Основано на нереальных событиях. Случай из практики

Като

Основано на нереальных событиях. Случай из практики

Като села на стул. Оправила пижаму с котами и сердечками. Обернулась на пса. Тот хоть погулял и был накормлен, вскинул голову, давая понять, что не прочь повторить и то, и другое. Затем Като окинула взглядом окно: докатилось ли солнце до ее улицы. А, впрочем, кто же его разберет, сквозь деревья, тюль с жуткими желтыми розочками и шторы, которые украсили бы собой центр для малоимущих, и которые так любит ее муж, – разве ж из-за всего этого можно как следует что-то рассмотреть?

Като открыла ноутбук, потрещала тачпадом, включила настольную лампу, чтобы отделиться от утреннего сумрака. По правую руку уже стояла пузатая кружка с кофе. Важнейший элемент перехода к бодрствованию. Без него утр просто не было бы. Были бы сразу полдни, вечера или те смутные часы, когда не знаешь хвататься ли за ночной колпак или выходное платье. Да, после кофе бывает легкое волнение рук и внушительное урчание живота, достойное Гринпенской трясины. Но разве ж это цена?

Като давно ответила себе на этот вопрос. И жадно хлебая кофе, уже мечтала о второй чашке. Жалко времени на нее совсем не оставалось. В подтверждение этого ноутбук запиликал и заскрежетал, выводя на экран сообщение:

«Доброе утро, Като! Вы готовы?»

«Доброе утро, Мария! Да», – ответила Като и спустя десять секунд приняла входящий видеозвонок.

Каждую субботу ровно в 11-00 Като встречалась с психологом. Это было мало похоже на сцену из фильма. Никаких кушеток, гипноза, теорий дедули Фрейда. Только экран, две говорящие головы и сбивающая с ног лавина вопросов.

«Как дела?»

«Как настроение?»

«Что самое страшное произойдет, если ты это сделаешь?»

«Что самое страшное произойдет, если ты этого не сделаешь?»

«Как ты думаешь, это так и есть?»

«Что ты почувствовала, когда это представила?»

Отвечать было не всегда просто или почти всегда непросто. Като пыхтела, мысленно примеряла страдальческую гримасу, выкладывала на психотерапевтический стол все то, что обычно прячут глубоко в складках памяти и не рассказывают даже духовникам. Но это было ничего, это было нужно. Като уже хорошо знала, что иногда простые вопросы – самый верный ключ к запертой двери.

Однако в то сумрачное утро, они, два отважных исследователя прошлого, перетряхиватели внутренних детей и взрослых, искатели душевных мозолей сами того не желая, открыли не тот замок и… вошли не в ту дверь.

– Я хочу, чтобы мы сегодня кое-что попробовали, – сказала Мария. Собственно, это фраза и положила начало всему. Так буднично, что никто не ощутил судьбоносности этого мгновения. Ни они сами, ни пророк Чунь Вэнь из 146-й квартиры, который брал по 10 000 за предсказания по ватсапу. Да что там. В Хрониках Акаши об этом ничего не писали, майя не подумали выбить это на пирамиде Кукулькана, да и Нострадамус, прямо говоря, тоже все прохлопал. Должно быть.

– Представь, что твоя отрицающая часть, та, что все время и на все говорит «но», что она отделилась от тебя. Что это человек, – Продолжала тем временем Мария – Как бы он или она выглядели? Можешь описать? Сколько ей, этой части, лет?

Като пришлось хорошенько подумать. Не так-то просто извлекать на свет божий собственную изнанку, а тем более облачать ее в какой бы то ни было костюмчик.

– Ну, это женщина лет сорока. У нее… м-м-м… острый длинный нос, на который сползают большие очки. Она, нууу… не знаю, носит свитер с высоким воротом.

Мария делала пометки:

– Может, еще что-нибудь? Поза, какие-то характерные движения?

– Ну, она вроде как сидит на стуле. Всегда. На такой трехногой деревянной табуреточке, – Като призадумалась, а потом добавила, приподняв бровь, – Хм, не могу ее представить, кроме как на этой табуретке. Совсем.

– Это интересно, – ответила Мария, по-прежнему делая пометки, но что-то в ее интонациях насторожило Като. Как будто за ширмочкой «интересно» спряталось другое, куда более тревожное слово. – А как бы ты назвала эту часть, эту женщину?

– Нонна, – не без самолюбования ответила Като. Ведь это было весьма остроумно по ее мнению. Назвать так отрицающую, вечно «нокающую» сущность.

– Нонна, хорошо, – продиктовала себе Мария. – Обязательно вернемся к ней на следующей сессии.

Они попрощались, пожелали друг другу хороших выходных. Но была в этом прощании какая-то настороженность. И от внимания Като не укрылось как, растягивая имя Нонна, Мария невольно поджала губы.

Поначалу жизнь Като шла своим чередом: дом, прогулки с собакой, работа, опять же дома. Вечера с мужем, выходные в компании друзей, иногда – концерты, кино, театр. Обычная жизнь удаленщика, которому повезло большую часть времени не вылезать из пижамы. И много-много кофе.

Именно, стоя над туркой, Като впервые воочию без всяких интервенций и подготовки, увидела ее.

– Твою мать! – вскричала Като, и надо сказать у нее вырвалось еще несколько слов повышенной крепости. Да и как им было не вырваться, когда прямо перед собой, на г-образном изгибе газовой трубы, чуть пониже запирающего вентиля, Като увидела маленькую фигурку. Крошечная женщина в массивных очках восседала на трехногой табуреточке, закинув ногу на ногу, и отчаянно хихикала.

Като попыталась ее пристукнуть, как зарвавшегося таракана – навык был хорошо отточен – но призрачная хохотушка мгновенно схлопнулась. Еще несколько секунд Като слышала в своей голове затухающий смех. Потом выключила конфорку и вылила содержимое турки в унитаз. Для такого утра кофе был чересчур.

В другой раз незваная гостья обосновалась прямо в ухе Като. И ведь надо же было ей сделать это в самый неподходящий момент. Като почти записалась на онлайн-курс. Один из тех, где писатели средней руки растят себе конкурентов. По крайней мере именно так это всегда воспринимала Като. Хотя втайне и не отказалась бы взглянуть, как там все устроено. Да и, может, обрасти какими-то связями, пусть и средней руки. Дело оставалось за малым…

– Но-но-но, – зашептали в правом ухе Като, когда от цели ее отделял один клик мышкой – Там ведь одни неудачники.

Удивительно, но голос был не без приятности. И от этого шепота по шее и затылку Като расползлись мурашки удовольствия.

– Но-но-но, – повторил тот же голос в левом ухе Като. – Брэдбери не ходил на курсы, Кинг не ходил на курсы, Достоевский, думаешь ходил? Ни один настоящий писатель не ходил на чертовы курсы.

И Като не было, что на это возразить. Более того, этот шепот она восприняла, не как что-то чужеродное, а как свой собственный. Проклюнувшийся и очень разумный. Может это и есть мудрость? – засомневалась Като. Ведь голос не говорил, а точнее не шептал того, о чем бы она сама раньше не думала. И под этот благообразный шумок Нонна уже проникла прямо в черепную коробку Като, привинтив метафорическими шурупчиками свою табуретку прямо к мозжечку. Оттуда она без труда сможет управлять Като. Не придется больше шептать, нет, она будет декламировать во всю мощь. И ее слова будут как удар по пяткам, не такой, чтобы сбивать с ног, но достаточный, чтобы отбивать всякое желание. В предвкушении Нонна потерла маленькие серые ладошки. Такие, знаете ли, цвета сбитой неделю назад лягушки.