Дело Уоллеса

Анастасия Волгина

Дело Уоллеса

Глава Первая: Звонок в Шахматном Клубе. Ливерпуль, понедельник, 19 января 1931 года.

Холодный, влажный вечер окутал Ливерпуль. Темнота наступила рано, типично для середины января. Улицы, особенно в районе Кальдер-стрит, где располагался Городской Шахматный Клуб (City Chess Club), были слабо освещены, сыры от мороси. Экономическая Депрессия висела над городом; безработица была высокой. Внутри клуба, на втором этаже здания по адресу 89 Кальдер-стрит, шли шахматные игры.

Помещение клуба было функциональным. Несколько столов для игры, стулья, шкаф для инвентаря, печь, телефон в маленькой прихожей-тамбуре у входа. Воздух пах табачным дымом, деревом мебели, влажной шерстью пальто. Главным звуком был стук шахматных фигур, перемежаемый редкими репликами игроков, вздохами, скрипом стульев. За небольшим столиком у входа дежурил секретарь клуба, Сэмюэл Бид.

Вечером 19 января в клубе присутствовали завсегдатаи. К семи часам вечера находилось около десяти человек. За одним столом играли Джозеф Катоуна и Джон Мур. За другим – Ричард Каллендер против Фредерика Уильяма Севелла. У столика у входа сидел Сэмюэл Бид, записывавший что-то в журнал. Рядом стоял Джеймс Кэмпбелл, разговаривая с Бидом. Томас Дьюхерст наблюдал за игрой Катоуны и Мура. Джозеф Данн сидел в стороне, ожидая партнера. Уильям Герберт Уоллес, 52-летний страховой агент компании "Пруденшиал", еще не пришел. Он обычно приходил чуть позже семи вечера.

Примерно в семь часов пять минут раздался телефонный звонок. Звонок был резким, нарушил тишину клуба. Телефон находился в маленьком тамбуре у входа. Бид встал и пошел отвечать.

Бид взял трубку. «Городской Шахматный Клуб. Слушаю».

В трубке прозвучал мужской голос, четкий. «Я хотел бы оставить сообщение для мистера Уоллеса. Для мистера Уильяма Уоллеса. Он член вашего клуба?»

Бид ответил: «Да, он член клуба. Но он еще не пришел. Я могу принять сообщение?»

«Хорошо», – сказал голос. – «Передайте ему, пожалуйста. Меня зовут Р. М. Квалл. Я представляю фирму «Мэсси и Квалл», дилеров по фарфору и хрусталю. Наш офис находится по адресу Мэннерхайм-Стрит, 25. Вы знаете этот район?»

Бид переспросил адрес: «Мэннерхайм-Стрит, 25? Запишу. Повторите, пожалуйста».

Голос повторил: «Мэннерхайм-Стрит, 25. Угол Мэннерхайм-Корт. Рядом с парком Принсес. Он знает?»

Бид записывал карандашом на клочке бумаги. «Рядом с Принсес-Парк? Записал. Что передать мистеру Уоллесу?»

«Передайте ему, что мы хотели бы обсудить с ним возможность назначения его нашим постоянным представителем в Ливерпуле. Мы слышали о нем как о надежном человеке. Завтра вечером у нас состоится важная встреча с потенциальными дистрибьюторами. Мы хотели бы встретиться с ним лично перед этим, чтобы обсудить детали. Сможет ли он зайти завтра вечером? Скажем, около семи тридцати?»

Бид записывал. «Завтра вечером. Семь тридцать. Мэннерхайм-Стрит, 25. Представительство. Верно?»

«Совершенно верно», – подтвердил голос. – «Передайте, пожалуйста. Это важно. До свидания».

«Хорошо, передам», – сказал Бид. – «До свидания». Он положил трубку. Бид вышел из тамбура с запиской в руке. Он подошел к своему столику.

«Что-то важное, Бид?» – спросил Джеймс Кэмпбелл.

«Звонили для Уоллеса», – сказал Бид, кладя записку на видное место на столике. – «Какой-то мистер Квалл. Фирма «Мэсси и Квалл». Предлагают ему стать представителем. Просят прийти завтра в семь тридцать на Мэннерхайм-Стрит, 25. Адрес возле Принсес-Парка».

«Мэннерхайм-Стрит?» – переспросил Кэмпбелл. – «Там вроде жилые дома. Не офисы. Странно».

«Да», – согласился Бид. – «Но записал, как есть. Передам, когда придет».

Игры возобновились. Около семи часов пятнадцати минут дверь открылась. Вошел Уильям Уоллес. Он был в своем обычном темном пальто и костюме, с зонтом. Лицо было спокойным. Он поздоровался с Бидом и Кэмпбеллом у столика.

«Добрый вечер, Бид. Добрый вечер, Кэмпбелл».

«Добрый вечер, Уоллес», – ответили они.

Уоллес снял пальто, повесил его на вешалку.

«Вам звонили, Уоллес», – сразу сказал Бид, беря со столика записку. – «Минут десять назад. Какой-то мистер Квалл. Оставил сообщение». Он протянул Уоллесу клочок бумаги.

Уоллес взял записку. «Квалл? Не знаю такого». Он прочитал записку. Его лицо выразило легкое удивление. Он перечитал текст. «Мэннерхайм-Стрит, 25? Завтра в семь тридцать? Представительство по фарфору?» – он посмотрел на Бида. – «Больше ничего?»