В гости к Богу

– Опа! Ё-мое! Братуха! – Николай вскочил и крепко обнял младшего брата. – Откинулся, каторжанин? Ну, нормально! А ну-ка, Зин! – крикнул он официантке. – Давай-ка нам, там… Всего! Брательник с курорта вернулся. Гуляй рванина, от рубля и выше!

Толик солидно, на равных поздоровался с друзьями брата, снял кепку и присел за стол. Официантка быстро принесла цыпленка-тапака, огурцы-помидоры, тонко нарезаные сыр и колбасу, и запотевшую бутылку "Московской".

– А?! Видал, братуха? Ах ты моя дюймовочка! – Николай хлопнул совсем не миниатюрную официантку по заду. – "Облака летят, облака! А мы цыпленка едим табака!" – пропел он приятным баритоном. – Ну, как ты, Толян? Дома-то был? Мамку видел?

– Был. Мамка на работе еще.

– А, ну як же ж! "Нам солнца не надо – нам партия светит, нам хлеба не надо – работы давай!" Эх, маманя-маманя… – Николай налил из бутылки всем, включая Толика – Ну, давайте, хлопцы! Шоб пылось, тай моглось!

И первым замахнул сотку.

– А подельники твои чего не пришли? До мамок побыстрей? – Николай смачно закусил соленым огурцом.

– Малина дома, а Рыка… Нету Рыки. – Толик потянулся за бутылкой.

– Шо? Не понял. А ну, погодь. – Коля остановил руку брата. – Цэ як – нету?

– С вагона он упал, с крыши. Прямо под колеса. Подскользнулся. – Толик покосился на друзей брата.

– Поскользнулся? – Николай сам налил себе и брату – Ну-ка, хлопцы, погуляйте. Бо нам побазарить трэба, по-семейному. Звиняйтэ.

Изрядно выпившие кореша послушно направились к выходу.

– А и правильно, Толян. Он же сдал вас.

– Ты чё, Коль? Да я не… Да он, в натуре, случайно! Мы с Малиной не при делах!

– Ладно. При делах, чи не – мусорам будешь рассказывать. И тетке Марусе, Семкиной мамке. – Николай достал из пачки папиросу – На, закуривай.

– Свои есть. – Толик достал пачку "Беломора".

– Смотри-ка, прямо буржуй! "Мистер Твистер, бывший министр". Давай, братуха. Ничего, не пропадем. Есть у меня задумки, есть! Вместе делюгу делать будем. "Рубите лес и продавайте англичанам!" А, Толян?!

Толик сидел сытый, разомлевший от водки, слушал голос брата, смешанный с музыкой патефона и чувствовал себя счастливым. Счастливым и взрослым. Вот она, жизнь! А все остальное – колония, менты, и даже сегодняшняя смерть друга, казалось ненастоящим. Сном! Хорошо надо жить, красиво. И пусть будет все как будет.

Амнистия пятьдесят седьмого навсегда освобождала его от детства.

Цыпленок жареный

Лето в девяносто первом жаркое выдалось, чисто банька по-черному. Сергей у гриля стоял, глядел, как цыплята на вертеле крутятся, золотятся. Пот с него градом, да привык уж, чего там. Кафешка-то махонькая, на набережной, а народу – тьма тьмущая. Очередища растянулась – конца-краю не видать.

– Серега! – Людка-кассирша орет. – Шевелись давай! Народ уж зубами скрипит!

Сергей только башкой мотнул. Любил он свою работенку, хоть и жарища, хоть и беготня. Тут, у моря, жизнь вроде как проще казалась, чем в городе большом. Да только с виду она простая.

На днях, вон – ларек на соседней улице обчистили. А позавчера парнишку местного отметелили – просто так, за то что "зыркнул не так". Страна наша по швам трещит, а с ней и всё , к чему привыкли.

Как стрелки к девяти подобрались, в дверь черного хода стук. Сергей знал уже, кто это. Две недели кряду этот белобрысый верзила приходил, аккурат в одно время.

– Здорово, – Сергей дверь распахнул. – Как всегда?

– Ага, два цыпленка, – кивнул парень. – Жарища какая…

– А то! – Сергей пакет с едой протянул. – Сто двадцать с тебя.

Парень деньги достал, но уходить не торопится.

– Слышь, меня Толиком зовут. Ты что, каждый день тут корячишься?

– Серега я, – представился. – Да, каждый божий день. Сезон! Зимой отдохнем.

