Если враг на твоей земле

– Я такое только в фильмах да в книжках про фашистов видел.

– Интересно, где это ты мог видеть? Это всё запрещено и за это тоже расстреливают. Мы – один из отрядов сопротивления. Вредим помаленьку, диверсии всякие, пропаганда борьбы с захватчиками и так далее. А вообще, цель сопротивления – изгнание захватчиков с родной земли. Помнится, ты говорил, что имеешь боевой опыт. Как смотришь на то, чтобы Родине послужить?

– А у меня есть выбор? Вы же меня всё равно отсюда не выпустите.

– Не выпустим. Но хотелось бы, чтобы ты принял своё решение сам, без давления и принуждения.

– Я согласен. Всю жизнь не любил натовцев. Они и у нас особым дружелюбием не отличались. Та же Чечня – их работа. Сколько пацанов там потеряли!

– Кстати, мы так и не познакомились. Меня зовут Иван Григорьевич Буланов, начальник особого отдела местной ячейки сопротивления.

– Очень приятно, – хотя, приятно, честно говоря, не было.

– Ты пока чайку попей, сейчас командир подойдёт, решит, куда тебя определить.

Командир пришёл минут через пять, когда Дима уже допивал чашку чая. Широким упругим шагом он вошёл в комнату и протянул Димке широкую ладонь.

– Ну, что, давай знакомиться. Командир местной ячейки Селиванов Андрей Сергеевич.

– Дмитрий Протасов. Очень приятно.

– Ты говорил, что в армии служил.

– Да. Два года срочной службы и три года по контракту, в горячей точке.

– Это что за точка такая?

– У нас так зоны военных конфликтов называют.

– Ясно. Повоевал, значит.

– Да. Я же рассказывал.

– Ну, переспросить лишний раз не помешает.

– Опять проверка?

– Мимоходом, – Селиванов широко улыбнулся, словно только что сказал какую-то шутку.

– Не доверяете?

– А ты думал, что тебя все с распростёртыми объятиями здесь примут? Слишком много крови сопротивление пролило, чтобы верить всем безоговорочно. Тем более, что рассказал ты нам такое, что и поверить трудно. Воинская специальность у тебя какая?

– Командир отделения спецназа Внутренних войск.

– Помнится, до оккупации вованы зоны охраняли.

– Это конвойники, УФСИН. А Внутренние войска предназначены для силового применения внутри страны. Где, по конституции, армию нельзя использовать. В той же Чечне, например.

– В 1994-м, помнится, этим не заморачивались. И десантура по Грозному ползала, и пехота, даже морпехи отметились.

– В активной фазе у нас так же было. А, потом, когда основные силы бандерлогов повыбили, войска вышли оттуда. И остались только вованы.

– И чем вы занимались?

– Глубокие рейды, уничтожение подполья, сопровождение колонн, по блок постам сидели. Да много чем.

– Это как рейнджеры против нас, типа?

– Я не знаю.

– Да, как я понял, то же самое. А, теперь придётся на другой стороне воевать. Как ты смотришь, чтобы поработать в разведке?

– Почему бы и нет?

– Ну, тогда пошли, с ребятами познакомлю. У них по распорядку спортзал сейчас.

Они прошли по коридорам, и вышли к большому помещению. Вдоль стен висели боксёрские груши разных размеров и стояли макивары, а середина была устлана борцовскими матами. На матах отрабатывали связки и приёмы рукопашного боя шесть человек под руководством крепкого парня с квадратной фигурой.

– Олег, – крикнул командир. – можно тренировку прервать на минуточку?

– Да, конечно, Андрей Сергеевич.

– Спасибо. Ребята, познакомьтесь с новым членом вашей группы. Это Дмитрий Протасов, про которого я вам говорил. Дима, познакомься. Это Руслан – командир группы.

Среднего роста мужчина лет сорока со слегка восточными чертами лица протянул ему руку.

– Денис – штатный сапёр группы, – парень лет двадцати пяти – тридцати с живыми добрыми глазами поприветствовал Диму широкой улыбкой.

– Костик – пулемётчик, – высокий мосластый парень с неожиданно большими ладонями отсалютовал поднятым на уровень плеча пудовым кулаком.

– Таня – штатный снайпер, – невысокая фигуристая шатенка, в меру симпатичная, с красивыми карими глазами, сделала шутливый книксен.

– Гера и Вова – силовики, – два высоких накачанных парня, неуловимо чем-то похожие друг на друга, словно братья, синхронно приветственно шевельнули квадратными челюстями.

