Киллер

Виктор открыл огонь на бегу, угол прицеливания был неудобен, и первая пуля выбила кусок перил. Когда две следующие угодили в потолок над головой снайпера, а четвертая попала в чугунную решетку под перилами, выбив сноп искр, снайпер инстинктивно отпрянул назад. Уходя из поля зрения Виктора, он выпустил вслепую несколько пуль. На мгновение он открылся снова, стреляя в движении. Виктор выстрелил в ответ, но, видимо, в цель не попал.

Не доходя до конца лестницы, Виктор пригнулся и посмотрел сквозь чугунную решетку. Он увидел тело, вывалившееся из двери квартиры. Седая женщина в домашнем платье была мертва. Ее единственное преступление состояло в том, что она вежливо спросила у незнакомца, не может ли чем-либо помочь ему. Доброе дело было вознаграждено.

Другая дверь на лестничной площадке была полуоткрыта. Она вела в квартиру, где была позиция снайпера, и там он, несомненно, и скрывался. Только Виктор сомневался.

Не производя шума, он осторожно пересек лестничную площадку, стараясь не наступить в блестящую лужицу крови и прижимаясь к стене. Он подкрадывался к открытой двери в квартиру убитой женщины. Он почти улыбался. Он не собирался попадаться на старую уловку из учебника.

Дойдя до косяка, он посмотрел в сторону другой квартиры, где прежде обретался снайпер, желая определить, где должен находиться человек в квартире убитой женщины, чтобы хорошо контролировать дверь другой квартиры.

Виктор присел, ухватился рукой за косяк и, используя ее как рычаг, ввернулся в квартиру. Снайпера он увидел сразу же – тот стоял в полусогнутой стойке, выглядывая из-за стены, с пистолетом, направленным на дверь его бывшей квартиры. Глаза его расширились от удивления.

Виктор выстрелил два раза. Одна пуля пролетела мимо, другая оцарапала снайперу голову за ухом, выбив брызги крови. До того как отпрянуть назад в укрытие, тот успел сделать ответный выстрел. Пуля попала в косяк в нескольких дюймах от лица Виктора, выбив несколько щепок, которые впились в его щеку. Но он даже не вздрогнул. Через мгновение он был уже на ногах, быстро меняя позицию и устремляясь к середине комнаты, ибо понимал, что, остановившись, облегчит задачу противнику.

Снайпер отскочил за угол и дважды выстрелил в направлении двери. Пули просвистели там, где голова Виктора была секунду назад. Виктор мчался в комнату, делая угол между собой и снайпером все более острым. Чтобы увидеть Виктора, ему нужно было бы высунуть голову за угол, и Виктор рассчитывал тут же прострелить ее. Но тот не поддался на приманку.

Прошло пять секунд, и Виктор предположил, что снайпер перемещается по квартире, чтобы зайти ему в тыл. В гостиной были еще две двери, но они были слишком далеко друг от друга, чтобы можно было держать их в поле зрения одновременно.

Виктор подскочил к двери в столовую и заглянул за угол. Снайпера там не было. Была еще открытая дверь напротив, через которую виднелась кухня. Виктор прокрался к ней и заглянул в кухню. Там никого не было, но была еще одна дверь. Виктор поспешил к ней, заметив по пути крошечные пятна крови на белом кафельном полу.

Через дверной проем Виктор увидел снайпера. Тот присел в прихожей, прижавшись спиной к стене и держа пистолет обеими руками, готовый заглянуть в гостиную и выстрелить Виктору в спину. Во всяком случае, так он собирался действовать.

Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы собраться с духом, и вдруг остановился на полувдохе. То ли он увидел краем глаза темную тень, то ли его предупредило некое шестое чувство, но он повернулся, чтобы стрелять, и Виктор выстрелил ему в грудь. Еще живой, тот сполз ниже по стене, руки, держащие пистолет, расслабились, лицо выражало удивление, словно он не мог поверить, что его подстрелили. В воздухе повис красный туман.

Затвор пистолета Виктора остался в заднем положении, поэтому Виктор вынул пустую обойму, вставил новую и передернул затвор, после чего еще дважды выстрелил в снайпера.