– А после работы чего?

Сергей плечами пожал:

– По-разному. То на дискач, то просто на пляж.

– Сегодня на "Маяк" пойдешь? Там вроде ничего, девки хорошие пляшут.

Так вот и сдружились они – с разговора через черный ход, случайно, как оно часто в жизни и бывает.

Толик собеседник занятный оказался. Про Ленинград много рассказывал, куда из Челябинска перебрался, про житье-бытье в городе большом. Сергей слушал, рот разинув, хоть и казалось ему, что Толик иной раз приврет для красного словца.

– А ты чего сюда приехал? Отдохнуть от дел праведных? – спросил как-то Сергей, когда они на бережку сидели после закрытия кафешки.

Толик из бутылки отхлебнул:

– Да так, по делишкам. За одной дамочкой приглядываю.

– Чего, телохранитель, типа? – Сергей ухмыльнулся.

– Вроде того, – Толик в подробности не полез. – А ты сам как тут оказался?

Сергей про семью рассказал, про мамку, что от батьки-уголовника сбежала, про отчима, с которым не заладилось.

– Батя-то, значит, по фене ботал? – Толик присвистнул. – А ты как по этой теме?

– Никак, – отрезал Сергей. – Нагляделся я на эту романтику. Батя мамку до полусмерти колотил, как пьяный приходил. Какая тут, на хрен, романтика?

Толик на Сергея зыркнул пристально:

– Ну, сейчас времена другие. Сейчас все по-другому делается.

– Да ну? – Сергей хмыкнул недоверчиво. – По мне, так все то же самое. Только размах другой.

Часто они об этом спорили. Толик в блатной жизни возможности видел, Сергей – одни беды. Но дружбе это не мешало.

Как-то вечером пошли они в "Бриз" – модное местечко на набережной. Музыка гремит, девчонки в нарядах ярких красотой трясут.

– Глянь-ка, какие тёлочки, – Толик кивнул на двух девушек у стойки.

– Да ладно тебе, – Сергей усмехнулся. – У тебя ж вроде как работа – за чьей-то бабой приглядывать.

– Это ж не значит, что я монахом должен жить, – Толик подмигнул. – Айда, познакомимся.

Девчонок звали Марина и Света. Из Москвы приехали на две недели, рады были компании местных, что знали, где можно душу отвести.

Вечер ладно шел, пока к столику их не подвалили трое бычков.

– Эй, москвички, – сказал один, уже хороший. – Чего с этими лохами сидите? Айда к нам, у нас и музыка, и выпивка позабористей.

– Спасибо, нам и тут хорошо, – Маринка отодвинулась.

– Я не понял, – парень наклонился ближе. – Ты чего, отказываешься?

Сергей почуял, как Толик напрягся весь.

– Слышь, друг, – спокойно сказал Сергей. – Девчонки с нами. Ищи других.

– Ты кто такой вообще? – парень к Сергею повернулся. – Сиди ровно, пока не спросят!

Сергей и рта раскрыть не успел – Толик вскочил и без предупреждения ударил наглеца в челюсть. Тот к соседнему столику отлетел. Дружки его в атаку кинулись.

Драка вышла короткая, но злая. Сергей такие драки знавал. Бывало, и сам так дрался – когда душа требовала и обстоятельства. А Толик бил с умом, без лишних движений. Как пахарь пашет – размеренно, с толком.

Охрана их выпихнула на улицу, как котят нашкодивших.

– Ловко машешь, – сказал Сергей, утирая разбитую губу рукавом. – В Ленинграде, что ль, учился?

– В Челябинске, – Толик ухмыльнулся, поправляя рубаху. – Извиняй за испорченный вечер.

– Да чего там! Девки-то наши аж притихли от восторга.

Марина со Светкой и вправду глядели на них, как на артистов каких. Ночь потом на берегу просидели. Волны шумели, звёзды мигали, разговоры текли – о жизни, о правде, о том, что у каждого на душе.

В конце августа Толик подошёл к Сергею, когда тот стоял у раздачи кафе.

– Уезжаю я, Серёга. Моя-то барыня в Питер возвращается. Назагоралась.

Сергей знал, что Толик при каком-то важном человеке состоит – называл его уважительно Папой. Охраняет его молодую зазнобу на курорте. Присматривает, так сказать.

Сидели они в кафешке. Сергей шашлык жевал, пиво потягивал.

– Жалко, – сказал он. – Привык я к тебе, как к родному.

