По инструкции не проходит

Риа Овенкова

По инструкции не проходит

Глава 1

– Всё, фельдшерка, приехали, – сказал водитель, заглушая мотор.

Алина оглядела салон автобуса – оказывается она задремала, не заметив, как осталась единственным пассажиром. Она выглянула в окно. Перед ней раскинулась грязная обочина, табличка «Зел…» с облупившейся краской и густой лес, такой густой, что даже GPS отказался загружаться. Вокруг – ни души, ни домов. Только дорога, лужи и нервный собачий лай где-то вдали.

– Это разве посёлок? – спросила она, прижимая к себе чемодан и сумку с аптечкой.

– А я чё, картограф? Я туда не заезжаю, здесь крайняя остановка – дальше не поеду, – водитель скривился, сунул в зубы сигарету и чиркнул зажигалкой, затягиваясь. – Там тропинка в лес идёт. По ней и шуруй. Минут сорок, если ноги живые.

– А почему не заезжаете?

– Потому что у меня машина, а не жертва ритуала, – он посмотрел на неё, как на умалишенную. – Ты у тамошнего фельдшера Иваныча спроси. Он однажды свернул на дорогу, что ведёт в посёлок, на УАЗике. Потом его лошадь три дня домой тащила. Вместе с машиной.

Алина молча взяла вещи. Водитель развернулся, включил «Радио Шансон» и уехал в никуда, оставив за собой клубы пыли и след из ржавого масла.

На мгновение стало совсем тихо. Даже ветер стих. Лес смотрел на молодую девушку. Знакомился.

Алина вздохнула и пошла по тропе.

– По распределению, блин… – буркнула она, пиная попавшийся под ногу камешек. – Да лучше бы уж в тюрьму! Оттуда обратно хоть будет на чём уехать…

Тропинка, по которой шла девушка вела в посёлок. Кажется. Но с ней явно было что-то не так…

Она змеилась между соснами, как будто сама выбирала маршрут. Алина брела, ловя себя на том, что всё тише становится её внутренний голос и интуиция. Городская тревожность – как шумный сосед – отступала, и оставалась только тягучая пустота.

Солнце почти не пробивалось сквозь кроны. Под ногами – мох, гнилушки, кое-где грибы – одни наверное были съедобны, другие подозрительно фосфоресцировали. И чем дольше она шла, тем чаще ей казалось, что за спиной кто-то идёт в ногу. Но стоило обернуться – только лес. И коряга, подозрительно похожая на фигуру в капюшоне.

Она не поддалась панике. Ну почти.

– Ага, хорошая идея. Фельдшерская практика в Мордоре, – пробормотала Алина и ускорила шаг.

Минут через тридцать лес начал редеть. Впереди показалась первая изба – старая, перекошенная, с крышей из ржавого железа и пугалом, которое явно было переодето в чей-то спортивный костюм.

Именно тогда фельдшер впервые увидела Его.

Он сидел на корточках у забора и ковырялся в земле. Мальчишка лет двенадцати, худой, с копной белых, почти бесцветных волос, в футболке с надписью «Я – свидетель». Поднял глаза – пронзительно голубые, внимательные, как у гончей.

– Ты новенькая, да? – сказал он так спокойно, будто ждал её.

– Да… А ты кто? – Алина опешила от его прямолинейности.

– Егорка. Я тут… местный, – он задумался, ковыряя палкой землю. – Ты осторожней с болотом. Оно нынче дышит.

– Что? Что дышит? – она в удивлении округлила свои зелёные глаза.

– Ну как тебе сказать… иногда оно зовёт. Не сразу, конечно. Сначала теряешь что-то. Телефон, например. – сказал Егор, не отрываясь от своего занятия.

Алина тут же сунула руку в карман куртки. Пусто. Дёрнула молнию на рюкзаке. Тоже пусто.

– Ты издеваешься?

– Нисколько, – пожал плечами он. – Болотное дело серьёзное. Телефон потом найдёшь. Или не найдёшь. Может, тебе его кто-то вернёт. Смотря, понравишься ты или нет.

– Кому я должна понравится?

– А это уже вопросы, на которые лучше не знать ответов.

Он встал, отряхнулся и пошёл прочь, даже не попрощавшись. Исчез за поворотом между покосившимися заборами.

Девушка осталась стоять посреди пыльной деревенской улицы без телефона, с пульсирующей височной веной и ощущением, что кто-то откуда-то снова наблюдает за ней.

