Когда наступила зима

Анастасия Завитушка

Когда наступила зима

Глава 1

Эта зима всё у меня отняла.

Может и не надо было туда идти.... Не знаю.... Там могут быть продукты. Могут… А могут и не быть. Тогда это зря потраченные десять, а может быть больше, дней. Плевать, я всё равно сдохну! Тогда какая вообще разница, куда и зачем я пойду?

… А как же Алина?

Сердце её сжалось в комок. Руки затряслись, а на глаза снова навернулись слёзы.

Чёрт. Лучше бы я замёрзла вместе со всеми! За что ты меня оставил? Одну! За что?

Она упала на колени и горько заплакала, проклиная весь белый свет. Но сколько бы она не плакала и не кляла всех и вся, это ничего не изменит. Теперь не изменит.

Её звали Татьяна Пронина, ей был тридцать один год. Она работала воспитательницей в детском саду. Как и все, жила и любила. Как и у многих, у неё была семья; муж и дочь. И сколько бы она не била заледеневший снег и сколько бы не кричала, теперь в этом холодном мире, её никто не слышит.

Спустя несколько минут, она снова поднимется на ноги и пойдёт, ругая себя, что вновь поддалась своим эмоциям и потеряла большую часть энергии, вместо того, чтобы просто идти. Она прошла лишь часть пути, впереди ещё очень много городов. Её цель – Москва.

За плечами Омская область. Она прекратила считать дни на сто сорок пятый день, казалось с того времени прошла целая вечность. Она перестала считать дни не потому что психанула или устала, а потому что осознала, что этой зиме не будет конца. Она пришла раз и навсегда. Заморозила всё живое.

За плечами более 145 дней голода и холода, а вокруг одни мертвецы. Недвижимые. Застывшие вовеки в тех самых позах в каких их застал страшный мороз. Ему бы надо дать имя. Например… Ладно над этим она ещё подумает.

Это случилось 15 июля 2022 года. Человечество пережило страшный вирус, войну, но не смогло пережить температурный скачок, в её голове зазвучал голос Анны Чапман. Только одна единственная Татьяна Пронина из Сибири смогла пережить этот феномен. Губернатор области наградил её медалью и почётной грамотой, за самую высокую выживаемость.

Таня издала смешок и растянулась в горькой ухмылке, Анна Чапман умела саркастически шутить.

– За самую высокую выживаемость, – она вновь издала смешок. Будь в этот момент с ней кто-то рядом, он непременно бы решил, что она спятила. Разговаривает сама с собой, то плачет, то хихикает. То сутками молчит, то ведёт беседы с невидимыми собеседниками. А знаете, она действительно спятила. В тот самый день 15 июля 2022 года.

Впереди замаячил тёмный треугольник – предвестник тёплого крова и спокойного сна, впервые за последние три дня. Она почти на сотню процентов уверена, что это домик. Ковыляя из оставшихся сил, она снова ощутила где-то в центре грудной клетки нехорошее жжение… Нет, это была не изжога. Может быть это болезнь, которая не позволит ей добраться до цели. И когда-нибудь она уснёт и уже больше не проснётся. Мечта! В теперешнем её состоянии. Ещё эта головная боль, накатывающая волнами, то усиливающаяся до предела, по спадающая до нудного нытья. Таня уже научилась жить с этой болью, но иногда ей везло и она находила разные обезбаливающие таблетки, многие из них не помогали, но хотя бы навремя притупляли боль.

Ей ещё хотя бы разок увидеть глаза дочурки, дотронутся до её маленькой ручки, поцеловать. Вот в чём теперь её смысл жизни. Поэтому она злобно содрала с себя балаклаву и сплюнула горькие слюни на снег. Она бы прямо сейчас сняла с себя всю одёжку и легла бы умирать. Она уверена, это заняло бы не больше десяти минут, но мысль, движимая ею, не давала так поступить. А что если… Что если они выжили? Ведь такое могло случиться? Раз выжила она, то и её семья могла выжить, верно?

Дом оказался старый, но без дыр. Она скинула рюкзак и воспользовалась складной лопатой, что в последние месяцы её существования всегда была при ней и откапала входную дверь. На всё про всё ушло около получаса. Солнце над головой медленно, но верно кралось к горизонту. Работа лопатой немного разогрела и разогнала кровь по организму. Покончив с этим делом, она выпрямилась и посмотрела в голубую даль. Туда где стояли голые стволы высоких деревьев. Возможно, когда-нибудь на них вновь появится листва. По её подсчётам прошло уже почти около полугода. Сейчас должна была уже наступить весна, такая долгожданная, теперь казавшаяся чем-то мифическим.