– А ты чего тут прозябаешь? – Толик подался вперёд. – Айда в Питер! Познакомлю с нужными людьми. Будешь деньгу зашибать, а не цыплят этих жарить.

Сергей головой покачал:

– Не по мне это.

– Брось ты! – Толик аж привстал. – Сам видишь, какое время настаёт. Скоро всё прахом пойдёт. Кто успел – тот и съел. А остальные… – он рукой махнул, будто муху отгонял.

– Может, и так, – Сергей не спорил. – Поглядим ещё.

– Надумаешь – приезжай в «Адмирал». Кабак у Невского. Спросишь меня. Там все знают .

***

Осень навалилась холодная, промозглая. Туристы разъехались, как мыши по норам. Кафе закрылось. Устроился Сергей в столовую при санатории. Работа не пыльная, да и денег – кот наплакал.

В октябре позвонила Ольга – одна из подружек прошлого лета. В Пушкине жила, под Ленинградом. Звала в гости.

«А чего не поехать-то?» – подумал Сергей. Делать всё одно нечего. Питер посмотрю. Может, и работёнка какая подвернётся.

Ленинград встретил его ветром да дождём – будто не рад гостю. Ольга оказалась девка ничего, приветливая. Только скучная, как осенний день. Через три дня Сергей заскучал.

– Поеду-ка я в город, – сказал он. – На Невский гляну.

– Ты там поосторожней, – Ольга нахмурилась. – В городе неспокойно теперь .

Невский проспект Сергея прямо-таки оглушил. Даже в серый день – красота неописуемая! Тут-то он и вспомнил про Толика и его «Адмирал».

«А зайду-ка я к дружку», – решил он.

Ресторан нашёлся быстро. Вывеска золотом горит на сером здании. У входа народ толчётся. Пускали не всех подряд. Охранник в чёрном, что твой ворон, каждого оглядывал с ног до головы.

– Мне бы к Толику, – сказал Сергей.

– Ты кто такой будешь? – спросил охранник, прищурившись.

– Серёга я. С моря. Летом познакомились.

Лицо у охранника вдруг переменилось. Улыбнулся, как родному:

– Серёга? Который цыплят жарил? Толян о тебе рассказывал!

– Ну да, это я, – удивился Сергей.

– Я Саша, брат его, – охранник руку протянул. – Проходи, дружище! Он обрадуется. Только… нету его сейчас. Попозже будет. Посиди, выпей за счёт заведения.

В ресторане шумно было, дымно. За столами люди в костюмах дорогих сидели. Официанты меж столов, как челноки, сновали.

Саша привёл его к стойке:

– Друг Толяна с юга. Угости его, Витёк.

Бармен виски налил:

– За счёт заведения.

– Спасибо, – Сергей отпил. – А когда Толик-то будет?

– Скоро, – ответил бармен.

Что-то словно кольнуло Сергея. Он огляделся. За дальним столом сидел грузный мужик. Вокруг – молодые парни с лицами строгими, как у милиционеров. Говорили тихо.

– Это и есть Папа? – тихо спросил Сергей у бармена.

Тот удивлённо зыркнул на него:

– Ты откуда знаешь-то?

– Толик рассказывал, – пожал плечами Сергей.

Бармен нахмурился:

– Много сказывал?

– Да нет, так… мимоходом.

Сергей почуял неладное в глазах бармена, но тут увидел, как Саня машет ему от входа, зовёт покурить.

– Покурим? – Саша достал пачку папирос и протянул Сергею. Закурил сам и по-свойски хлопнул Серёгу по плечу.

– Толик много о тебе рассказывал. Как вы на курорте куролесили, как с местными махались. Хороший ты пацан, Серёга. Толян в людях разбирается, тут без базара.

– А что с Толиком-то приключилось?

– В Крестах он сейчас. Вторую неделю как. По делам Папы загремел. Но никого не сдал, держится молодцом. Скоро вытащим.

Саша затянулся и выпустил дым колечком. Улыбнулся широко, по-доброму.

– Оставайся. Я через час закончу. Покажу тебе настоящий Питер. Ночной.

Сергей головой покачал.

– Спасибо, да не могу. Меня девчонка в Пушкине ждёт.

– Жаль, – Саша руку протянул. – Ежели что – заходи. Всегда рады.

Они руки пожали. Сергей ушёл под дождём. Не оглядывался.

***

Лето 1994 года. Жара стояла – дышать нечем. Сергей у гриля стоял, глядел на цыплят, что медленно крутились. Та же набережная, то же кафе. Только времена другие пошли.