– Ну, что, оставляю вам нового члена группы. Знакомьтесь и занимайтесь по плану. Кстати, Руслан, Дима имеет опыт контртеррористических операций. По сути, может мыслить, как амеры. Используй его знания по полной программе.

Командир вышел, а ребята обступили Димку, оценивающе разглядывая его с ног до головы.

– Сейчас у нас занятия по рукопашному бою, – пояснил Руслан. – Знакомое дело?

– Немного.

– Как насчёт спарринга? Посмотрим на твой уровень.

– Можно. С кем?

– Да, с Танюхой, например.

– Да как-то с девушкой неудобно.

– А у нас здесь девушек нет. Все бойцы.

– Ну, с Танюхой, так с Танюхой.

Дима вышел на татами, разминая шею. На серьёзный бой с девушкой он не рассчитывал. Так, потолкаться немного. Не бить же её! Каково же было его удивление, когда Татьяна без предупреждения резко присела и с низкой вертушки провела классическую подсечку. Димка внезапно потерял опору и грохнулся спиной о маты. Однако годы, проведённые в изнурительных тренировках, не пропали даром. Татьяна сделала широкий шаг, намереваясь добить парня ударом ноги, но Дмитрий внезапно перекатился не ожидаемо назад, а навстречу нападавшей, оказавшись в крайне неудобной для неё зоне, между ног, захватил левую стопу, подсёк ногой правую и рывком по часовой стрелке дёрнул её пятку влево и вверх. Девушка, не ожидая подобного, упала лицом вниз, а её нога попала в мощный захват болевого приёма. Схватка закончилась.

Гневно раздувая ноздри, Таня сошла с татами, уступая место Костику. Уже понимая, что сигнала к бою не будет, он принял в ладони двоечку, нанесённую пудовыми кулаками пулемётчика и, заблокировав левым предплечьем удар ногой в голову, присев в полушпагате, нанёс рукой прямой удар в пах. Костю согнуло пополам. И этот бой закончился, едва начавшись. Ребята оттащили беднягу с татами. А, вот, с Герой пришлось повозиться. И только после того, как хлёсткий удар кончиками пальцев по глазам временно ослепил бугая, всё было кончено. Гера, рыча от бессильной злобы, хлопал по мату ладонью, не имея возможности вырваться из удушающего захвата.

– Ну, ты силён! – одобрительно прогудел Гера, потирая красную шею. – Где так насобачился?

– До армии защитил мастера спорта по боевому самбо. А, уже, в спецназе инструктор натаскал по рукопашке.

– Но ведь это неправильно! – возмутилась Таня. – Нельзя побеждать такими грязными методами!

– Только так и можно, – возразил девушке Олег. – Это бой, а не спорт. И на кону твоя жизнь. Поэтому в таких делах все средства хороши,

– Точно, – согласился с ним Дима. – А вообще, мой инструктор говорил, что для того, чтобы вступить в рукопашный бой с противником, нужно потерять автомат, пистолет, нож, каску, ремень, найти ровную площадку, на которой нет ни одной палки или камня и вступить в бой с таким же раздолбаем. В рукопашную бросаться нам точно вряд ли придётся.

– Но это не отменяет тренировок, – не понятно, согласен он или нет, произнёс Олег. – Ладно, время закончено. Что там у вас дальше?

– Огневая подготовка.

– Ну, идите, стреляйте.

Тир оказался в самом дальнем отсеке этого непонятного подземелья. На огневом рубеже были оборудованы позиции для стрельбы лёжа, а также укрытия для стрельбы с колена и стоя. Кроме того, все пространство до мишеней было уставлено различными препятствиями для ведения огня в движении во время штурма. Вдоль стены тянулся стеллаж, на котором было выставлено оружие различных марок и назначения от пистолетов до крупнокалиберных снайперских винтовок. Встречал их худенький мужичок лет сорока пяти в очках с толстыми линзами.

– Это ты тот странный новичок, который не от мира сего? – весело поинтересовался он.

– Да.

– Я инструктор по стрельбе Акулич Виктор Петрович. Покажи-ка мне, что ты умеешь. Начнём с короткоствола. Держи.

Дима взял протянутую ему «Беретту». Тяжеловата, но ухватиста. В ладони сидит, как влитая. Парень несколько раз вскинул пистолет, примеряясь к целям на различных дистанциях. Потом снял с предохранителя, передёрнул затвор и вопросительно взглянул на инструктора. Тот утвердительно кивнул головой. Раздалось четыре выстрела подряд. А пистолет помощнее Макарова будет. Отдача ощутимо подбрасывала руку. Виктор Петрович глянул в окуляр и одобрительно хмыкнул.