Затем он обыскал тело, забрал наушник и рацию, но больше ничего не нашел. После этого он прошел в другую квартиру этого этажа. Там в прихожей он нашел большую спортивную сумку, расстегнув которую, обнаружил винтовку SIG556 ER с оптическим прицелом и нечто, выглядящее как сделанный на заказ глушитель. В боковом кармане сумки он отыскал квитанцию из химчистки и электронный ключ от двери. На квитанции стояло Le Hôtel Abrial. Виктор забрал и то и другое.

Теперь у него кое-что было.

Он прошел в гостиную и, открыв окно, увидел синий вэн, стоящий у бровки тротуара чуть дальше по улице.

Из наушника раздался щелчок и затем послышался голос, говоривший по-французски неуверенно и с напряжением. Еще один иностранец. Видимо, те, кто мог говорить по-французски, использовали этот язык для переговоров. Возможно, это было требование заказчика.

– Ответьте кто-нибудь, кто может.

Из наушника доносился также звук близкой полицейской сирены. Значит, последний киллер был на улице. Затем голос раздался снова, запрашивая ответ. И снова прозвучала полицейская сирена, а затем рокотание двигателя, словно кто-то проехал мимо говорящего. Виктор видел, как мимо вэна медленно проехал полицейский мотоцикл и остановился у входа в отель.

Он достал из сумки винтовку и вытянул выдвижной приклад. Левой рукой он чуть-чуть повернул ручку настройки, чтобы добавить шума, затем поднял рацию и заговорил по-французски, сознательно убрав акцент и строя фразы как можно проще, чтобы тот, кто слушает, наверняка понял его.

– Нас осталось всего двое, – сказал он испуганным голосом. – Всех остальных он убил.

Затем он отпустил кнопку, чтобы тот, кто вызвал его, мог ответить. Голос ответившего был тонким и очень испуганным.

– Где вы?

– В отеле.

– А объект?

Виктор начал навинчивать глушитель.

– Идет к главному входу. Он ранен, я подстрелил его.

Убедившись, что глушитель закреплен плотно, он установил оптический прицел.

– Если вы будете расторопны, вы сможете достать его, когда он выйдет. Поторопитесь.

Виктор проверил настройку прицела, убедился, что патрон в патроннике, и снял винтовку с предохранителя. Затем он положил рацию и сел на подоконник, держа винтовку так, чтобы ее не было видно с улицы.

Водительская дверца вэна открылась, и из нее на тротуар выскочил крепко сложенный мужчина ростом больше ста восьмидесяти сантиметров с короткой стрижкой. Он быстро обогнул вэн сзади и пригнулся за ним, глядя в сторону отеля на другой стороне улицы, затем достал пистолет и держал его под просторной джинсовой курткой, внимательно вглядываясь во входную дверь отеля. Он был хорошо укрыт между вэном и телефонной будкой. Виктор наблюдал за ним, предвосхищая его движения. Двигался тот хорошо, профессионализм был налицо. Им следовало использовать его внутри отеля.

Какие-то мгновения водитель был совершенно неподвижен, наблюдая и выжидая. Через минуту его фигура напряглась, и он стал шарить взглядом по толпе. Затем отступил на шаг, выйдя из укрытия, огляделся вокруг и посмотрел вверх.

Прямо на Виктора.

В оптический прицел Виктор видел, как глаза киллера расширились за мгновение до того, как пуля выбила сноп брызг крови из его затылка. Он выпал из поля зрения прицела, оставив половину содержимого своего черепа стекать по задним окнам вэна.

08:45 СЕТ

Из дома Виктор вышел через главный вход. Толпа на улице значительно выросла. Он насчитал с полдюжины офицеров полиции, но никто из них не обратил на него ни малейшего внимания. Дальше на улице Виктор увидел брызги крови на задней стенке вэна, но тело было укрыто между стоящими автомобилями. Все вокруг были слишком заняты, чтобы заметить его.

Сознавая, что времени у него немного, Виктор быстро пошел по тротуару, огибая зевак, глазеющих на суматоху. Массовое болезненное любопытство людей всегда удивляло Виктора. Дойдя до вэна, Виктор глянул вниз и увидел безжизненное тело, лежащее между вэном и стоящим за ним седаном. Никто не смотрел в эту сторону, но рисковать, обыскивая карманы покойника, не стоило.

