Битва Света и Тьмы. Держава Серебряного Дракона

Владимир Мисечко

Битва Света и Тьмы. Держава Серебряного Дракона

Песнь Тагароа, Творца из Бездны

Из хаоса, из тьмы бескрайней,

Где не было ни света, ни земли,

Восстал Тагароа, владыка тайный,

Из пустоты рождённый, как изнутри.

Он был один, в безмолвии глубоком,

Лишь мысль его, как искра, трепетала.

И в этой тьме, в пространстве одиноком,

Он замысел великий зарождал.

Сначала был лишь скорлупы обломок,

Яйцо вселенной, в пустоте висящее.

Внутри него, как пламя, как исток,

Таилось всё, что будет настоящим.

И вот, Тагароа, мощью неземною,

Разбил скорлупу, мир освобождая.

Из верхней части – небо голубое,

Из нижней – землю, твердь под ногами создавая.

Он создал солнце, луну и звёзды ясные,

Чтоб освещали мир, им сотворённый.

И океаны, бурные, опасные,

И ветры, что летят, никем не сдержаны.

Он породил богов, своих потомков,

Чтоб правили землёй, морями, небом.

И дал им силу, мудрость, дар потомства,

Чтоб мир населили, как он задумал.

Но не хватало жизни, не хватало

Существ, что будут землю населять.

И Тагароа, снова из начала,

Решил творение новое создать.

Из глины красной, с примесью морской,

Он вылепил людей, вдохнул в них душу.

И дал им разум, волю и покой,

Чтоб мир познали, слушали и слушали.

Так был рождён мир, из тьмы и хаоса,

Творением Тагароа, владыки древнего.

И до сих пор, эхом в голосах,

Звучит его величие, нетленное.

И помните, потомки, о начале,

О Тьме и Свете, о Творце великом.

И чтите Тагароа, в каждой дали,

В молитвах тихих, в помыслах глубоких.

***

Экур: Песнь о Горе Богов

Восстаньте, смертные, и внемлите слову!

О Экуре, горе богов, я песнь пою!

О доме славы, где Ану и Энлиль,

Судьбу вселенной творят, как им велит.

Из тьмы хаоса, из вод бескрайних Намму,

Поднялся Экур, как свет во мраке густом.

Аншар и Кишар, небеса и земля,

В его фундаменте вечном обрели себя.

Семь врат сияющих, из лазурита и золота,

Ведут в чертоги, где мудрость сокрыта.

Там Нинурта, воин, с копьём громовым,

Охраняет покой богов, неутомим.

Внутри, как пчёлы в улье, боги трудятся,

Законы мироздания творят и судятся.

Энлиль, владыка ветров, с трона взирает,

На земли смертных, что в страхе трепещут.

Инанна, богиня любви и войны,

В Экуре танцует, полна красоты.

Её смех, как звон колокольчиков нежных,

Разгоняет печаль, дарует надежду.

Но не всегда в Экуре царит благодать,

Иногда раздоры богов начинают терзать.

Тогда бушуют бури, реки выходят из берегов,

И смертные молят о милости богов.

Ибо Экур – не просто гора из камня и глины,

Он – связь между небом и землёй, воедино.

Он – сердце вселенной, бьющее в ритме вечном,

И смертный в нём находит отзвук сердечный.

Так восславим же Экур, обитель богов,

Источник жизни, любви и суровых оков!

Пусть песнь моя долетит до небесных высот,

И Экур пребудет во славе в веки веков!

***

Падение Нок: Песнь о глиняных богах и ржавом ветре

В долине Нигера, где солнце палило,

Росла цивилизация Нок, что богов лепила.

Из глины красной, из праха земли,

Творили они лики, что в вечность глядели.

Король Адебайо, мудрый и сильный,

Вёл свой народ к процветанию обильному.

Кузнецы ковали железо, как искры из звёзд,

И воины Нок, словно львы, не знали угроз.

Боги глиняные, с улыбкой загадочной,

Оберегали поля, дарили удачу.

В храмах их пели, им жертвы несли,

И Нок процветал, словно древо вдали.

Но гордость, как ржа, проела их души,

Забыли они предков заветы послушные.

Король Адебайо, в богатстве купаясь,

Забыл о народе, в роскоши увядая.

И боги глиняные, почувствовав злобу,

Смотрели с укором, теряя подобу.

Улыбки их стали печальными, строгими,

Предвестниками бури, ветрами убогими.

И вот, из пустыни, поднялся ветер ржавый,

Несущий болезни, голод кровавый.

Поля засохли, скот погибал,

И Нок, некогда гордый, в отчаянье впал.

Король Адебайо, в страхе дрожащий,

К богам глиняным в храм поспешил, молящий.

Но лики молчали, взор их был холоден,

И ветер ржавый, как саван, был положен.

Воины Нок, ослабленные голодом,

Не смогли сдержать врагов, что пришли с холодом.

Города пали, храмы разрушены,

И Нок, великий, в прах был обращён.

Лишь осколки глиняных богов остались,

Напоминая о гордости, что пала.

И ветер ржавый, над долиной гуляет,

Песнь о падении Нок навеки слагает.

Так помните, люди, урок этой сказки,

Что гордость и жадность – страшнее всякой напасти.

Цените предков, богов уважайте,

Иначе, как Нок, в забвенье падёте!

***

Сакральный Ларец: Миф о Начале и Конце

В тумане времён, где звёзды лишь искры,

До сотворения мира, до первого вздоха земли,

Висел в пустоте, непостижим и вечен,

Сакральный Ларец, тайну в себе хранящий.

Не дерево, не камень, не кость, не металл,

Из ткани самой Вселенной он был соткан.

Внутри него дремали возможности,

Нерождённые миры, неспетая музыка.

Боги, ещё не боги, а лишь искры воли,

Собрались вокруг Ларца, трепеща от страха и жажды.

Один, самый смелый, коснулся его крышки,

И мир взорвался светом, рождая хаос и порядок.

Из Ларца выпорхнули звёзды, как птицы из клетки,

Зажглись галактики, закружились планеты.

Реки потекли, горы вздыбились к небу,

И жизнь зародилась, как робкий шёпот надежды.

Но в глубине Ларца, на самом дне,

Осталась тень, забытая и тёмная.

То была Энтропия, сестра Хаоса,

Сеятельница распада, ждущая своего часа.

И когда последний луч погаснет во Вселенной,

Когда звёзды остынут, а планеты обратятся в пыль,

Сакральный Ларец вновь закроется,

Поглотив всё в себя, вернув в изначальную пустоту.

И тогда, в тишине, он будет ждать нового начала,

Нового прикосновения, нового взрыва света.

Ибо такова его судьба, его сакральная роль,

Быть колыбелью и могилой, началом и концом всего.

***

Шеду: Песнь Крылатого Быка

Из древних глин, из воли богов рождённый,

Шеду, хранитель, страж, исполин каменный.

Лик мудрый старца, взор, что видит сквозь тьму,

И тело быка, мощь, неведомую уму.

Крылья орлиные, взмах их – ветер пустынь,

В них сила небес, в них ярость грозных богинь.

Он страж у ворот, он щит от злых сил,

Он вечный дозор, что мир наш хранил.

В ночи безлунной, когда шепчет песок,

Шеду пробуждается, покидая свой островок.

Он парит над городом, тенью скользя,

И злые духи, от страха дрожа, бегут прочь, моля.

Он слышит молитвы, он видит нужду,

Он шепчет советы, сквозь сонную мглу.

Он дарит защиту, он дарит покой,

Тем, кто чист сердцем, и верен душой.

Но горе тому, кто злобой объят,

Кто ложью и коварством свой путь запятнал.

Гнев Шеду страшен, как буря в горах,

Он сокрушит зло, развеет в прах.

Так помните, люди, о страже своём,

О крылатом быке, что стоит за углом.

Чтите его мудрость, храните его дар,

И Шеду пребудет, ваш вечный кошмар.

***

Шукаллитуда: Песнь о Падении и Возрождении

В древних землях, где Тигр и Евфрат сплетались в объятьях,

Жил Шукаллитуда, царь, чья слава затмила закаты.

Он правил Уруком, городом стен, что вздымались к небесам,

И мудрость его, словно Нинурты копьё, пронзала обман.

Но гордость, змеёй, обвилась вокруг сердца царя,

И в мыслях его поселилась тень, что затмила заря.

Он возжелал бессмертия, власти над временем и судьбой,

И в дерзком стремлении своём забыл о богах над собой.

Он воззвал к Энки, владыке глубин, хранителю тайн,

И предложил ему жертву, что вызвала ужас и стон.

Он принёс в дар кровь невинных, дабы силу обрести,

И осквернил святилища, где боги любили гостить.

Энки, разгневанный кощунством, отвернулся от царя,

И проклятие пало на Урук, словно молния с небес горя.

Засуха иссушила поля, реки обратились в песок,

И голод, как тень смерти, навис над городом, жесток.

Народ Урука страдал, проклиная имя царя,

И в отчаянии молил богов о милости, словно дитя.

Шукаллитуда, видя гибель своего народа,

Понял глубину своего греха, и в сердце зародилась свобода.

Он оставил трон, облачился в рубище простое,

И отправился в пустыню, искать прощения, покоя.

Он постился и молился, взывая к богам о прощении,

И слёзы его, словно роса, орошали землю в смирении.

И боги, тронутые раскаянием царя,

Сжалились над Уруком, и отступила злая заря.

Дожди напоили землю, реки вновь потекли,

И жизнь вернулась в город, словно птицы издали.

Шукаллитуда, вернувшись в Урук, был встречен с любовью,

Не как царь, но как человек, познавший боль и кровь.

Он правил мудро и справедливо, помня о своём грехе,

И Урук процветал под его властью, словно цветок в росе.

Имя Шукаллитуды, некогда проклятое, стало символом надежды,

На то, что даже в самом тёмном сердце может вспыхнуть свет прежде.

И песнь о его падении и возрождении звучит до сих пор,

Напоминая о силе раскаяния и милости богов простор.

***

Лаббу: Песнь о Древнем Змее

В пучине вод, где тьма царит без края,

Где волны шепчут сказы древних дней,

Лежал Лаббу, змей, что мир собою знает,

И в чешуе его сиянье звёздных огней.

Он сын Тиамат, хаоса порожденье,

Дыханье смерти, взор, как вечный мрак.

Он спал, храня в себе земли рожденье,

И ждал, когда наступит новый знак.

Боги трепетали, слыша имя змея,

И в страхе прятались в небесных высях.

Ведь Лаббу – сила, что не знает меры,

И гнев его, как буря в океане мыслей.

Но время шло, и боги стали крепче,

И Мардук, герой, поднялся против тьмы.

Он вызвал Лаббу на смертельную встречу,

И в битве той решались судьбы земли.

Грохотал небесный свод от ярости сраженья,

Меч Мардука сверкал, как молния в ночи.

Лаббу извергал огонь, дышал забвеньем,

Но сила божья оказалась горячей.

Развёрзлась пасть змеи, и кровь хлынула рекою,

И тело древнее распалось на куски.

Из плоти Лаббу Мардук создал землю,

И небо, и моря, и солнца огоньки.

Так пал Лаббу, змей, что мир собою знает,

Но память о нём живёт в глубинах вод.

И шепчут волны сказы древних дней,

О силе хаоса, что никогда не умрёт.

И помните, смертные, в своих деяньях,

Что даже боги трепетали перед змеем.

И в каждом сердце дремлет искра Лаббу,

Сила, что может мир разрушить и создать затем.

***

Гёбекли-Тепе: Камень, рождённый из снов

В тумане времён, когда мир был юн и дик,

Когда боги шептали в ушах диких птиц,

Из чрева земли, из глубин первозданных снов,

Восстал Гёбекли-Тепе, каменный зов.

Не люди его воздвигли, нет, не они,

Но духи земли, что в камнях спят одни.

Они высекали из скал лики зверей,

Что правили миром, не зная цепей.

Там лев, повелитель саванны золотой,

Смотрел с высоты на мир молодой.

Там лис, хитрый страж потаённых троп,

Хранил тайны древние, что шепчет ропот.

Там змеи сплетались в священный клубок,

Символ бессмертия, вечный урок.

Там скорпионы, жалящие тьму,

Указывали путь к неведомому уму.

И шаманы, в трансе глубоком паря,

С богами общались, молитвы творя.

Они видели мир, что скрыт от глаз смертных,

Где духи танцуют в одеждах бессмертных.