Влияние

– Получается, что так, командир, – кивнула Иллария. – Мы хотя бы против бессмысленного уничтожения и стараемся не рисковать нашими людьми там, где риска можно избежать.

Она вновь посмотрела на экраны:

– Мы подождем двое суток по времени этой планеты, – сказала она, – Прикажите готовиться к эвакуации и переброске войск на Серентис.

Глава 4. Дар интуита

– Магистр, кажется, нам удалось просчитать предположительную точку выхода торгового грузового корабля, модель КР-009, – доложил аналитик из специального разведывательного батальона Теневых стражей, увеличивая маленькую точку-систему на проецируемой голографической карте внешнего кольца Галактики.

Чувствовал он себя не слишком хорошо, но пытался успокоиться тем, что дискомфорт и затрудненное дыхание вызваны вынужденной пробежкой следом за размашисто шагающим магистром Танабрисом. Погруженный в свои мысли магистр стремительно несся по узкому коридору личного шаттла, мало обращая внимая, что невысокий аналитик за ним не поспевает.

– Вам удалось определить планету назначения? – безразличный голос заставил сжаться запыхавшегося аналитика, который вовсе не был уверен, что предоставленная информация не будет стоить ему жизни.

– Погрешности слишком велики, вероятность правильного определения системы примерно два к трем. Мы считаем, что планету надо искать в системе Ашт. К сожалению, в распоряжении Конклава совсем нет данных по системе: ни количества планет, ни форм жизни. Слишком отдаленная и потому не представляла интереса, – аналитик вдохнул и продолжил тараторить. – Мы не можем гарантировать, что атмосферы планет в принципе пригодны для человека, но возможно в старых архивах…

– Подготовьте мой личный шаттл к гиперпереходу, – не дослушав, приказал Кассиан. – И отправьте роботов-разведчиков собирать информацию, как только мы прибудем в систему.

Низкий недовольный голос и мрачный, горящий от нетерпения взгляд разноцветных глаз заставили аналитика содрогнуться, и он тихо выдохнул, радуясь, что неточность данных не вызвала гнев у вспыльчивого магистра.

***

В медицинском отсеке было слишком светло, тихо и стерильно. Едва слышимый мерный гул приборов жизнеобеспечения и шорох роботов-уборщиков по белоснежному полу были единственными звуками, нарушающими тишину. После разрушения торговой станции раненых было немного – личный состав давно готовился к перебросу, а потому на торговой станции оставались единицы, которые отвечали за поставку продовольствия, оружия и запчастей для кораблей. Почти все выжившие после уничтожения торговой станции уже вернулись в общие казармы. Пилоты истребителей редко отделывались только травмами: если тебя подбили в космосе, вероятность благополучного возвращения на базу ничтожно мала.

Полю в последнее время везло. Он успевал спастись. Пусть и на волосок от гибели, но успевал. Именно поэтому в медицинских помещениях он чувствовал себя особенно неуютно и сбегал при первой возможности: слишком ярко стерильные комнаты напоминали ему о том, что однажды везение может окончиться.

Поль поморщился от свербящего нос, витающего в воздухе запаха обеззараживающего раствора и прочей лекарственной гадости, и чихнул. Медробот 2-1B оторвался от переставления склянок с препаратами в шкафу и издал недовольный щелчок, который в равной степени мог быть призывом к тишине или беспокойством.

– Я в порядке, – торопливо заверил Поль заинтересовавшегося его здоровьем робота и быстрее прошел в конец помещения, откуда из-за ширмы донеслось жизнерадостное пожелание здоровья.

Доктор Васк сказала, что Майку повезло – при попадании ионного заряда в его транспортник, разлетелся сначала защитный щит, обшивка, и Майку достался только кусок дюрастали, который не критично задел позвоночник и не повредил жизненно важные органы. Ничего такого, с чем не могла бы справиться регенерирующая капсула, но в распоряжении коалиции была только старая модель. Так что после того, как Майка вывели из искусственной комы, в которой он провел несколько дней, доктор сказала, что пока единственный выход жля майка передвигаться – экзоскелет. К счастью, она сумела восстановить подвижность Майку, но рекомендовала не нагружать спину и лежать: нужно было время, чтобы окончательно срослись ткани.

Поля передернуло от мысли, что друг мог остаться калекой. Но обошлось. А если удастся добраться до нормальной капсулы, то и позвоночник можно будет окончательно восстановить.