Виктор открыл дверь со стороны тротуара и забрался на сиденье водителя. Внутри стоял затхлый дух – след долгого присутствия большого количества людей, на картонном подносе валялись шесть пустых чашек из-под кофе. Больше на виду ничего не было, поэтому Виктор открыл бардачок. Там лежал конверт из оберточной бумаги, а в нем – его досье, к счастью, весьма краткое – всего один лист бумаги с перечислением следующих деталей: раса кавказская, рост шесть футов и один-два дюйма, вес сто восемьдесят фунтов, брюнет, глаза карие.

Кроме того, в нем говорилось, что он – наемный убийца и в качестве объекта убийства очень опасен. В верхней части листа были от руки вписаны название отеля, в котором он остановился, его номер и имя на сегодняшний день: Роберт Бишоп.

Виктор положил руку на живот, почти как старик семидесяти восьми лет.

Под досье лежало изображение его лица или, по крайней мере, лица, которое могло ему принадлежать. Это была цифровая композиция, достаточно близкая к его реальному лицу, и можно было сделать вывод, что она составлена на основе довольно надежной и свежей информации: частью – словесного описания, частью – зернистого изображения с видеокамеры, частью – со слухов.

Наличие фоторобота тревожило, но то, что о нем знали так мало, Виктора обрадовало. Знай они что-то еще, это было бы отражено в досье. Даже самому непрофессиональному киллеру известно, насколько ценно подробное досье, и даже самый осторожный заказчик хочет, чтобы его исполнитель располагал всеми возможными преимуществами. Виктор сложил лист и спрятал во внутренний карман. Почтовых марок и штемпелей на конверте не было, поэтому он оставил его.

В задней части вэна валялись грязные остатки купленного на вынос завтрака, а больше ничего не было. Это не удивило Виктора. Из найденных им вещей пользу могла принести только квитанция из химчистки. Остальные члены группы были достаточно благоразумными, чтобы не брать с собой ничего ненужного.

Виктор посмотрел в оба боковых зеркала, чтобы удостовериться, что никто не смотрит в эту сторону, и выбрался из вэна на тротуар. Отель оцепляла полиция, и Виктор смешался с толпой, позволяя ей вынести себя за пределы оцепления мимо раздраженного полицейского офицера.

В конце улицы он взял такси и сказал водителю, чтобы тот отвез его к музею Орсэ.

Водитель спросил его, что произошло, указывая на толпу на соседней улице. Виктор пожал плечами.

– Кажется, что-то серьезное.

Как раз в этот момент кто-то заметил лежащее в желобе тело с вышибленными мозгами, и началась новая волна криков.

Человек, заметивший отъезд такси, был высок, его темные волосы, смазанные гелем, немного блестели. Он стоял в толпе, притворяясь таким же ошеломленным, как парижане вокруг него. Он был встревожен, как они, но знал гораздо больше. Он проследил за такси взглядом, пока оно не скрылось, а тогда вынул из внутреннего кармана тоненькую записную книжку, пролистал несколько страниц и четко записал номер такси и краткое описание внешности пассажира.

Лицо на фотороботе было безбородым, и волосы были иными, но то, что он изображал именно этого человека, не вызывало сомнений. Высокий человек тяжело вздохнул. Дело было плохо.

Проталкиваясь через толпу зевак, он наконец выбрался из нее, чувствуя себя вспотевшим, несмотря на ноябрьский холод. На нем были костюм и плащ-дождевик, и он выглядел как любой другой обыватель. Вступать в разговоры с кем-либо вокруг без крайней необходимости он не хотел. Его французский был неплох, но все же выдавал иностранца.

Он уходил, подражая спешащей перепуганной толпе, хотя хотел бы постоять подольше, но вокруг были полицейские, а по дороге могли встретиться и другие. Они уже разбирались с толпой, выискивая потенциальных свидетелей и подозреваемых, а ему было нежелательно отвечать на некоторые трудные вопросы.

Он знал, что дальше, на боковой улице есть таксофон, и направлялся именно к нему. Таксофон был не настолько близок к отелю, чтобы использовать его намеренно, но все же достаточно близок, чтобы он мог передать сообщение. Но сообщение, которое ему предстояло передать, было очень далеким от ожидаемого на том конце провода.

Он не знал в точности, что произошло в отеле, но мог провести довольно обоснованный анализ. Объект ушел, и притом так, что привлек множество полиции, а членов группы, которая должна была выполнить работу, не было видно. Никто из них не выходил из отеля. В толпе он слышал разговоры о трупах, найденных в отеле. Не нужно было быть гением, чтобы связать концы с концами.

