Архитектор Чародей. Книга 3: Все Оттенки Тьмы

Что из этого правда а что сказки неизвестно, но великому духу Кастинель можно было верить на слово, рассказы о той древней жизни на заре времен являются священными. Даже самый ветхий пергамент на Туманных островах или в Имперском архиве не расскажет о таком. Халанс Ингариен перед походом его дочерей на Мар переписывал все слово в слово, при последнем ее сне перед пробуждением. Сон, который узрел каждый житель на Туманных островах, по мимо самого чародея Халакса.

Жрица Кастинель из цивилизации Дюкай.

766г. От великой вспышки четырех стихий. Эпоха без названия.

Языческий народ Дюкай был одним из самых верующих народов того забытого времени. Эта небольшая земля была полуостровом современного Арандура, а позже смещением земных плит частично ушла в толщу океана, уцелевшие земли разошлись в разные направления мира. Символом поклонения являлся языческий бог Багул «Краеугольный камень». Этот божество обещало Дюкайцам новое магическое поколение в лице их наследников, но взамен требовал ежегодную плату в виде 5 детей суммарно. Этому безоговорочно верило подавляющее большинство и многие многодетные семьи были готовы на такую жертву раде величия их остальных потомков в будущем.

Однажды Жрец Такай выбрал в качестве подношения двух дочерей видящей сквозь небытие жрицы. Она пригрозила кошмаром всего его рода, если тот только попробует прикоснуться к ее детям. На следующий день она не нашла своих наследниц, с тревогой скиталась по окрестностям и искала их повсюду. Один из жителей сказал, что Такай с дюжиной верных ему людей вели двух девочек в направлении великой пирамиды. Когда она достигла места ритуала, верные Первому жрецу Такаю «Харанжу Багула» не пустили ее в центр зала, одного ее ребенка уже не было в живых. Она кричала, плакала смотря в центр зала с телом своего дитя на плите. Жрец Такай сказал, что хозяин пирамиды очень доволен и желает второе дитя завтра в это-же время. А пока что, достаточно.

“Уточнение из сна от колдуна Сируи с Туманных островов, он видел сны ярче и понятнее других. «Харанжу Багула» это были 10 избранных мужей. Они не могли иметь своего потомства и им нашли применение в качестве защитников веры в великой пирамиде. А мотив у них был самый очевидный, Багул даст им возможность зачать своих потомков. Так им было обещано во всяком случае”

Кастинель в порыве отчаяния устремилась в мистическую пещеру, из которой назад дороги не было. Хоть все ее мысли занимало спасение младшей дочери и отмщение за старшую, странный путь зовет ее в глубины, словно ключ к ее желанию находиться там. Народ Дюкай боялся “Пещеры Вечности” даже больше чем своего языческого божества.

Много любознательных жителей и паломников не вышли оттуда, едва переступив ее грань. Выход из нее исчезал едва его потеряешь из виду, сменившись на еще один темный пещерный проход. Однако жрица полная боли на лице уверенно шла до самых ее глубин. Те кого называли проклятыми душами, уверенно и бережно вели ее в глубины указывая путь к истоку. В глубинах она дошла до тупика и темной скрижали на стене, монолит со странными символами и явно не принадлежащий к миру живых. Пока она смотрела на символы то небольшая область скрижали начала шевелиться и символы словно пазл начали открываться, образуя небольшое отверстие. Взглянув в это окно, она проснулась неподалеку от выхода из пещер, где поступали лучи свет.

Когда она проснулась, это уже была не та жрица что прежде, боли и печали больше не было, зато воссияла жажда разорения великой пирамиды. Это событие пропустило в Равахейм силы ранее невиданные. Все это подтверждалось клинком «Вечный Горн», который она оттуда вынесла, оружие из самого понятия вечности или, контролем над смертью в каком-то смысле. Клинок не был физическим предметом, обретал форму только по ее желанию. “Вечный Горн” всегда был неподалеку от Кастинель, или же ждал веления чтобы явиться в ее длань.

