bannerbanner
Верховенство мёртвых теней
Верховенство мёртвых теней

Полная версия

Верховенство мёртвых теней

Язык: Русский
Год издания: 2025
Добавлена:
Серия «Young Adult. Совет тёмных домов. Городское мистическое фэнтези»
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 6

Ратбоун скрылся за поворотом, а затем послышался топот кроссовок по лестнице. На первом этаже, вместо того чтобы отправиться в свою комнату, он повернул в сторону выхода в сад. Я поняла это по внутренним ощущениям. Волосы на руках встали дыбом.

Никогда раньше я не чувствовала Ратбоуна так четко.

6

Молодец против овец, а против молодца сама овца

Мора

Кусая ногти, я топталась в спальне. Предложение Иосифа могло вытащить меня со дна, вернуть маму к жизни. Оно могло помочь мне извиниться за все, что я натворила, и узнать правду о прошлом.

Я осторожно взяла в руки мамин дневник. Страницы пожелтели от времени и пыли, но хранили ее частичку. На заднем обороте потрепанной тканевой обложки была заботливо приклеена фотография мамы и Диона. Вокруг нее красовались милые сердечки. Каждый раз, когда я начинала читать записи, все внутри меня скручивалось в тугую спираль.

Мама говорила о том, как сильно желала вернуть моего отца к жизни. Как сильно хотела узнать, почему он застрял в Покрове. Последние страницы были исписаны красной ручкой словами на магическом языке. Некоторые из них смазались. Судя по записям, мама считала, что благодаря своей неимоверной силе Империальная звезда может стать проводником для возвращения отца из Покрова. Мама искала способ, чтобы вернуть Диона.

Нашла ли она его? И если да, почему он не сработал?

Если существовала возможность попасть в лимбо и хотя бы просто поговорить с мамой, я была готова на все. Но мечтать о том, чтобы увидеть отца, я себе не позволяла.

Вдруг это смертельно опасно? Вдруг малознакомый маг меня обманывал? Это не первый раз, когда я ныряла в рискованную авантюру ради мамы. Но теперь все по-другому. Мама страдала в лимбо, а не отдыхала в Покрове, как мне казалось ранее. И я больше не та наивная девочка, которая не знала своих способностей. С каждым днем я становилась сильнее.

Подвергну ли я опасности жизни Ратбоуна и Аклис ради шанса спасти мать? Хватит ли моих знаний о магии, чтобы разрушить лимбо? Не узнаю, пока не расспрошу обо всем Иосифа.

Игральная карта пряталась в кармане джинсов в шкафу, но уже вибрировала, когда я ее достала. Империальная звезда отчаянно просилась наружу. Я прошептала заклинание, и амулет выпал из карты. Мои силы изрядно уменьшились после недавней вылазки в другой мир, но едва я стиснула амулет в ладони, как меня пробило зарядом магического тока. Руки покрывались мурашками, стоило задуматься о том, какая мощь хранилась в таком небольшом камешке. Десятки душ ведьм и магов… Мучились ли они в своем измерении, как в лимбо?

Тряхнув головой, словно так я могла избавиться от тревожных мыслей, я сконцентрировалась на Империальной звезде. Меня подташнивало, ухо ныло, но сопротивляться силе артефакта и любопытству я снова не смогла. Когда я успела стать такой нетерпеливой, податливой и жадной до магии? Находясь рядом с амулетом, я удивлялась, как вообще избегала его целых три месяца.

Жжение под кожей усилилось, а я погрузилась в темноту.

На этот раз Иосиф уже ждал меня, и никакие тени ему не препятствовали. Он будто укоренился в артефакте, когда я поверила ему. И хотя Империальная звезда служила магу лишь проводником, Иосиф начинал ощущаться как его часть.

– Быстро ты вернулась, – сказал он.

– Я истощена, не смогу находиться здесь долго. В прошлый раз меня вытолкнуло так, что я до сих пор восстанавливаюсь…

– Переходим сразу к делу, это мне нравится!

Теперь артефакт (или я?) вообразил парк с лавочкой и тусклым фонарем, под которым сидел трансмансер. Он был одет в те же рубашку и брюки.

– Почему на тебе одежда? Неужели в лимбо она существует?

– Ты решила потратить драгоценное время на глупые вопросы?

Я дернулась и залилась краской, будто меня отчитал учитель. Прокашлявшись, я сказала:

– Откуда ты узнал, что моя мама находится в лимбо? Как она вообще могла туда попасть?

