Колокольный звон предков

Костя поднялся с дивана, подошёл к Матушке и поклонился ей в ноги:

– Матушка ты моя, заботушка! Женщина моя святая!

Сколько лет я распоряжался твоей жизнью во своё благо?! Прости меня, грешного, дорогая и добрая моя Мама. Пусть кувшин Благодати в твоих крепких и чутких руках спасёт все заблудшие души и исцелит твоё тело. Я благодарен тебе, моя Матушка, за твою любовь и преданное сердце!

С тех пор жизнь в Роду наладилась: семьи стали крепче, здоровее, сильнее. Благодать обошла весь Род и каждому принесла частицу любви потомков. В каждом доме отныне и во веки веков открыт Неиссякаемый Поток Изобилия.

Поняла Матушка сама и наставления дала своим детям и внукам, что без Любви и Преданности в этом мире не выжить. Всегда нужна поддержка ближнего, забота и внимание. Деньги всегда приходят под запрос. Вселенная огромна и богата!

Варежки

Жили некогда два могучих Рода.

Один Род славился силой своей богатырской да смекалкой. Мужчины Рода, земли свои защищали от врагов лютых, а освободив, не забывали их обрабатывать, да подпитывать. Не дома, а дворцы строили, как у царей, и жён себе выбирали искусниц – умелых да работящих.

Другой Род занимался охотой да торговлей. И была у Рода своя фабрика по выделке кожи, шитью пальто и шляп. Женщины там были мудрые и видные – одна краше другой.

И вот как-то раз появились на свет в этих Родах мальчик и девочка, предназначенные друг другу Судьбой и самими Небесными Предками на этот союз благословлёнными. Да только до поры до времени никто об этом не знал.

Мальчик Григорий рос смышлёным и бойким. Ни в чём не хотел уступать Деду и Тятеньке. За любое дело брался, даже которое не по силам ему было. Жил он в добротном доме, в большой и дружной семье. Братья Григория службу вели при царе, а он для этого ещё малой был.

А девочка Настенька была кроткая да скромная, мастерица на все руки, умная не по годам. Жила она с родителями, сёстрами и братьями в поместье, а рядом в небольшом домике жили её Дед и Бабушка, которые ни на какие уговоры не шли, чтобы объединиться с ними. Для этого им пришлось бы освободить свой дом, где стены напоминали о бурной молодости и хранили истории семейного счастья.

Отец Насти и старшие братья много времени проводили на охоте и на фабрике, а мама занималась домом и детьми, учила их уму-разуму.

Настенька частенько бегала до Бабушки с Дедом, очень ей нравилось слушать, как Бабушка про свою молодость рассказывает, да кое-какому навыку искусства учит.

Зима в том году была ранняя. Уже в начале ноября реки льдом покрылись. Хотя и хрупкий был лёд, но отважная ребятня умудрялась на нём покататься. Вот в это время запряг Тятенька лошадь и отправил Гришку в лес за дровами:

– Смотри, через реку не езди – лёд не выдержит гружёную телегу. Объездной дорогой трогай, да не спеши, не загоняй лошадь.

– Хорошо, Тятенька. Я заодно присмотрю место, где можно ёлочку под Новый год срубить, Мама любит запах хвои.

Едет Григорий не спеша, ёлочки выглядывает, метки ставит, где какая понравилась. Вдруг слышит крик о помощи:

– Помогите! Спасите!

Погнал он лошадь вперёд, на крик, и оказался у реки. На берегу собралась ребятня, а одна девочка барахталась в ледяной воде, издавая эти крики. Видимо, ребята, как обычно, катались на льду, и в одном месте лёд не выдержал и треснул.

Девчонку всё сильнее затягивало под лёд. Григорий быстро сообразил, что надо делать, применил свою смекалку. Не успел он вытащить девочку, как тут же примчалась карета и увезла малышку неведомо куда, оставив ему только маленькую узорчатую варежку. Гришка запихнул её за пазуху и поехал за дровами. Дома он никому ничего не рассказал, а варежку припрятал – вдруг хозяйка объявится.

Настенька много дней провела в постели, за ней ухаживала Бабушка.