×××

Здание фельдшерско-акушерского пункта выглядело так, будто его поставили посреди посёлка в спешке, а доделать забыли. Краска облупилась, входная дверь держалась на одной петле, а из-под крыльца кто-то дышал – в прямом смысле. С тяжёлым, хриплым присвистом. Алина постояла-постояла, поприслушивалась, а потом решила: меньше знаешь – крепче спишь.

На табличке значилось:

ФАП Зелёный Луг

«Здоровье – не шутка»

(буква «ш» была выцарапана, теперь там читалось «утка»).

Она толкнула дверь – та скрипнула, будто жалуясь на потревоженный сон – и вошла внутрь.

Первое, что ударило – запах. Смесь йода, пыльного линолеума и… варёной моркови. Второе – тишина, гулкая, вязкая. Где-то за перегородкой кашлянуло. Потом послышалось:

– Если ты налоговая, то у нас ничего нет. Даже спирта. Его особенно нет. Даже обидно как-то.

Алина прошла в приёмную. За столом сидела женщина лет сорока с небольшим, с аккуратным пучком, в медицинском халате и с выражением лица, как у начальницы пионерлагеря после окончания смены. Перед ней – кипа бумаг, распятие на подставке и чётки. Она не улыбалась.

– Ага. Значит, приехала всё-таки, – сухо произнесла женщина. – Морозова?

– Да. Алина Николаевна. Фельдшер. – представилась девушка.

– Надежда Аркадьевна Соколова. ЗавФАПом. Бумаги с собой?

Алина вручила папку. Надежда Аркадьевна пролистала, фыркнула.

– Ну, всё вроде по форме… Только я до сих пор не понимаю, каким ветром тебя сюда задуло, отличницу такую.

Из коридора донёсся стук, как будто кто-то ногой вышиб дверь. Следом – хриплый голос:

– Соколова, опять ты тут всех отпугиваешь?

В приёмную вошёл Василий Иваныч – фельдшер старой школы. Лет шестьдесят, не меньше. Волосы седые, но глаза острые. В руках – фляжка, под мышкой – свёрток, пахнущий чем-то между камфорой и кабаньим салом.

– Вот наша новая? – спросил он и без разрешения пожал Алине руку. – Суровая. Гляжу, не сбежала. Уже плюс.

– Пока не сбежала, – буркнула Алина, выдирая руку. – Телефон украли. Или утащило что-то болотное. Мальчишка сказал, «оно дышит».

Василий Иванович и Надежда Аркадьевна переглянулись.

– А-а, значит, с Егоркой уже познакомилась, – кивнул Иваныч. – Ну, это хорошо. Он как бы… официальный экскурсовод по местным аномалиям.

– Василий Иваныч, – строго вставила Надежда Аркадьевна, – у нас официальная медицина. Аномалии оставьте себе.

– Официальная, говоришь? – хмыкнул он. – Тогда объясни, как у нас мужик неделю кашлял гвоздями. И где теперь его куры, раз уж на то пошло?

Наступила неловкая пауза.

– Значит так, – сказала Надежда Аркадьевна, повернувшись к Алине. – Работаем по графику. Приёмы по будням, вызовы – если живы. Таблетки у нас в подполе, а подпол открываем по понедельникам. В остальное время – молимся, чтобы никто не умер. Проживёшь месяц – заведу тебе карточку.

– Это была шутка?

– Да. Но только отчасти.

Соколова достала из стола потрёпанную папку, сунула в руки Алине ключ от кладовки и велела:

– Осваивайся. Тряпки – там, кипятильник – там, документы – вот здесь. Спирт… – она осеклась, – спирт когда-нибудь появится. Или нет. Это по ситуации.

Алина кивнула, не совсем понимая, за что хвататься. Она стояла посреди приёмной, обведя взглядом стены с облезшими плакатами «Будь здоров!» и «Давление – не повод паниковать». Потом увидела, что один шкаф в углу слегка приоткрыт.

– Мне туда тоже можно?

– Можешь, только осторожно. Он живёт своей жизнью.

– Кто? Шкаф?

– Документооборот, – без тени улыбки пояснила Соколова. – Иногда он кусается.

Алина подошла к шкафу. Скрипнули старые петли. На верхней полке, под слоем пыли и между пожелтевшими брошюрами о кори и доисторической форме №7, лежала папка. Простая, картонная, с потёртым корешком и надписью от руки: «ДОСЬЕ. Зелёный Луг». Кто-то пририсовал к букве «О» глаз. Подмигивающий.