– Она умерла жестокой смертью. Раньше, чем ей было предназначено. К тому же она Хранительница даров Покрова, как вы это называете, а этих самых артефактов в мире мертвых почти не осталось. Думаешь, она ушла бы на покой, зная, что оставила свою едва совершеннолетнюю дочь разгребать свои ошибки? Я, конечно, никогда не был родителем, но что-то мне подсказывает, именно поэтому ее затянуло в лимбо.

В раздумьях я сложила губы трубочкой. Я виновата во всем случившемся с мамой, и в лимбо она попала из-за моих поступков. Теперь же она не могла найти покой, потому что переживала за меня… Я обязана вернуть ее.

Без мамы сердце никогда не станет полноценным, но если я спасу ее, дыра в груди должна хоть немного затянуться. Я была готова сделать что угодно, лишь бы душа перестала ныть под тяжестью горя.

– Хорошо, я согласна помочь тебе, – как можно тверже произнесла я. – Что от меня требуется?

– Я должен оставаться одной ногой в лимбо, а другой быть в твоей реальности, в мире живых.

Мои глаза округлились, потому что я не имела ни малейшего понятия, как это сделать.

– А вот здесь поподробнее. Я едва смогла воскресить свою подругу и еще не умею продлевать жизнь людям, только цветам. С чего ты взял, что я справлюсь с такой задачей?

– Ваша магическая линия сильная, не зря вас сделали Хранительницами. У твоей матери должны быть наработки. Она активно искала способ вернуть твоего отца из мертвых. Тамала почти провела такой ритуал со мной, пока Минос не спугнул ее, – намекнул он.

Ну конечно, ее дневник! Должно быть, она оставила его в замке на всякий случай. Спрятала, чтобы Минос не добрался до заклинаний, которые она нашла.

А может, она оставила дневник, потому что не хотела иметь надежду и соблазн снова попытаться вернуть отца? Она ведь бросила все и сбежала, чтобы обезопасить меня. Укол вины заставил поежиться. Мама стольким пожертвовала ради меня. Мое детство действительно было спокойным.

И все же я не могла совсем избавиться от злости. Посвяти мама меня в свой мир раньше, как посвящали других ведьм, ее смерти можно было бы избежать. По крайней мере, я бы не позволила Миносу так легко себя обмануть. Я бы знала, как работает магия и зачем ему артефакт.

– Найди это заклинание и просто прочитай, – заключил Иосиф.

– И после того как ты окажешься одной ногой здесь, а другой там… как мы сможем разрушить лимбо и освободить маму?

Он отвел взгляд.

– Нам понадобятся несколько предметов, а затем я перенесу нас с твоей матерью в мир живых с помощью трансмансии. Пока тебе не стоит забивать этим голову, просто найди заклинание, чтобы выпустить меня из лимбо. Империальная звезда свяжет меня меж двух миров.

Я открыла рот, чтобы задать еще один вопрос, но Иосиф перебил меня:

– Лучше скажи, как там, в вашем мире? Кто стоит у власти, что с Верховенствами?

Я симпатизировала трансмансеру. Честно, мне было его жаль. Застрять в своеобразном магическом чистилище… Он ведь ни живой, ни мертвый.

Конечно, он хотел узнать больше о мире за пределами ада, в котором застрял. Я кратко пересказала положение дел в мире живых.

– А как именно ты сюда попал? Тоже переживаешь о ком-то из близких и не можешь найти покой? – спросила я.

– Умер, конечно, так и попал в лимбо, – усмехнулся маг.

Я закатила глаза и захотелось раздраженно топнуть ногой.

– Ты понял, что я имею в виду. Кстати, откуда ты знаешь мою маму?

Его лицо вдруг исказила гримаса боли.

– Что такое? – спросила я и приблизилась к нему.

Пространство вокруг нас сотряслось, на мгновение перед глазами потемнело. Иосиф согнулся вдвое, придерживая голову, а затем и вовсе начал лупить себя по затылку и вискам.

– Уйдите! – закричал он.

Империальная звезда содрогнулась, голоса зашептали. Впервые за последние недели артефакт зазвучал женским хором.

– Иосиф! – звала я и озиралась, не понимая, что происходит.

– Нет! Я не вернусь! Нет, они должны… Умрите! – Он кричал и бил себя по голове и лицу.

Из носа мага пошла кровь, по щекам потекли слезы.

