скажите, у меня есть еще родственники?

Юрист удивленно взметнул бровями:

– Конечно, сэр. Виктор и Мэри. Ваши кузины по отцовской линии. Они живут здесь же, в Портсмуте. Ваш дядя Ричардсон, старший брат отца, проживает в Лондоне. Наверняка родственники будут чрезмерно рады встретиться с вами… Кстати, можете подписать документы об опеке над юной леди прямо сейчас и сразу оформим наследство…

Через час я выходил из юридической конторы. Артур Мейсон довольно потирал ладони и даже светился от счастья. Еще бы, не каждый день в руки падает четыре тысячи фунтов стерлингов от сделки. Я получил все документы по наследству и чеки, которые мог обналичить в любом банке. Десять тысяч юрист выдал наличными, из которых я сразу же уплатил положенный процент по сделке.

Только одно меня немного смущало. Девочка Эмили из пансиона мадам Бовари…

Начало декабря выдалось прохладным. Хотя мороза не было, однако с моря дул промозглый леденящий ветер. Я был в английской куртке, утепленных брюках и ботинках, однако уже успел заметить, что большинство горожан в прохладную погоду надевают утепленные сюртуки или пальто. Местные женщины предпочитали строгое пальто, встретилась даже одна дама в настоящей русской шубке.

Когда я подошел к калитке на Рейчел-стрит двадцать два, и позвонил в колокольчик под аркой, мне никто не открыл. Я выждал еще полминуты и осторожно приоткрыл калитку. Ко мне приближалась высокая женщина. Она остановилась и внимательно взглянула:

– Неужели… сэр Джеймс Мельбурн?

– Да, миссис Паркер. Вы не ошиблись.

Служанка оказалась высокой грузной женщиной с темно-каштановыми волосами, собранными в клубок на затылке. Ее большие восточные глаза слегка сияли. Лицо чуть продолговатое, нос с небольшой горбинкой. Возраст примерно пятьдесят пять.

– А я как раз розы за домом решила укрыть, не сразу расслышала колокольчик…

Дворик оказался небольшой, зато дом двухэтажный, добротный, и наверняка построен недавно.

Служанка улыбнулась:

– Как сердцем чувствовала, что вы приедете именно сегодня. Пойдемте, что же мы стоим…

Просторный полутемный холл с высоким потолком служил и гостиной, дальше располагалась кухня и просторная столовая, где легко разместилось бы и тридцать человек. Наверх вела широкая деревянная лестница. Там оказался рабочий кабинет и четыре спальни.

– Сэр Мельбурн, в доме два больших камина, но зачастую мы пользуемся только одним, – сказала служанка.– Прошлая зима была довольно мягкая. Вы, наверное, уже и забыли про зимы?

– Вы правы. В Индии теплый климат. Но бывает продолжительный сезон дождей…

– Сэр, я приготовила чечевичный суп и индейку, – кивнула миссис Паркер.– Прикажете подавать?

– Несите все, что есть на кухне. Я голоден, как волк.

Служанка рассмеялась и ушла на кухню.

Я сел в большом кресле у стола и посмотрел на старинную алебарду над камином. На стенах висели несколько портретов. Возможно, предки старика Мельбурна.

Служанка вскоре вернулась. Она ловко расставила тарелки с супом и кусками индейки.

– Мистер Джеймс, вы любите блюда поострее? Я принесу приправы. Есть кайманский перец…

– Не утруждайте себя. Впрочем… сделайте мне еще кофе.

– Сию минуту…

Как только я перекусил и приступил к кофе, домохозяйка улыбнулась:

– Вы совершенно не похожи с Гаррисоном. Разве только этот хитрый прищур… Он очень ждал вас, сэр…

– К сожалению, дела не позволили мне вернуться раньше. Кстати, далеко отсюда пансион мадам Бовари?

Служанка слегка напряглась и даже чуточку изменилась в лице:

– О нет! Только не это, пресвятая дева Мария…

– Что случилось?

– Неужели Гаррисон упомянул в завещании об опекунстве над Эмили?

– Бумаги уже оформлены, без опекунства я не получил бы ни шиллинга.

– Сэр, в таком случае я прошу расчет.

– Неожиданно. Неужели вы не сможете поладить с девушкой-подростком…

– С самим Голиафом легче было бы поладить… – задумалась служанка.– Впрочем, я действительно пока останусь. Может пансион за это время изменил несносную девчонку в лучшую сторону…

После сытного обеда мне захотелось немного отдохнуть. Я прилег в спальне на втором этаже, на большой кровати с балдахином. Но сразу уснуть не удалось, показалось немного прохладно. Я попросил миссис Паркер получше протопить камин. За две недели я ужасно сильно вымотался. В Константинополе мне устроили тщательный допрос. Особенно турецких офицеров интересовало, как затонули «Исмаил» и «Тартус», все детали боя и сколько человек попало в плен. Мне показалось, они совершенно не поверили что я английский подданный, даже хотели посадить меня в тюремную камеру, но вскоре появился военный советник, британский полковник Рич и отношение к моей скромной персоне сразу стало более доброжелательное. Полковник вызвал врача, который тщательно осмотрел меня и подтвердил легкую контузию, которую я честно симулировал. Как только Рич узнал, что я Джеймс Мельбурн, он сразу засуетился и пообещал отправить меня в Англию ближайшим рейсом. Полковник сдержал слово. Уже на следующий день я садился на пароход «Сан-Паула», который шел в Портсмут…

Что же, теперь я Лондоне. Министр Меншиков наверняка уже все знает, и возможно, скоро со мной свяжутся. Не может быть, чтобы в Британии не осталось никого из агентов. А самому сейчас искать встречи даже с российскими послами опасно. В ближайшее время нужно постараться вжиться в роль английского богатого виконта и постараться не выделяться.

