Табор уходит в розыск

Покинув прокуратуру Опер Главка прибыл в отдел. Собрались у начальника розыска. Подошли начальник отдела и прокурор города. Собрали всю информацию в кучу. Получилась та же картина, которую сложили на месте преступления. Пришлось озвучить для руководства еще раз. Одинокий пенсионер, ветеран войны, проживал в доме-один. Вел скромный образ жизни. Алкоголем не злоупотреблял, обширных связей не имел, деньги в жилище не складировал и ими не разбрасывался.

Последними, кто видел его живым, были женщины: соседка и продавщица в магазине, где дедушка приобрел четыре мороженных куриных тушки, десяток упаковок лапши быстрого приготовления, какой-то крупы и сахар. Продавщица и соседка на официальный бланк настаивали, что это было позавчера, около 18 часов. Причину закупки такого количества продуктов, обосновал соседке – своим нежеланием часто ходить в магазин. Был – ли на его пиджаке, при посещении магазин-орден, свидетельницы не обратили внимания. Со слов другого соседа, в этот же вечер в окнах дома ветерана горел свет. Предположили, что пенсионер, приобретя продукты, вернулся домой, где и находился скорее всего позавчерашний вечер.

Давность смерти первоначально определили, как наступившую более суток назад, то есть не позднее 11 часов вчерашнего дня, а то и раньше. Судя по неповрежденным дверным и оконным запорам и целым стеклам, дед, скорее всего сам впустил преступника и, повернувшись к нему спиной, сделав несколько шагов, получил удары в спину. Преступник выкрутил с пиджака-орден «Красной Звезды», обыскал помещения, разбросав вещи и незамеченным скрылся, похитив боевые награды и продукты питания (ни курицы в морозилке ни лапши с сахаром найти не удалось).

Вызвали эксперта. С места изъяли кучу отпечатков, дактилоскопировав для исключения потерпевшего и сыновей. Прогнав образцы по базе, выявили их совпадения, кроме двух, старых.

Версии? Оптимальными предложили две: убийство совершено знакомыми потерпевшего, на почве личных неприязненных отношений, а бардак устроен с целью ввести следствие в заблуждение и убийство совершено неустановленным лицом из корыстных побуждений. Первую – предложил отработать Варяг. Все родственники проживали на территории областного центра и собирать данные по ним было ему проще. Два ничейных отпечатка давали в дорогу, отвезти в центр и «прогнать» по областной базе данных. Вторую версию поручили Одинцову. «Почему ему?», – возмутившись спросил Опер Главка. – Он же по убийствам не работал? «Больше-некому. Рязанов в отпуске с выездом. Будет недели через три», – ответил ему начальник розыска. Местному розыскнику предписывалось завести дело оперативного учета на нераскрытое преступление, подготовить план, составить списки ранее судимых за разбойные нападения и грабежи, проживающих в городе, проверить их на причастность к преступлению, подтверждая или опровергая алиби. Участковому – закончить подомовой опрос, обойти поднадзорных и помочь своему коллеге.

Оставался открытым вопрос с наградами. Проверку мест сбыта по городу поручили начальнику розыска, а наиболее возможных мест реализации похищенного в областном центре, соответственно Варягу. Договорились обменяться сведениями через неделю.

Глава 3. Парле ву франсе? Йес ли бы?!

Опер Главка доложив непосредственному руководителю обо всех обстоятельствах убийства пенсионера, получил полное благословение заниматься только этим делом, бросив все остальное. Преступлением уже заинтересовалась областная прокуратура, намекнув на заслушивание через месяц. Отработка версии проходила стандартно. У всех родственников были получены полные установочные данные, после чего компания была проверена по всем справочным учетам, на предмет возможного наличия судимостей или иных компрометирующих материалов. Пусто. Административный протокол на внука, за распитие спиртного в общественных местах-не в счет. Копнул глубже. Прошелся по их адресам и собрал характеристики от соседей. Ничего. Семьи, как семьи. В меру шумные, вежливые, не алкоголики. Стандартные жильцы.