– Неплохо. Хотя, до идеала далеко. Семёрка, две восьмёрки и девятка.

– Я, как-то, с короткостволом не особо, – смущённо улыбнулся Дима. – Несерьёзно это.

– Зря ты так говоришь, – покачал головой Руслан. – Мы – подполье. Выходим на поверхность в гражданской одежде, изображаем из себя обычных работяг. В таких условиях длинноствол не потаскаешь. Максимум, пистолет в потайном кармане.

– И неизвестно, где с противником встретиться получится, – добавил Акулич. – На лестнице или на узкой улочке с автоматом не развернёшься, даже, если каким-то чудом он у тебя в руках окажется. Вон, посмотри, как Танюшка может.

Татьяна, явно рисуясь, взяла у Димона из рук «Беретту», кажущуюся в её женских изящных ручках просто огромной, и, почти не целясь, всадила в мишень, одну за одной,все пули.

– Три девятки и одна десятка, – объявил Акулич. – Слабенько, Таня. Я от тебя лучшего ожидал.

– Могу ещё раз попробовать, – девушка была раздасована тем, что не получилось эффектной стрельбы.

– Не надо. И так, результат отличный. Просто, ты лучше можешь.

– Конечно, – загудел возмущённо Гера. – Она же снайпер!

– Тебе ли не знать, что, даже, техника стрельбы из винтовки и пистолета существенно различаются! – не согласилась Танюха. – С короткостволом мы в равных условиях.

– Ты не расстраивайся, – похлопал Димку по плечу Руслан. – Танька в тире нас всех делает. Талант у неё к стрельбе.

– Просто, она больше всех старается, – усмехнулся Акулич. – А теперь с автоматическим попробуем.

Штурмовая винтовка М-16 была Диме совершенно незнакома. Ну, разве, на фотографиях видел. Принципиально, она сильно отличалась от АКС-74, с которым он побегал по горам Кавказа. Но стрелять из неё было гораздо легче. Кучность и прицельная дальность радовали. Правда, читал он, что нежная она. Не в пример Калашу, с которым хоть в огонь, хоть в воду, хоть в грязь по уши. Инструктор только удивлённо цокал языком, осматривая результаты стрельбы. Экзамен закончился, и началось рутинное занятие.

Народу в подземелье оказалось неожиданно много. Огромный людской муравейник жил своей подземной жизнью. Люди сновали туда-сюда по своим делам, собирались в кучки, обсуждая что-то. Откуда-то слышался стук печатной машинки, а по коридорам витал запах приготовленной пищи из столовой. С непривычки постоянный бетонный свод над головой сильно давил на психику. Даже, дышать было тяжело, хоть и все вентиляционные системы работали исправно.

Хотелось выбраться на поверхность, ощутить над собой бездонную синь неба и и полной грудью вдохнуть свежего воздуха. Правда, cсидеть и рефлектировать по этому поводу, особо, не приходилось. Всегда находилась работа. То чистить воздуховоды, то выгребать сливную канализацию, то, расчищать новые, заваленные от времени ходы. А, в перерывах, занимались с инструкторами.

По вечерам собирались в небольшой кают-компании за чашкой чая. Ребятам интересны были рассказы Димки про другой мир. Верить, конечно, не верили, но слушали внимательно. Слишком нереальны были все эти картинки про спокойную жизнь, чистые улицы, автобусы, такси и личные машины, телевизоры, больницы и школы. Особенно про то, как западный мир с неохотой, с зубовным скрежетом, вынужден был отступать, хоть и понемногу, перед волей России. Но, рассказы Димки были заманчивыми, как детская сказка про сказочное королевство.

– А что это за подземелье такое? – как-то поинтересовался Димон. – Амеры, что, про него не знают?

– Нет, усмехнулся Руслан. – Не знают. Поначалу сопротивление по примеру партизан второй мировой в лес ушло. Но в нынешних условиях это оказалось нереальным. Беспилотники, тепловизоры. Наши лагеря на раз вычисляли. А всю жизнь под термоодеялами не проведёшь. Потери были большие.

– Беспилотники?

– Да. Не слышал?

– Нет, почему? Что-то такое слышал. По телевизору показывали. Натовская техника. Такие огромные штуки, чуть меньше самолёта и с большой шишкой вместо кабины.