Он прошел мимо группы молодых женщин, спешащих в сторону суматохи, и свернул налево в боковую улицу, где из кафе неслось множество экзотических ароматов. Телефонная будка была свободна, и он вошел в нее, закрыв за собой дверь, радуясь, что в будке не так слышен шум, и поэтому он может мыслить яснее.

Он набрал номер и в ожидании ответа думал, как бы лучше передать, что работа закончилась эффектным провалом.

Его наниматель вряд ли обрадуется.

09:15 СЕТ

Меньше чем в миле отсюда Альварес смотрел вниз на лежащее перед ним в стальном лотке тело и тяжело вздыхал. Сморщенная кожа покойника была бледной, глаза закрыты, губы посинели. На левом виске было маленькое красное отверстие. Входное отверстие. Отверстие на правом виске было больше, его края были не такими ровными. Выходное отверстие.

– Н-да, – выдохнул он. – Бедняга.

Стоящий по другую сторону стола молодой француз-ассистент коротко кивнул. Альварес видел, что, несмотря на холод в помещении, у того на лбу блестел пот. Парень беспокойно переступил с ноги на ногу. Альварес сделал вид, что не заметил этого.

Альварес понимал, что его вид вряд ли действует на парня успокаивающе. Он знал, что его лицо всегда выглядит угрюмым, из-за чего люди, мало знакомые с ним, чувствуют себя неуютно. Даже его улыбка помогает мало, а его габариты усугубляют проблему. Шея Альвареса была шире черепа, а плечи едва проходили в двери. В случаях противостояния его внешность давала ему преимущество, но в остальное время она была просто помехой. Даже лишь для того, чтобы добиться доверия, ему приходилось прилагать вдвое больше усилий, чем другим людям.

Перед ним был отчет патологоанатома. Он всмотрелся в описание пулевых ранений. Там говорилось, что есть еще два ранения. Альварес сделал знак ассистенту:

– Покажите.

Ассистент нервно огляделся, прежде чем осторожно взяться за простыню. Он отвернул ее назад, обнажив торс покойника.

Альварес осмотрел два маленьких отверстия в грудине.

– Похоже, маленький калибр. Двадцать второй?

– Нет, все три ранения, и то, что в голову, и те, что в грудь, нанесены пулями калибра 5,7 миллиметра, – ответил ассистент.

– Интересно, – сказал Альварес, наклоняясь к трупу, чтобы лучше рассмотреть. – С какого расстояния, по-вашему, стреляли?

– Следов порохового ожога нет, так что стреляли не в упор. Ничего больше я сказать не могу. Поймите, я всего лишь ассистент, я не специалист по баллистике. Я… я не так много знаю.

«Что есть, то есть», – подумал Альварес. Он ненадолго задумался. Калибр 5,7 мм означал, что это был пистолет FN – один из самых легких и дорогих в мире. Он представил в уме всю картину. Два выстрела в сердце, а потом, когда жертва уже лежала на боку, киллер выстрелил в переднюю долю мозга. Контрольный выстрел. Альварес не был новичком в вопросе о профессиональных убийствах и видел, что убийство было именно так и задумано.

– Смотрите, – начал ассистент. – Сейчас вернется мой босс.

Альварес понял намек и открыл свой бумажник.

Выйдя на улицу, он застегнул пальто, укрываясь от моросящего дождя. Где же, черт возьми, Кеннард? Темный седан подъехал лишь через пару минут.

– Прошу прощения, – проговорил Кеннард, когда Альварес уселся на пассажирское сиденье.

Альварес стряхнул несколько капель дождя со своих коротких волос.

– Это Озолс, – сказал он. – Он мертв.

– Боже мой, – выдохнул Кеннард. – А груз?

Альварес покачал головой. Он осмысливал увиденное.

– И что же нам делать? – спросил Кеннард.

Альварес покусал большой палец, затем достал из кармана сотовый телефон.

– Мне нужно позвонить в Лэнгли.

09:41 СЕТ

Hôtel Abrial располагался на авеню де Вийер на западном берегу Сены. У музея Виктор поймал другое такси, и они долго ехали по парижским улицам. Водитель, к счастью, был молчалив, и Виктор дал ему умеренные чаевые. Если бы он дал слишком щедро или вовсе ничего не дал, водитель мог бы впоследствии вспомнить его при расспросах.

