Резервация

Дальше дни моей непростой реанимации – физической и душевной – были похожи один на другой. Я не считала, сколько конкретно прошло времени, прежде чем я смирилась со своим положением и в целом пришла в себя.

Кроме Мары за мной ухаживали еще две женщины – Лора (она была самой молодой) и Тани (старше всех по возрасту, но по иерархии наравне с Лорой). Периодически им помогал синеглазый мальчишка Оун.

Они все на совесть делали свою работу, но Мара явно старалась больше других. Она вытирала мои слезы, ласково по-матерински что-то приговаривала, хоть мы и были с ней примерно одного возраста. Такое отношение меня успокаивало, ведь с людьми, от которых хоть в чем-то зависишь, лучше дружить.

Когда мне стало легче, на помощь лекаршам стали приходить по одной разные старушки. Их помощь заключалась в присмотре за мной и каких-то очень простых действиях. Одной доверялось растирать травы. Другая, совсем дряхлая, приходила и просто сидела молча у моей постели. Ее голова тряслась, узкие глаза были тусклы и безжизненны, и она не сводила с меня своего странного взгляда. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что ее присутствие здесь организовано не для меня и не для лекарш, а именно для нее самой. Как будто старуха при деле, хоть и толку от нее ноль.

Еще одна женщина, имени которой я не запомнила, приносила еду мне и лекаршам (и старухам, когда те находились в лечебнице) – блюда обычно состояли из рыбы, птицы или морепродуктов, риса, вяленых и сушеных фруктов.

Но больше всего эмоций я испытывала, когда проведать меня приходил Эрих. По крайней мере, мне хотелось думать, что он появляется здесь исключительно из-за меня, но я допускала мысль, что он и раньше регулярно проверял работу лекарш.

За эти несколько дней мы виделись еще два раза. И я заметила каким-то внутренним зрением, как вспыхивает огонь в груди у Мары, когда он рядом. Как меняется ее голос, появляется счастливая улыбка… И в эти моменты хотелось надеть ей глиняный горшок на голову!

И я прекрасно понимала, почему. Потому что он нравился мне. Самый главный и важный человек на острове – именно так я о нем думала. Но все это казалось неважным, когда я мечтала, что скоро вернусь домой.

«Да пусть достанется Маре этот Эрих, – уговаривала я себя, борясь с ревностью. – Зачем мне эти интрижки, когда надо думать о том, как добраться до ближайшего города. Попробую найти там посольство России. Ну или узнаю для начала, в какой я стране».

Я пыталась представить себе, как буду добираться домой, как встретит меня Солодов. Предполагала, что меня наверняка уже похоронили, и каков будет сюрприз, когда я вернусь.

«А что если меня не просто похоронили, но уже и заменили? – от этих мыслей все в груди сжималось. – Вот я вернусь, а в моем кресле сидит другая женщина, мою компанию закрыли… Или того хуже – кто-то смог сделать значительно больше, чем я, и теперь мне не найдется места в группе компаний Солодова и в его жизни, в его спальне… А что если без меня им лучше, чем со мной?»