Наступили выходные. Пора было заняться наградами. «В Боровске их вряд ли скинешь. Слишком маленький городок, а вот попробовать «толкнуть» на областной «барахолке»-возможно», – поразмыслил оперативник и поехал к вокзалу. Недалеко располагался рынок, где обосновались продавцы видео, аудио, книг, журналов, марок и значков, вещей, советской эпохи, нумизматики и конечно наград. Уже к 12 часам идти между рядами столов с товаром, можно было только активно проталкиваясь локтями. Подморозило. Яркое, но холодное солнце отражалось лучиками от блестящих предметов, аккуратно выложенных для обозрения. Значки, монеты, несколько юбилейных медалей.

Варяг подул на пальцы, согревая их теплом. Ботинки скользили по льду, покрывшему рыночный асфальт. Ночами уже температура уверенно опускалась в минус, чуть-чуть поднимаясь к нолю в полдень. Первый снег выпавший месяц назад, быстро стаял, подготавливая водителей и пешеходов к приходу зимы. В начале недели северный ветер принес второй эшелон, который завалил улицы и дома, остановив осадки только вчера вечером. Намело везде, но торговое место быстро утоптали и расчистили, оставив ледяную корку. Поскользнуться мог каждый, но упасть-только полный неудачник. Незнакомые тела, двигавшиеся в «толкучке» во всех направлениях, крепкой стеной создавали опору любому потенциальному покупателю.

Пройдя все ряды несколько раз, наш герой искомого не увидел. Пришлось интересоваться. Спрашивать о медалях и орденах, не зная номера, было не целесообразно, поэтому мнимого «покупателя в погонах» интересовал только орден «Красной Звезды». Продавцы, предусмотрительно одетые в валенки, пуховики или тулупы с высокими воротниками, серьёзные головные уборы и рукавицы, только отрицательно мотали головой. Кто-то обещал посмотреть и предлагал зайти через неделю. Взгрустнулось. Хотелось, ррраз – и в дамки! Но нет. Пришлось «нырять» в поток, двигающийся к книжным столам.

Книги всегда поднимали настроение, даже если Варяг их не покупал. Посмотреть, удивиться обложке, взять в руки, перелистнуть несколько страниц, ощутить запах печатной продукции, спросить цену и, не имея возможности купить, положить обратно, все равно было здорово!

Никто не навязывал товар, активно отвечали на вопросы о вышедших новинках, лихо закрученных сюжетах или бешенном спросе на какую-то серию.

– Это что? Триоле? За четыре тысячи рублей? Вы в своем уме? – вдруг услышал оперативник возмущенный, высоко тональный, женский голос. Голова автоматически повернулась в том направление.

У прилавка с книгами стояла высокая, полная женщина, лет сорока, одетая в пальто с воротником и серую шапочку-шляпку. С пером? Именно с пером. Рукой в кожаной перчатке она трясла какую-то книгу в красно-синем переплете с продольными полосками и мелкими узорами. Продавец-мужчина, явно уступающей покупательнице в весовой категории, пытался оправдаться, говоря о личном автографе автора на развороте, но женщина была непреклонна.

– Неслыханно! Даже с автографом Эльзы она не стоит более трех тысяч! Берите, пока даю, три тысячи и расходимся!

Мужчина отрицательно покачал головой и потянулся к товару. Женщина отдернула руку с книгой.

– Да кому сейчас нужен этот роман какой-то француженки, пусть даже с автографом, изданный на французском? Кто его будет читать? Сейчас и язык то этот никто не учит, – продолжала возмущаться покупательница, не выпуская вожделенный объект из руки. – Вот Вам три тысячи, и я пойду.

– Вам, например. Он вам, например, нужен, раз торгуетесь со мной, как на базаре, – ответил мужчина, выходя из-за прилавка и протягивая руку. – Верните книгу, если покупать не будете!

Это уже было интересно, тем более оперативник узнал героиню. Он остановился рядом, скрестил руки на груди и терпеливо ждал, чем закончатся дебаты.

– А мы с Вами где? Не на рынке разве? – парировала собеседница. Отступив на шаг и спрятав книгу за спину, она левой рукой вытащила из кармана пальто мятые купюры и протянула их. – Давайте договоримся за три тысячи триста рублей, – уже спокойно резюмировала женщина и добавила извиняющимся тоном: – У меня больше нет. Это все деньги.

Продавец на секунду задумался, потом взял деньги, пересчитал и спрятав их в карман, кивнул, согласившись на предложенные условия.