– Привет, дружище, – Поль улыбнулся и похлопал Майка, который неуклюже пытался сесть удобнее, наплевав на все запреты врачей, по плечу.

Он едва заметно поморщился от боли, но расплылся в ответ в белозубой улыбке:

– Поль, как же хорошо, что ты тут! Коалиция меня не доконала, так от скуки тут помру! Двигаться – нельзя, и не с медицинскими же роботами разговаривать! Ну что? Есть новости?

– Никаких, – покачал головой Поль, и после некоторого сомнения добавил тихим шепотом. – Мы ждем супремусу Таллина, потом перебрасываемся на другую планету. На связь твоя девушка не выходила.

Флюэнс была первой, кого Майк позвал, очнувшись после вживления экзоскелета. И чуть не разгромил медицинского робота, который технически не был запрограммирован ответить, где Флюэнс и в каком она состоянии, но зато сообщил, что в числе раненых девушка не числится.

Майк, не отошедший от действия обезболивающих, пришел к выводу, что она погибла на торговой станции, вскочил с кровати и в итоге только усугубил свое состояние. Когда он очнулся от снотворного, торопливо вколотого буйному пациенту, Поль, узнавший о произошедшем, объяснил, что с Флюэнс скорее всего все в порядке. Ее личный коммуникатор не пеленговался, и это было скорее добрым знаком.

Про то, что Коалиция Свободных рискует составом и ждет супремуса Таллина, конечно же никто не должен был знать. Приказы генерала засекретили, планировалось, что знать детали будет только высшее командование, но в итоге вся база шепталась и передавала слухи о том, что скоро вернётся сам интуит. И тогда Коалиция конечно победит, потому что все что им нужно – победить лидера Конклава и его Тень, а с ними как раз легко справится Супремус Таллин.

Майк не разделял всеобщего энтузиазма. Он боялся за себя, за Флюэнс, да и за Поля – тоже. Не мог магистр Кассиан забыть их лица, а значит везде сейчас было опасно. Но при этом Майк понимал, что просто спрятаться на дальних рубежах галактики после всего случившегося уже не получится.

– Она не моя девушка, – мрачно ответил Майк и сделал вид, что сердится на друга, но глубоко в душе он бы хотел, чтобы слова Поля были правдой.

По лицу Флюэнс никогда нельзя было понять, что она думает. Она была хорошим пилотом, отличным техником, но при этом – никогда душой компании. Она частенько сбегала на Ипсилон, как будто ее там что-то держало, или как будто пряталась. Но на все вопросы отшучивалась, что ей надо сменить обстановку и походить по настоящей земле. Для девушки, грезящей полетами, отговорка казалась совсем уж неправдоподобной.

Оставалось надеяться, что Флюэнс где-то в безопасности с Абби. Он вспомнил про Хэнка. Жаль, что он не может поддержать Флю сейчас. Она редко виделась с пилотом, но часто упоминала его с теплой.

– Не хандри, Майк. Скоро тебя отпустят и сразу на истребитель и в бой! А твоя девушка будет ждать тебя с победой, обнимать при встрече в ангаре и утирать боевой пот со лба, – нарочито беззаботно подначил друга, ушедшего в свои мысли Поль, ловко перехватывая в воздухе запущенный в него планшет. – Эй, полегче, приятель, казенное имущество, между прочим.

Серьезности на вид в сейчас в нем в этот момент не было ни капли. Он был не в космосе, а твердо стоял ногами на земле, на базе, где можно было хотя бы ненадолго почувствовать себя беззаботным.

– Да ну тебя, – фыркнул Майк, – какой из меня сейчас пилот… И Флюэнс – не моя девушка!

– Да-да. Пилот грузовоза и на истребителе – пилот.. В свою эскадрилью возьму. Героем будешь, а тут и твоя….

Лучший пилот Коалиции с ехидной улыбкой замолк, не договорив, и Майк красноречиво показал ему кулак.

Подшучивать над Майком было весело, а еще это невинное подначивание отвлекало от мрачных мыслей, вызванных шаткостью их положения. Дружественных планет, которые против Конклава – немало, но если срочно не решить вопросы с поставкой оборудования, деталей для кораблей, с продовольствием, в конце концов, то им вскоре придется очень туго. Торговая станция была надежным прикрытием любых значимых потоков. Да и контрабандисты не гнушались им помогать. Тем – только плати.

