Вдоль улиц Ада

Анастасия Беда

Вдоль улиц Ада

Введение

– Тварь! – Я смотрела в зеркало в раздевалке уже, казалось, целую вечность, хотя прошло всего пару минут. План, как выйти отсюда без одежды – в одном нижнем белье – и показать всему университету свою пятую точку, рождался в моей голове медленно, но верно. Биана ещё пожалеет, что решила так надо мной пошутить.

"Ты хоть знаешь, кто я такая?! Ты буквально на коленях будешь умолять меня о прощении!" – орала мне в лицо эта дрянь.

– Не на ту напала.

Я еще раз осмотрела имеющийся набор. Небольшая косметичка, туфли на каблуке и кожаная куртка. Забрали почти всё. Осталось только чёрное нижнее белье – не заметили на дне сумки. Трусики с высокой талией и верх без лямок. За такое не будет стыдно: подчёркивает фигуру, не прозрачное, не вульгарное, но чётко дающее понять: я знаю, как выгляжу. Смотрите, пока можете.

Ещё через пару минут на меня из зеркала смотрела та, кто устроит из мелкой мести Бианы шоу на весь университет. В глазах пылали злость и адреналин. Губы, накрашенные темно-красной помадой искривились в недоброй улыбке. Рыжие волосы небрежными волнами спадали на плечи. Все готово. Мне оставалось только дойти до машины, припаркованной у самого входа в здание.

Шагая по коридору походкой от бедра, я зло ухмыльнулась Бриане, которая совсем не ожидала, что я оберну все в свою пользу. В мою сторону смотрели все – провожали завистливыми и жаркими взглядами, свистели и расступались. И я буквально чувствовала, как сзади шипит змея.

"О да, милая, дальше будет еще слаще. Ты даже не представляешь, что тебя ждет".

Два месяца назад.

– Перестань со мной спорить, собирай вещи и уезжай! Я смогу о себе позаботиться! – дед с яростью в глазах смотрел на меня. Маркус Холден в последнее время сдал позиции, но всё так же упорно продолжал отказываться от лечения и курил треть пачки сигарет в день. Он постоянно спорил со мной, будто я – самая назойливая муха из всех, кого он видел раньше.

Мой факультет в университете закрывали и переводили в другой город – почти семь часов езды отсюда. И если раньше дед меня слушался хотя бы иногда, то после того, как я уеду, он с радостью потрёт свои сморщенные ладошки и выкинет купленные лекарства в мусорное ведро вместе с правильным питанием в холодильнике.

– Я напишу заявление на дистанционное обучение, буду приезжать только на время экзаменов, – у меня был второй план. Я останусь здесь. Мне не нужно будет возвращаться в квартиру родителей, не надо будет разбираться с оставшимися делами по наследству. Не придётся бросать деда, чтобы он в моё отсутствие с радостью себя добил. Я и так совмещала выполнение заказов с учёбой – дистанционное обучение лишь облегчит мне жизнь. Правда, на экзамены всё равно придётся приезжать, но это ерунда.

Но я всё ещё была в смятении. Здесь – город в глуши Англии, из которого постепенно уезжает молодёжь, и остаются только старики. Там – более насыщенная жизнь с большими возможностями. В том университете были преподаватели, с которыми было очень интересно общаться в их редкие визиты в наш небольшой городок. Я села на пол рядом с ногами деда, как в детстве положила голову на его колени и тяжело вздохнула.

– Лив, ты тут задыхаешься. Тебе мало того, что здесь есть. Этого недостаточно.

Он был прав. Мне было катастрофически мало этого города с его мерно текущей жизнью, где каждый день был одинаков, как пожёванная жвачка.

– Ты же умрёшь, – грустно выдавила я. Он вздохнул и начал аккуратно гладить мои волосы, подбирал слова, хмурился. Я слушала его дыхание и тиканье часов на стене.

– Ты будешь дважды в месяц приезжать ко мне в эту глушь и стряхивать с моего умирающего тела пыль, – он пытался шутить.