Сияющая покупательница надежнее перехватив свое приобретение, гордо двинулась прочь, не забыв напоследок обернувшись крикнуть «Хам» торгашу. Тот открыл было рот, но хулиганка уже скрылась в потоке. Улыбающийся милиционер шел следом. Догнать Воронцову удалось только на выходе с рынка. Пристроившись рядом и подхватив ее под локоть, Опер Главка поздоровался: – Здравствуйте, Ольга Юрьевна! Как я рад Вас видеть!

Женщина повернулась влево и остановилась. – Ой. Здравствуйте, Варяг. Я тоже рада. Давно не виделись! – она улыбнулась в ответ.

– Поздравляю с приобретением новой книги!

– Вы слышали наш диалог? – слегка смутившись поинтересовалась она.

– Только заключительную его часть, – соврал собеседник.

– Это какое –то чудо, – возбуждённо начала рассказывать женщина. – Приобрести книгу Эльзы Триоле, в оригинальном издании 1942 года, да еще и с ее автографом за какие-то жалкие три тысячи триста рублей?! Мне очень повезло. Неслыханно я б сказала. Удачный день.

– Кто ж она такая, если Вы тратите половину своей зарплаты на старый матерчатый фолиант?!

– Поверьте, я бы и весь месячный заработок за нее отдала, если бы сестра сегодня утром не реквизировала половину, предполагая мои возможные траты! Триоле- великая французская писательница. Сестра Лили Брик (музы Маяковского!). Ну так-то ее фамилия Каган и она наша соотечественница, – уже шепнула Ольга Юрьевна. – Но это ничего не меняет. Она-великая!

– Ясно. А книга-то, о чем? – уже устав от любимого «конька» собеседницы, из вежливости поинтересовался милиционер.

– О важном! О преодолении одиночества, о человеческой сущности, о взаимоотношениях и разочарованиях… Называется «Никто меня не любит».

«Бе», – подумал Опер. «О соплях короче», – а в слух сказал, сочувственно покачав головой: – Понимаю…Наверняка отличный роман.

– Хотите, я дам Вам потом его прочитать?

– Пожалуй-нет. Мой французский, начинается и заканчивается знаниями слов: здравствуйте, до свидания и слон. Элефан по-ихнему.

Ольга Юрьевна улыбнулась.

– Да и времени сейчас нет.

– Вы же в Главке сейчас? В убойном отделе? – уточнила собеседница.

– Да. А Вы все – в нашем бывшем отделе, в районе, в экспертах?

– Да. Верно. Сижу, как кочка. Сестра в вашем здании на первом этаже в Бюро работает.

– Трупами занимается?

– Да. Ими. Вы с ней не встречаетесь там?

– Нет. У них вход, с другой стороны. Я там не появляюсь.

– Ясно. Пожалуй-мне пора. Была рада Вас видеть! Приезжайте в свой любимый отдел. Вам всегда там рады во всех трех зданиях!

– И вы, если будете в Главке-обязательно поднимитесь на четвертый этаж. «Уголовка» (уголовный розыск) там сидит. Кофе попьем, как в старые времена!

– С сигареткой? – подмигнув уточнила эксперт.

– Пожалуй-нет, – позеленев ответил оперативник. – У нас, к сожалению-не курят. Совсем.

Сделав вежливый книксен, Воронцова поплыла в одну сторону, сотрудник уголовного розыска – в другую. Всю оставшуюся дорогу настроение было приподнятое. Помогли воспоминания, связанные с этой персоной. Обе сестры Воронцовы работали в районном отделе внутренних дел еще до перевода в него Варяга. Потом младшая перевелась в Бюро, а старшая осталась на месте. О! Это были любопытные дамы! С Натальей удалось проработать не долго и баек в памяти не было, зато Ольга компенсировала все за двоих.

Представьте себе женщину, высокого роста, полного телосложения, говорящую очень высоким тембром голоса, абсолютно не соответствующего внешним данным. Первый диалог с ней заставлял собеседника улыбнуться, а уж как специфично звучали редко поизносившиеся ею матерные слова?! Вообще.