– Бабушка, ты меня не будешь ругать? – спросила Настя, когда очнулась.

– За что, дитятко? Что ты такое натворила, за что я должна тебя пожурить? То, что на льду оказалась, так это ты по неопытности. Слава Богу, живая осталась.

– Нет, Бабушка, не за это. За то, что я одну узорчатую варежку потеряла, которые ты мне вязала и всё приговаривала, что эти узоры, мне счастье принесут. Что же это, получается, я теперь буду несчастная?

– Что ты, родная, не горюй, я тебе новые рукавички свяжу. А варежку ту береги, она на самом деле тебе счастье принесёт. Видишь, на ней узоры серебряной ниткой проложены, это линии твоей жизни, которые тебе надо пройти.

– А в чём заключается моё счастье, как я его распознаю? – тут Настенька приподнялась и села на кровати.

– А ты, Бабушка счастлива? И почему Вы с Дедом живёте в таких условиях, разве мы бедные?

– Многое тебе, дитятко, ещё придётся познать. Ничего, у тебя вся жизнь впереди. Я счастлива с твоим Дедом, мы уже полвека вместе, и всё у нас было, много чего пережили, но старались всегда беречь и поддерживать друг друга. Да, мы не бедные, все свои накопления мы вкладываем в общее дело, в помощь нуждающимся. Я думаю, ты, наверное, замечала, что у нас всегда постояльцы. Мы помогаем бедным и обездоленным, которые свернули со своего праведного пути и нуждаются в тепле и заботе.

Мы богаты душой – вот всё наше богатство. А твои родители выбрали другой путь. И у тебя он будет свой, и, если ты пойдёшь правильной дорогой, узнаешь, что такое «Манна Небесная» и что такое счастье.

Время шло, девочка с мальчиком выросли и стали заглядывать по-взрослому в будущее.

Настя и Гриша часто вспоминали случай на реке, каждый хранил свою варежку и никому не показывал.

Оба Рода пережили разруху, голод и разорение. Оба Рода вновь сплотились и стали дальше развиваться, разрастаться, обогащаться.

Настенька распускалась, как нежный бутон розы и наполнялась женственностью, обучалась рукоделию.

А Григорий возмужал, окреп, ремёсел много изучил и решил познакомиться со швейным мастерством. Устроился на фабрику, научился шкуры выделывать, кроить, мерки снимать, шить. И жизнь потекла своим чередом.

Как-то родители Настеньки решили, что пора ей о замужестве подумать, и по весне, когда распустятся яблони и вишни, устроить приём – смотрины женихов.

Поток к усадьбе не прекращался: и конные, и пешие, и знатные, и бедные, и молодые, и пожилые. Все хотели на невесту посмотреть, да себя показать.

Настя в первый же день устала от этих смотрин и предложила Отцу выдвинуть требования, и тот, кто с ними справится, будет её мужем.

Первое требование: «Подарить ей розу с каплями утренней росы, которая никогда не увянет, и капли на ней не высохнут».

Много было претендентов на её руку и сердце, но после объявленного условия женихи стали расходиться – кто куда.

Узнал об этом Григорий и решил тоже попробовать себя в роли жениха. Первая задачка была задана, надо было найти решение. Пошёл Гриша пролеском и вскоре наткнулся на большой камень, и решил присесть, отдохнуть. На краю камня сидела небольшая ящерица, она грелась на солнце, прикрыв глаза.

Григорий невольно залюбовался переливами кожного панциря ящерицы.

– Какая красота, сколько здесь блеска, откуда ты такая взялась? Можно я с тобой присяду, думу буду думать: как найти мне этот цветок, где он растёт и существует ли вообще или это выдумка? – так рассуждая, Григорий не заметил, что ящерица исчезла, оставив свой хвост.

Опомнился, понял, что сам с собой разговаривает, поднялся с камня и увидел, что на том месте, где сидела ящерица, лежит небольшой кусок кожи, такого же цвета и блеска. Поднял он кожу, а под ней оказался камень, переливающийся, как утренняя роса.

«Я подарю Настеньке розу с каплями утренней росы, которая никогда не завянет», – решил он и побежал на швейную фабрику.

