Музыкальный мир

Светлана Бойко

Музыкальный мир

Глава 1

Канифольная пыль летела из-под смычка, оседая на мутном лаке рыжей скрипки. Пальцы порхали по черному грифу, изборожденному мелкими коричневыми ямками. Глаза закрыты, чтобы не отвлекаться от звуков, которые рождал тандем живой плоти и резонирующего дерева.

В приоткрытое окно без приглашения влетел сентябрьский ветер, подхватил со стола яркий красно-желтый флаер с анонсом конкурса для музыкантов и бросил его на пол, под отбивающую ритм босую стопу.

Нос уловил влажный и холодный запах улицы, но глаза остались закрытыми. Звук вдруг изменился, буквально на четверть тона; музыкальный слух уловил, лицо сморщилось: «Ошибка? Не может быть…»

Скрипка как-то жалобно взвизгнула и тут же замолчала.

***

Алексей растерянно смотрел, как из его рыжей напарницы уродливой кудрей торчит порванная струна, и совершенно не понимал, что ему с этим делать. Хотя, что делать, в общем-то, было ясно: заменить струну и закончить упражнение. Но Алексей почему-то продолжал только держать скрипку за тонкую «шейку» у «головки» и смотреть на торчащую, словно с надсмехом, струну «Ми», самую тонкую и самую нужную для его предстоящего выступления на конкурсе.

Конечно, будь у него только струна «Ми» на грифе, он бы не смог играть. Ему нужны были все четыре струны: целые, крепкие и определенные для его верной подруги, которая не терпела дешевые аналоги, выдавая на них исключительно истеричные визги.

Алексей аккуратно положил скрипку в потертый кожаный кофр, рядом – смычок, и посмотрел в ноты, наивно ища в них ответа. Исписанные и исчерканные карандашом, он знал их наизусть до последней точки, листы на высоком тонком пюпитре молча смотрели на Алексея и помочь никак не могли.

Молодой скрипач в три широких шага дошел до комода и выдвинул верхний ящик, который хранил струны, канифоли, тряпочки, колки и «косметику» для бесценной скрипки, но, конечно же, нужной струны там не оказалось.

С мелкими поломками и выкрутасами своей партнерши Алексей давно научился справляться сам и даже обзавелся хитрым инструментом – монтажной вилкой, чтобы ставить на место душку – вредную круглую палочку внутри корпуса, которая удерживала деки, чтобы они не разорвались от резонанса прекрасной музыкой. Но, увы, сделать из двух кусков струны одну рабочую не смог бы никакой мастер.

Совершенно растерянный, Алексей сел на диван и стал смотреть на скрипку, которая в один миг с мерзким звуком стала негодной для исполнения его страстной мечты.

Сначала горячая вода, которую планово отключили, но чужие планы совсем вылетели у него из головы, потом чай, который он забыл купить, теперь и рыжая. Все намерения Алексея победить в престижном конкурсе, чтобы напомнить о себе в музыкальном мире и снова занять желанное место в оркестре, только что оборвались и теперь двумя кусками торчали из его мастеровой скрипки.

Что-то придумав, Алексей решительно встал, подошел к компьютеру и впервые за несколько месяцев включил его в первой половине дня. Системный блок заурчал, монитор приветственно мигнул. Алексей сел за стол и подвинул ближе клавиатуру.

Длинные пальцы запорхали по клавишам, браузер быстро загружал страницы музыкальных интернет-магазинов, где в узкую строку «Поиск» Алексей вбивал названия фирмы, которая делает нужные ему струны. Поиск показывал неплохие результаты: в этих магазинах, во всех до одного, струны нашлись. Но оказались «под заказ» с минимальным сроком ожидания две недели. Алексей проверил все страницы, досадно хмыкнул и откинулся на кресло, снова впав в ступор дилеммы.

Покручиваясь в кресле туда-сюда, Алексей в задумчивости поднес руку к густым волосам и, ища решение для кажущейся нерешаемой дилеммы, стал медленно пропускать пряди между пальцев.

Поймав первые нотки раздражения и даже злости, он решил все же попить чаю, который всегда помогал ему отдохнуть и подумать, но вспомнил, что чая дома нет, и стал собираться, придумав сначала решить эту проблему. Найти магазин с чаем было куда проще в маленькой Ворсме, чем магазин с нужной ему струной.