Опер вспомнил, как общаясь у дежурной части с мужчиной, находившемся в сильной степени алкогольного опьянения, она терпеливо четыре раза пыталась ему объяснить путь до остановки. Ее собеседник, в силу своего состояния, никак не мог его понять. Пятый раз был более конкретен и, видимо устав от попугайства, эксперт направила пьяницу по более короткому маршруту, состоящему из трех букв, показав жест рукой, как часто это делал Ленин. Помогло сразу, потому что прохожий быстро ушел в нужном направлении.

Ольга Юрьевна со всеми общалась исключительно на «Вы» и в совершенстве владела французским. Проникновенно, прикрыв глаза, она воспроизводила строки великих мастеров французской поэзии. Её не смущала окружающая обстановка, порой состоящая из кровавых пятен на полу и истерзанного рублеными ударами топора – тела жертвы. Ковыряя пальцем в раневом канале трупа, пытаясь определить глубину повреждений, она с восхищением повествовала содержание очередного прочитанного романа. Иногда это отвлекало.

С мужчинами у сестер, видимо, было не все просто. Они проживали вдвоем в трехкомнатной квартире. Культура и какая-то эстетика были ярко выражены в их манерах и разговорах. Порой казалось, что женщины родились на 100, а то и 150 лет позже своего времени. Однажды, будучи ответственным от руководства, заместитель начальника районного отдела в звании полковника, попытался помочь Ольге Юрьевне войти в автомобиль дежурной части, для выезда на место преступления. Ближайшей точкой соприкосновения рук полковника, оказались две ягодицы хозяйки, затянутые в юбку. Не имея дурных намерений, офицер слегка подтолкнул участницу следственно-оперативной группы, неторопливо пытающуюся залезть по крутым ступеням ГАЗельки. Варяг шел следом за руководителем. Впихнувшись в салон, эксперт развернулась на 180 градусов и влепила седовласому ответственному пощечину, сравнимую с попаданием пушечного ядра, после чего, пропищав возмущенное «Пошляк!», спокойно села на сиденье. Ядро, четко попав по левой щеке, отбросило мужчину на снег. Оперативник едва успел отскочить. Несколько секунд пострадавший просто лежал, не понимая, что с ним произошло. Потом встал, отряхнулся, поднял и нацепил на голову слетевшую шапку. Затем осторожно поднялся в салон и, придерживая рукой больное припухшее место, принялся искренне извиняться за свой поступок. Ответа не последовало. Удовлетворенная гордячка смотрела прямо, не удосужив полковника своим взглядом. Все произошло настолько быстро, что оперативник не успел засмеяться, но всю дорогу прятал улыбку на лице, прикрывая рот ладонью. Крута?! После выезда начальник попросил сотрудника уголовного розыска не распространяться о случившемся, на что коллега кивнул, показав застегивание рта на молнию.

Ранее высказанное предложение Воронцовой покурить при следующей их встрече во время кофейной паузы, было категорически отвергнуто оперативником не из-за запрета. Как-то, на ночном выезде, Варягу захотелось покурить, а сигареты закончились. Магазинов по близости не было, и курильщик, с сожалением, озвучил вслух свое желание. Дознаватель отрицательно покачала головой, а эксперт вынула пачку из кармана и протянула просившему. Удивленно взглянув на дающего, опер взял пачку, вытащил сигарету и вернув оставшиеся, смачно закурил. Ольга улыбнулась, а у дознавателя широко раскрылись глаза, что не прошло незамеченным для курильщика. Потом, наедине, дознаватель на будущее категорически не рекомендовала брать сигареты у эксперта. «Почему?» – спросил опер. «Да потому, что она их с трупов собирает. Говорит, что нечего добру пропадать. А потом раздает всем, кто просит». Варяг позеленел и больше про сигареты при эксперте не говорил. Даже если ооочень хотелось курить.

Глава 4. Мёд «липовый».

«А снег, идёт, а снег идёёт. И Опер Главка что-то ждет?! Не надо верить в чудеса, добудь инфу ты сам», – крутилось в голове Варяга, сидящего на совещании в кабинете начальник отдела города Боровска. За окном опять шел снег. Результаты недельной работы были нулевые. Судимые, надзорники, проверенные места возможного сбыта в городе и областном центре, родственники и немногочисленные связи, не добавили ничего нового в дело по убийству ветерана. Участковый доложил по своей линии. Ознакомились с результатами судебно-медицинской экспертизы. Смерть потерпевшего фактически наступила от проникающего ножевого ранения. Всего имелось четыре раневых канала, одинаковой ширины, предположительно ножом. Повреждения нанесены прижизненно. Резаные раны правой кисти и пальцев, возникли от воздействия осколков стекла и отношения к смерти не имели. Повреждения левой лобной части головы, вероятнее всего, возникли от падения с высоты собственного роста и соударения о твердую поверхность, не исключено, что об пол.