Вернувшись в языческий город и покрытая темными знаками, она сразу направилась к великой пирамиде. Еще при входе она убила всех «Харанжу Багула», преградивших ей путь и назвавших ее проклятой. Все эти глупцы еще не понимали, что они посеяли. Жрец Такай уже собирался принести в жертву вторую дочь жрицы, она словно фантом появилась у плиты и отсекла ему руку едва он поднял кинжал над алтарем, выпотрошила подобно свинье подняв за горло. Символы небытия запечатали все входы и выходы из храма, одно из ее главных намерений в тот момент было недопущения побега кого либо из наблюдавших за исполнением ритуала. Произнесла несколько слов в направлении пытающихся выбраться.

Кастинель: Прикосновение к детям, к вечности. Веление из запределья, кара убийц юных душ.

Преисполнившись яростью матери, цепи из символов от ее кожи устремились ко всем в зале. Всех пойманных она подняла к потолку, цепи быстро стали вращаться затягивая узлы. Хруст костей и плоти хорошо были слышны у потолка, как и их агония. Куски тел и кровавый дождь посыпались на пол. Кастинель подняла лицо вверх и распахнула руки, умывшись. Внезапно выпотрошенное тело Такая начало обращаться в подобие Багула изображенного во многих местах тех земель и внутри самого храма. Человекоподобный монстр выше ее самой на несколько голов. Его тело восстановилось из кусков плоти павших на землю и стало больше походить на что-то ниестественное. Похож был он на небольшого Азаш-Ната.

Он схватил ее за горло и поднял над землей, на ней начали появляться порезы. Но к непониманию его ни одна из ран не кровоточила и она не задыхалась, а улыбалась в его хвате.

В ее руке образовался клинок «Горн небытия» который она воткнула ему в горло. Он пал на колени произнося что она проклята. Символы вечности на его теле начали кружить. Он потянулся к алтарю за источником силы, но был скован еще сильнее.

Кастинель: Это не проклятие, великое благословение. Поднявший руку на моих детей, примет забвение. Жертвенный бог, так услышь же слово мое.

Багул: Ты ничего не изменишь. Придут другие, гораздо хуже, ты познаешь еще большие утраты. Твои игрушки никого не защитят.

Несколькими ударами Кастинель обезглавила Багула и устремилась освободить своего ребенка. Поднявшись на вершину пирамиды стало ясно что наступило солнечное затмение. Вся пирамида покрылась темными символами, начиная от места где стояла Кастинель. Стоя на вершине со своим ребенком, сбросила голову Багула по ступеням вниз.

Мнения этого народа разделились, проклята она или же это дар освобождения от жертвоприношений. Значимости это не имело никакой, пойти против той, которая убила языческого бога не посмеет даже безумец. Больше половины жителей в течении недели покинули город в страхе проклятия и смерти. Тех кто остался и уверил в это чудо, она провозгласила своими детьми. Жертвенная пирамида была разрушена до основания, все наречия в символах и узорах на строениях стерты. Новый порядок подразумевал родословную, как при жизни, так и после.

Один неприятный для нее случай все-же произошел при всех изменениях той древней земли. Кастинель услышала далекие голоса про сраженного. Она пошла туда, в лесные глубины, пока не дошла до небольшого каменного монумента с уцелевшим изображением Багула. Ждала несколько рассветов пока шепчущий ни вернется. Один из покинувших город ранее пришел к этой скрижали вновь, произносил слова с восхвалением оного и сожалением о падении. Надежда и благодарность за дар чар воды для его дочери Каири, глупец думал это дар за другую жертву.

Багул никому и ничего не дал за все время двухсот лет поклонения ему, ей открылись некоторые познания о ритуалах при его падении. Возможно поэтому и молитвы для него, теперь слышит сама Кастинель. Она знает что Багул обманывал Дюкайцев все то время. Если кто-то и владел магией то это дар от великой вспышки четырех стихий, а ни его промысел.

Она равнодушно на него смотрела пока он не видел ее рядом. Лицо того человека наполнилось ужасом и раскаянием когда рядом он заметил Вечную Матерь вместо бога убийцы детей. Кастинель гладила его по голове и попросила посмотреть на это изображение еще раз. Она начала бить его лицом в монумент пока он не перестал шевелиться. Оставив в покое труп чародея, она посмотрела на покрытую кровью гравюру Багула и сказала.

Кастинель: Ты взял мою старшую дочь и хотел забрать младшую. Твоего падения недостаточно. Я заберу все, всю твою историю, пирамиду которую ты так любил, любого кто прошепчет молитву во славу тебя и даже этот жалкий камень. Все забудут что ты существовал когда-то, все кроме меня. Никто и никогда больше не произнесет твое имя.