Виктор обратил внимание, что это было прекрасное место, сверкающее всеми привлекательными чертами, про которые туристы говорят друзьям, рассказывая о Париже, не упоминая при этом о дожде, грязи и кислых лицах парижан.

Виктор прошел по улице мимо отеля, в паре кварталов дальше нашел аптеку, где купил кусок мыла, дезинфицирующее средство, пинцет, ватные шарики и дезодорант. Затем он нашел тихий бар, где заказал лимонад и зашел в туалет, чтобы помыться и заняться щепками, вонзившимися в его лицо.

Тогда адреналин блокировал боль, но теперь его действие прошло. Щепки были маленькими, но неровными, и зацепились в коже. Стиснув зубы, он вытащил их из щеки пинцетом. Он хотел бы сделать это побыстрее, но вынужден был действовать медленно, чтобы не обломить их. Удалив последнюю, он прижал к маленьким ранкам ватный шарик, смоченный дезинфицирующим средством, и держал его, пока мог вытерпеть.

Попади пуля в косяк на пару дюймов выше, занозы пришлось бы вытаскивать не из щеки, а из глазного яблока. Неприятная мысль. Виктор извлек из кармана маленький флакончик глазных капель, прыснул немного раствора силикона на руки и втер его. Раствор высох за несколько секунд. Выйдя, он позволил себе зажечь сигарету и лениво курил ее, идя по тротуару. Глоток никотина был именно тем, что ему сейчас требовалось. Осознавать, что он жив, было приятно.

Он пообещал себе, что эта сигарета будет первой и последней на сегодня. Последнюю неделю он старался выкуривать не больше одной сигареты в день и был намерен придерживаться этой нормы и дальше, а может быть, и уменьшить ее до двух-трех сигарет в неделю. А может быть, и не уменьшать. В любом случае он не собирался портить себе радость от победы заботами о своей небольшой слабости. Виктор отбросил окурок, почувствовав на короткое время неловкость от того, что насорил, но облегчил свою совесть, честно выбрасывая все туалетные принадлежности в разные мусорные баки.

Вестибюль отеля был прост, но изящен и, к счастью, тих. Виктор поймал взгляд жизнерадостного парня за стойкой, который скреб свою козлиную бородку, и подошел к нему.

– Могу я помочь вам, месье? – спросил парень.

– Есть у вас городской телефон?

Парень указал на дальний конец вестибюля, где висели знаки туалетов.

– Вон там, за углом.

Виктор поблагодарил парня и прошел туда, куда тот указал. За углом висели два устаревших таксофона. Виктор высмотрел внутренний номер отдела обслуживания и набрал его. Ответил веселый женский голос.

– Хай! – сказал Виктор. – Я должен передать вещи из химчистки, но не могу прочесть, в какой номер. И он продиктовал код с квитанции.

Послышался сдержанный вздох, затем быстрый стук пальцев по клавишам.

– Мистер Святослав. – Ей потребовалось несколько секунд, чтобы выговорить это имя. – Он в номере 210.

Это был приятный номер с удобной на вид кроватью, просторным санузлом и элегантной отделкой. Виктор включил телевизор и с помощью пульта отыскал новостной канал. Ничего о стрельбе пока не было, но ему не думалось, что репортажа об этом придется ждать долго. Он выключил телевизор и осмотрелся в комнате. Киллер покинул ее без спешки. Одежда висела снаружи шкафа, над раковиной были расставлены туалетные принадлежности. Возможно, он рассчитывал после убийства Виктора прогуляться по городу, знакомясь с достопримечательностями. А почему бы иностранцу в Париже не приобщиться немного к культуре? Правда, теперь разглядывать достопримечательности он мог разве что в аду.

Виктор надеялся найти открытку с видами.

Он ожидал, что другие остановились в разных отелях города. Это делало бы их, особенно если это были люди разных национальностей, менее заметными. Более того, Виктор предполагал, что до встречи с целью его убить они не были знакомы друг с другом. Не имея никаких подсказок о том, где они останавливались, Виктору ничего не оставалось, как попытаться извлечь максимум из того, что могло иметься в этом номере.