– Это что?

– Не читай, если хочешь спокойно спать, – буркнул Иваныч, проходя мимо.

Алина открыла папку.

На первой странице был заголовок:

Не подлежит публичному обсуждению, но всё равно обсуждается.

Она провела пальцем по строкам. Кто-то явно писал это с иронией. А кто-то потом исправлял – с сарказмом. И, похоже, чернила были свежими.

Алина присела, положила папку на колени и начала читать.

И в этот момент дверь фельдшерского пункта сама собой медленно закрылась за её спиной.

Досье. Страницы с 1 по 4.

Личные дела жителей Зелёного Луга. Объект: ФАП «Зелёный Луг»

Краткий состав сотрудников на 19… уч. год.

🔸 Соколова Надежда Аркадьевна

Должность: Заведующая ФАПом

Возраст: ∞

Опыт: 22 года непрерывной боевой готовности

Краткое досье:

Держит весь пункт в ежовых рукавицах и в обложке молитвенника. Любит порядок, санитарные нормы и когда никто не умирает в обеденный перерыв.

Особенности:

– Общается с Богом и участковым одинаково строго

– Чётки перебирает чаще, чем клавиатуру

Пометка от руки: «Никогда не спорить. Даже мысленно.»

🔸 Иванов Василий Иваныч

Должность: Фельдшер (почти вечный)

Возраст: 63 года, из них 40 – в состоянии легкой аномалии

Краткое досье:

Классика медицинского фольклора. Говорит с лесом. Иногда лес отвечает. Лечит старым способом: бинтом, водкой и прикосновением страха.

Особенности:

– Знает, кто в посёлке ведьма, а кто просто пьёт

– Любит варенье из шишек и спорить с заведующей

Пометка от руки: «Если зовёт “на обход” – берите соль, святую воду и не оборачивайтесь.»

🔸 Петухова Мария Константиновна

Должность: Санитарка (официально), «народный следопыт» (по факту)

Возраст: 58

Краткое досье:

Ходит с косынкой, в резиновых сапогах и с лицом, будто только что нашла пятую печать Апокалипсиса. Любит порядок, сплетни, сны и огурцы по-армейски.

Особенности:

– Утверждает, что у неё «чуйка с детства»

– Говорит, что в ФАПе «что-то завелось», но не уточняет

– Всегда знает, где кто находится, даже без телефона

Пометка от руки: «Никогда не ешь у неё пирожки “с мясом”, если не уверена в происхождении мяса.»

🔸 ЕГОРКА (фамилия не указана)

Должность: Официально – никто. Неофициально – всё.

Возраст: ~12 (но есть ощущения, что жил в Зелёном Луге ещё при царе)

Краткое досье:

Появляется тогда, когда его никто не зовёт. Иногда помогает. Иногда молчит, глядя в глаза особенно долго.

Особенности:

– Говорит загадками

– С друзьями не водится. С болотом – возможно.

Пометка от руки: «Если он говорит “не ходи” – не ходи. Даже если срочный вызов.»

Глава 2

Алина осторожно закрыла папку с надписью «ДОСЬЕ. Зелёный Луг» и огляделась. Её преследовало ощущение того, что стены фельдшерского пункта слегка подались вперёд, будто тоже подслушивали.

Тишину нарушил скрип половиц – в приёмную вошла женщина в резиновых сапогах и пёстрой косынке. Лицо у неё было такое, словно она уже лет двадцать ждёт конца света и слегка разочарована, что он до сих пор не наступил.

– Ну что, красавица, доехала, значит, – сказала она с невыразимой тоской. – Я Петухова Мария Константиновна. Санитарка и народный следопыт по совместительству. Если что – зови. Но учти: я не люблю болтать душам, а только по делу.

Алина поднялась.

– Алина Николаевна. Фельдшер.

– Вижу, – Петухова смерила её тяжёлым взглядом с головы до ног, задержавшись на чемодане. – Ну-с, так и быть, с вещами помогу. Только сразу скажу: тут не санаторий. Крыша течёт, шкаф живёт своей жизнью, отопление по вдохновению. Но зато сосны кругом – воздух чистый.

Она взяла чемодан, словно он ничего и не весил, и, кивнув Алине, прошла вглубь помещения ФАПа.

– Идём, покажу, где ночевать будешь.