Алексей быстро оделся, накинул отцовскую черную кожаную куртку, которая сидела в плечах как родная, и отправился в магазин, подумав, что там, может, еще и повезет на булочки с корицей, которые он любил.

Лифт никак не приезжал, и Алексей уже хотел было спуститься пешком с седьмого этажа, как этот день решил сжалиться над ним: двери заскрипели и медленно открылись. Алексей сделал шаг, чтобы зайти, но из лифта выпорхнули две молодые девчонки, одна – повыше, другая – пониже.

Алексей проводил их взглядом – появление девушек его несколько озадачило, но лифт стал нетерпеливо закрывать двери, и Алексей, мотнув головой, зашел внутрь, так и не увидев, в какую квартиру пришли гости. То, что это были гости, он ничуть не сомневался, так как всех соседей он знал – они частенько рассказывали ему, как им не нравится «слушать одно и то же часами, хоть музыка и красивая».

***

Любимый черный чай с бергамотом и даже булочки нашлись в торцевом магазинчике с гордой вывеской «Продукты» над входом. Хороший магазин, там всегда было почти все, что нужно Алексею в его простой жизни, пока отец мотался по командировкам со своими другими детьми. Алексей мягко улыбнулся, он совсем не ревновал.

Отец Алексея работал детским тренером по боксу. Дело свое очень любил, за каждого ребенка радел и утверждал, что если есть страсть или хотя бы желание, то даже самый худющий доходяга станет крепким боксером и даже сможет свою доходягость превратить в преимущество. Правда, мало кому это удавалось, потому что как только дети начинали заниматься у Ивана Николаевича, вся их нелепость и худоба исчезали под жилистостью, крепкими мышцами и растущей уверенностью.

Алексей купил две булочки, прихватив «привет» от продавщицы для отца. Одну сдобу он открыл прямо на крыльце и, жуя сладкий мякиш с пряной корицей, думал, как ему решить вторую проблему.

Тучи лениво плыли по серому небу и вроде бы не угрожали дождем, но так сразу их понять было нельзя. Алексей дожевал булочку и решил еще попытать счастье, раз с чаем повезло.

Он вспомнил, что на окраине Ворсмы существовал целый «Музыкальный мир» – магазин с инструментами и аксессуарами, и поспешил туда.

Магазин оказался дальше, чем Алексей помнил; под тяжелой кожей куртки даже стало жарко, когда заветная вывеска выглянула из-за угла.

Поднявшийся промозглый ветер и совсем пасмурневшее небо стали угрожать скорым дождем. Впрочем, чего другого можно ожидать от начала осени? Всегда первые дни сентября рады показать, что ждет живых в ближайшие месяцы, порой даже без намека на бабье лето.

Алексей дернул тяжелую дверь и под смущенный колокольчик зашел в полутемное пространство магазина. Когда глаза привыкли к темени, он осмотрел ассортимент на стенах и разочарованно хмыкнул, не понимая себя, чего он здесь собрался найти. Но он прошел дальше, посмотреть и убедиться, что прав.

На стенах рядами висели гитары, много гитар: от огромных классических шестиструнок, до ярких игривых укулеле. Исключительно хоть для какого-то разнообразия Алексей обнаружил в магазине парочку электронных пианино, барабанную установку, бонго, тройку балалаек и целых пять скрипок, одинаковых как на подбор.

На витринах ожидаемо лежало все для гитар, но опять же ради приличия в углу самого дальнего прилавка Алексей нашел несколько канифолей, пару смычков и дешевые струны для скрипок и виолончелей. Он хмыкнул, представив, какой звук от таких струн выдаст его истеричная напарница.

Собираясь уходить, Алексей встретился глазами с владельцем магазина, который с интересом смотрел на серьезного молодого человека и не мешал ему изучать витрины. Хозяин стоял у темного входа в служебную каморку, и Алексей, разглядывая богатства магазина, его не увидел и даже не услышал своим тонким, абсолютным слухом.

– Я могу вам помочь? – вежливо прогудел владелец «мира»?

– Вряд ли, – бросил Алексей, повернулся к выходу и с удивлением обнаружил, что там идет дождь. В своих мыслях, где плавало решение отказаться от участия в конкурсе и никак не находило поддержки со стороны желания в этом все же поучаствовать, он совершенно не заметил ни хозяина магазина, ни дождя.