А затем магия снова выкинула меня из амулета. Я очнулась в замке теней. Империальная звезда стала обжигающе горячей, и я тут же отбросила ее в другой конец комнаты. Амулет приземлился на деревянный пол с глухим стуком. Зубы застучали от страха. Что бы это ни было, оно мучило трансмансера. Я видела своими глазами.

Казалось, Иосиф полностью занял собой пространство артефакта. Почему голоса молчали почти все время, но кричали, когда выталкивали меня из волшебного измерения? Если в Империальной звезде находились только я и трансмансер, то где же остальные обитатели – некромансеры?

Голова шла кругом. Взглядом я отыскала мамин дневник, лежавший на постели. Я представила, как мама сидела в своей комнате на кровати, склонившись над пустой страницей, обязательно грызла кончик авторучки и щелкала ею без конца. Меня это раньше так раздражало. Если мама шла за кухонный стол составлять семейный бюджет или рыться в квитанциях за свет и воду, я убегала в свою комнату.

Сколько бы я теперь отдала, чтобы снова посмотреть, как она жует ручку и задумчиво потирает лоб!

Легкие сжались, а слезы опять заполнили глаза. Я схватила мамин блокнот и принялась лихорадочно листать страницы. Иосиф сказал, что у нее могли быть наработки по лимбо, и он был прав. Ведь когда-то она находилась в похожей ситуации – хотела вернуть одного из самых важных для нее в мире людей. Моего отца.

Я не до конца понимала, как работало лимбо, но что, если мама мучается так же, как Иосиф? Вдруг ей там очень больно? Больше, чем вернуть ее, я хотела, чтобы мама была счастлива. Здесь или в Покрове. Она этого заслуживала.

Решение далось легко. Я пролистала дневник до странного заклинания, дополненного несколько раз. На странице говорилось про заключение души в предмет. Звучало как именно то, что требовалось. Иосиф станет частью амулета, как когда-то стала сила двенадцати некромансеров. Я поползла в другой конец комнаты, подобрала артефакт с пола и надела его на шею. Приятная тяжесть на груди ощущалась с каждым вдохом.

Произнести заклинание вслух было нетрудно: уроки магического языка с Гарцель не прошли даром. Я чувствовала, как сила Империальной звезды смешалась в венах с моей собственной, управлять которой становилось легче благодаря артефакту. Вот только ведьм и магов из амулета я никогда не видела, а Иосиф появлялся по запросу. Наверняка потому, что он сам в лимбо и использовал Империальную звезду в качестве проводника. Теперь же он станет частью артефакта наравне с некромансерами и, судя по заклинанию и его словам, волшебным образом окажется между двумя мирами: одной ногой здесь, а другой там. А Империальная звезда превратится в мост между лимбо и нашей реальностью.

Но все ли так просто?

Небеса. Расскажи мне кто год назад, что я буду заниматься чем-то таким… Я бы покрутила пальцем у виска и вызвала медиков.

Над заклинанием мама написала, что потребуется кровь и волосы Хранительницы. Я предположила, что именно у ведьм по нашей линии самая сильная связь с артефактом, а следовательно, нужно связующее вещество, принадлежащее одной из нас. Подтвердить догадку некому: в спальне, погруженной в тишину, никого, кроме меня, не было.

Жители замка начинали ходить по коридорам, но я обычно не вставала так рано, поэтому вряд ли кто-то решит ворваться в мою комнату. Сейчас лучшее время. Я хотела отложить ритуал, обдумать все еще раз, возможно, даже сознаться во всем Гарцель или Ратбоуну… Однако чем дольше оттягиваешь момент, тем хуже.

Я представила маму, сложившуюся пополам в агонии, совсем как Иосиф, и сомнений внутри не осталось. Я должна рискнуть.

Рана на ладони еще не затянулась, поэтому вскрыть ее не составило труда. Я сжала кулак над амулетом, и кровь потекла на него, а потом и на пол. Вырвав с затылка несколько волосков, я поморщилась и аккуратно положила их в лужицу крови. Придется отмывать пол с отбеливателем.

Дневник матери лежал передо мной, раскрытый на странице с заклинанием. Я принялась читать слова, сначала про себя, а затем шепотом, чтобы выровнять произношение. Магия внутри артефакта зашевелилась. Я схватила амулет и поспешила прочитать заклинание громко и уверенно.

Голоса из Империальной звезды завыли по-волчьи. Затем они заговорили наперебой: кто-то ругал меня, кто-то радовался возможности выпустить энергию в мои вены.