Они ведь действительно могли выжить. Они даже могут идти ей навстречу. Серёжа непременно бы придумал что делать. Он ведь такой умный.

Она забралась в дом, как большой старый медведь в свою берлогу. Внутри, конечно же, было холодно и заледеневши. Но кое-что радовало – хозяев дома не было. Знаете, какой слой снега уже намело за это время? Почти по самые окна этого одноэтажного дома, то есть около половины дома. Сколько времени понадобится, чтобы дом засыпало полностью? Неделя? Может месяц? А если настанет Буря?

Она выгребла золу из печки прямо на пол. Теперь уже о чистоте нет смысла заботиться. Практически все дома, в которых она останавливалась, она обыскивала на предмет спичек, еды и того, что могло ей пригодиться. А на растопку шли любые деревянные или бумажные изделия; книги, газеты, стулья, всё то, что могло гореть. Печка долго капризничала и не хотела растапливаться. За окном уже давно стемнело. Как-то в один несчастливый раз она растапливала печь почти три часа, истратила все спички, почти всю бумагу и какие были силы. В этот раз ушло куда меньше ресурсов. Когда всё же удалось разжечь пламя, и весьма хорошенько надымить в помещении, она отправилась искать провизию на кухню. Сама кухонька оказалась почти что крохотной. Из пригодной еды нашлись лишь две банки скудных консервов с гречкой и тушёнкой.

– Благослови Господи, того кто придумал консервы. – Пробубнила она молчаливому дому. На столе нашла плошку с застывшим вареньем. Захватила и её. Дом будет нагреваться около суток, если у неё хватит на это топлива. Но собственно это и неважно. Сейчас ей главное поесть и хорошенько отоспаться, чтобы продолжить свой нелёгкий путь.

Она уселась на диванчик, покрытый до сих пор инеем, пока в доме не станет достаточно тепло, чтобы снять хотя бы варежки, она будет сидеть и смотреть на огонь в печи.

А Буря, действительно была… жуткая, смертоносная. Таня никогда такого не видела. Если ад и существует, то это был он. Страшный ураган гнался за ней по следу, она слышала его вой, видела, как ломаются столетние тополя, словно соломинки, как срывает крыши с домов. Но страшнее всего было то, что она слышала крики, словно сотня людей кричали разом, истерзаемые страшными муками. Буря была тёмной, словно чёрный туман, и в тумане этом точно кто-то был. Кто-то злой и голодный.

Она вскрыла консервы и поставила возле печки. Есть особо не хотелось, но тогда она точно умрёт с голода. Она не помнила, когда ела в последний раз. Может быть позавчера… Да, жевала застывший крекер, который по вкусу был ещё хуже, чем замороженное мясо.

Она сломала три деревянных стула, ножки от стола, порубила их пополам. Несколько часов она топила печь, периодически клевала носом. Схомячила гречку с мясом, вполне сносную на вкус. Выпила таблетку просроченного ибупрофена, чтобы хоть немного унять головную боль, а потом провалилась в глубокий целебный сон. Ей снилась прошлая жизнь, такая радужная и тёплая, где были живы все, когда всё кипело и бурлило. Светило солнце. И всё было только впереди.

Да что же это такое! Я сколько раз буду повторять, что у каждой вещи должно быть своё место!

Тане снился сон. Она бормотала во сне.

Алина, а если тебя положить спать допустим на коврике. Тебе понравится?

Алине тогда было четыре. И она никак не приучалась к порядку. Разбрасывала вещи где попало. Таня не ругала дочь, она скорее говорила с шуткой, с юмором. Но дочка была серьёзной и грозно хмурилась на мать.

Я же не игрушка там какая-нибудь.

Так ведь игрушки тоже живые.

Живые?

Конечно, только они оживают, когда все в доме засыпают.

Алина смотрела на маму большущими зелёными глазами и верила безусловно каждому слову.