– Есть и такие. Разведывательно-ударные, оснащённые ракетами с лазерным наведением или пушками, или чисто разведывательные, висящие в воздухе по многу часов. А есть небольшие, вооружённые пулемётами и малыми ракетами с боеголовками фугасного действия. Могут быть и совсем небольшие квадрокоптеры, ориентированные на сброс небольшого заряда или гранаты. И все они оснащены тепловизорами. Это, надеюсь, объяснять не надо?

– Не надо. Что такое тепловизор, я знаю.

– Вот-вот. Партизанская тактика времён Великой Отечественной, как понимаешь, оказалась бесполезной. Наши лагеря в лесу вычислялись на раз.

– Ну, можно же было что-то придумать! Термоодеяла, например.

– Удивил! Термоодеяла – непременный атрибут любого, кто выходит в рейд за город. Но, лагерь полностью в термоодеялоо не завернёшь. Костры, дымовые трубя от печек-буржуек… Короче, жильё всегда свой тепловой след оставляет. Вот и громили нас, кака котят. Тяжёлое время было. Даже, порой, руки опускались и крамольные мысли в голову лезли. Казалось, что всё впустую. А потом кто-то из нашего руководства раскопал документацию времён Холодной войны. Там про этот бункер говорилось. Главное, что про него забыли все. Видел бы ты, в каком он был состоянии, когда впервые сюда спустились. И воду пришлось откачивать, и помещения ремонтировать.

– А электричество здесь откуда?

– К электромеханическому цеху подключились. Там расход электроэнергии бешенный. Подумаешь, чуть больше расход стал. Амеры и не замечают. Ну и мы не борзеем.

– Понятно. И что, вы так и сидите всё время в бункере этом?

– Да нет. На разведку выходим, на акции, да и так, родню повидать, например. Мы же не в тюрьме. Просто конспирацию надо соблюдать и осторожность.

– Жаль, что у нас нет АКС-74. С ним сподручнее было бы. Машинка надёжная. Не в пример этой америкосовской винтовке.

– Да было у нас где-то пару штук таких. А толку! Патроны где взять? В ходу только 5,56, натовский стандарт. Поэтому М-16 и пользуемся. Вот если бы израильские Галилы достать. Ничем не хуже Калашникова. А калибр натовский. Да жаль не пользуются таким оружием местные оккупанты. Нет тут израильского контингента.

Рутина местной жизни надоедала хуже горькой редьки. И, ладно, бы, одного Димку. Видно было, что и ребята, привыкшие к сидению под землёй, тоже, скучают по поверхности. С утра отделению поставили задачу очистить давно и безнадёжно обваленный ход с западной стороны бункера. Молча, без энтузиазма, разобрали лопаты и кирки и, выбравшись через западную гермодверь, поплелись по бетонному коридору. Димка заметил, что воздух в этом тоннеле оказался неожиданно сухим и, как будто свежее, чем в общем бункере. Лучи фонарей освещали бетонные стены и свод, местамси потрескавшийся и выщербленный.

– Разведку, элиту в любой армии, используют, как обычных землекопов, – бухтел Гера.

– А чем ты лучше девчонок с узла связи? – не оборачиваясь, спросил у него Руслан. – Они, тоже, не для стирки связному делу учились. А, в перерывах между дежурствами в прачечной пашут.

– А технари наши? – поддержал командира Вова. – Не элита, по-твоему?

– Да они меньше всего по бункеру вкалывают! – даже остановился и опустил кирку на пол Гера.

– Потому, что работой по профилю завалены по уши. И, всё равно, то на канализации, то в вентиляции свои наряды отрабатывают.

– Мы все здесь живём и должны содержать наше жилище, – добавила Татьяна.

– Ох, правильная какая! – Гера, похоже, понимал, что ребята правы, но примириться с этим не желал.

– Пришли, – объявил Руслан и воткнул лопату в наплыв грунта. – Навались!

В этом месте, когда-то, то ли бетон в своде треснул, то ли грунтовыми водами проточило. Если бы этим ходом пользовались, то нанос грунта, просачивающийся через брешь, вовремя бы убрали, да и саму брешь заделали бы. Но, до недавнего времени этим направлением никто не интересовался, а, точнее, руки не доходили. Потому тоннель завалило по самый потолок, а, сколько он в толщину, вообще неизвестно. Но, сейчас, появилась потребность выбираться в этот район города не по поверхности, а под землёй и, поэтому, кровь из носу стало необходимо его расчистить.