Комнатка, которую ей выделили, наверное, была когда-то кладовкой. Стены обиты фанерой, одинокая лампочка, висящая на проводе под потолком, тускло мигает. В углу стоит узкая раскладушка с тонким матрасом. Рядом – старый скрипучий шкаф, на котором кто-то мелом написал «Не трогать без крайней нужды».

– Сюда вещи ставь, – сказала Петухова, – но не удивляйся, если завтра их найдёшь на полу. Шкаф капризный. Вон тот ящик не открывай. Там… – она замялась. – В общем, не открывай.

Алина поставила сумку, осмотрелась. Под кроватью валялась бумажка. Носком кроссовка она подтянула её к себе и прочла размашистый почерк:

«Если слышишь голос – не отвечай. Даже если он твой.»

– Это… что? – спросила она, показывая листок.

– Памятка от предыдущей фельдшерки. А может, шутка. Сама уж разберёшься что к чему, – отмахнулась Петухова. – Ладно. Я к себе. Если что – стучи. Или ори.

– Спасибо.

– Не за что. – Санитарка посмотрела на девушку ещё раз, с каким-то странным сочувствием, и ушла, оставив её наедине с пыльным налётом на мебели и мыслями.

Ночь выдалась беспокойной.

Сначала казалось, что кто-то ходит по коридору. Потом послышался стук в окно, будто ветка ударилась, но ветра не было. Едва она начинала засыпать, в темноте что-то тихо шуршало – может, мыши, а может, тот самый ящик.

Под утро Алина наконец задремала.

Во сне она шла по лесу.

Воздух был плотный, сырой, пах болотом и чем-то гниющим. Мох под ногами пружинил, как тесто. Впереди шла фигура в длинном плаще с капюшоном.

Она не знала, зачем идёт за ней. Просто не могла остановиться.

Когда фигура обернулась, сердце сжалось.

Это была она сама. Постаревшая, с белыми, выгоревшими волосами и взглядом, в котором не осталось ничего, кроме усталости.

– Не оставайся здесь дольше положенного, – сказала взрослая версия Алины, а её голос прозвучал так, будто его заглушал болотный хрип.

Вокруг завихрился туман. За спиной послышались шаги – чужие, медленные. Она обернулась, и в серой мгле едва угадывался силуэт.

Щёлк.

Этот кто-то сделал фотографию.

Алина резко села на раскладушке. Сердце колотилось.

Комната была пуста. Но, проморгавшись, Алина увидела, что на стуле у кровати лежал её телефон. Экран треснул, а когда она разблокировала его, в галерее была одна новая фотография.

Болото. Туман. И тот самый силуэт в капюшоне.

– Проснулась? – раздался стук в дверь. Она приоткрылась, и в небольшую щель просунулась голова Петуховой. – Я там чаю налила. Иди пить пока горячий.

– Спасибо, – хрипло ответила Алина, но не встала. Ей хотелось убедиться, что это реальность, а не новый сон.

Она уже почти допила чай, когда раздался стук – уверенный, но негромкий. Дверь приоткрылась, и на пороге ФАПа появился высокий молодой мужчина в форме.

– Доброе утро, – сказал он. Алина сразу обратила внимание на его глаза: внимательные, тёплые. – Я Данила Сергеевич Ковалёв, местный участковый. Пришёл заодно и познакомиться, и документы оформить. Вы ведь Алина Николаевна?

Она кивнула, чувствуя, что голос застрял где-то в горле.

– Слышал, как вы сюда добирались, – он слегка улыбнулся. – По правде сказать, здесь не самое гостеприимное место для новичков. Но со временем можно привыкнуть.

– А если не привыкну? – спросила она.

Он посмотрел на неё серьёзно.

– Тогда нужно уезжать, – тихо сказал Ковалёв. – Пока можно.

Он положил на стол тонкую папку и протянул ей руку ладонью вверх.

– В любом случае, я рядом. Если что – звоните. Хотя… – Данила кивнул на треснутый телефон, – если снова пропадёт, у меня есть рация. Держите канал открытым.

Алина положила свою ладонь поверх его. Только сейчас она поняла, что замёрзла, как будто сон не был сном, а она и правда стояла на болоте. Рука Данилы, в противовес её холодной, была тёплой и казалась надёжной. Алина впервые за последние двое суток почувствовала, что ей стало чуть легче дышать.

После того как они заполнили все необходимые бумаги и Данила ушёл, Алина прошла в свою новую комнату и долго сидела на раскладушке, чувствуя под рёбрами тяжесть сна. Она ощущала, что комната всё ещё хранит его запах – сырого моха и болотного смрада.