Символы вечности обмотали спиралью камень, скрижаль потрескалась и рассыпалась на осколки.

Это можно назвать ее личным гонением похожим на современную инквизицию, священным походом против упоминаний этого языческого бога отобравшим ее ребенка. Это можно оправдать любовью матери к своим дочерям. Эгоистично в отношении прочих детей того времени, которые не вышли из жертвенной пирамиды.

Халакс Ингариен в те дни сидел и писал на пергаменте все что видел, слово в слово, пока бесценные знания еще свежие в голове. Так же он дополнял этот пергамент со слов других обитателей Туманных островов если они видели что-то еще из той эпохи, чего он сам не заметил или не понял. Такие колдуны как Сируи с его точностью снов это редкость, будь таких больше то и знаний на пергаменте было бы больше.

Имени младшей дочери Кастинель никто не знал на тот момент, оно во сне не упоминалось, сама Вечная Матерь тоже этого не помнит. Когда она убила Харанджу Багула возле пирамиды то уже тогда почувствовала боль в голове по необъяснимым причинам. Это была последняя известная ее боль на тот момент.

* * *

Легенда о рождении Вечной Матери и ее всеобщее последнее сновидение для каждого жителя на Туманных островах. Внезапное пробуждение Кастинель и осознание себя как нечто большее в этой эре, чем древний дух жрицы. Божественное знамение для Туманных островов перед походом освобождения от тирании и гонений, навязываемых Карнаатским Королем Патрицием IV.

«Халакс Ингариен» 2823г. «Эпоха Восхождения»

АКТ 2

Глава 1: Новости о доме

Пока некроманты продолжали свое шествие, у них дома произошло немыслимое. Ворон доставил послание с пиратского корабля Капитана-чародея Таурона. Отделение Мара от Уул'Халипсиса в проливе “Ханар” прекращено.

Владыка, немыслимые новости как для меня, так и для вас. Произошел набег северян на Туманные острова и вероятно в земли Вечной Империи тоже. По сему я беру всю ответственность и мой флот идет обратно. Если оставшиеся жители продержатся 5 дней, то уверен грабители с севера получат свои дары в небытии. В худшем случае мы заберем оттуда все что сможем и отплывем на Мар. Дух Капитана Хридуша шепнул, что первые восставшие из мертвых на северных берегах чародеи, сейчас являются единственным оружием сдерживающим остальные силы пытающиеся высадиться на Туманные острова. Поход освобождения имеет первостепенную важность, но только не такой ценой. Земли добытые для нас семьей Атоа, священны.

“Капитан корабля Дымное око, Таурон Силапс”

Кроун: То чего я опасался, то о чем меня предупреждали.

Ауриэль: Папа, та девочка Луора и прочие. Они все там сейчас. Как Великая Матерь допустила это?

Кроун: Это знает только она сама, или не знает. До нашей земли далеко, остается верить в ее промысел.

Ауриэль: Мы не должны были забирать оттуда практически всех.

Кроун: Это мой просчет. Не знаю откуда северяне узнали о нашем походе. Может у них тоже есть те, что слышат усопших.

Кассилий: Похоже островов уже не боятся как раньше. Что будет с Некрономиконом?

Кроун: Ничего не будет. Фантом убьет всех, кого сочтет угрозой той пещере. Книга останется там, лишь меня он пропустит к ней.

Ауриэль: Там держатели мороза, судя по всему.

Кроун: И что? Вы с сестрой сотворили фантома из юнца Кардинала. А тот там фантом-культист, маги для него развлечение.

* * *

Архинекромант поведал историю своего шрама на лице, шрама который сияет огнем когда тот зол. 2815г. Туманные острова.

Когда на в землях душ было спокойнее некуда, однажды туда прибыло двое непонятных юношей, Харам и Петр. По их рассказу они оба были сиротами и бежали от воин откудато с востока. Это было пожалуй, самое большое недоразумение на веку Кроуна, на первый взгляд. Ауриэль их видела один раз но не придала особого значения этому. Кроун как раз в то время перебирал древние записи в поисках таинства сотворения фантомов, он чуть ли не боялся что оно утрачено.