Получалось, что у деда в момент ударов в спину, в правой руке находилась стеклянная банка, объемом один литр, которая разбилась при падении человека и порезала ему пальцы. Рядом никакой жидкости обнаружено не было. Пенсионер нес пустую банку? Зачем? Откуда? Кто-то вернул должное? Не понятно. Не официально милиционеры дополнительно осмотрели территорию вокруг дома, поковырялись в снегу и домашнем хламе на участке, но орудие убийства не нашли. Начальник отдела с прокурором подвергли оперов критике, после чего все разошлись. Следующий сбор назначили еще через неделю.

Так прошел месяц. Из дополнительной информации добавились сведения от младшего сына. При встрече он дополнил, что отец дома хранил четыре незарегистрированных охотничьих ружья, патронташ, патроны разного калибра и серьезный охотничий нож. Этих вещей дома не оказалось. Ни марок, ни особенностей или калибров, ни точного количества патронов, ничего известно не было. Изначально старший брат не велел говорить об этом милиции, так как отец владел оружием незаконно. Приняли к сведению. Зарядили лицензионно разрешительную систему города, при общении с охотниками, выяснять, не предлагал ли им кто ружья или патроны? Дополнили ориентировку.

А снег все заметал. Дома, улицы, возможные следы, машины и людей. Падал хлопьями, не спеша, уверенный в своей правоте или валил крупой мелкого помола. Северный ветер кружил этим добром, нагребая шапки на выступающие предметы, а потом вдруг исчезал. Становилось тихо. Холодное солнце, пробившись через тяжелые тучи, бросало свои лучи, и они ярко искрились, отражаясь невыносимым светом от снежинок.

Варяг шел в прокуратуру ломая тяжелыми ботинками структуру льдинок, которые рассыпаясь и крошась издавали скрип. Зябко. Рынок Боровска съежился под тяжестью осадков. Немногочисленные продавцы и покупатели находились в движении. Одни-перемещаясь по своим маршрутам, другие-на метр вправо и обратно.

– Покупайте мёд. Мёд. Липовый мёд! – чей-то женский голос явно находился в движении.

– Дарагой! Купи мёд?! – услышал оперативник совсем рядом, и чья-то рука прихватила его сзади за локоть. Он обернулся.

Зацепившаяся оказалась цыганкой, лет сорока, среднего роста, в традиционном платке, цветастой юбке и каком-то пуховике.

– Купи! Хороший мёд. Не дорого отдам. Две банки осталось, – она вытащила из сумки пол литровую банку, наполненную какой-то желтой составляющей и протянула ему.

Опер Главка мёд не любил с детства. Он отрицательно мотнул головой и пошел дальше. Уйти удалось не далеко. В другой части рынка – картина повторилась. Он даже подумал, не дежавю-ли?! Нет. Эта цветастая коммерсантка была лет на десять моложе предыдущей. В остальном: одежде, манере говорить, прихватке за локоток и пол литровой банке с содержимым, все было аналогично. Освободившись от зацепа, милиционер молча прошел мимо. Пообщавшись со следователем вернулся в отдел.

Одинцов сидел в кабинете. Сложно было составить мнение о личностных или служебных качествах коллеги, с которым познакомились фактически месяц назад, но кое-какие выводы уже сформировались. Федору Одинцову было около тридцати. Среднего роста, среднего телосложения, не многословный капитан имел видимо четкую жизненную позицию улитки с домиком на спине. С функционалом-справлялся, Варяг смотрел статистику по линии розыскной работы, инициативой не блистал, молча соглашаясь с мнением руководства, но предпочитал лишних телодвижений не совершать, экономя силы, нервы и время. В раскрытии убийства особо заинтересован не был, видимо считая, что за «темную мокруху» пусть отвечает начальник убойки – Рязанов. Поставленные задачи исполнял неохотно и в самую последнюю очередь.