После разговора с Илларией Соларис Полю было тревожно: слишком многое зависело от одного единственного человека, который мог и не откликнуться на просьбу. Если он столько лет прятался, или чем он там занимался, то что изменилось сейчас?

Иллария сказала, что чувствует изменения в Потоке. Генерал никогда не давала повода в себе усомниться. Она было со всеми на передовой, она боролась вместе с простыми людьми, не смотря на свой статус Высокой Леди. Их правящей семьи планеты Виридис, она с самого детства занималась политикой. В первую галактическую войну, она была той, кто активно противостоял захватчикам из соседней Галактики. Чужаки сгинули, но покоя Галактике все равно не было. Где-то десять лет назад она потеряла сына. То вроде как учился в закрытом колледже. Что-то связанное с генной инженерией, и кажется даже под руководством супремуса Таллина. История там была мутная, Поль особо не вникал, но знал, что про отца мальчика ничего не известно. Что кажется правищий дом Виридиса грозился отказать Илларии в помощи и разорвать все связи, если она выйдет замуж за безродного.

В итоге генерал была одна, сына растила, как могла, большей частью им занимался ее брат. А потом мальчик, тогда уже юноша лет пятнадцати просто исчез. А генерал с тех пор стала словно бы еще безупречнее, еще собраннее, вот только глаза ее смотрели всегда печально и тревожно. И крайне редко загорались радостью.

Но Полю некогда было забивать голову тревогами: вечером должен был стостояться брифинг командования относительно переброски войск на Серентис, а через пару часов у него был назначен очередной вылет – короткая разведка перемещений флагманского корабля Конклава и той части флота, которая совершила нападение на Торговую станцию.

Полю уже давно не было страшно. Он привык к долгим полетам, привык смеяться смерти в лицо. Но после бессмысленной гибели людей на торговой станции в том, что он всегда делал, появился новый смысл. Он должен был не допустить большего зла. В Галактику необходимо было вернуть мир и спокойствие.

***

На секунду Флюэнс растерялась:

– Вы знали, что я приеду? Вы ведь супремус Таллин?

Она с любопытством разглядывала легендарного интуита, пытаясь найти сходство с генералом Соларис, но на первый взгляд они не были похожи.

Флюэнс еще несколько раз переслушала запись, пока они скакали через чревоточины, скрываясь от патрулей Конклава. Она нашла в сети записи ее выступлений, и везде была уверенная и располагающая к себе немолодая женщина. Она говорила о свободе и возможностях, о праве выбора и сложных решениях. И все ее речи давали Флюэнс странное ощущение правильности. На одной из записей она рассказывала о положении дел, о том, как сложно Коалиции, и что Конклав своей тиранией подминает все больше планет под свою власть.

От слов веяло легкой печалью, но, несмотря на все невзгоды и потери, что выпали на долю Генерала Соларис, она была опорой для многих, привыкла быть сильной, уверенной и независимой. Возможно, она тоже была интуитом?

Супремус Таллин, если это действительно был он, на первый взгляд мало походил на легенду. Флюэнс почему-то представляла его более молодым, едва ли не ровесником Кассиана, хотя такого, конечно же, не могло быть.

Перед ней стоял отшельник, в свободных одеждах, с проницательными, но уставшими глазами и сединой в волосах и бороде. Встреть его Флюэнс на Ипсилоне, могла бы принять за такого же простого техника, как она сама, если бы не глаза – пронзительно-голубые, глубокие, как предзакатное небо, в которых за усталостью и тревогой скрывалось нечто большее.

– Грядут темные времена, – вместо ответа глухо сказал Таллин, приближаясь, отчего Флюэнс внутренне напряглась: она ожидала другого приема, и поведение мужчины настораживало и сбивало с толку.

Пока "Фантом" летел к далекой и незнакомой планете, и навигация была большей частью предоставлена Абби, который лучше разбирался в расположении нужных кнопок на приборной панели, времени на размышления о первой встрече было много. Ей казалось, что интуит будет рад услышать о том, что его ждет и ищет сестра. Флюэнс хотелось бы быть такой же нужной. Но, возможно, это совсем не то, чего хотел супремус Таллин.

– Тебе многому предстоит научиться, – то ли в ответ на ее невысказанные мысли, то ли, продолжая собственные, сказал Таллин, хмурясь.