За много лет грунт слежался и, наверное, по прочности не уступал бетону. Гера и Вова поплевали на ладони, взялись за кирки и с хеканьем вгрызлись в толщу земли. Любо-дорого было смотреть на работу этих двух здоровяков. Остальные только успевали отгребать. Вкалывали уже часа три, когда кирка Геры, вдруг, провалилась, открывая дыру куда-то в черноту. Остаток разгребли уже быстро. Завтра сюда придёт другая команда с тачками и вывезет весь этот грунт для того, чтобы приспособить где-нибудь в другом месте. Например, те же мешки на блокпостах в тоннелях набивать. В условиях подполья всё идёт в дело.

– Может, дальше пройдём? – посмотрев вдаль, предложил Костик.

– Ты, что, не устал? – возмутился Денис и присел на кучу земли.

– Просто, пройдём до ближайшего люка. Посмотрим, в какой район колодец выходит.

– А пошли, – вдруг согласился Руслан.

– Зачем? – взвыл Дэн.

– Никакая информация не бывает для разведчика лишней. Пошли.

– Без оружия? – удивился Дима.

– А пистолеты? – напомнил Костик. – Или, ты не взял?

– Взял, – Димка хлопнул по кобуре на поясе, в которой покоился выданный ему Глок.

– Вот и хватит.

Они перебрались через кучи грунта и двинулись дальше по коридору. Лучи фонарей прыгали по стенам, освещая облупленный, выщербленный, потемневший от времени бетон, пока не упёрлись в бесформенную кучу, высотой почти до потолка. Прямо над этой кучей как раз находился люка, и к нему вела закреплённая вдоль стены металлическая лестница. Руслан подошёл к куче, посветил фонарём и отшатнулся.

– Это трупы, – неожиданно севшим голосом сообщил он.

Это, и вправду были трупы. Мужчины, женщины, дети, со следами пулевых ранений, высохшие до состояния мумий, они лежали друг на друге и скалились жуткой, посмертной усмешкой.

– Откуда они здесь? – почему-то шёпотом спросил Димка.

– Амеры местное население расстреливали, – глухо ответил Руслан. – И в люк сбрасывали. Вот, они тут и лежат.

– Бабий Яр какой-то. Такую толпу! За что их?

– Патруль без документов задержал, убежать пытались, или с чем запрещённым попались… Мало ли за что можно под расстрел попасть?

– Всех сразу?

– Почему сразу? Постепенно. Может быть, в течении недели, например. Этот район зачищали, скорее всего, и возле колодца расстреливали. Там наверху, наверное, удобное место для расстрела есть. Стена глухая, или угол. Ну и трупы сюда сбрасывали. Дело-то, в принципе, для амеров привычное.

– Странно, – принюхалась Татьяна. – Тела не разложились, и запаха трупного нет.

– Ничего странного, – пожал плечами Руслан. – Чувствуешь, какой здесь воздух сухой. Наверное, особый микроклимат, от чего тела мумифицируются. Слышал, что где-то в Европе есть подземелья, где таких мумий полно. Тоже не разлагаются.

– Ага, – закивал головой Денис. – Я тоже слышал.

– Ладно, братва, – Руслан отошёл от кучи. – Снимаемся, и домой. Надо о находке доложить. У нас по распорядку после обеда занятия.

– Я, вот одного никак не пойму, – проговорил по пути назад Димон Руслану. – Если мы наверх не выходим, зачем нам все эти подготовки и занятия?

– Командиры говорят, что скоро начнётся совсем другая жизнь. Мы готовимся к активной фазе. Все эти мелочи, вроде листовок и отдельных небольших акций оставим в прошлом. Поэтому, и готовимся к настоящему делу.

– Да быстрее бы. Что-то, я тут, вообще, закисать начал.

– Как говорит командир: всему своё время.

– Не знаю. Я привык к действию. А мы, здесь, то бесцельно макивары долбим, то по хозяйству пашем. Надоело.

– Нельзя так говорить.

– Да понимаю я! Но, настоящего дела хочется.

– Будет и настоящее дело. А, пока мы здесь живём, и должны себя обслуживать от и до. Не мы одни канализационные сливы чистим. Работа по графику идёт. И, кроме командного состава, все к ней привлекаются. А я, бы, ещё, и технарей от неё освободил.

– Почему?