Я повторяла строчки заклинания снова и снова, пока не почувствовала, как из уха течет что-то горячее. Боль началась с висков и поползла к затылку. Челюсть ныла, потому что приходилось сдерживаться, чтобы не закричать.

Визг голосов усилился, словно им тоже было больно. Что же я творила?

Магия стремительно вытекала из меня в Империальную звезду. До тех пор, пока во мне самой практически ничего не осталось.

Без сил я свалилась на пол, ухо ныло от боли. Все, что я пыталась игнорировать, отозвалось в теле мучительной песнью: недосып отразился головной болью, в ухе будто стреляли зарядом тока, ноги стали ватными. Я истратила остатки магии, чтобы прервать связь с артефактом, и больше нечему было поддерживать меня на плаву.

Неподалеку валялся телефон. Я кое-как дотянулась до него и разблокировала. Яркий свет экрана резал глаза. Я убавила яркость и нашла номер Ратбоуна. Мой палец замер над кнопкой вызова. Могла ли я рассказать ему, что натворила? Могла ли я рассчитывать на его помощь? Обессилевшее тело и истощенный разум сделали меня более отчаянной, поэтому я позвонила.

Ратбоун ответил после первого же гудка.

– Мора? Что-то случилось?

Конечно, он уже почувствовал.

– Можешь подняться ко мне? – прохрипела я.

В первый месяц после смерти мамы я часто закрывалась в комнате, ссылаясь на воображаемый недуг. Как иронично, что теперь мне было по-настоящему плохо.

Ужасно, мучительно, отвратительно.

Если так ощущается истощение магии, я больше никогда не хотела бы заниматься столь сложными ритуалами. Голову посещали кошмарные мысли:

«А восстановлюсь ли я?»

«Как я могла подвергнуть себя такой опасности?»

«Что произойдет с Ратбоуном и Аклис, если моя магия пострадала навсегда?»

Спустя пару мгновений в комнату вошли. Наверное, Ратбоун бродил где-то неподалеку, чтобы быть рядом. Это согрело сердце. Ратбоун тут же подбежал к оболочке меня, которая валялась на полу. Его руки требовательно, но осторожно ощупали мое тело в поиске открытых ран.

Когда он ничего не обнаружил, парень громко выдохнул.

– Где болит? – спросил он.

Вот и как объяснить ему, что больше всего у меня болит внутри?

– Магия… истощилась… – выдавила я и попыталась перевернуться на спину.

Ухо резало сильнее при каждом движении. Я зашипела, схватившись за голову. Ужас отразился в золотистых зрачках Ратбоуна, его брови взметнулись вверх. Закусив губу, я попыталась успокоиться и расслабиться. Совсем забыла, что он ощущает мою боль…

– Мне нужна помощь, – жалобно дрогнул мой голос.

Сколько еще можно терпеть это невыносимое чувство? Казалось, моя барабанная перепонка окончательно разорвалась. Что будет с ухом, если там уже запустился необратимый процесс? Неужели оглохну? Я лежала на полу, а Ратбоун придерживал мне голову. В таком состоянии я не смогу даже дойти до машины, чтобы попасть в больницу.

Гарцель говорила, что завет может дать Ратбоуну возможность не только использовать мою магию, но и усилить ее. Если Ратбоун сделает это, смогу ли я быстрее восстановиться?

На поле боя в Доме крови я направила свою силу в его рану, и каким-то чудом та затянулась. Я не до конца понимала, как это работает, но…

Я ведь могу довериться Ратбоуну? Мое здоровье в его же интересах.

– Ухо… – проскрипела я измученным голосом. – Я соврала. Это не ватные палочки. Я повредила барабанную перепонку магией.

Ратбоун так резко вздохнул, что закашлялся. Я хотела стукнуть его по спине, чтобы остановить кашель, как в детстве всегда делала мама, но сил шевелить руками не осталось.

Я подняла взгляд и обнаружила, что Ратбоун злился. Он играл желваками и прищурил глаза. Но парень по-прежнему держал эмоции внутри.

– Как я могу помочь? Давай отвезу в больницу? Машина Александра самая быстрая.

Ратбоун положил одну руку мне под шею, а другую под колени, чтобы поднять, но я остановила его:

– Нет! Они будут задавать вопросы!

Ратбоун покачал головой и чуть ли не закричал:

– И что? Соврешь про ватную палочку, или спишем все на слишком громкую музыку в наушниках. Идем!