И представь твоя куколка проснётся ночью где-то под кроватью…

– …представь как ей будет страшно, – Таня пробуждается от собственного бормотания. В печи уже почти погас огонь. Она смогла приучить себя к экстренному пробуждению, когда печной гул затихал, значит пламя гасло. Не желая расставаться со своим сновидением, она всё же подняла тощий зад и подкинула ещё пару тройку древесины и две какие-то книжки, найденные на полках шкафа.

Ей хотелось срочно вернуться в свой сон. Снова увидеть дочь, услышать её голос. Но когда она снова задремала, ей снился кошмар. Она бежит совершенно голая по снегу, а за спиной чёрная Буря. Буря эта живая, со своим разумом и кучей страшных тварей внутри, которым нужна пища.

Глава 2

Пробуждение было довольно болезненным. Ей как будто в спину вколотили железную штангу, а ноги ныли так словно она без продыха шла трое суток. А хотя погодите-ка, она ведь и так шла без продыха трое суток, через, казалось, нескончаемый лес.

В печи всё ещё тлели остатки угольков, часть которых она потушит, достанет и соберёт в мешок, а другую часть отправит в жестяную банку, чтобы они дотлели. Банку она плотно завернёт в ткань и всунет себе под одежду, чтобы прогреть грудную клетку. Таким способом тепло будет держаться почти два часа. За два часа по снегу, ей удастся преодолеть больше десяти километров. Может быть ей даже попадётся что-то интересное.

Судя по солнцу, времени было где-то в районе шести – семи утра. Чем раньше она отправиться в путь, тем больше сможет пройти до следующей остановки.

Она достала карту, раскрыла её, чтобы убедится, что движется в правильном направлении. На самом деле она уже давно выучила названия всех мест, которые должны встретится ей на пути и пока что, в этом плане всё шло гладко. Ещё вчера ей попался на глаза, почти полностью занесённый снегом, указатель с надписью "Звездино". Значит она движется верно. Впереди ещё сотня таких деревушек и десяток городов. Она вновь провела пальцем по маршруту, который был выведен красным карандашом. Если кратко, то ей нужно добраться до Челябинска, потом до Уфы, потом Казань, Новгород и наконец Москва. Сейчас основной целью было дойти до Петропавловска.

Обычно она берёт в домах только самое необходимое. Вчера она была слишком уставшей, чтобы обыскивать дом. Но сегодня она вновь решила обыскать шкафы на кухне и была просто счастлива найти ещё две банки тушонки. Ещё на глаза ей попались шерстяные носки, почти новые. Она решила их тоже забрать. Её старые носки почти протоптались. Больше она ничего не взяла. Прежде чем покинуть дом, она заметила цветную фотографию на стене в обычной деревянной рамке; молодая черноволосая девушка обнимает за плечи пожилую женщину. Обе счастливы. На лицо явное родство. Таня, минуту, может две, просто разглядывает снимок, размышляя над тем, кто эти люди, кем они друг другу приходятся? Бабушка и внучка? Племянница и тётя? А может поздний ребёнок? И что это был за праздник? День рождения? Юбилей? 8 марта?

Таня закинула свой громоздкий рюкзак за плечи и произнесла:

– Спасибо и этому дому.

До того момента, как вновь лягут вечерние сумерки, она надеялась добраться до следующей деревни. Прежде чем выйти наружу, она натянула балаклаву, специальные очки против ветра и шарф по самые глаза. Только так она могла спасти лицо от холода.

Говорят, душа бессмертна. Так ли это? Она очень на это надеялась.

Пройдя около трёхсот метров, Таня выудила из кармана парки специальный термометр для улицы в виде брелока. Ключи теперь ей без надобности, а вот брелок пригодился.

–57С. Температура воздуха опустилась ещё на два градуса со вчерашнего дня.

День когда тебе исполнилось пять. Ты родилась зимой. В феврале. Иногда ты возмущалась, почему мама не родила тебя летом. Тебе так хотелось на день рождения отправится в парк, покататься на пони, наесться сладкой ваты. Ты очень любила сладкую вату.

Не смотря на мороз, в твой день рождения день был солнечный. Собрались все близкие, чтобы тебя поздравить. Ты загадываешь желание и задуваешь свечи. Тухнут не все из пяти и мы дружно тебе помогаем. А потом все кричим: "С днём рожденияяя!"

Дом полон гостей. Твои двоюродные братья и сёстры играют с тобой в твои новые игрушки. Мы с папой подарили тебе большой кукольный дом, бабушка Агата куклу барби, тётя Лена целый набор одежды для твоей новой куклы. Ты счастлива как никогда. И мы тоже счастливы.