– Не смешно.

– Я буду пить все лекарства.

      Я подняла голову и посмотрела на него, выгнув бровь. Неужели он думает, что я просто поверю ему на слово?

– Поклянись этим домом, что будешь пить лекарства и разрешишь Нэнси готовить тебе еду.

Это был серьёзный поворот. Раньше его глаза метали молнии в меня – теперь это что-то похожее на шторм в пять баллов из десяти. Клятва для него – это больше, чем серьёзно. А дом… Дом для него был всем.

– Вредная девчонка! Это ведь твоя жизнь! Неужели ты хочешь гнить тут вместе со мной?!

– Значит, будем гнить вместе.

Он запыхтел, словно паровоз.

– Клянусь этим чёртовым домом, что буду пить эти грёбаные таблетки три раза в день и говорить тебе об этом, ходить раз в месяц к врачу и есть невкусные овощи и котлеты на пару, которые приносит Нэн. И разрази тебя гром, если ты после этого не соберёшь свои вещи и не свалишь отсюда на своей красной Mazda! – он с возмущением встал и побрёл в свою комнату, а после хлопнул дверью так, что маленькая фотография, висящая на стене, сильно накренилась. Я ещё какое-то время сидела на полу и чувствовала себя в эпицентре урагана, который только начал набирать свою мощь.

Глава 1: Встреча

Припарковав машину на подземной парковке, я ещё какое-то время сидела и смотрела на номер 52 на стене. Номер квартиры, в которой мне предстоит попытаться наладить жизнь. Паника поднималась с глубин разума, как ядовитый пар. Руки начали дрожать, внутри всё сковало. Я вцепилась в руль до побелевших костяшек, чтобы не дать страху выбраться наружу. Отражение в зеркале заднего вида показало сосредоточенный взгляд тёмно-медовых глаз с чуть расширенными зрачками. Рыжие волосы были завязаны в высокий пучок и украшены зелёным платком, пару прядей волнами очертили аккуратный овал лица.

– Соберись. Хватит думать. Не сейчас.

Пару глубоких вдохов – и я выбралась из машины. Глупо продлевать агонию, надо просто туда зайти. Открыв багажник, я вытащила сначала пару дорожных сумок, а следом потянула за ручку своего нового чемодана. Щелчок и какой-то неприятный ломающийся звук – и ручка от чемодана остаётся в моей ладони, а тяжёлый багаж теперь, видимо, будет покоиться с миром в моей машине.

– Чёрт… Ты не мог сломаться в квартире?! Или хотя бы в лифте?! – пробурчала я, со злостью бросив ручку обратно в багажник. Почесав затылок, решила, что, если смогу его вытащить из машины, то вполне себе докачу его до лифта, а потом и до квартиры. Но, подёргав за разные углы чемодана пару раз и сдвинув его совсем немного, я поняла, что вещей мне надо было брать меньше. И как только я его туда затащила? Возможно, план придётся изменить и ходить несколько раз вниз за вещами. – Твою ж мать…

– Я могу чем-то помочь?

Даже приятный мужской тембр не заставил меня оторвать взгляд от ненавистного багажника. И я просто ощутила, как кто-то высокий встал рядом со мной и тоже принялся оценивать масштаб катастрофы.

– Тяжелый?

– Очень.

Он наклонился к багажнику и подал голос:

– Судя по весу – ты надолго.

– Это на год.

– Тогда удивительно мало.

– Остальное уже здесь, – улыбнулась я и услышала смешок. Я уже поворачивала голову, чтобы взглянуть на собеседника, который легко вытащил чемодан и поставил его на землю.– Спасибо большое…

На этой фразе я замолчала. Прошлое решило ударить сразу – на парковке, не дожидаясь, пока я поднимусь в квартиру. Высокий. Жилистый. Широкоплечий. Чёрная футболка, спортивные серые штаны. Он смотрел на меня – взглядом, от которого трудно было отвести глаза. Зелёные, чуть потемневшие, глубже, чем я помнила. Скулы стали острее, русые волосы – почти под ноль. Он изменился. Он стал похож на солдата: собранный, напряжённый, готовый к атаке. Мне захотелось его нарисовать – профессиональная деформация, видеть красивое и не опускать взгляд. Я видела, как он ошеломлён встречей со мной и как рассматривает меня, словно я с Луны свалилась.