Я хрипло рассмеялась. В легких становилось тесно, словно они уменьшились раза в три. В висках появилась настойчивая резь.

– Ты правда… переживаешь? Такое ощущение, будто я умираю… Н-не дотерплю до больницы.

Ближайший медицинский центр находился в пятидесяти километрах. Замок теней возвели у черта на куличках, хотя я и понимала, что это правильно. Здесь не было риска, что кто-то заметит странную группу, состоящую преимущественно из женщин, которые таскают за собой мешки с кладбищенской землей и трупы.

– Не смей даже говорить такое! – взволнованно произнес Ратбоун. – Я позову Гарцель, она уже должна была вернуться из Сельгара.

Его губы тряслись, будто температура в комнате упала градусов так на двадцать. Может, у него действительно есть чувства ко мне?

«Небось просто переживает за свою шкуру. Ведь если ты умрешь, сгинет и он», – злобно произнес в голове воображаемый голос.

– Нет, не надо Гарцель! Я пока не могу ей рассказать. Она… не одобрит то, что я сделала. – Я замолчала, чтобы восстановить дыхание. – Э-это сейчас будет импровизация, но надеюсь, она сработает. Как тогда, во дворе особняка.

Я закашлялась и с ужасом обнаружила, что на пол капнула кровь. Я не удосужилась прикрыть рот из-за слабости в руках, и алые капли забрызгали не только мою футболку, но и старинный деревянный пол в комнате. Точно без отбеливателя не обойтись.

Ошарашенный Ратбоун сжал меня за талию и коснулся моего лба своим.

– Сейчас я попробую нащупать источник своей силы, возьми меня за руку… или еще за что-нибудь. Думаю, мы должны быть соединены, – прошептала я.

Ратбоун осматривал меня, гадая, где можно коснуться, чтобы не сделать больно. На ладони зияла рана, покрытая запекшейся кровью. Но у меня в голове предстала картина, как он изучает взглядом мое нагое тело и раздумывает, какой части коснуться губами дальше. Щеки вспыхнули, и я сомкнула веки. Магическая связь шевельнулась где-то внутри, а это – знак.

Я почувствовала прохладные руки на теле: одна крепко сплела наши пальцы, другая легла на грудь над сердцем. Даже закрыв глаза, я словно тянулась к нему, как магнит. Наверное, осознавала, что он – мое лекарство и спасение. Хотелось протянуть руки и коснуться его теплой кожи, но сил не осталось.

– Попробуй постучаться ко мне. В прошлый раз ты говорил со мной мысленно, помнишь?

– Я сам не знаю, как так вышло, но я постараюсь. – Голос Ратбоуна по-прежнему дрожал.

Золотая ниточка протянулась между нами – так я представляла нашу с ним связь. Ратбоун резко вдохнул носом воздух, и я догадалась, что он почувствовал мою энергию.

«Мора?» – он говорил у меня в голове.

«Да, я тебя слышу», – ответила я.

Я была уверена, что на губах Ратбоуна появилась кривая улыбка, хотя мои глаза оставались закрытыми. Никогда я не ощущала такого… единения. Даже сложно подобрать слова. Я будто начиналась в себе и заканчивалась в нем. Его запах смешался с моим и стал чем-то совершенно новым. Я перестала слышать мысли Ратбоуна, но могла догадаться, о чем он думал, на основе его ощущений. Сейчас он, вероятно, удивлялся, как ему уютно рядом со мной.

Странно, но в моменте это вовсе не пугало. Наоборот, я словно выдохнула. Остатки магии теплились где-то на дне меня, и присутствие Ратбоуна помогало им не погаснуть окончательно. Жутко клонило в сон, а значит, времени оставалось совсем немного.

Заклинание истощило меня чуть ли не до смерти. Как такое возможно? И почему Иосиф не предупредил, что это настолько сложно: материализовать душу из лимбо в Империальную звезду?

Когда придет время вызволять маму, что станет со мной? Как я смогу уничтожить целое измерение? Умру ли я от такой нагрузки? Я даже не догадалась спросить.

Я не так сильна, как думала. Как думали остальные.

Ратбоун постучался в мое сознание, мягко коснулся щеки костяшками пальцев, переводя мои мысли к проблемам насущным, а не потенциальным. Я представила, что передаю ему остатки магии по тоненькой ниточке связи, как поезд ходит по рельсам. Ратбоун незамедлительно ее принял.