– Не дело им, с их мозгами, в отходах ковыряться. Это, как микроскопом гвозди забивать. Они же, и прикрытие от беспилотников делают, и электронной разведкой занимаются – мониторят внутреннюю сеть оккупантов, и документы нашим разведчикам делают… Да,мало ли, чего?

Руслана вызвали к командиру, когда группа, уже, собиралась ложиться спать. Все с тревогой уставились на посыльного, стараясь угадать, что это за такой экстренный случай. Посыльный понял выражения лиц сразу и, только, развел руками. Дескать, я – человек маленький, и передо мной большие дяди не отчитываются. Руслан, не мешкая, влез в берцы, застегнул брезентовый ремень и вышел из кают-компании. В кабинете командира, усевшись вокруг письменного стола, пили чай особист и начальник штаба.

– Ну, что скажешь про новенького? – поинтересовался у Руслана командир.

– Да что сказать? Подготовка прекрасная. И, самое главное, подготовка не в спортзале или полигоне проходила. Боевая. Чувствуется, что воевал парень.

– А не может он быть глубоко законспирированным агентом? – вмешался в разговор особист.

– Не похоже. С амеровским оружием совершенно не знаком. Это не сыграешь. И, я уверен, дай ему российское, он бы с ним как с игрушкой бы разобрался.

– Понятно, – продолжил командир. – Я, собственно, чего тебя вызывал? На завтра акция планируется

– А что за акция? И почему так срочно? Мы акции обычно за неделю готовим.

– Да ничего серьёзного. Предатель объявился. Вот материалы. Там, и адрес, и показания свидетелей, и приговор суда сопротивления. Четыре семьи сдал за незаконную литературу. Вчера расстреляли всех. Наказать надо.

– Ааа, это? Сделаем.

– И новичка возьмите, – предложил начальник штаба. – Как раз, в деле посмотрите.

– Хотите проверить его?

– Не задавай лишних вопросов. Просто, берите его, и присмотрите за его поведением.

– Сделаем.

– Вот, и сделайте. Иди, готовь группу. Завтра вечером выходите.

Руслан пожал плечами, и вышел из кабинета. Что значит, присмотреться к новенькому? Парень, вроде, толковый. На тренировках себя хорошо показал. Правда, как он себя в реальном деле проявит, никто не знает. Но, кто же ему даст казнить предателя? С непривычки накосячит, и предатель визг поднимет. Бегай, потом, от патрулей по району, следы запутывай. В таких акциях роли уже давно распределены, и новичку здесь, место, только, в зрительном зале. И, что можно увидеть в таком случае?

С другой стороны, если просят присмотреться, значит, не доверяют Димке. Неужели, есть основания? А если он, действительно, предатель? И не верить командирам, тоже, причины нет. За те четыре года, что Руслан в подполье, тот же Григорьевич, шпионов шесть, точно, выявил. И, судя по тому, что подполье до сих пор функционирует, выявил в самом зародыше, пока местоположение их не было раскрыто.

– Рус, чего вызывали-то? – встретил его у входа в спальное помещение, где, под самой вентиляцией, было оборудовано место для курения, Костик.

– Есть задание для нашей группы.

– Какое?

– Акция.

– А, точнее?

– Точнее, завтра после завтрака на инструктаже. Спать иди.

– Сейчас, докурю.

– Курить вредно.

– Я тебе это напомню, когда в курилке с сигаретой увижу.

На акцию вышли, когда наверху уже стемнело. Долго шли по подземным коридорам, пока не вышли к трубе слива у реки. И как они разбираются в этих хитросплетениях? Прошли у самой кромки воды и поднялись к густым зарослям кустарника. Этот район и в своём мире Дима знал плохо, а тут, вообще, был бы один, заблудился бы. В кустах переждали амеровский патруль, медленно проехавший по дороге на своём бронетранспортёре.

– Это хорошо, что у них тепловизоров нет, – проговорил Костя. – Они в городе эти приборы не применяют. Слишком много засветок. Это тебе не за городом нас гонять.

– Вы и за город выходите?

– Бывает.

Дождавшись, когда звук двигателя затих за поворотом, перебежали улицу и углубились во дворы.

– Идём дворами, – пояснил Диме Руслан. – Патрули во дворы не суются. Нас боятся. Только улицы контролируют.

Пройдя квартал запущенных хрущоб, опять осторожно перебежали улицу и, зайдя во двор, сразу свернули ко второму подъезду. На третьем этаже рассредоточились по лестничной площадке, контролируя подъём и спуск. Руслан осторожно постучал в железную дверь.