К утру цветок был готов. Он был сшит из кусочка кожи, что оставила ему ящерица и украшен мелкими камушками-росинками, которые блестели и переливались на солнце.

Первая задача была решена, Настя была удивлена находчивостью Григория и загадала ему вторую задачку, посложней: «Принести ей то, что днём мешается, а ночью лечит».

– Ну уж с этим заданием он не справится, – говаривала она своему Отцу.

Опечалился Григорий, домой пришёл чернее тучи – ни есть, ни пить не может. Тут к нему подошёл его котейка, трётся о ноги, мурлычет.

– Отойди, не мешай, не до тебя мне сейчас – надо принести то… не знаю что. Что может мешаться и лечить? – спросил озадаченно парень.

Да тут же воскликнул:

– Я понял! Это ты мешаешься в течение дня под ногами, а ночью ложишься в ноги, всю хворь забираешь. Молодец, Мурлыка, помог мне! Завтра пойдёшь со мной.

Вторая задача тоже была решена, Настя и в этот раз признала находчивость Григория.

Третье задание:

– Проложи мне Млечный путь к нашему с тобой счастью.

Ещё больше опечалился Григорий – это ему не под силу. «Где он – а где Млечный путь?»

Ни спать, ни есть не может, из угла в угол ходит. Вдруг вспомнил про маленькую варежку:

– Где же она? – обычно, когда ему нужно было решить важный вопрос, он доставал маленькую варежку и мял её в руках. И вопрос сам по себе решался, и ответ находился.

Григорий и в этот раз помял варежку, расправил и заметил на ней серебряные узоры, которые проложены были по всей поверхности.

– Узоры, как Млечный Путь, серебром блестят и закручиваются по спирали… Млечный Путь!

Ура! Я понял! Серебряная спираль, узор, Млечный Путь!

Григорий еле дождался утра, чтобы предоставить невесте отгадку.

Настя обомлела, она достала из комода такую же варежку… Молчание затянулось.

Два сердца стучали в такт, две пары глаз встретились, две пары рук воссоединились, чтобы никогда не расставаться…

Свадьба была шумная, весёлая. Предсказание Бабушки сбылось, варежки принесли Настеньке счастье.

Мужчина и женщина шли по лесу, держась за руки. Впереди бежали их дети, играя в снежки. И вдруг с неба полетели большие хлопья, окутывая всё и всех в снежные шубы.

– Посмотри, дорогой, – это «Манна Небесная» сыплется, нашу семью обогащает. Второе предсказание Бабушки сбылось!

Вот так начался наш Род, и с тех пор в нашем Роду живут: Любовь, Мир, Лад и Доверие.

И все семьи наши крепкие и устойчивые, живут долго, счастливо и пребывают в Здравии!

Всё будет хорошо

В маленькой деревушке жила обычная семья: Мама, пять дочерей и сын. После весточки с войны о пропаже мужа все обязанности легли на женские плечи. Время было голодное – выживали, как могли. Старшие старались во всём помочь Матери, поддерживали её, многого не просили – знали, что негде взять.

Дети в школу ходили по очереди, так как валенки были одни на большую семью. Мать носила кирзовые сапоги, пока Дядька не принёс ей свои валенки, все в заплатах.

Дети росли, хлопот прибавлялось, много работы свалилось на старшую дочь. Хорошая девчонка росла, боевая, ничего не боялась, недаром её все звали Огонёк.

Председатель совхоза определил её вместе с остальными бабёнками с коровами управляться, и здесь у неё всё ловко получалось. Коровы её любили, мычали, когда она заходила в коровник. А потом доверили ей лошадь с телегой – молоко возить.

Жизнь шла своим чередом, и вот как-то предложили Огоньку поработать в магазине. Для этого ей надо было ездить на склад за товаром, топить печи в магазине и обслуживать покупателей.

В один из таких дней, когда Огонёк направлялась за товаром, её тормознул паренёк из соседней деревни. Давно Миколка заглядывался на яркую девчонку, всё искал случая познакомиться.