«Теперь направь ее мне в ухо и в голову. Раскалывается жутко, вдруг где-то есть внутреннее кровотечение», – скомандовала я мысленно, потому что сил говорить не осталось.

Ратбоун снова прижал свой лоб к моему и сделал все, как я сказала. Мне стало жутко щекотно, потому что магия тонкой струйкой текла к уху, затем спускалась по горлу к бронхам. Я закашлялась, и Ратбоун резко привел меня в вертикальное положение, точно кресло в самолете. Впрочем, уши заложило, а голова гудела от напряжения, что очень даже походило на полет в тысячах километров над землей.

И все же спустя пару минут я почувствовала себя лучше. Легкие вбирали больше воздуха, хотя слух пока не возвращался. Зато вернулись голоса магов из амулета. Я убавила их громкость.

«Мора, как ты? Что происходит?» – снова появился взволнованный голос Ратбоуна в мыслях.

В отличие от других настойчивых голосов, что шли от Империальной звезды, его тембр приятно ласкал внутреннюю стенку сознания, и его не хотелось прогонять.

«Уже полегче…» – пробормотала я мысленно.

Я надеялась, что магия действительно помогала, и я больше не умирала. Лейла говорила, что магия завета до сих пор не до конца изучена, что она индивидуально проявляется у каждой пары. Судя по всему, наша связь помогала лечить друг друга. В целом логично, ведь Ратбоун в прошлом был магом крови, а исцеление – одна из присущих им способностей.

Спустя еще несколько минут я удостоверилась, что выздоравливаю. Дыхание стало расслабленным, ровным, и ко мне постепенно возвращался слух. Я открыла глаза, но приподняться не смогла. Организм по-прежнему был предельно истощен, но угроза смерти миновала.

Ратбоун улыбался, а его щеки порозовели. Он погладил меня по макушке и прошептал:

– Отдыхай.

Отяжелевшие веки послушно опустились, и я провалилась в уютную темноту, словно в мягкую постель.

7

Сражение с птичьим пометом

Ратбоун

Грудь Моры размеренно вздымалась и опускалась уже почти сутки.

Ведьма теней не просыпалась, даже чтобы сходить в туалет или глотнуть воды. Я то и дело щупал ее теплое тело и прислушивался к дыханию, желая удостовериться, что Покров не забрал ее. Но Мора была жива.

Она очнулась, судя по тому, как она нащупала меня рядом и закинула ногу мне на низ живота, а лицом уткнулась в шею. В штанах вдруг стало неприятно тесно, и я аккуратно вернул Мору на противоположную сторону кровати. Ее веснушчатый носик недовольно сморщился, а ресницы затрепетали. Спустя несколько минут спящая красавица открыла глаза.

Она смотрела на меня в замешательстве.

– Выспалась? – Я не смог сдержать ухмылку.

Мора приподнялась на локтях и оглядела свою спальню.

– Небеса, у меня во рту пустыня.

Я подал ей стакан воды.

– Ты проспала почти двадцать три часа, я уже начал переживать.

– Сколько-сколько? – выпучила глаза она.

– Как ты себя чувствуешь?

Мора напугала меня. Когда я обнаружил ее на грани обморока на полу, мое сердце так сжалось, что до сих пор болит, как потянутая мышца.

– На удивление неплохо, но желудок воет как волк. Есть что-нибудь покушать? – Она причмокнула губами и полезла в прикроватную тумбочку. – А! Заначка на всякий случай, – сказала ведьма и достала из ящика шоколадку. – Правда, растаяла уже…

Ее руки дрожали, пока она безуспешно пыталась разорвать упаковку, отчего Мора недовольно засопела. Я мягко остановил ее, взяв за запястья.

– Я принесу тебе что-нибудь более стоящее с кухни. Фрукты будешь?

Мора неохотно кивнула, ее взгляд то и дело опускался к шоколадке в руках. Но есть сладкое на оголодавший за сутки желудок – не самая лучшая идея.

Вдруг она отбросила плитку шоколада и вскрикнула, схватившись за голову.

– Что такое? – тут же подскочил к ней я.

– Я слышу правым ухом! Сработало! Хвала святым! Я все же не оглохла.

Я облегченно выдохнул. Значит, мы могли исцелять друг друга. Я и раньше считал Мору особенной, а теперь окончательно уверился в этом. Она способна на многое, и я почувствовал, как гордость разлилась теплом в груди.

Если я умер и потерял магию, только чтобы судьба свела меня с Морой, то я рад, что все так сложилось.

На страницу:
5 из 6