– Научиться? – на секунду Флюэнс растерялась, неловко помявшись на месте, – Но… постойте, у нас нет на это времени. Вы должны вернуться! Генерал Соларис ждёт вас! Вы нужны Коалиции. Кассиан, Тень конклава убил Хэнка. Хэнк должен был вас найти, но он передал мне флешку, когда… когда умирал. Торговая станция “Звездный узел” разрушена. Конклав просто ее уничтожил. В Галактике хаос, вы должны помочь! – Флюэнс говорила сбивчиво, торопливо подбирая слова. – Там война, вас ждут!

– Дитя, – мягко перебивая, Супремус Таллин дотронулся до ее предплечья, будто бы стремясь поделиться спокойствием и не слыша возражений, – Я чувствую твой дар. А я уже не так уверен в себе, как раньше.

Флюэнс неопределенно пожала плечами, она стремилась выполнить то, что должен был Хэнк. Тот, кого она привыкла считать практически отцом, погиб из-за поисков супремуса Таллина. Она была уверена в этом. А про дар и Поток можно поговорить и по пути на базу. Координаты базы Коалиции знал Абби, так что хотя бы с этим у них проблем быть не должно. Да, у нее было множество вопросов, но сначала – самое важное. Иначе смерть Хэнка будет напрасной. А она ждала так долго, что еще несколько часов или даже дней ничего не изменят.

– Там Абби ждет, – робко попыталась Флюэнс почти умоляющим голосом, – и все надеются на вас. Хэнк бы хотел…

Голос Флюэнс сорвался, и она не смогла продолжить. На секунду в глазах интуита мелькнула затаенная боль, почти мгновенно сменившись все той же ровной безмятежностью. Флюэнс не успела понять, с чем она связана. С воспоминаниями о Хэнке, которого супремус Таллин явно знал, или с тем, что Коалиция и его сестра ждет и ищет Таллина уже десять лет, пока он прячется на далеком острове. Или, может быть из-за ее отказа прямо здесь и сейчас начать обучение.

Флюэнс думала, что в случае, если удастся найти планету, обозначенную на карте, найти супремуса Таллина, то он с радостью отправится помогать сестре. Если верить в те старые сказки, которые она слышала в детстве, когда на Ипсилон залетали редкие торговцы в поисках запчастей, то именно так поступил бы настоящий интуит. Бросился бы в самую гущу событий, манипулируя Потоком и низвергая врагов, а не сидел бы в одиночестве на далеком острове.

– Остров в океане… и Хэнк, – далеким эхом прозвучал низкий безжалостный голос, и внезапно Флюэнс ощутила разочарование, тяжелый липкий страх и желание бежать.

Голубое небо стремительно померкло, вокруг из ниоткуда выросли и сомкнулись глянцево-черные плексигласовые стены, поглощающие свет. Ласкающие порывы ветра, играющие с ее волосами, обратились в руку в черной кожаной перчатке, которая почти нежно очертила овал ее лица, вызывая мурашки неконтролируемого ужаса:

– Пойдешь со мной.

Флюэнс изогнулась дугой от внезапной боли, казалось, что каждая клеточка тела наполнилась отчаянием, а черная тень нависла, грозясь поглотить ее – такую маленькую и слабую.

– Нет, – прошептала она, стараясь сморгнуть плывущие, такие реальные звезды перед глазами, сжимающиеся в сверкающие лучи, как при переходе через червоточину.

Черная рука больно, наотмашь ударила ее по лицу, звездные полосы расширились и горячей, яркой волной накрыли ее милосердно угасающее сознание.

– Флюэнс! Флюэнс! – позвал далекий и знакомый голос.

Другую щеку обжег жар пощечины, и она резко распахнула глаза. Спиной ощутила влажную траву, которая мокро пощекотала шею над воротом комбинезона, и сощурилась от слепяще-голубого сияния: между ней и встревоженным лицом Таллина, подрагивая в судорожно сжатых пальцах, тихо гудел энергетический ножик, который она совершенно неосознанно активировала. Вокруг снова безмятежно простиралось спокойное небо, теплый ветер теребил край плаща встревоженного Таллина, и ни намека не было на страшные интерьеры незнакомого корабля.

В глазах Таллина отражалась яркая полоска света от ножа, но Флюэнс показалось, будто бы все его лицо сияло мягким светом, который приносил успокоение.