– Надо было поехать с вами, – сказала Таня бескрайним снегам. Теперь только снег и ветер были её лучшими слушателями. Она шла мимо замёрзших автомобилей, которых снег уже почти похоронил под собой. Таня знала, если подойти к машине и разгрести её, хотя бы верхушку, то на неё уставится мертвец. Замороженный. Почти что синий. Иногда в машинах были целые семьи, которых мороз застал в момент, какой-то увлекательной беседы. Они навеки застыли с улыбками на лицах. Таня часто задумывалась о мгновенной заморозке. Как-то раз она смотрела передачу, где учёные рассказывали о таком методе; если что-то живое заморозить мгновенно, то оно не погибнет, а оживёт если тело поместить в тепло. Таня проводила этот эксперимент трижды. Первые два раза на кошке и собаке. Она заносила их почти невесомые тельца в протопленные дома и ждала в ожидании. Они оттаивали, но были мертвы. Значит вся эта теория фуфло.

– Фуфло ваша теория.

При экстремальном снижении температуры клетки погибают. Вот и весь ответ. Правда она всё равно решилась на третий отчаянный шаг. Ведь была небольшая, но всё же вероятность, что человеческие клетки окажутся выносливее. Она отнесла в дом мальчика лет восьми. Поставила его словно манекен возле печи, моля все небесные силы, оживить его. Мальчик оттаивал часа два, потом упал. Таня пыталась сделать ему непрямой массаж сердца. Она действительно это делала, всё ещё надеясь на чудо. Ведь он выглядел почти как живой. Но мальчик был мёртв и сколько бы она не нажимала на хрупкую грудную клетку, обливаясь слезами, это не принесло никаких результатов, лишь ещё больше горя в её и без того израненную душу.

Глава 3

Воскресное июльское утро. Друг Антоша прибежал ни свет ни заря, чтобы увидеть главное событие лета; запуск воздушного шара его дяди. Он недавно приехал с города, где купил настоящий воздушный шар и сегодня решил запустить, первый полёт бесплатный для всех желающих. Естественно они не могли пропустить такое событие.

– Давай быстрее! – Антон весь трясся от нетерпения. – Дядя обещал мне, что прокатит нас первыми.

– А правда, что шар такой огромный, как целый дом? – спросила Таня, застёгивая узкие джинсовые шортики.

– Вот такой! – он широко развёл руками в обе стороны, – Ты представляешь?!

– А какого он цвета?

– Зелёного. Любимый цвет моего дяди. Он говорит, это цвет денег.

– А твой дядя прогноз погоды смотрел? – в пороге появилась Танина бабушка. Она строго скрестила руки на груди. – К вечеру обещают грозу и проливной дождь.

– Дядя говорит, что до вечера успеет свозить нас раз десять, – деловито пояснил Антон.

– Таня, слетаешь один раз, а потом домой. – Наказала бабушка.

– Бабушка, пошли с нами, – Таня прижалась к её большой доброй груди.

– Нет, я тесто для пирогов поставила. Погодите, – сказала она и направилась к серванту, отодвинула стеклянную дверцу, достала что-то и принесла внучке.

– Вот. Сфотографируешь, когда будешь на высоте. Только не урони его, ладно? – она протянула Тане фотоаппарат, который бабушке в прошлом году подарили её дети. Бабушка никому его не разрешала трогать, а тут вручила сама.

– Хорошо, – девочка бережно прижала мыльницу к груди. Ей словно доверили чью-то жизнь и от этого она чувствовала себя такой важной, что на короткое время даже растерялась.

– Ну всё, бегите, а как начнёт портиться погода, сразу домой, – бабушка улыбнулась, похлопав внучку и её друга по пятым точкам.

– Ба, на небе ни тучки! – попыталась она успокоить старушку. Но ведь это невозможно, старики за нас волнуются всегда.

И они неслись до поляны, то и дело спотыкаясь и приземляясь на, и без того разбитые, коленки. Но фотоаппарат Таня держала крепко.

Ещё издалека они увидели великана. Это было что-то невероятное. Народу собралось уйма, чтобы посмотреть на такое почти иностранное чудо. Собралась почти вся деревня. Дядя Антона, что-то рассказывал двум подросткам, то и дело указывая на воздушный шар. Таня и Антон протиснулись сквозь толпу и только тогда Таня смогла увидеть, какой он огромный. Там не то что с дом! Там целая пятиэтажка!