На прикроватных тумбочках и в их ящиках не нашлось ничего. Он сунул руку под матрас и выудил коричневый кожаный бумажник, но в нем оказалось лишь несколько евро. Ни паспорта, ни билета на самолет.

Виктор тщательно обыскал номер, прежде всего проверив смывной бачок в туалете, чтобы посмотреть, не пользовался ли киллер теми же способами конспирации, что и сам Виктор. Но бачок был пуст. Досадно. Как было бы приятно найти какое-то сходство с человеком, которого ты убил.

Пустыми оказались и все прочие укромные места, а также сейф. В этом был смысл. Никакого шанса, что горничная или кто-то другой вынесет из номера что-либо ценное или компрометирующее.

То, что киллер имел при себе «на работе» нечто, указывающее на него, было красноречивой ошибкой. Она была непростительной, хотя ее и можно было понять. В конце концов, он не рассчитывал быть убитым. А будучи мертвым, ему уже не нужно было беспокоиться о том, что кто-то узнает, кто он такой. Это подтверждало те сведения о команде, которыми Виктор уже располагал. Независимые наемники, не связанные с какой-либо организацией. Если бы это было не так, то киллеру следовало быть более осторожным. Так кто же собрал их? Кто-то, располагающий и средствами, и силами. Нанять киллера не так просто. Это не то что открыть справочник и посмотреть на букву «к».

Своей работой Виктор, естественно, нажил врагов, но собрать киллеров в Париже мог лишь тот, кто знал, что Виктор отправляется туда. А таких было всего двое: его заказчик и посредник.

Человека, передавшего ему заказ на работу, он знал только как посредника между собой и тем, кто был заинтересован в том, чтобы работа была выполнена. Заказчиком. Кем являются что заказчик, что посредник, Виктор не знал. Не знал он и того, зачем была нужна заказчику смерть объекта. Понятно было лишь то, что ему зачем-то нужна была вещь, лежащая теперь в его кармане.

Что связывало посредника с заказчиком, Виктор тоже не знал. Иногда такие посредники были независимыми агентами. В другое время они могли работать на разведку страны, на частные охранные фирмы, на организованную преступную группировку или иные группы. Но могли быть и связаны с заказчиками через различные деловые связи, например как юристы или консультанты. Наконец, заказчик мог быть наведен на посредника через других посредников.

Всегда существовал риск, что посредник окажется работником полиции или разведслужб, как-то что-то узнавшим о Викторе и нанявшим его с тем, чтобы его можно было впоследствии арестовать. Это одна из многих опасностей в работе свободного охотника. Виктор с этим посредником имел дело впервые. Он не знал о нем ничего, кроме того, что продемонстрированные им эффективность и профессионализм давали основания считать, что с наемными киллерами ему уже приходилось иметь дело.

Виктор достал флешку и внимательно рассмотрел ее. Просто карта памяти, ничего примечательного, но не вызывало сомнений, что содержащаяся на ней информация кому-то предназначалась. Он намеревался спрятать флешку в надежном месте по своему выбору и сказать посреднику, где тот может взять ее. Однако посредника просили получить флешку из рук в руки, но Виктор никогда не соглашался лично встречаться с кем бы то ни было, связанным с его работой, если не намеревался убить этого человека. Дело было не только в том, что он не хотел, чтобы кто-либо видел его лицо, но и в том, что заранее оговоренная встреча всегда могла быть ловушкой. Теперь было совершенно ясно, что навязываемая заказчиком личная встреча была именно запланированной ловушкой. Поскольку же Виктор отказался, его попытались убить сразу после того, как он убьет Озолса, раз было известно, где он находится. Если бы они ждали, пока он спрячет флешку и сообщит посреднику, где искать ее, они могли потерять его навсегда.

Если мотивом для его убийства было стремление заказчика не допустить, чтобы возможные расследования или ответные действия могли вывести на него, это было понятно, но глупо. Между Виктором и посредником не было никакой связи, кроме переписки через Интернет, а с заказчиком Виктора абсолютно ничто не связывало. Такая система обеспечивала безопасность всех сторон. Но все могло быть проще. Возможно, ему просто не хотели платить вторую половину суммы. Но нанять целую бригаду убийц вряд ли обошлось дешевле, разве что нанимаемые не могли надеяться на получение сумм, хотя бы близких к той, которая была обещана ему.