Тем временем духи нашептали что те двое повели Луору “Маленькое солнце” играть в пещеру неподалеку от южного побережья. Один из духов был очень обеспокоен настроениями того кто был младше, Харамом. У него был какой-то странный кинжал от которого разило его собственной кровью. Кроун нимедленно воскресил несколько десятков свежих пиратов и устремился к той пещере.

Когда Архинекромант прибыл туда, то узрел что они привязали девочку к камню, отчерчивали кровавые руны на земле и стенах, они намеревались сотворить из Луоры что-то. Мертвых пиратов Харам разил кинжалом, кровь покидала свежие трупы подобно фрукту, из которого выжимали все до суха. Петр крушил нежить на право и на лево булавой из “Авельриила”. Кроун получил рассечение лица от Харама в той пещерной битве.

Кроун впустил в себя 16 пиратских призраков из команды западного Корабля “Сакаморо”, овладев искусствами 16 клинков Арандурских пиратов. Он поймал руку Харама в которой был кинжал и ей же сделал удар в горло его брату. Великан Петр пал на землю корчась и захлебываясь собственной кровью. Харама Кроун обнял силой перед собой и в него же воткнул собственный мерзкий кинжал. Пока Архинекромант это делал то 16 призраков нашептывали ему про ритуал сотворения фантомов. Он начал попутно впускать в Харама черную магию пока он был на границе жизни.

Харам исчез из объятий и появился вновь, Кроун глядя на него был на пике гнева и собирался продолжить бой, шрам Кроуна сочился кровью но горел красным. Однако фантом не подавал признаков эмоций, от него веяло пустотой, но полной покорностью. Луора была до ужаса напугана, Кроун ее развязал и утешил на сколько умел проявлять чуткость. После этого подоспели Таурон и Атопос на шепоты призраков о движениях на южном побережье.

Таким образом Архинекромант обрел фантома, который был назван “Хагал”. Добродетель давно покинула душу Харама и по сему вся его суть обратилась в Фантома, о разделении души речи и быть не могло, как было с фантомом “Апохелионом” при Ут’умбаркой битве. Призрака Петра, Таурон, Идрииль, Ауриэль, Кассилий и прочие чародеи долго пытали за этот проступок на их земле. Даже после смерти, Петр каялся и клялся, младший брат уверил его в сотворении портала к Хаосу, который дарует им бессмертие за это дитя.

Луора это особенный ребенок, который стареет крайне медленно, она все еще выглядит на 9 лет, но по сути ей уже больше 20. Это еще одна история о царстве Хаоса, которое стремиться нести зло в Равахейм. Черная магия и зло, такие понятия имеют множества цветов, размытых цветов.

Ауриэль: Можете освободить «Хагала» сейчас? Чтобы он убивал северян на острове?

Кроун: Это невозможно. Будь я там, в теории я мог бы сделать это. Книга не должна остаться без надзора. Вы даже не представляете себе какие знания там описаны, если их начнут читать слабые умы, много кому не поздоровится.

Ауриэль: Книга не должна остаться без защиты? А как же папа и остальные? Они все там сейчас, с северянами и их топорами.

Кроун: Разговор окончен. Они все уладят, к ним двигается Таурон.

Ауриэль: Но…

Кроун: Ты что, хочешь бросить поход ради неизвестности? Знаешь что начнется у твоего любимого Аурелия, Грайдера, Ел'Кайна, Гравиция и всей Вечной Империи на Карнаате если мы все бросим? Лорды Мара вернут все освобожденные нами земли, убьют Тизельду и все их поселение. Хилтенбург падет, тот мальчик который дал вам своего кота. Вне всяких сомнений потом Лорды двинутся в поддержку западного Карнаата. Ты этого хочешь?

Ауриэль: Эм. Вы правы пожалуй. Надо довериться промыслу Кастинель. Вы получили этот шрам защищая Луору, не думаю что вы бы бросили их сейчас.

Кроун: Вот именно. Там все будет нормально. Кто по твоему населяет Туманные острова? Дураки?

Раэль: Там, целый цикл верных вам душ многих веков насколько я понял. Ауриэль думаю ваш Архинекромант прав и бояться нечего.

Ауриэль: Может мы с сестрой слишком сильно полагалась на “Первых девять” и многотысячную армию. Вы правы извините за столько эмоций.

Кроун: Не за что извиняться. Продолжим путь как и было велено судьбой и Вечной Матерью.