– Тай…– выдохнула я.

– Ты вернулась…

Меня хватило лишь на пожатие плечами, а дальше я обвела руками сумки, слегка улыбнувшись. На что я надеялась? Что он исчезнет? Переедет? Честно говоря, я даже не задавала себе вопросов о нём. Не хотела надеяться. Но вот мы – стоим друг напротив друга на полупустой парковке. Мои глаза всё ещё бродили по его лицу. А в душе зарождалась тоска. Я оторвала взгляд резко, как пластырь с раны. Не сейчас.

– Боюсь мне пора. Дел много. Надо вещи разложить и купить продукты. В общем…

– Я помогу, – выпалил он быстро. – Покатишь этого монстра в лифт, я возьму сумки.

Желание возразить я задушила в зародыше – таскать сумки по парковке было последним, чем хотелось заниматься в этот день. Мы молча зашли в лифт вместе с какой-то женщиной. Пространство оказалось тесным. Паника вновь накрыла волной, прохладной и липкой. Я заметила, что тереблю связку ключей и прикусываю щёку изнутри – старые, забытые привычки.

Женщина вышла на одном из этажей, и мы остались вдвоём. Тишина стала почти осязаемой. Я взглянула в зеркало – он смотрел на меня. Сосредоточенно. Словно искал ответы. Я встретилась с ним глазами, и один уголок губ предательски дрогнул вверх. Двери лифта распахнулись.

Шаг за шагом мы шли по коридору к моей квартире. Вдох, выдох. Сердце стучит так, будто я пробежала марафон, и мне хочется присесть, передохнуть. Вдох, выдох. Рядом со мной человек, с которым мы практически ненавидели друг друга в детстве. Вдох, выдох. Но я помню, что он был единственным, на кого я смотрела, когда меня посадили в полицейскую машину и на десять долгих лет увезли отсюда. Вдох, выдох.

– Думаю, дальше я сама.

Он просто кивнул и поставил сумки рядом с дверью. Ему не надо было ничего объяснять.

– Ты знаешь, где найти меня.

На этих словах он уже развернулся и пошел по коридору, когда я его окликнула.

– Тайлер! Спасибо за помощь.

Он стоял ко мне в пол-оборота с усмешкой на лице и показывал средний палец в ответ. Мои губы поневоле растянулись в искреннюю улыбку.

Детские босые ноги шлёпают по паркету в коридоре, а звонкий смех разносится по всей квартире. На кухне мама готовит овощи и мясо. Невероятно вкусные запахи заставляют рот наполняться слюной. Она в переднике, стоит, повернувшись к плите. Её рыжие волосы для удобства стянуты в тугой хвост, а рукава голубого платья закатаны до локтей. Нудные разговоры отца по телефону прерываются, когда он видит меня, – его лицо озаряет улыбка. Он стоит у окна, сняв очки и потирая переносицу. Как всегда уставший.

Мгновение – и наступает тишина. Только фоном слышится мерное гудение холодильника и тиканье часов. В квартире только я. Моя ладонь вцепилась в край небольшого столика, чтобы перестать подрагивать. Их больше нет.

Я водила взглядом по квартире с новым ремонтом, который мы сделали полгода назад. В ней не осталось ничего от той, в которой я жила раньше. Светлые стены, много света, много растений, новая мебель и техника, новые двери. А самое главное – новый пол. С момента моего отъезда десять лет назад в квартире тоже делали небольшой ремонт, но его цель была – подготовить её для сдачи в аренду. Арендаторами была пожилая пара, прекрасные люди. Они относились ко всему очень аккуратно и с любовью. Любовь была остро необходима этой квартире.