Она провела пальцами по треснувшему экрану телефона. Из-за двери доносились громкие шаги и шорохи – может, Петухова, может, кто-то ещё.

Чтобы не думать, она машинально потянулась к папке, оставленной на небольшом комоде с двумя ящиками. Картон был прохладным, будто её только что вынули из погреба.

Алина пролистнула первые страницы, где уже читала о Соколовой, Иваныче, Марии Константиновне и Егорке. Потом перевернула несколько страниц и увидела другие записи.

ДОСЬЕ. Страницы 5–7

Личные дела жителей Зелёного Луга.

🔸 Ковалёв Данила Сергеевич

Должность: Участковый уполномоченный

Возраст: 29

Краткое досье:

Самый молодой в местной полиции за последние двадцать лет. Приехал по распределению три года назад, но так и остался. Официально отвечает за порядок и учёт пропавших. Неофициально – «дежурный здравый смысл», который без спросу помогает тем, кто решился тут жить.

Особенности:

– Никогда не повышает голос, даже когда очень надо.

– Знает больше, чем говорит.

– Всегда отвечает на вызов, даже если этот вызов – шёпот посреди ночи.

Пометка от руки:

“Если он говорит, что пора уходить – не спорь.”

🔸 Петухова Мария Константиновна

(см. Страницу 3, уточнение сведений)

Дополнение:

В свободное время коллекционирует сны. Говорит, что каждый, кто сюда приезжает, сначала снится ей, а потом появляется на пороге.

Особенности (обновлённые):

– Часто говорит загадками, но потом выясняется, что это были инструкции.

– Утверждает, что однажды разговаривала с самим Зелёным Лугом.

Пометка от руки:

“Она знает, когда ты врёшь.”

🔸 Неустановленный объект «Тот, кто в капюшоне»

Статус: Наблюдение, без контакта

Краткое досье:

Описан как силуэт в плаще или капюшоне. Проявляется в снах и на границе болот. Личность не установлена.

Особенности:

– Появляется только один раз – но все утверждают, что видели его раньше.

– Лица не видно.

Пометка от руки:

“Если он начнёт говорить твоим голосом – не отвечай.”

Алина закрыла папку и с минуту просто сидела, слушая, как под раскладушкой что-то медленно шуршит.

На секунду показалось, что в дверной щели мелькнуло движение.

Она глубоко вздохнула.

– Всё только начинается, – сказала она сама себе вслух.

На улице громко закричали.

Глава 3

Алина ещё не успела понять, почему крик кажется ей знакомым, как в коридоре послышались шаги и тихий мужской голос:

– Есть тут кто живой?..

Она вышла в приёмную. На стуле сидел мужчина лет сорока пяти. Щёки впали, глаза мутные. На рубашке не первой свежести была повязка из старой марли.

– Вы по записи? – спросила Алина, уже понимая, что вопрос глупый.

– По нужде, – отозвался он глухо. – Цапнуло меня что-то. А теперь оно… как будто живое.

Он осторожно развязал повязку. Под ней была рана – узкий рваный разрез, странно чистый, без крови. Края пульсировали.

– Сейчас обработаю, – Алина натянула перчатки.

Она едва коснулась кожи, как рана закричала.

Не мужчина – рана; это был тот самый хриплый голос из её сна.

Он отпрянул, зажал уши. Звук стих. Алина замерла, чувствуя, как по спине скатилась капля холодного пота.

– Ну вот, – раздался за спиной голос Петуховой. – Я же говорила, что такое, ни трогать, ни лечить нельзя.

Она стояла в дверях, держа в руке чайник.

– Если орёт, – лучше оставить Валеру в покое. Или вырезать вместе с куском мяса. Как в прошлый раз.

Мужчина тихо застонал.

– Оно шевелится…

И правда: край раны медленно пополз по плечу, оставляя сухой след.

– Так, – раздался тяжёлый голос. – Отойдите-ка.

В дверях стоял Иваныч. В одной руке – пузатая бутылка водки, в другой – икона формата А4.

– Полечим изнутри, – сказал он так буднично, будто речь шла о простуде.

– Дед, ты с ума сошёл? – Алина подняла глаза.

– Не учи учёного, – он плеснул водку в стакан, поднёс мужчине. – Пей.

– Я пробовал… – прохрипел Пахомов. – Она только громче орёт.