Тасадор приложил руку к земле и его костяной лик повернулся к чародеям. Конное войско приближалось к горному хребту, еще далеко, но древний всадник чествует тысячи лошадиных подков.

Началась активная организация к сражению, нежить с пиками устремилась во фронт, мечники в центральную гущу нежити. Раэль обратился в медвежье чудовище и на него надели созданные ранее доспехи, Раэль позволил Тасадору оседлать свою медвежью тушу. Колдовство Тасадора достигнутое однажды вдохнуло в Раэля невиданный прилив сил, в гробнице его мастерство алхимии изменилось на колдовство усилений магией.

Войско Туманных островов пошло вперед. Звуки воронов нарастали в небесах позади войска, Митрейн призывал «Вороньи небеса» как при Ут'умбаре.

Сестры услышали духа который сообщил им об иноземцах наблюдающих неподалеку. Кто они такие стало интересно всем, около десятка человек. Идрииль повелела духу ясно дать им понять, что войско мертвых им не враги если у них нет дурных замыслов. Вскоре иноземцы подошли к двигающемуся войску и колдунам.

Эльдор: Хвала Утукару, мы если честно думали убраться по добру по здорову.

Кроун: Кто вы? Вы явно далеки от всего что происходит тут.

Эльдор: Кажется экспедицию мы совсем не вовремя задумали в этот край.

Ауриэль: От чего же не вовремя, смотря что вам тут нужно.

Как выяснилось они прибыли сюда в поисках пропавшей экспедиции. Почти 3 века назад, их предки решили освоить эту землю и наладить связи если будет возможно, но они ни вернулись. Без вести пропавшая экспедиция привела Эльдора и его людей в эти земли, в них чувствуется таинственная магия. Эльдор и его люди даже не думали, что прибыли в земли воин веры и гонений. Западная Таллурская земля далека от всего этого, как на картах так и в вопросах подавления воли народов, славиться та земля руническими ремеслами. Утукар это древний рунический наставник, языческий бог судя по их описанию.

Как им было сказано про поход против гонений, они сами если колдуны то их не встретили бы как друзей в этом краю. Или же попробовали бы нанять в свои армии наемников.

Когда они добрались до холмов при Хрантвике(городе под горой), Эльдор сказал что у них есть ритуал который создаст нечто интересное. Ауриэль вспомнила пересказ Грайдера о «Лесном стиксе» и скопище душ. Эта земля полна павших и замученных душ желающих возмездия. Было принято решение создать похожее существо и оставить его на холмах, где вскоре пройдет конное войско. Первые девять и некроманты создали тело из подручных материалов, доспехов, брони, и четырех длинных лезвий в каждой из четырех рук пугала-берсерка. Эльдор и его люди отчертили руны вокруг пугала и отошли в ближайший лес. Там же и было расположено безмолвное воинство Туманных островов, все они притихли, вороны Митрейна осели в лесной гуще деревьев и начали наблюдать.

Эльдур: Когда область рун будет пересечена, оно начнет действовать, мы ощущаем следы наших предков. Они точно были здесь, вопрос что с ними стало.

Ауриэль: Мы во всем разберемся вместе, похоже вас сюда привело тоже, что и всех нас.

Эльдур: Хотелось бы все выяснить и забрать Таллурские реликвии, останки предков тоже, если они все еще здесь.

Кроун: Ваша экспедиция меня весьма заинтриговали.

Ауриэль: Вы уже проявили свое благоразумие и мы обязательно вам воздадим вам за помощь. Но сначала ублюдки должны заплатить за все, что творили тут последние 2 сотни лет.

Эльдур: Мы слышали о всем этом немного, даже кто-то задумывался дома что повезло быть подальше от всего такого. Мы собирались только выяснить у этих лордов судьбу той экспедиции если у них есть записи об этом.

Кроун: Все эти записи в архивах и вообще все на этой земле скоро будет наше. Все что там будет о Таллурцах мы отдадим вам. Бесплатно лорды вам ничего не дали бы. Я загорелся желанием узнать о вашей земле и той экспедиции, расскажите об этом позже.

Наконец на горизонте показалось медленно двигающиеся конное войско. 3 лорда и 9 командиров позади них. Внушительное войско, пока даже не сосчитать примерно сколько их. Это было хорошее решение, сделать скопище душ чтобы проверить решимость этого войска и их командиров. Один из ведущих остановил движение увидев воткнутое в землю стальное пугало посреди поля. Один из командиров взял с собой пару десятков всадников и отправились проверить что это такое. Они увидели на земле знаки и остановились.