Он увидел их издалёка. Толик с Сашей шли по набережной, что твои павлины – цепи золотые, пиджаки малиновые, туфли лаковые. С ними две девушки – длинноногие, тонкие, как жерди. И пёс здоровенный, чёрный, на поводке.

Толик Сергея заприметил. Что-то Саше сказал. Подошли к окошку раздачи.

– Здорово, Серый, – сказал Толик. Голос другой стал. Жёстче. – Всё цыплят жаришь?

– Здорово, Толян, – Сергей руки о фартук вытер. – Жарю, как видишь. Куда ж деваться?

Они руки пожали через окно. Толик изменился. Глаза холодные стали, как у рыбы. Движения резкие, дёрганые.

– Как жизнь? – спросил Толик. – Всё на том же месте топчешься?

– Нормально, – Сергей плечами пожал. – Поваром работал, барменом. Женился вот. Дочка родилась.

– Ну да, – кивнул Толик. – А чего к нам не приехал? Я ж звал. Или бармен – это для тебя потолок?

– Каждому своё, – просто ответил Сергей.

– Это точно, – Толик усмехнулся. – Местные бригады тебя не зазывали?

– Зазывали. Отказался.

– Почему?

– Не моё это, – Сергей глянул Толику прямо в глаза. – У каждого своя стёжка-дорожка. Ты свою выбрал. Я – свою.

Толик смотрел на него долго. Потом кивнул.

– Ладно, бывай, – он руку протянул. – Удачи тебе.

– И тебе, – Сергей руку пожал.

Они ушли. Сергей смотрел им вслед. Больше они не виделись.

***

Санкт-Петербург, 2015 год. Сергей из такси вылез у гостиницы «Астория». Приехал на какую-то конференцию ресторанную.

Двадцать лет минуло. Сергей теперь – хозяин сети ресторанов на юге России. Четверо детей. Седина в висках.

Вечером он по Невскому гулял. Город изменился, а всё одно – что-то в нём прежнее осталось. Остановился он у знакомого здания. Вывеска новая, нутро другое.

– Извините, – обратился он к швейцару. – А давно тут сменились хозяева?

– Лет пятнадцать назад, – ответил тот. – А вы прежних знали?

– Мельком, – сказал Сергей. – Давно это было. В другой жизни.

В баре он виски заказал. Бармен – молодой парнишка с причёской чудной.

– Вы не здешний? – спросил бармен.

– Из Краснодара, – ответил Сергей. – Но бывал тут раньше. В девяностые.

– Тяжкие времена были, – кивнул бармен. – Батя мой рассказывал.

Сергей виски отпил.

– А что сталось с прежними хозяевами? Тут раньше какая-то бригада держала место.

Бармен по сторонам оглянулся.

– Перестрелка была. В 96-м. Всех положили. Про бригаду Лома слыхали?

– Нет, – головой покачал Сергей.

– Они с тамбовскими схлестнулись. Кровищи было… – бармен головой покачал. – Говорят, даже собаку застрелили, не пожалели. Здоровенного дога.

Сергей виски допил одним глотком.

– Всех убили?

– Всех, – кивнул бармен. – Главного, его зама, их жён. Никого не оставили.

Сергей расплатился и вышел на улицу. Дождик моросил. Он воротник пальто поднял и пошёл по Невскому.

Где-то в кармане телефон зазвонил. Дочка. Спрашивала, когда папка домой вернётся.

– Скоро, солнышко моё, – сказал Сергей. – Очень скоро.

Шёл он по Невскому и думал: «Вот ведь как оно в жизни выходит… Каждому – своя дорога. И не угадаешь, какая правильная. Только сердце, оно, видать, не обманывает. Если слушать его умеешь».

Он шёл под дождём и думал о выборе. О пути, который каждый выбирает сам.

Иногда самые важные решения в жизни принимаются незаметно. Просто говоришь "нет" – и идёшь своей дорогой.

Дождь усиливался. Сергей не спешил в гостиницу. Он шёл и вспоминал лето, жару, море. И парня, который приходил каждый вечер за двумя цыплятами.

Житейское дело

Антон недовольно оглядел невысокого коренастого парнишку.

– Ты, что ли – Виталик?

– Ну.

– Феликс базарил – тебе филки на дорогу нужны?

– Нужны. Сколько?

– Пятнашка твоя.

– И что за дело?