С тех пор встречи их стали частыми, они любили вечерами прогуливаться по зелёному лугу и купаться в ключевом озере. Огонёк была девушкой на выданье. Мать подыскивала ей жениха, только девушке никто не нравился, а вот Миколка – другое дело, хотя он и был младше её почти на пять лет.

Отношения их стали углубляться, и однажды Огонёк поняла, что носит дитя под сердцем от любимого человека. Насчёт свадьбы разговора у них не было. Родители Миколы ничего не знали, считали, что он ещё молодой для семьи.

И пришлось Огоньку повиниться перед своей Мамой о возникшей проблеме. Не приняла Мать дочь непутёвую:

– Нагуляла, вот теперь сама и выкарабкивайся! – и, во избежание позора, выставила дочь за дверь.

Приютил девушку дядька Пантюха:

– Обустраивайся, места всем хватит, думаю, потихоньку проживём. Ты, главное, дитё береги.

Так и осталась Огонёк жить у дядьки. Работу никто не отменял: она продолжала возить молоко и товар, топить печи и торговать. Домой возвращалась уж затемно. Наступила зима, пересудов про неё было много, но она не слушала. Её беспокоило лишь то, что родные от неё отвернулись, и Микола не объявлялся.

Стояли лютые морозы, дороги занесены, а ей придумалось рожать. Дядька Пантюха весь извёлся:

– Как ты доберёшься до лечебницы? Лошадь совхозную не дадут, да и ей не пройти будет, вишь, как метёт.

– Ничего, Дядюшка, дойду. Я не одна, со мной моё дитё, – ответила Огонёк, накинув старую дядькину пальтуху. Своя одежда не сходилась на животе.

Дорога оказалась непроходимой. Огонёк кое-как барахталась по сугробам, боль нарастала.

– Господи, помоги, прости мою душу грешную! Не по злобе, а по любви получилось, я и так уже пострадала – все от меня отвернулись. Не ради себя прошу, ради дитя неродившегося – согрей моё тело и дай мне силы всё вынести!

Мороз крепчал, совсем темно стало, силы были на исходе, а идти ещё нужно двенадцать вёрст. Боль стала невыносимой. Огонёк, корчась от боли, упала в сугроб:

– Сейчас немного отдохну и мы с тобой дальше пойдём, потерпи, маленький. Родишься, имя тебе дам светлое, да доброе, а когда подрастёшь, сильным богатырём станешь, защитником моим будешь. Ещё немного, ещё чуть-чуть, и скоро уже дойдём.

Нашли её недалеко от клиники, саму выходили, а ребёнка спасти не удалось.

– Это Кара Небесная тебе за то, что в подоле принесла, Род наш опозорила. Теперь тебе с этим грехом жить, вовек не отмоешься, кому ты теперь будешь нужна?! – ворчала Мать, поглядывая на измученную дочь.

– Мам, а мам, ты слышишь меня?

– Кто здесь? – Огонёк лежала в бреду уже несколько дней.

– Мам, это я, твой сынок. Помнишь, ты хотела меня назвать добрым, светлым именем? Ты уже придумала его! Давай, я буду Лучиком, хорошее имя, правда? Я буду тебя согревать, когда тебе будет холодно. Буду освещать твой путь, чтобы ты не заблудилась. Буду защищать, окутывая тебя своей солнечной любовью. Правда здорово я придумал? Мам, очнись! Тебе пора вставать и накрывать на стол. Видишь, сваты едут?

Огонёк открыла глаза, перед ней стоял Микола, неуклюже так стоял, шапку в руках мял.

– Ты, прости меня, Огонёк! – он упал в ноги девушки.

– Не было меня в деревне, на вырубки меня отправили. Я ничего не знал, моя ты будешь, жди сватов.

Свадьбу сыграли славную. Свёкр со Свекровью душевно приняли невестку, они оказались очень добрыми людьми. И жизнь началась семейная.

– Мам, давай с тобой поиграем, я буду прятаться, а ты меня искать. Чтобы тебе было не тяжело, я буду поддаваться, хорошо?

– Огонёк, проснись, проснись, тебе опять снится тот же сон? – муж тормошил её за плечо. – Пора уже отпустить, скоро тебе рожать, думай о хорошем.