Увидев коллегу с областного центра-поморщился. Не подав вида Варяг прошел в кабинет и сел за свободный стол. Обменялись отсутствием новой информации. Опер Главка посмотрел на чайный столик. Из носика чайника шел пар. Федор проследил за взглядом, но кофе не предложил, а гость просить не стал. На столике стояла маленькая баночка с содержимым желтого цвета.

– Мёд? – кивнув на емкость спросил посетитель.

– Да, – ответил хозяин кабинета.

– Видал сейчас на вашем рынке. Ходят цветастые тети и предлагают цветочный, точнее липовый мёд.

– Неее. Ты про цыган? Нет. Это желтое варево действительно – «липовое», потому, что не мёд. Смесь сахара кислоты и щелочи. На выходе-100% фальсификат.

– И чего? Никто их не прихватывает?

– Так заявлений то нет. Никто не пишет.

– И никто не травится?

– Нет пока.

– И много у вас таких коммерсантов в платках?

– Да. Хватает. Живут давненько. Оккупировали частный сектор. Несколько домов. Ходят по городу, клянчат деньги гаданием, продают всякую хрень на рынках да по домам.

– По домам? Ходят по домам?

– Да. Но пока краж не было, не заявляли, мошенничеств тоже. Отдел по незаконному обороту наркотиков напрягся. Но тоже пока никого не прихватил. Ты меня не слушаешь?

Варяг смотрел куда-то в угол. Потом на столик. Подошел и взял в руки банку с мёдом. Где-то он это топленое масло видел?! «Вспомнил. Масло. Топленое!» – Набери участковому, который в нашей следственно-оперативной группе состоит.

Участковый пришел.

– Участок, где ветерана убили, твой?

– Мой.

– Дома все прошел?

– Фактически. Я же докладывал на совещании?!

– Цыгане по домам на участке-ходили?

– Да Было дело.

– Что-то я этого на совещании не слышал?

– А чего об этом рассказывать? Ну ходят. По улицам у нас ходят, на рынке ходят, и по домам ходят. Мало ли кто ходит?! Это не запрещено. Эти-гадают, ширпотреб продают. Никто пока не жаловался.

– А мёд продают?

– Да. Видел. Тоже заявлений не было. На качество не жаловались.

Варяг набрал номер телефона младшего сына ветерана. Уточнил, употреблял ли его отец мёд?! Да. Употреблял. Не часто, но с чаем. Попросил приехать собеседника в адрес отца с ключами. Связался со следователем. Через пару часов дополнительным осмотром изъяли в сенях дома потерпевшего – банку с желтым содержимым. Аккуратно упаковав, направили на исследование. Экспертиза изъятых с банки отпечатков пальцев выявила одно совпадение следа с отпечатком деда и два, возможно женских, отсутствовали в базе.

С участковым пошли в народ. Выяснилось, что в день похода пенсионера в магазин, по улице, где в том числе находился и дом потерпевшего, ходили цыгане и предлагали мёд. Видели мужчину, женщину и ребенка, мальчика, на вид около 8 лет. Особых описаний не было. Цыгане-как цыгане. Типичные представители кочевого народа. Цветастые в одежде и приставучие в беседе. Один мужчина обратил внимание, что эта троица перемещалась на отечественной автомашине ярко оранжевого цвета, гнилой по периметру, но на ходу. Установили, что машину видели в цыганском районе у дома пожилой гадалки Розы. На все передвижения ушло еще пара дней.

Визит нанесли вдвоем с Одинцовым. Бывали – ли вы в доме гадалки? И Опер Главка стучал в старенькую дверь одноэтажного дома впервые. Двери открыла пожилая женщина. На голове – традиционный платок, уши оттянуты желтыми кругляшками-сережками, кожа лица больше напоминала кору столетнего дуба. Нахмуренные брови явно свидетельствовали о нежелании принимать гостей, но красные обложки удостоверений и напор посетителей, заставил хозяйку впустить двух мужчин внутрь. В помещении было прохладно, несмотря на топившуюся печку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Поздоровались за руку

2

Оперативник отделения розыска. Поиск без вести пропавших, установление личностей неопознанных трупов и местонахождения лиц, находящихся во всех типах розысков (федеральном, местном и т.д.).