– Пошли, по дороге расскажу. Антон меня зовут.

Антон – высокий, широкоплечий парень первым зашагал по дорожке к домам на окраине поселка.

– Дело простое. Житейское. Короче, человек один уважаемый, хочет у соседей участок купить. Ну, построить там себе что-то типа усадьбы. Места ж тут хорошие. А сосед – чистая пьянь. Хата разваливается, но сумму назвал не реальную. Типа, дети у него, семья, туда-сюда… Ну, человек попросил наехать на него слегонца, объяснить, что по-любому здесь спокойной жизни не будет, пусть берет что дают и валит со своими детьми куда хочет. Я уже процесс начал – на днях собаку его траванул, чтоб задумался чертила.

– Понятно. И что я должен делать?

– Да ничего такого. Меня слушай. Подходим к хате, я вызываю его к калитке. Объясняю что-почем. Потом попинаешь его слегка. Ты ж залетный, завтра уедешь – тебе похер. Понял?

– Понял. Только что у калитки рисоваться? А если увидит кто? Лишнее палево. Почему в хату не зайти? Собаки ж нет, ты говоришь. Там и потрещим.

– Ну, вообще, правильно. – Антон нехотя согласился. – Но, ты меня слушай, понял? Я буду базарить, а ты его трамбуй, когда я скажу. Усёк? Пришли. Здесь это.

Пацаны зашли в калитку и по тропинке прошли к небольшому дому с застекленной верандой. Антон стукнул в дверь, но она оказалась не запертой. Зашли внутрь. Услышав стук, навстречу им вышел невысокий бородатый мужчина в застиранной рубахе.

– Э, вы кто? Что надо?, – возмущенно начал он. Вдруг, посмотрев за спину стоящего первым Антона, удивленно произнес: – Виталик? Ты? Откуда?…

Антон, ничего не понимая, повернулся к Виталию. Тот неожиданно выхватил из кармана куртки нож, щелкнул лезвием и с силой всадил в грудь хозяину дома. Мужик охнул и стал оседать на пол.

– Ты?… Ты что наделал? – Антон обалдел от произошедшего, – Да ты!…

– Тихо!, – Виталик еще несколько раз ударил мужчину ножом., – Ну, вот и все. Ну-ка, оттащи его в сторону!

Антон не пошевелился. Широко открыв рот, он с ужасом наблюдал происходящее.

– Смотри-ка, топор у двери. Осторожный, значит. А дверь запереть забыл. Бывает.

– Коля! Ты с кем там? – послышался женский голос из комнаты.

– Тихо! Сиди здесь! – Виталий кивнул Антону на старый диван у окна, взял топор и зашел внутрь.

Антон опустился на диван и схватился за голову руками, пытаясь осмыслить произошедшее.

Как?! Что теперь будет?! Да как можно было так вляпаться?!

Михалыч – знакомый по тренажерке, попросил помочь в простом деле – соседа припугнуть. Денег дал целый полтинник. Обещал, если дело выгорит, еще столько же отвалить. Антон, через одноклассника Феликса, нашел этого залетного. Ну, Феликс!…

Дверь открылась и из комнаты на четвереньках выполз мальчишка лет четырех. Лицо его, рубашка и рваные колготки были сильно испачканы кровью. Он смотрел на Антона и улыбался совершенно безумной улыбкой. Сзади к малышу подошел Виталик и ударил топором по голове.

– Смотри, шустрый какой., – Виталий вытер с лица брызнувшую кровь и сплюнул, – Чуть не уполз.

Антон почувствовал, как теплая струйка мочи потекла по ногам, оставляя расплывающееся пятно на джинсах. Он попытался встать с дивана, но упал – ноги не слушались.

– Что, обоссался? – Виталик глянул на подельника и аккуратно поставил в угол окровавленный топор, – Вот и я в детстве, бывало, ссался со страху.

Он наклонился над трупом мужика, взял торчащую из кармана пачку сигарет, достал одну, помял испачканными кровью пальцами и положил за ухо.

– На улице покурю. В доме не надо.

Снова глянул на пол, нервно поежился и пнул труп ногой.

– Это папашка мой. Бросил нас с мамкой давно. А я помню. Как бухал, как бил нас, издевался. Однажды, по синьке мать сильно покалечил, потом собрал все ценное в доме и исчез. Видишь как бывает – встретились. Семьей новой обзавелся, детишек наплодил. Ишь ты! А матушка померла. Пять лет назад.