– Ого!

Ребята невольно разинули рты.

– Вот это громадина! – Таня была настолько обескуражена, что чуть не выронила бабушкин фотоаппарат. Она вовремя спохватилась, навела объектив, открыла задвижку и нажала на кнопку. Вспышка. Приятный на слух звук затвора.

– Пошли! Пошли скорее! – Антон пришёл в себя намного быстрее и потянул за собой поражённую подругу. Им было всего по десять лет. Это были одновременно самые лучшие и самые страшные каникулы в их жизни.

Дядя сразу впустил детей внутрь. Вместе с ними зашли и двое подростков – парни с соседней улицы. Таня не помнила их имён, но часто видела их у реки. Там они собирались с девчонками, чтобы целоваться и тайком курить сигареты.

Дядя проводил, какие-то манипуляции с огнём, потом они стали сбрасывать балласт, по одному мешку и медленно пошли вврех. Тогда Таня впервые испугалась, по-настоящему испугалась. Ведь до этой секунды она даже не представляла, какого это полететь на воздушном шаре! Земля под ними стремительно удалялась. Все остальные лишь охали и ахали. Антон так вообще всё время стоял у края и глазел во все стороны.

– Танюха, иди сюда! Смотри, как красиво! Наша деревня такая малюсенькая! Как на ладошке!

Таня сглотнула ком в горле и шагнула к другу. Они летели над лесом. Вдалеке действительно виднелась их родная деревня, такая крохотная, будто игрушечная. Таня сделала ещё один снимок. И даже немного успокоилась. Около получаса пока они простирали горизонты, всё было спокойно. А потом неожиданно начался сильный ветер. Он пригнал ледяной сквозняк и тёмные тучи.

– Бояться не стоит. У нас есть время чтобы спуститься, – оповестил дядя, хотя сам заметно занервничал.

– Ну всё, малышня, готовьтесь падать, – зло ухмыльнулся один из парней. Таня съёжилась, ещё крепче сжав мульницу в руках.

– Ты дебил? Не пугай детей! – его друг толкнул того в плечо.

– Так, всё! Мы сейчас спустимся. Никто никуда падать не будет, – почти уверено вымолвил дядя и вот в этот момент разразилась гроза. Она ярко осветила тёмное небо и брызнул ледяной дождь.

Таня отступила назад. Ей стало так страшно, что она не могла выдавить из себя ни слова. Ничего не соображая, она припала спиной к стенкам кабинки и сползла вниз. Ещё немного и от её хватки треснет корпус мыльницы, так крепко она её сдавливала.

Шар так сильно раскачивало от ветра, что вероятнее всего эта трагедия бы закончилась где-то посреди леса на ветвях старых деревьев и все выжившие непременно переломали бы себе все кости, но то что случилось в следующее мгновение, не мог предугадать абсолютно никто. Единственное, что Таня смогла запомнить, это то как фотоаппарат в руках превратился в раскалённый металл; яркую – прияркую вспышку; короткое парализующее всё тело чувство и наконец темнота. А да, ещё был звук. Треск. Громкий, почти что оглушающий.

***

Когда Таня пришла в себя, первое, что она увидела это встревоженную измотанную маму. Она сидела у койки и рыдала. Она всё твердила и твердила, как же сильно она всех перепугала, а после неизменно благодарила Господа, что тот не забрал её единственную дочь.

Таня, которой было тогда всего десять, попыталась пошевелиться, но осознала что не в состоянии этого сделать. Её руки были перебинтованы до самых локтей. Сильные ожоги, оставленные от расплавленного бабушкиного фотика.

– А где фотоаппарат? – просипела Таня.

Мама лишь замотала головой и снова разрыдалась.

– Бабушка расстроится, – Таня ещё не в полной мере осознавала, что произошло.

Спустя час после пробуждения, из разговора между пожилым врачом и матерью, Таня наконец догадалась, какая беда с ней приключилась. В неё угодила молния. А к вечеру, когда медсестра помогла несчастной девочке сесть, приехали бабушка, Антон и его дядя.

– Как же ты нас перепугала, – произнесла бабушка, бережно приобняв внучку, чтобы не причинить ей боль. – Бедный, ты наш, несчастный ребёнок.