Алексей почувствовал себя в ловушке. Выходить на улицу, мокнуть, а потом еще и заболеть совершенно не хотелось. Он вспомнил, про горячую воду, точнее, ее отсутствие, то есть и спасительного душа, если вымокнет, не принять. Но и оставаться в магазине, который каждой деталью насмехался над ним, что не может ему помочь, тоже было невыносимо. Алексей снова почувствовал утренний ступор.

– Вам нужно что-то определенное? На витринах у меня не весь ассортимент, – улыбался хозяин, все так же добродушно пытаясь помочь.

«А может быть, дела у него идут не очень, вот и соблазняет тем, что, по его мнению, может удивить молодого музыканта», – раздумывал Алексей, зная, что в свои двадцать пять лет выглядит восемнадцатилетним пацаном.

– У меня есть каталоги товаров «под заказ». Может быть, там найдется, что вам нужно? – не сдавался хозяин.

Дождь усилился, решив за Алексея, как ему стоит провести время до просвета.

– И как долго едет товар? – уточнил он, повернувшись к хозяину «мира».

– Смотря что нужно. Но обычно – быстро. У меня свои поставщики и шустрая доставка.

Алексей вздернул бровь

– Мне нужны струны для скрипки. Точнее, одна струна. Первая. Определенной фирмы. – Ему показалось, что он задал владельцу непосильную задачу.

– Давайте посмотрим, что я могу предложить, – охотно отозвался хозяин, прошел за прилавок, долго что-то высматривал под ним, и, наконец, достал пыльный толстый каталог. Пролистав несколько страниц, он повернул папку к Алексею: – Вот здесь найдется, что вам нужно? – Он ткнул коротким пухлым пальцем в яркую страницу в засаленном файле.

Алексей посмотрел на не очень четкие фотографии с упаковок струн – все не то. Он перелистнул пару страниц. И надо же!

– Вот эти мне нужны. – Он показал на упаковку. Цена немного кусалась.

– Сейчас узнаем, – кивнул мужичок, достал из кармана джинсов старенькую «раскладушку», отвел телефон подальше от глаз, нажал пару кнопок и приложил телефон к уху. – Цена указана за одну штуку, эти дорогие, – уточнил хозяин, посмотрев на Алексея.

Тот согласно кивнул. Струны были действительно дорогие. Но его рыжая партнерша предпочитала только такие.

– Серег, приветствую, слушай…

Алексей отошел от прилавка – не мешать разговору, и снова посмотрел на прозрачный выход, по которому яростный ветер хлестал дождем, явно давая понять, что выходить лучше не стоит. Музыкант тоскливо провожал стекающую по стеклянной двери воду.

Хлопнула крышка телефона.

– Струна такая есть. Привезут мне ее через три дня. Будете оформлять? – довольно сказал владелец.

– Правда? Три дня? – Алексей быстро вернулся к прилавку.

– Ну да, – улыбаясь, кивнул хозяин магазина. – Обычно везем пять дней, иногда неделю. Приятель будет проездом через наш город, везет большой заказ и сможет заскочить. Вам повезло.

– Беру! – кивнул Алексей.

Он оплатил половину стоимости за струну.

– Спасибо вам, – искренне сказал Алексей, – не ожидал, что найду. Даже не верится.

– Рад помочь, – кивнул хозяин, добродушно улыбаясь. – Я позвоню, как приедет ваша струна. Бегите, пока дождь кончился, кажется, он сделал небольшую передышку.

Алексей посмотрел на улицу, и ему показалось, что даже мелькнуло солнце.

Еще раз поблагодарив хозяина, он побежал домой.

***

Скрипка сиротливо лежала в кофре.

– Скоро приедет новая струна, так что конкурс не отменяется, а пока отдохни. – Алексей аккуратно снял рваные куски и закрыл кофр на три дня.

Закрыл и ощутил совершенную пустоту, неуверенность и непонимание, что ему делать в эти три дня. Вспомнив про чай, он пошел на кухню, решив под это дело придумать себе занятие. Дождь снова яростно застучал по металлу откосов, отрезая путь и убивая всякое желание выходить на улицу.

Алексей придумал доразобрать коробки, которые остались после переезда в эту квартиру около года назад.

В первые дни, как Алексей с отцом перебрались с одной части города в другую, продав большую трехкомнатную квартиру и купив небольшую двушку, они разобрали только самое необходимое, оставив остальное на когда-нибудь потом. Коробки покрывались пылью в углах комнат и, в общем-то, не мешались. Алексей сейчас, пожалуй, даже бы не вспомнил, что в них лежит. Отец же сразу после переезда ушел в работу и командировки – всем оказалось не до остатков прежней жизни.