Еще когда я находился в порту, обратил внимание, что военная база Британского флота в Портсмуте очень хорошо охраняется. Издалека я насчитал двенадцать линкоров и десять фрегатов. Нужно найти способ подойти к военной базе поближе и как следует все разнюхать…

Утром я решил посетить торговую лавку, а чуть позже пансион мадам Бовари.

Как только на завтрак я выпил чай с гренками, миссис Паркер предложила:

– Сэр, вам нужен грум.

– Грум?

– Конечно. Хотите я приглашу Деррика Квача? Шустрый и выносливый малый, как и его лошадки.

– Хорошо, миссис Паркер. Сегодня я хочу немного приодеться. Не подскажете хороший магазинчик в Портсмуте?

– Подскажу. «Кавин-холл». Именно там одеваются настоящие джентльмены. Кстати, ваш утренний «Таймс».

Я развернул газету и прочитал на первой полосе название статьи: « Крах турецкого флота». Бегло пробежал текст. «30 ноября русские варвары ворвались в мирную гавань в Синопе и расстреляли пятнадцать турецких линкоров и фрегатов, стоящих на якорях. Мало того, русская эскадра сожгла шесть кораблей, уничтожила прибрежные батарейные укрепления, к тому же случился большой пожар на причале. Цена страшного набега русских – около трех тысяч убитых и раненных турецких офицеров и матросов. Многие утонули и попали в плен. Британский Парламент жестко осуждает экспансию со стороны русского Черноморского флота и обещает в ближайшее время ответить. Лидер палаты общин Джон Рассел публично заявил: « Надо срочно вырвать клыки у северного медведя. Пока русский флот и морской арсенал на Черном море не разрушен, не будет в безопасности Константинополь, не будет мира во всей Европе!» Премьер министр граф Гамильтон-Абердин написал королеве Виктории, что покой и мир теперь отдалились на недосягаемое расстояние.

Турецкий главнокомандующий Осман-паша свернул военные операции на Черном море из-за значительного урона османскому флоту, но заявляет, что они обязательно будут бить русских, пока окончательно не прогонят их за Дунай и не освободят Кавказ…»

Я отложил газету и допил чай. Надел куртку, обулся и вышел на улицу.

По Портсмуту приятно пройти. Ровные булыжные мостовые, каменные дома и уютные дворики. Прохожих в этот ранний час совсем немного.

В магазине я купил длинный утепленный сюртук, пальто, джемпер, пару брюк и две пары ботинок. Также выбрал цилиндр и тросточку. Приодевшись, половину одежды я приказал отправить на домашний адрес и уже через несколько минут входил в пансион мадам Бовари.

Хозяйкой пансиона оказалась полноватая женщина средних лет, в длинном балахоне и белоснежном жабо. Мадам Бовари можно было назвать довольно привлекательной, если бы не короткий носик, напоминающий пятачок, и слегка навыкате глаза.

Мадам внимательно прочитала мои документы и как показалось, облегченно вздохнула:

– Сэр, так вы за Эмили Беккер?

– Да, – кивнул я.

– Наконец-то, – радостно просипела старуха в чепчике за стойкой.

– Миссис Грейч, поднимитесь и скажите, что за Эмили пришли.

Старуха кивнула и бодро припустила верх по лестнице.

– У вас удивительный акцент, мистер Мельбурн. Вы поляк?

– Нет. Я англичанин. Двадцать два года прожил в Бомбее. Небольшой дефект речи – это последствия недавней контузии. Так мне сказали доктора.

– О Господи! Так вы воевали?

– Совсем немного, миссис Бовари.

– Извините за бестактность, а кем вы приходитесь Эмили Беккер?

– Племянником.

– Что?! – глаза у женщины невероятно округлились.

– Эмили – незаконнорожденная дочь моего дедушки Гаррисона Мельбурна. Он пожелал, чтобы я взял опекунство над девочкой.

– Вот это новости… – покачала головой женщина.– Нет, определенно… эта мерзавка оказалась еще и дочерью самого богатого человека в Портсмуте…

– Мерзавка?

– Сэр, прошу извинить меня. Но у девочки и вправду несносный характер. Честно скажу. Ее мать была ветреной особой, в молодости танцевала в «Виден-холле», где ее и подцепил сэр Мельбурн, устроив к себе служанкой. Но что Эмили незаконнорожденная дочь старого виконта Мельбурна – я ей-богу не знала… вот это новости…

– Как у Эмили с учебой?