А полгода назад они решили уехать на Бали и дожить свои последние дни там. Тогда мы с дедом решили: капитальному ремонту быть. Мы готовили её для новых квартирантов, но жизнь вновь повернулась другим боком.

Я здесь… В квартире, в которую десять лет назад ворвались чужие и расстреляли мою семью и зашедшую в гости мать Тайлера. Я была одним из трёх главных свидетелей. Полиция, переживая за мою жизнь, включила меня в программу по защите важных свидетелей. В их отчётах я пришла от подруги и увидела этот кошмар. В реальности – я участвовала в нем.

Для моей защиты об этом знает лишь узкий круг людей. Увы, Тайлер в него не входит.

***

Он сидел в своей комнате уже, наверное, третий час. Обдумывая каждый момент, что произошёл за этот день.

Вот он возвращается с пробежки и заходит на парковку. Вот слышит чьё-то недовольное ворчание. Видит девушку с точёной фигуркой, которая возится со своим багажом. А потом эта девушка оказывается Оливией Бронкс. И время замирает.

Её потерянные глаза, в которых плескались изумление и начинающаяся паника. Её красивое лицо с россыпью веснушек и искусанными губами. Её рыжие волосы с зеленым платком и медовые глаза.

Он так долго её искал. Высматривал в судах, искал в списках потерпевших, в интернете, в социальных сетях. Выглядывал в прохожих. Но её нигде не было – даже намёка. Она просто исчезла. А все остальные сделали вид, что так и должно быть. На 10 сучьих лет она просто пропала в никуда.

И вот – она здесь. Когда он уже почти перестал искать. Когда поиски уступили пустоте, она вернулась. С тяжеленным чемоданом и нервной улыбкой.

Вернуться жить в квартиру, где ты нашла свою семью и мою мать в крови. Ты сошла с ума, Бронкс? Я рад тебе – правда рад. Но почему ты здесь? Почему не живёшь спокойно где-нибудь на островах, как я себе представлял? И самое главное… Ты научилась дышать?

Все эти вопросы он затолкал глубоко внутрь. Не сейчас. Он точно знал – она расскажет ему правду.

Взгляд скользнул к плюшевому медведю, потрёпанному временем. Он совсем не смотрелся в интерьере комнаты. Да что там – он выбивался из всей его жизни. Розовый медведь – вечная тема для шуток от друзей и девушек, которые бывали у него.

«Это твоя детская игрушка, Крошка Тайлер?»

« Какой мииииилый!»

«Ты до сих пор с ним спишь, Тайлер? А сосешь…палец?»

«Убери его, он же такой… розовый!»

Он подошёл к книжному шкафу, на полке которого сидел медведь. Наверное, если сдать его на экспертизу, в глубине розовой шерсти до сих пор можно было бы найти запёкшуюся кровь.

…Их дом тогда оцепила полиция. Никого не пускали. Отец крепко держал его за плечо и кому-то названивал. Толпа, шепот, догадки. Кто-то говорил про террористов. Кто-то – про воров. Кто-то – что слышали крики.

Где мама? Она уже дома?

И Оливия – где она?

Он обвёл взглядом толпу, но не увидел ни её, ни её родителей. Ладно. Поговорим на крыше, как всегда.

И тут толпа притихла. Из подъезда вышли двое полицейских, а за ними – Оливия. Ее укутали в чью-то куртку, и можно было видеть только ее голые ноги в кроссовках. Она медленно шла к полицейской машине.

– Лив! – его голос было почти не слышно в шуме толпы, но она остановилась. Посмотрела на полицейского. Тот что-то сказал ей, и она кивнула.

Её лицо. Её глаза. Он запомнил, сколько в них было пустоты и отрешенности, когда она подошла к нему и просто передала ему игрушку. Ее руки, ноги и футболка были в крови.

– Почему так много крови?

Она молчала. Он сыпал вопросами, а она молчала. Ее волосы все еще были мокрыми после душа, но зеленая краска с них так и не смылась.

Эту тупую шутку над ней он запомнил на всю жизнь.