Квартиру они продавали с тяжелым сердцем, но холодным расчетом. Отца постоянно не было дома, Алексей с детства был самостоятельным, а после того как умерла бабушка, заменившая Алексею мать, большая трехкомнатная квартира оказалась сложным подспорьем для двух одиноких мужчин. Посовещавшись, они решили ее продать и быстро нашли обмен с доплатой.

Новая квартира в старом жилом фонде была самой дальней на этаже и выходила стеной на улицу, что для молодого музыканта было необходимо. И хотя соседи – местные старые жильцы периодически приходили с претензиями, они возмущались просто, чтобы повозмущаться – Алексей имел талант, как говорят, от бога, и играл так, что трепетало где-то у сердца. Он много тренировался, мог часами отрабатывать мелодию, но это звучало все равно прекрасно, чтобы возмущаться так рьяно. В конце концов, тот же самый бог их миловал, и худшую музыку они уже пропустили, познав уже готового музыканта.

Алексей достал первую коробку, крышка которой покрылась пыльной вуалью, и открыл ее. Внутри лежали вещи бабушки: пара дневников юности, которые Алексей бережно хранил, никому не показывал и не признавался, что они у него есть; несколько ее любимых статуэток, все еще хранящих яркие краски и сюжеты; украшения, каких сегодня не найдешь; салфетки, которые она связала своими руками, и, конечно, фотографии.

Алексей не знал, что с этим делать. Скорей всего, вещи останутся в этой же коробке и перекочуют на антресоль, но ему захотелось все перебрать и уложить иначе, правильно, чтобы ничего не испортилось и не помялось.

Он вынул все сокровища памяти, разложил рядком на диване и стал, недолго рассматривая, аккуратно складывать обратно в коробку.

Именно бабушка, София Юрьевна, настояла, чтобы отвести Алексея в музыкальную школу. Она первой заметила у него талант в ритмичных постукиваниях и замираниях перед телевизором, если шла музыкальная передача, особенно с оркестром.

Она говорила, что это у него от матери. И как бы отец не сопротивлялся, не хотел признавать, в итоге сдался, махнул рукой и отдал этот вопрос на попечение своей матери – бабушки Алексея.

Алексей сразу выбрал скрипку, как только его привели в музыкальный класс. Там же под пианино у него проверили слух, чувство ритма и еще какие-то данные, признав, что эти самые данные у мальчика есть.

Он хотел бросить скрипку всего два раза, в самом начале, когда оказалось, что музыка – это сложно, часто скучно и нужно постоянно играть одно и то же, и второй раз – на пороге подросткового бунтарства, когда оказалось, что скрипка – это не модно, и могут даже побить.

Но тут вмешался отец, и в ежедневные занятия Алексея, помимо музыки и уроков, добавились спортивные упражнения и изучение приемов самозащиты. Отец разработал Алексею программу, чтобы защитить руки и пальцы и больше использовать ноги.

Потом Алексей мысленно благодарил отца, так как задиры после пары встреч с отпором отстали от Алексея и даже стали уважать.

Про мать отец рассказал всего один раз. Бабушка отмалчивалась, решив, что об этом сыну должен рассказать именно отец. Он и сообщил, что любовь была порывистой и испепеляющей, такая, что рушит все снаружи, а потом изнутри.

Ольга очень полюбила сына, также сильно любила его отца и даже прониклась к свекрови. Пожениться они не успели, хотели, но все так быстро развивалось, стремилось куда-то. И во всем этом тайфуне из событий, эмоций и переживаний, она понимала, что ее ужасно тянет обратно, в театр, на сцену, в тот мир, в котором она жила по-настоящему, только там, играя, она была собой. И она ушла. С тяжелым сердцем и навсегда поселившейся в нем болью она выбрала себя.

Иван Николаевич пытался ее остановить, потом вернуть, но не смог. И постарался забыть. Но Алексей с тягой к искусству не дал ему это сделать. И Иван Николаевич нашел утешение в работе с чужими детьми, отдав сына на воспитание бабушке. Иван Николаевич Алексея любил, замечал в нем и свои черты, но ясно видел и отголоски несостоявшейся жены.

Алексей вырос с этим наследием от матери, но с пониманием, что мама у него – бабушка и никто другой.