Не к добру все это, совсем не к добру.

Ты что совсем без мозгов? Это жалкая уловка, те язычники хотят напугать нас не иначе. Готов поспорить они в том лесу.

Как хочешь, к этой штуке я не приближусь.

Какой же ты трус, Мартуо точно выпил слишком много эля когда выбирал тебя, с такими суевериями только в конюшнях говно чистить. Я сам все улажу, смотрите и учитесь, трусы.

Этот бесстрашный командир потрогал пугало с четыремя руками и клинками во все стороны, развернулся и уверил, что боятся нечего. Только вот после этих слов все 4 клинка проткнули его спину по самую рукоять каждый. Оно отбросило кровавый труп в сторону и произнесло слово, громко и мистически разнеся по холмам свое послание.

Пугало-берсерк: Боль.

Оно задергалось и сошло со своего места. Армия запаниковала, передние наблюдавшие ряды по крайней мере, но лорды воодушивили всех протрубив в рога. Оно устремилось к ним, рассекая то по одному то нескольких сразу. Единое войско Лордов Харадрима, Хайронда и Мартуо начали активнее вылезать из за нагорья. Всадники кружили вокруг скопища и бросали в него копья, стрелы из луков.

Ауриэль: Много. Еще пребывают, из за холмов.

Кроун: Души требуют возмездия.

Восставший легион хлынул волной из леса. Солнце померкло над полем битвы при приближении «Вороньих небес». Многие пали в этой битве, Хайронд поняв всю серьезность положения, со своим войском отступил в Хрантвик, оставив прочих умирать. Восставший Кардинал Кастельян своей секирой зарубил ни меньше пол сотни воинов но пал от меча Лорда Харадрима. Десяток копейщиков окружили его с разных сторон воткнув в него копья с разных сторон и удерживая на месте. Лорд Харадрим отсек ему голову. С запада тем временем приближалось еще одно войско всадников, Лорд Мартуо получил приближающиеся подкрепления и развернул войско обратно к битве.

Кроун решил применить заклятие из «Некрономикона» которое помнил наизусть. Еще со времен утраты своей жены и дочери о которых он никогда не рассказывал, мечтал произнести магическую песнь «Бледный суд» когда придет время. Явились души в свадебных одеяниях, все что лежало на земле начало подниматься над ней образовывая подобие туловища скелета великана. Оружие, павшая нежить, лошади и воины лордов стали материалом для великой некро-статуи. Оно сделало всего один удар в приближающееся войско унеся с собой одну треть. Все павшие от этого удара независимо от того погибли или нет, так-же начали притягиваться к статуе. Они пытались хвататься за что-то и кто-то даже смог воспрепятствовать пока заклятие действовало. Оставшееся войско разбежалось в неизвестные направления. Статуя перестала двигаться и тянуть к себе новые материалы, заклятие «Бледного суда» прекратилось. Души безымянных невест растворились а статуя осталась там как символ этой битвы.

Один из последних выживших встал и начал ковылять в сторону Хрантвика, ворон устремился ему в спину подобно стреле из лука, залез внутрь и вылетел через рот.

Ламахайский Лорд все еще сражался и нежить окружала его со всех сторон, Тар’Накай поднял руку с зеленым сиянием колдовства и нежить расступилась. Он пожелал сразиться с лордом в поединке. Сестры наблюдали со стороны и велели просто убить его, но у Тар’Накая и его нежити на этот счет было иное мнение. Неслыханно до той поры, первое неподчинение восставшей нежити.

Тар’Накай блокировал все его выпады несколько минут пытаясь что-то понять. После чего одним ударом своего Асакуру разбил его клинок из авельриила, сделал удар в живот, схватил за горло и потащил к Архинекроманту. Тащил через горы падшей нежити, всадников и лошадей.

Сразу после этого оставшиеся войска скрылись из виду. Самого Лорда Харадрима удалось взять живым и двух его командиров каким-то чудом. Больше половины всех войск пало, остальные разбежались спасая свои жизни. Кардинала Кастельяна не нашли, Томар’Яди намеревался попробовать вернуть его голову на место, вероятно он тоже стал частью статуи.