– Что это было? – прошептала Флюэнс пересохшими губами, пытаясь унять дрожь и часто-часто моргая.

– Кто-то видит тебя в Потоке, – непонятно ответил Таллин, помогая ей подняться, и почти потащил ее за собой в сторону сложенного из каменных плиток жилища. Все еще дезориентированная Флюэнс на ходу деактивировала ножик и на ватных ногах покорно двинулась следом, потирая щеку. Болела только та, по которой, похоже, ударил Таллин, приводя ее в чувство.

– Мне это почудилось? Что за видения? Такого раньше никогда не было.

Ее била дрожь. Супремус Таллин покачал головой и пропустил в помещение, больше похожее на рукотворную пещеру, чем на нормальный дом.

Чем-то убежище интуита напомнило ее комнату на Торговой станции: та же смесь небрежности и внезапного уюта, те же железки, разбросанные везде, где есть свободные поверхности, кое-как застеленная изрядно потертым пледом песчаного цвета низкая кровать, каменная плита, заменяющая стол. Даже запахи были знакомы – машинное масло и пыль, разве только примешивался запах близкой воды.

Не похоже, что Таллина хоть сколько-нибудь волновал комфорт.

– Расскажи мне, что привело тебя сюда? И кто ты? – попросил Таллин, когда они сели друг напротив друга за столом, сделанным из цельной каменный плиты. – Не про просьбу моей сестры, – добавил он, увидев ее замешательство.

Флюэнс аккуратно положила рукоять энергетического ножа она стол, чтобы не вертеть ее в руках, и, глубоко вздохнув, дав себе ещё немного времени унять хаотично скачущие мысли, начала рассказывать обо всем, что знала про себя.

Про то, как скрывалась от Конклава, как пыталась найти информацию про дар интуитов. Как в моменты волнения, или радости, всегда, когда испытывает сильные эмоции, чувствует больше.

В глазах Таллина светился интерес, но слушал он, не перебивая, немного отрешенно, будто бы одновременно находясь не здесь. Лишь, когда Флюэнс упомянула, что нападая на Кассиана, она чувствовала злость, а в момент, когда Хэнк умер, она словно бы ощутила это всем своим существом, он спросил:

– Можешь описать точнее, что именно ты почувствовала?

Флюэнс пожала плечами и внезапно смутилась, вопрос показался неожиданно интимным:

– Сначала была только злость, но потом словно бы я знала, что все получится. Что он не угадает моего движения. Я до этого никогда не нападала на человека первой, – супремус Таллин ободряюще улыбнулся, и она продолжила. – Словно я заранее видела, что все получится, и как именно мне надо ударить, чтобы получилось.

Супремус Таллин осторожно, словно у него энергетический нож вызывал трепет, взял его в руки. И в глазах у него промелькнуло такое выражение, как будто приветствовал старого друга.

– Тебя вел Поток.

Флюэнс казалось, что она видит не седого отшельника перед собой, а сияющее пятно яркого тепла и света, так он улыбнулся.

– Все живое – это огромная непрерывная ткань. Само мироздание – подвижное, текучее, изменчивое и вместе с тем постоянное. Ты чувствуешь его.

Девушка невольно перевела взгляд на свои руки, сложенные на столе, словно ожидая увидеть что-то необычное:

– Я интуит, но я ничего не умею.

– Ты пытаешься убедить меня или себя? – неожиданно лукаво улыбнувшись, спросил Таллин, – Ты знаешь, что у интуитов в прошлом был обычай: после окончания обучения посвященный сам делал себе клинок.

Флюэнс широко распахнутыми глазами смотрела на Таллина, ей все ещё было тяжело поверить, что детские сказки, вовсе не сказки:

– Я видела энергетический клинок у Кассиана. Технология же запатентована, изготовление очень сложное и дорогое. И контролируется Конклавом. Существует всего два клинка.

– Ты сделала этот нож сама? – поинтересовался Таллин, протягивая ей рукоять ее деактивированного ножа.

Она кивнула, забирая свое крошечное оружие себе.

– Было ли это сложно?

Она покачала головой:

– Детали редкие и материалы дорогие, – вздохнула она. – Стабилизатор пришлось собирать самой. Хватило только на нож.

–– А полноразмерный клинок смогла бы сделать? – со странной улыбкой спросил Таллин.