– Видела бы ты что стало с шаром! – воскликнул Антон в нетерпении.

– Что?

– Когда в тебя попала молния, шар загорелся. Но дядя смог быстро его посадить в поле. Сильно болят? – наконец Антон смог перебороть эмоции и вспомнил, о том, что его подруге сейчас требуется моральная поддержка.

– Я не чувствую, – честно призналась Таня.

– У тебя фотоаппарат расплавился в руках, – сказал Антон и похоже сразу об этом пожалел.

– Как только поправишься, ещё слетаем. Договорились? – тут вмешался его дядя, чтобы немного разрядить обстановку.

Знаете, когда в жизни происходят переломные моменты, вы можете ощущать их очень остро. Вы точно наверняка знаете, что это тот самый момент.

Например, когда вдруг решили покинуть дом, в надежде, что сможете сюда вернуться, но в душе уже понимаете, что этого не случится. И вот сейчас был именно тот самый момент. Её жизнь разделилась на «до» и «после».

Ещё неделю её обследовали: УЗИ сердца, других органов, МРТ головного мозга. Невролог, психолог, педиатр. Все приходили по очереди и проводили над ней какие-то странные манипуляции. Она чувствовала себя подопытной мышкой. Тот июльский день оставил на неё теле свой отпечаток на память в виде извилистого красно-пурпурного древа. Руки заживали очень долго, она перенесла три пересадки кожи, а когда, спустя восемь месяцев, они наконец-то зажили, то стали больше походить на сморщенные кожаные перчатки. А на тыльной стороне совсем не осталось узоров, ни линий жизни. ни линий судьбы, вместо них уродливые шрамы. Таня могла часами разглядывать теперешние свои ладони. Из-за этого случая ей пришлось пропустить год учёбы.

Со временем кожа приобрела более естественный оттенок, а шрамы стали более блеклые, но естественно они не прошли совсем, как и этот расползшийся узор на всю спину, на грудь и живот.

Глава 4

Таня не раздевалась с того момента, когда мир заморозился и больше уже не разглядывала, обрамляющие её тело, узоры. Хотя Серёжа, её муж, истинный искусствовед, находил в этом нечто прекрасное. По началу Таня ужасно комплексовала, но он сумел её убедить, что она помеченная Богом. Он даже целовал эти уродливые шрамы и её обожжённые руки.

Таня шла уже больше двух часов. Горизонт был чист, поэтому искать ночлег не имело смысла. Да, буря могла настигнуть её и ночью, и такое однажды уже случилось, если ей не изменяет память, где-то на восемьдесят восьмой день. Тогда она без продыху двигалась уже два дня. Над головой звёздное чистое небо, идеальная погода для того, чтобы идти, как вдруг всё резко переменилось; завыл страшный ветер, а позади проявилась чёрная грохочущая стена, стремительно движущаяся вперёд. Это была первая и по-настоящему страшная встреча. Таня уже можно сказать попрощалась с жизнью. Бежать было бессмысленно. Она помнила это как сейчас, не раздумывая, скинула с себя рюкзак и принялась копать лопатой яму.

Её отделяли от встречи с неминуемым какие-то секунды. Чернота в мгновение заполонила всё видимое пространство, она поглотила даже небо, звезды, луну. Казалось кислород исчез. Таня слышала, как трещат деревья. В запасе у неё было меньше минуты. Она прыгнула в вырытую яму, туда же утянула свой рюкзак, лопату и попыталась засыпать себя снегом как можно больше. И когда уже чёрная многотонная стена обрушилась на неё, она сжалась в комок всеми силами, вцепившись в свой рюкзак. Она чувствовала спиной силу и мощь этого природного явления. Это был настоящий смерч из снега. Она уже приготовилась встречать свою смерть.

Сколько длилась эта буря, Таня точно не могла сказать, как ей показалось, целый час. Вообще было настоящим чудом, что её не утянуло, видимо сыграла глубина вырытой ямы. А когда наступила долгожданная тишина, оказалось, что Таня погребена почти под метровым слоем снега! Ей потребовалось немало усилий, чтобы выбраться наружу, пока яма не превратилась в ловушку. Буря ушла, оставив после себя разруху, которую, словно мамочка, бережно присыпала слоем снега. Но она непременно вернётся, в этом Таня не сомневалась.