Он замолчал, задумавшись. Антон с ужасом смотрел на нового знакомого.

– Слышь, как тебя там? Антоха, идти надо. Я там на кухне газ включил. Дом старый, проводка хреновая, искра и – бум! Несчастный случай. Так что, вставай. Деньги где?

– В кармане… Не могу я… Ноги отнялись… Помоги…

– Да куда ж я тебя? В тебе ж больше центнера, поди? Качок? Гы-гы! Ну оставайся…

Виталик пару раз ударил Антона ножом, достал из его рубашки несколько крупных купюр, вытер нож и опустил в карман.

– Извини, так вышло. Бывает. Дело житейское.

Быдло вокруг нас

Я завернул во двор и остановил машину у знакомого подъезда. Давно здесь не был. Те же облезлые лавочки у подъезда. Старые качели. Березы в палисаднике под окном. Даже лужа возле сараев – и та на месте. Ничего не изменилось. Тьфу! Как они здесь живут?

– Хорошая машина, ага!

Даже вздрогнул от неожиданности. Обращавшийся ко мне бродяга симпатий не вызвал. Откуда он вынырнул?

– У братухи моего еще лучше, ага! Знаешь моего братуху?

Я презрительно глянул на обладателя «братухи»-автовладельца. Невысокий, одетый не совсем уж по-бомжовски, но явно в вещи с чужого плеча, постарше меня на несколько лет, он стоял и улыбался во весь рот. Придурок какой-то.

– Не знаю я твоего братуху и тебя знать не хочу. Пошел отсюда, бомжара! Развелось вас, дармоедов…

Мужик как-то странно посмотрел и вдруг заплакал совсем как ребенок. Идиот, точно.

– Брат мой приедет! Вот увидишь, ага… Вы все увидите!

Блин, только этого мне не хватало!

– Митяня, успокойся! Серега, привет. Заходи, подымайся в квартиру, – услышал я знакомый голос дядьки.

Ну, хорошо хоть Николай вышел. Вовремя.

– Здорово, Коля. Что это за фигня? Кто такой? Я его вообще не трогал.

– Ничего, все нормально. Проходи – говорю, не обращай внимания. Митяня, не плачь. На, тебе двадцать рублей – пойди купи себе что-нибудь.

Бомжара перестал плакать и радостно схватил протянутые деньги.

– Пойдем, Серега. Давно ты не приезжал. Видишь, повод какой хреновый …

Мы поднялись в квартиру на втором этаже. Я переступил порог и почувствовал знакомый запах детства.

Здесь жила моя бабушка. Когда родители уезжали в командировку, отправляли меня к ней. Бабушка жила одна с тех пор, как умер дед. Я был единственный внук, бабуля меня обожала и баловала, как могла. Теперь её нет. В наследство отписала мне эту двушку в хрущевке. Только вот Николай и жена его – Светка…

Николай, вообще-то – мой дядька, младший брат матери. Но я не привык называть его «дядей». Николай, Коля – все так называли и я привык. А он относился к этому без претензий.

Николай раньше работал шахтером, где-то в Читинской области. Помню, хорошие бабки заколачивал в советские времена. Приезжал в отпуск с женой Светкой, оба нарядные, привозили кучу подарков матери, нам. Бабушка очень гордилась им, жалела, что так и не родили ей наследников. Говорили – Светка однажды застудилась сильно на работе. Из-за этого и не могла.

Николай устроился на шахту сразу после армии – дружок сманил разговорами о длинном рубле. Сам-то потом уехал через год, а Коля остался надолго. Стал бригадиром, вступил в партию, даже орден получил. В газете про него писали, помню – бабушка с гордостью показывала соседям статью в «Труде» с фотографией сына.

Николай со Светланой собирались перебраться на Кубань, поближе к матери, к родне. Денег копили на дом. К тому же здоровье давало знать о себе – Коля заработал инвалидность. Какая-то там болезнь у шахтеров профессиональная от отбойного молотка, что-то с вибрацией связано. Ему теперь каждый год месяц в санатории положено бесплатно. Потом эта авария в шахте. Тогда они и решили окончательно вернуться. Приехали, купили машину – «Волгу». Оставались деньги на покупку дома. Мои родители посоветовали присмотреть жилье у моря, в Геленджике. У отца там были знакомые, вот и поехали тогда вчетвером – Николай со Светой и мои мать с отцом. Отец, уезжая, смеялся: « Вот, Серега! Будет теперь и у нас родня на море!»