Микола беспокоился о своей жене – его забирали на службу аж на три года.

Дочь родилась хорошенькой, здоровенькой, похожей на папу.

– Ну, ну, не плачь, успокойся, мы тебе поможем, – погладила невестку Свекровушка.

– Грехи твои Господь отпустит, я знаю. Ты теперь наша дочка, и жить мы будем вместе. И красавицу девочку поможем вырастить.

Ты пришла в наш Род, здесь ни тебя, ни твоё дитё никто не обидит. А на Маму не обижайся. Не со зла она, страх затмил ей глаза и сердце. Мы за неё помолимся, и всё наладится.

Свёкр со Свекровью часто ходили на службу, они в любую погоду преодолевали огромные расстояния, чтобы побывать в Храме Божьем.

Девочка подрастала и ещё больше стала походить на отца: такие же светлые кудряшки и звонкий голос.

Стала Огонёк замечать, что дочь всё время с кем-то разговаривает.

– Скажи мне, милая, с кем это ты общаешься?

– Как с кем, с братом, разве ты не видишь и не слышишь его?

Огонёк растерялась, ей давно уже не снились волнующие её сны.

– Милая, а где твой брат, и что он тебе говорит?

– Он со мной играет в прятки, я его как раз ищу. Хочешь, поищем вместе? Смотри, вода в ведре светится, он где-то там, пойдём скорее.

В ведре отражалось синее небо и яркое солнце. Огонёк дотронулась до воды и почувствовала в своей руке маленькую тёплую ладошку:

– Мам, я здесь. Я тебе обещал, что всегда буду тебя согревать и обволакивать своей любовью.

В другую руку женщины просунулась рука Дочери:

– Мама, видишь, мы вместе – как здорово и весело!

Все трое побежали по дороге, встречать Бабушку с Дедушкой.

– Огонёк, постой!

Женщина повернулась. Перед ней стояла поседевшая Мать.

– Прости меня, доченька! Дозволь на внучку поглядеть. Совсем я одна осталась… Все разъехались, никому я не нужна.

– Нет, не правда. Ты мне нужна, нет – нам нужна! – и Огонёк нежно обняла свою Маму.

– А я говорила, что всё хорошо закончится! Правда, братишка?

Благословение на счастливую жизнь

За окном уже третий день мело. Из-за метели не видно было дороги – вьюжило так, что хотелось спрятаться под одеяло и никуда не ходить. От такой погоды настроение у Анжелы становилось всё хуже.

– Что за дрянная погода! Когда уже наступит весна? Очень хочется тепла, – она отошла от окна и направилась в ванную. Включив воду, долго рассматривала своё отражение в зеркале. От горячей воды зеркало начало запотевать. – Вот и хорошо, а то с каждым разом всё больше вижу сходство с ней.

У Анжелы были тяжёлые отношения с матерью, почему-то назвать её по-доброму, ласково «Мама», у неё язык не поворачивался. Она никак не могла забыть, как мать выставила её за порог квартиры, узнав, что дочь находится в интересном положении.

– Ни тебя, ни твоего воробушка здесь не надо. Сами еле концы с концами сводим, ещё и ты принесёшь в подоле. Как жить собираешься? Накаталась на саночках, сумей сама их возить.

Вода набралась, Анжела добавила пены и зажгла свечи. Ей так хотелось тепла и уюта. Она скинула халатик и погрузилась в ванну.

Пенистая вода приятно обволокла красивое, подтянутое тело. Она следила за своей фигурой, годы брали своё, поэтому приходилось вкладываться в красоту.

Анжела в блаженстве закрыла глаза – как хорошо, всегда бы так – она осознавала, что надолго расслабиться у неё не получится. Скоро дочь со школы придёт, и начнётся опять кутерьма. А сейчас – её время. Она надела наушники и включила медитацию. Тихий голос и приятные звуки природы уносили Анжелу от действительности.

Почему-то перед глазами всплыл образ бабушки, которую вживую не довелось увидеть, только на фотографии. Та, в своё время, тоже была изгнана из Родового дома, и тоже из-за беременности. В те времена это было позором и грехом, и бабушку приютил дядька Пантюха. Она тогда потеряла дитя во время такой-же метели, и сама еле жива осталась.