Она пожала плечами:

– Ну да. Там немного баланс поправить, и потяжелее сделать саму рукоять и металл бы изолятором каким-нибудь обтянуть. А то рукоять перегревается и жжет кожу.

– Вот тебе и ответ, Флюэнс. Ты ведь не сомневалась, когда сражалась с Кассианом и Поток вел тебя? Тебе надо учиться. Начнем завтра же. А теперь самое время навестить старого друга. Я давно не видел Абби. Как он?

Флюэнс сжала прохладный, ребристый металл своего ножа в ладони. Она ведь должна быть рада? Она искала себе наставика, и вот он нашелся. Но почему-то ей казалось, что она чувствует разрастающуюся где-то далеко и накрывающую её тень.

***

Внушительных размеров флагман “Ночной охотник” под командованием генерала Кларка занимал ведущую позицию в смертоносном клине флота Конклава. Колоссальный продолговатый корабль обтекаемой формы представлял собой разрушительную силу: огневая мощь вполне позволяла уничтожить планету при отсутствии у нее защитных щитов.

Огромный панорамный иллюминатор в главном капитанском отсеке позволял насладиться агонией уничтожаемого мира в полной мере. Ионные пушки выжигали планету едва ли не до самого ядра, оставляя безжизненную поверхность, раздираемую лавой.

Не было никакой необходимости уничтожать Рилоар: планета сохраняла нейтралитет, но разведчики донесли, что наместник периодически имеет контакты с Коалицией Свободных, в том числе помогает с поставками продовольствия в те районы галактики, где Конклавом были ограничены торговые пути. Поэтому супремус Варгас распорядился уничтожить Рилоар, чтобы продемонстрировать, что уничтожение Торговой станции – не случайность.

Генерал Кларк, наблюдая за выжженной планетой, на которой не осталось ничего живого, впервые за последнее время перестал чувствовать зависшую над собой темную тень, обещающую расправу за провал.

***

Флюэнс снова мучили кошмары.

Липкие, как черная смола, сны, которые утягивали ее в безумный калейдоскоп быстро сменяющихся странных и непонятных картинок – нереальных, зыбких и нагоняющих панический страх.

Выжженная незнакомая планета сменилась каменными, потрескавшимися от древности стенами, сквозь щели пролезал мокрый мох, который она ощущала кончиками пальцев. Все покачнулось, и под ее ладонями – вода и грязь: залитое дождем плато, она, опиралась на посох, пока за ней наблюдал высокий мужчина в черных одеждах.

Флюэнс отшатнулась и вскочила на ноги. Бежать, бежать, бежать! Резко развернулась, и ледяной воздух обжег легкие, а Кассиана насквозь прошил сияющий клинок, направленный ее рукой.

Слишком темные, слишком нечеловеческие бездонные глаза вглядывались, кажется, в самую душу, и Флюэнс тонула в этой черной глубине и … проснулась.

Ее сердце колотилось, как сумасшедшее, как будто она преодолела всю лестницу от “Фантома” до убежища супремуса Таллина бегом. На долю секунды дезориентированной Флюэнс показалось, что она снова на Торговой странции, в своей крохотной квартирке.

Осознание, что все в порядке, и это был всего лишь сон, приходило постепенно, отвоевывая у ночных кошмаров реальность. Флюэнс и раньше часто снились кошмары, но никогда такие яркие и такие реальные. Супремус Таллин сказал, что постепенно она будет чувствовать Поток все чаще. Именно так это будет происходить?

Она тихо встала, чтобы не разбудить Абби, который устроился в соседнем отсеке, и размяла затекшие плечи – кажется, она сжалась в комочек на своей узкой койке пилота.

На "Фантоме" было темно, только зелеными светлячками моргали лампочки системы вентиляции, и слабо светилась техническая подсветка в коридоре. Она на цыпочках прокралась к опущенному трапу и вышла под звездное небо.

Флюэнс предпочла спать на корабле, потому что, во-первых, в аскетичном жилище супремуса Таллина все равно не было места, а, во-вторых, так ей было спокойнее. Старый интуит вызывал уважение, граничащее с благоговейным трепетом. Они много говорили сегодня, в основном про Поток и то, что Флюэнс необходимо учиться, и что она необычайно сильная, просто еще не понимает этого. И хотя Супремус Таллин обращался очень дружески, той легкости, что девушка ощущала рядом с Хэнком, не было.