– Значит, правильный подход, – философски заключил Иваныч.

Рана снова содрогнулась. На секунду показалось, что в её чёрной глубине шевельнулось что-то вроде язычка.

– Я… – Алина проглотила подступившую тошноту. – Я всё равно вызову скорую.

– Вызывай, – сказал Иваныч. – Только не забудь, что сеть у нас ловит у берёз, которые растут у тропинки при входе в лес. С другого конца.

В этот момент входная дверь распахнулась, жалобно скрипя не смазанными петлями. Соколова ворвалась в приёмную, глазами испепеляя сразу всех.

– Что вы тут устроили?! – заорала она. – Комедия какая-то!

– Это не комедия, – устало сказал Валерий, не поднимая головы. – Это трагедия. Второй акт.

Он зажмурился. Рана снова двинулась, скользнула ниже, к локтю.

Все замолчали.

– Ладно, – выдохнул участковый, появляясь в дверях. – Оставляете его здесь. До вечера точно.

– Ты в своём уме? – Соколова всплеснула руками.

– Я видел, чем это заканчивается, когда вы их домой отпускаете.

Он повернулся к Алине.

– Если будет хуже, зовите.

Она кивнула.

Мужчину определили в единственную двухместную палату. Петухова заправила кровать, помогла Валерию лечь и натянула на него одеяло. Алине показалось, что она бормочет какие-то заговоры себе под нос.

Когда дверь закрылась, Данила обернулся к девушке.

– Может… пройдёмся немного?

– Куда?

– Посёлок покажу. – Он едва заметно улыбнулся. – Тут не всё так плохо, как кажется на первый взгляд.

Она хотела возразить, но увидела уверенность в его глазах, и сопротивляться расхотелось.

– Давайте.

Алина шла рядом с участковым, иногда чуть отставая. Воздух пах мхом и чем-то ещё – вязким, болотным.

– Вон там – магазин, – сказал он, показывая на обшарпанное серое здание с вывеской «Продукты». – Работает, когда хозяйка в настроении. А там фельдшер жил… до вас.

Он кивнул на маленький дом с облупленными стенами. На крыше сидела ворона и лениво поворачивала голову.

– Давно? – спросила Алина.

– Года два назад уехал. Или… – он чуть замялся, – его увезли. Тут по-разному говорят.

Они свернули на узкую тропинку. Ветки цеплялись за рукава.

– Хочу кое-что показать, – сказал Ковалёв.

В конце улицы стоял дом. Потемневшие доски, вместо окон – наглухо заколоченные щиты. Ни номера, ни вывески.

– Здесь когда-то жил Николай Петрович, – тихо сказал он.

– И что с ним стало?

– Говорят, дом сам перестраивался по ночам. Снаружи старый, а внутри – всё новое. Как будто стены росли сами.

– Это… сказки?

– Тут многие события начинаются как в сказках.

Она почувствовала, как по коже ползут мурашки.

– Ладно, – Ковалёв повернулся обратно, – пойдём дальше.

Они подошли к старому колодцу с покосившейся крышей. Тут дорожка расходилась в две стороны.

И в этот момент Алина заметила – за плетнём на них смотрел Егорка. В той же футболке с надписью «Я – свидетель».

– Привет, – тихо сказала Алина.

Мальчик не ответил. Он смотрел прямо на неё, не мигая.

– Егор? Что-то случилось?

– Вы знали, что он уже мёртвый? – спросил он вдруг.

– Кто? – Алина в замешательстве подняла на него глаза.

– Мужик у вас.

И молча скрылся за забором.

Ковалёв провёл ладонью по лицу.

– Не обращай внимания. У него… Иногда бывает.

Дальше они шли молча.

На окраине посёлка стояла ржавая доска, прибитая к сосне. На ней выцарапаны имена.

– Что это? – спросила Алина.

– Список тех, кто ушёл в болото.

– Эм… Пропавшие?

– Не совсем. Некоторые возвращались, или их находили спустя время. Но… лучше б уж не возвращались.

Она наклонилась ближе. Среди имён выцвели буквы. Но одну надпись она смогла разобрать:

«Пахомов В. А.»

– Это… он?

Ковалёв кивнул.

– Когда он пропал?

– Ровно пятнадцать лет назад.

Алина почувствовала, как внутри всё холодеет.

– Пошли. Хватит на сегодня, – сказал он тихо.

Они вернулись к крыльцу ФАПа. Ковалёв достал из кармана пожелтевший конверт.