И позднее, уже выйдя замуж и имея взрослых детей, бабушка не поддерживала отношений с матерью Анжелы, между ними тоже были какие-то заморочки. Но это уже другая, неизвестная ей история.

– Может, это какое-то проклятие наслано на наш Род?

«Род – система непростая, и не бывает так, чтобы только добрые, честные, да светлые в нём рождались. Случается и так, что в солнечном Роду чёрная овца появляется, что, как в поговорке говорится, всё стадо портит. Бывает, что изначально в душе человеческой тьмы больше, чем света, и в своём помутнении человек такие вещи творить начинает, что люди за головы хватаются.

Вот и нарушается равновесие в системе Родовой, и чтобы вернуть гармонию в Род, очень надо потрудиться.

А средством для такой работы является первый Родовой счёт, ибо возникает он тогда, когда кровь сама на себя восстаёт – отец на сына, мать – на дочь, или наоборот.»

Анжела открыла глаза.

– Что за чушь, что за программу я слушаю? Бред какой-то, – она сняла наушники. Вода совсем остыла, но выбираться из ванной не хотелось. Женщина включила горячую воду и нанесла на волосы маску. – Минут пятнадцать ещё есть.

«Чёрная овца, Родовой счёт, мать – на дочь, может и правда, всё дело в неотработанных Родовых программах? Чушь!» – она нашла другую медитацию и надела наушники.

«Родился я в одной семье, где меня не ждали и не заказывали. Можно сказать, что я нежеланный ребёнок и имя моё – Родовой Счёт. Просто моя мать была так разгневанна на свою дочь, что прокляла её и выгнала из дома. Так я и родился.

Моим предназначением было, как всегда, нечто несовместимое. С одной стороны я должен был сердца кровных родственников до поры друг к другу не пускать, а с другой стороны, покаяние и прощение с обеих сторон взыскивать.

Почему, спрашиваете, нужно было сердца сродников друг к другу не пускать? Тут у меня обычно работа тонкая ведётся, нужно «дурную кровь» вывести, а для этого носителей её на расстоянии удерживать.

Вот так: и инфекцию зла из крови вывести изволь, и между сердцами расстояние построй, и вместе с тем притяжение между ними сохрани, чтобы они тянулись друг к дружке, – вот работа, так работа!

Хоть такое одновременно делать совершенно невозможным кажется, терпения и настойчивости мне не занимать. Я знаю: раз в одном поколении не получилось, в другом не сошлось, может на третий или пятый раз точно получится. Ведь и Логика Рода на моей стороне. Она знает, что не зловреден я. Просто свою работу делаю. Каждому новому поколению старый сюжет отношений предъявляю, их реакцию проверяю: вдруг у кого-то сердце умягчится, да примет он близкого человека таким, каков он есть? И не станет допытываться – любят ли его? Уважают ли?

Всё жду, когда мне повезёт, когда умягчатся сердца сродников, покаянием и прощением наполнятся. Тогда моим трудам конец. Но рановато мне пока на покой, хоть и стар я…

Вот и в нашем Роду случилась такая история.»

Анжела услышала шум, открыла глаза, кто-то барабанил во входную дверь. Ванна переполнилась, и вода лилась на пол.

– Опять! – она закрыла кран, накинула халат и выскочила из ванной комнаты. Открыв дверь, она долго извинялась перед злобной соседкой с нижнего этажа, обещая возместить весь ущерб.

– Как ещё умудрилась не свариться? Вода – почти кипяток, – она обработала тело средством от ожогов, собрала тряпкой разлитую воду и села на край ванны.

Так до конца расслабиться в этот раз не получилось.

«Что это было? Господи, о чём я думаю!»

У двери послышался шорох, и дочь вошла в квартиру.

«Совсем уже взрослая стала, а какая красивая выросла, чертовка». – подумала Анжела. Она завидовала молодости и красоте своей дочери, и даже считала её виноватой, что та выглядит лучше неё.

Себя в хорошие матери она не записывала, она понимала, что не додаёт любви своей дочке, но ничего поделать с собой не могла. Она больше думала о себе.