– Отвратительно. Она научилась читать и писать, и на этом решила остановиться. Пожалуй… у девочки имеется некоторая склонность к шитью. Но самая большая проблема Эмили – ее несносный язык. Она всегда говорит то, что думает.

– Значит она честная.

– Я всегда учу воспитанниц: прежде чем говорить что думаешь, подумай, что говоришь… ох и достанется же девочке в жизни… – вздохнула мадам Бовари.– Но ничего, думаю, три года потерпите, а после выдадите ее за какого-нибудь морского офицера…

С лестницы спустилась девочка-подросток с небольшим желтым чемоданом.

– О господи, Эмили, ты так быстро собралась!

Я посмотрел на девочку. Довольно мила. Голубые глаза, слегка вздернутый носик, тонкие губы и темно-русые волосы до плеч. Вязанная кофточка висела на девочке слегка мешковато, а длинная серая юбка в складочку почти касалась пола.

– Итак… – девочка внимательно посмотрела на меня.– Похоже объявился наш набоб из Индии… Так вроде бы ничего, но я почему-то представляла его помоложе…

– Вот видите, – печально вздохнула мадам Бовари.

– Эмили, мы навсегда покидаем пансионат, – строго произнес я.

– Вау! Наконец то я уезжаю из этого сраного зверинца… мистер…

– Мистер Мельбурн.

Я вытащил из бумажника четыре фунта и протянул хозяйке:

– Прошу, мадам Бовари, купите сегодня сладости, угостите воспитанниц… а себе возьмите хорошего вина

– Благодарю, мистер Мельбурн! – улыбнулась женщина.– Какой щедрый мужчина! Настоящий джентльмен…

Я растрогался, поцеловал руку хозяйки пансионата и подхватил чемодан Эмили.

– Прощайте тетушка Бовари! —Эмили надела и застегнула пальто.– Надеюсь со временем вы все же охомутаете какого-нибудь престарелого вдовца… не все же жить одинокой кукушечкой…

Эмили взяла меня под локоть, подмигнула опешившей хозяйке, и мы быстро вышли на улицу.

– Мистер Мельбурн, а где наша четверка и красивая черная карета?

– Вообще-то я пешком. Здесь всего две мили до дома.

– Не знаю как у вас в Индии, сэр, но в Британии так вовсе не принято.

Девчонка без всякого стеснения окликнула извозчика.

– Сюда, кэб!

Когда приехали в особняк, Эмили сразу заняла самую большую спальню и спросила:

– Сэр, а где же наша каланча Паркер?

– Не знаю. Наверное, ушла на рынок. Эмили, ты ведешь себя как портовый матрос… Послушай, я кое-что хотел рассказать.

– Я и так все знаю. Старик Мельбурн поведал за месяц до смерти. Он завалил на кровать мою мать пятнадцать лет назад, и в итоге на свет появилась Эмили. Старый пердун почему-то вспомнил об этом почти на смертном одре… а ведь с его большими деньгами можно было излечить мать от чахотки…

– Гаррисон Мельбурн просил, чтобы я взял над тобой опеку и воспитал как достойную мисс…

– Ты – внук старика. А значит, приходишься моим племянником. Как тебя зовут, мистер?

– Джеймс.

– Хорошо, Джей. Думаю, мы еще найдем с тобой общий язык…

Глава 6

Утром за калиткой меня встретил новый грум Деррик. Шустрый невысокий метис лет двадцати пяти. Пока мы ехали к судоверфи, он почти всю дорогу нахваливал свой четырехколесный крытый шарабан с мягкими сидениями и немецкими амортизаторами. Но больше всего Деррик восхищался Яриком, жеребцом вороной масти. Грум наверняка готов был поспорить с любым горожанином, что его экипаж лучший не только в Портсмуте, но и во всей южной Британии.

Возле судоверфи шарабан остановился. Я спрыгнул и кивнул:

– Деррик, приедешь в три часа.

– Сэр, я лучше подожду здесь. Вдруг вам понадобится уехать пораньше. Отныне и я, и мой экипаж – полностью в вашем распоряжении.

– Послушай, приятель, мы так и не договорились об оплате…

– Мистер Мельбурн, ваш дедушка платил двенадцать шиллингов в неделю. Это меня вполне устраивало.

– Хорошо, Деррик. Значит договорились.

Я неторопливо, будто индийский крез, прошелся и осмотрел свои владения. Два небольших фрегата стояли в доках. На одном корабле повреждения были значительные. Рабочие меняли фок-мачту, перешивали борта и возводили надстройку на корме. У каменного причала стояли три корабля. Один из фрегатов совсем недавно прибыл. Грузчики перевозили по мосткам на тачках тюки и ящики, осторожно складывали на причале, и после проверки портовым контролером, доставляли все к крытым амбарам. На запряженных подводах подтаскивали длинные просмоленные бревна к мастерским. Стоял привычный портовый шум, крики и ругань рабочих. Ко мне быстро приблизился мужчина в котелке, широкоскулый, с густыми черными усами: