Диана

Анастасия Колегова

Диана

Диана

Я молод был душой и телом,

Ничто не ныло, не болело.

Красивый, стройный, молодой,

Довольный жизнью и собой.

По молодёжке одевался,

Весельям, играм предавался.

Так затянул меня дурман,

Что стал заядлый игроман.

На игры тратил без конца,

И тем печалил я отца.

Когда его в конец разгневал,

Меня сослал в деревню, к деду:

«Побудешь месяц, может, два,

На место встанет голова.

А как вернёшься ты обратно,

Пойдёшь работать, всё понятно?»

С отцом поспорить я не смел,

Собрал вещички, в поезд сел,

И в тот же день, после обеда,

Приехал я к родному деду.

Деревня деда – семь избушек,

Могилки, речка да церквушка.

Лес в предосенней позолоте,

За лесом хмурится болото.

А над болотом пеленой

Туман стоит густой тоской.

«Да, повезло», – подумал я,

«К чему скатилась жизнь моя.

От скуки можно тут загнуться

Иль, на худой конец, свихнуться».

Мой дед высокий, чуть сутулый,

Немногословный, часто хмурый.

С седой бородкой, кареглазый,

Обрадовался мне не сразу.

Один он очень долго жил,

Свою жену похоронил

Давно, когда она при родах

Двоих мальчишек дала роду.

Один не прожил даже месяц,

Второй живой. То был отец мой.

«Располагайся, будь как дома,

Изба, конечно, не хоромы.

Но, всё же, ладно можно жить,

От дури буду тя лечить».

На ужин выпили настойки,

И я забрался в свою койку.

Я от дороги так устал,

Что тут же сон меня забрал,

Как лишь коснулся я подушки.

В ночи заквакали лягушки,

Заухал филин, будто в сказке,

А дом от храпа тихо трясся.

Храпели с дедом вперебой,

Но вдруг в ночи раздался вой.

Он был истошный, резал душу.

Я зажимал руками уши

И в страхе деда разбудил.

«Что там за вой?», – его спросил.

«А, это? Спи ложись, не бойся.

Он ближе к зорьке успокоится».

Остаток ночи я не спал,

В безумной муке утра ждал.

Заря сжигает лес в объятьях,

И Бог по небу солнце катит.

На кухне пышет самовар,

Идёт к окошку жаркий пар.

«Дед, расскажи, кто это был?

Кто ночью тёмной жутко выл?»

«Да вой тот был лесного зверя,

Леса ж кругом». И я поверил.

День с дедом по лесу бродил,

О ночи думать позабыл.

Но среди тёмной вдруг опять

В лесах стал кто-то завывать.

И только дед глаза закрыл,

Я за околицу ступил.

Мерцает ночь под звёздной пылью,

Бледнеет месяц, дух полыни

Наполнил воздух до краёв,

Чуть слышен плеск у берегов.

За лесом, что за поворотом,

Запахло мхом, я влез в болото.

В грязи увязли сапоги,

И так темно, хоть глаз коли.

С тревогой я засуетился,

И вдруг меж ёлок появился

Неясный чистый синий свет

И приближаться стал ко мне.

Ни шевелиться, ни дышать,

Молитвы начал вспоминать,

Не смог и в ужасе стоял,

Страх моё тело оковал.

Но сквозь болотную темницу

В огнях явилась мне девица.

Тонка, красива и юна,

Лишь очень бледная она.

Глаза большие не мигают,

Прозрачной синевой блистают.

«Ты кто?» – спросил я у мерцала,

Девица молвила: «Диана.

Я много лет во мгле брожу,

Спасения не нахожу».

Она придвинулась поближе,

Я оставался неподвижен.

«Пойдём со мной, здесь недалёко,

Мне страшно там и одиноко.

Нам света хватит на двоих,

А хочешь, будешь мне жених?»

Девица чуть засуетилась,

И вдруг как будто оживилась.

Приблизилась ко мне, схватила,

Погас огонь, и поглотила

Меня болотная трясина,

И тащит вниз меня ундина.

Сжимает руку мне всё крепче

Со сладким злом тихонько шепчет:

«В своей темнице заточу,

Ему за боль я отомщу».

Всё дальше вниз, всё злей темница,

Я очертаний вижу лица

С большими острыми зубами,

С пустыми красными глазами,

С когтями грязными на пальцах,

И на щеках большим румянцем.

С противным хрюком злобно воют,

Руками машут предо мною.

И каждый норовит схватить,

Гнилые зубы в плоть вонзить.

Младенцы с жёлтыми глазами

Беззубым ртом в ночи рыдают.

Тут чувства бросили меня

В объятья синего огня.

Я пробирался сквозь наркоз,

Что в забытьё меня унёс.

И сквозь сознания защиту

Я слышу тихую молитву.

Горит лампада на столе.

И адский жар гудит во мне.

«Очнулся, путник горемычный,

Куда попёрся, бес столичный».

«Я видел дед, я не в бреду,

Девицу видел наяву.

Она Дианой назвалась».

У деда жила напряглась.

Он молча вышел. Дверь закрылась,

И снова тьма ко мне спустилась.

Я до утра в огне метался,

К заре без сил совсем остался.

Кругом темно, поникло солнце,

И дождь слезами в окна бьётся.

Со мною рядом дед сидит,

Взгляд осуждающий, сердит.

«Дед, расскажи мне, что ты знаешь,

Я вижу – что-то ты скрываешь».

Дед папиросу уронил,

Достал вторую, закурил.

«Да тут и знать особо не́че,

Давно здесь обитает нечисть.

Больны и прокляты те земли,

В болоте том спит пол деревни.

Я сам однажды им попался,

Когда под вечер возвращался.