Идеальный проект

Butterfly

Идеальный проект

Глава 1. Стелла

Ассистент.

Вот кем я для него в итоге оказалась. Это слово до сих пор жжёт где-то под рёбрами.

Пять лет мы работали бок о бок, горели общими проектами, обсуждали будущее за бесчисленными чашками кофе. Пять лет бессонных ночей, когда я почти не вылезала из офиса, жила на кофе и адреналине, доводя каждый проект до состояния совершенства, чтобы однажды услышать от него:

– Ты была прекрасным ассистентом.

Жестоко? Да уж, мягко сказано. Особенно учитывая, что это произнёс человек, которому я верила больше, чем себе самой.

Я даже ответить тогда не смогла. Просто смотрела на Дэниела, на его красивое, но уже такое чужое лицо, которое когда-то вызывало бабочек в животе, и с трудом удержалась, чтобы не влепить ему пощёчину прямо там, на глазах у всей команды и клиента.

Каждый раз, когда перед глазами всплывает тот момент, желудок предательски скручивается в тугой узел. Ни малейшего стыда на лице, ни грамма сожаления в голосе. А ведь еще недавно этим самым голосом он шептал мне всякие глупости про любовь, и я, полная идиотка, верила. Только эта его фирменная ухмылочка и холодный, расчётливый триумф человека, который, не моргнув глазом, забрал себе всё: идею, признание, результат. И с такой же лёгкостью перешагнул через три года наших отношений.

Я стою посреди пустой съемной квартиры в Сиэтле. Коробки, наспех заклеенные скотчем, громоздятся повсюду, как немые свидетели моего спешного бегства. И снова, уже в который раз за последние дни, накатывает эта душащая волна бессильной ярости. Хочется заорать в голос, выплеснуть из себя всю горечь и обиду, что комом стоят в горле. Или, может, швырнуть чем-нибудь тяжелым в голую стену, лишь бы услышать хоть какой-то резкий звук, а не мерзкий шепот в голове, который долбит по мозгам, снова и снова:

«Ты никто. Ни как профессионал, ни как женщина»

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, пытаясь успокоить нервы.

Хватит. Сейчас я за тысячи миль от Чикаго, от Дэниела и от его фальшивого, идеального мира. Сиэтл – мой новый старт. Каждый незнакомый звук за окном, каждая улица, по которой я еще не ходила, – это как шанс начать все сначала, с чистого листа. Мой шанс доказать – прежде всего самой себе, что я чего-то стою. Что я не просто «хороший ассистент», а действительно сильный PR-специалист.

Телефон на подоконнике, покрытом тонким слоем пыли, оживает вибрацией. Марк. Мой старший брат. Единственный человек, который, узнав обо всём, не стал давать банальных советов про «так устроены мужчины» и не говорил «просто забудь». Вместо этого он лишь коротко бросил:

«Собирай чемоданы, Стелла. Ты переезжаешь в Сиэтл. Подальше от этого козла».

Я провожу пальцем по экрану, принимая вызов, и устало прислоняюсь к холодной кухонной стене.

– Привет, сестренка. Ну как ты там? Обустроилась немного? – голос Марка звучит бодро, но я слишком хорошо его знаю, чтобы не заметить нотки беспокойства.

– Привет. Да какой там обустроилась, – выдыхаю я, обводя тоскливым взглядом ряды коробок. – Скорее пытаюсь не утонуть в этом картонном океане.

– Представляю эту картину, – с сочувствием отвечает брат. – Первое время всегда так. Но у меня для тебя кое-что поинтереснее, чем распаковка вещей. Помнишь моего партнёра Райна?

– Конечно. Мы с ним работали над его проектом по недвижке в Остине. Хороший парень и голова на плечах.

– Вот именно. У него есть друг, Итан Грант. Серьезный архитектор, очень талантливый. Я его пару раз видел на деловых тусовках. Он сейчас в поиске толкового PR-менеджера. Райн порекомендовал тебя, и Грант готов встретиться завтра. Правда, есть один нюанс. Характер у него, по слухам, да и по моим впечатлениям, мягко говоря, специфический.

После того как твою жизнь и карьеру практически спустил в унитаз человек, которого ты, наивная идиотка, любила, «нюанс» в виде тяжелого характера потенциального работодателя звучит почти как приглашение на вечернюю прогулку.

Я криво усмехаюсь, хотя Марк этого, конечно, не видит.

– Марк, после Дэниела меня уже, кажется, сложно чем-то по-настоящему напугать. Что конкретно с твоим архитектором не так? Мизантроп, который общается через секретаря, или просто гений, считающий всех вокруг идиотами?

В трубке на мгновение повисает тишина, затем Марк издает звук, похожий на сдержанный смешок.

– Скорее второе, с элементами первого. Грант невероятно талантлив, и прекрасно это знает. Но вот с коммуникабельностью у него, похоже, серьезные проблемы. Да, и он искренне уверен, что его проекты говорят сами за себя, а все эти пиар-штучки – для тех, кому больше нечем похвастаться. Предыдущих трёх пиарщиков он выпроводил меньше чем за месяц.

«Очаровательно»,– мелькает у меня в голове, но одновременно с этим внутри что-то щелкает. Тот самый профессиональный азарт, который, я думала, Дэниел выжег из меня вместе с остатками веры в светлое будущее и адекватных мужчин.

– Так что скажешь? – осторожно спрашивает брат.

– А Райн действительно думает, что я смогу? Или это просто благотворительная акция с его стороны, чтобы я тут не превратилась в мумию среди коробок?

– Стелла, Райн не из тех, кто будет рекомендовать абы кого, ты же его знаешь, – в голосе Марка появляются твердые нотки. – Грант, при всем своем таланте и связях, по факту сидит в тени, потому что о нем мало кто знает за пределами его узкого, пусть и весьма состоятельного, круга клиентов. Он теряет крупные, интересные заказы. И Райн считает, что ты – именно тот человек, который сможет найти к этому типу подход. Ну, или хотя бы не сбежишь после первого же его комментария. Да и тебе, мне кажется, сейчас нужно взяться за сложную задачу, чтобы, наконец, переключиться и начать двигаться дальше.

Я смотрю на неразобранные коробки. На голые стены. Начинать все с нуля всегда непросто, а сейчас – особенно. Но мысль о том, чтобы снова погрузиться в работу, в сложную, почти невыполнимую задачу… в этом есть что-то неожиданно притягательное. Как прыжок в ледяную воду – сначала шок, от которого на секунду замирает сердце, а потом чувствуешь, как оживаешь.

– Ладно, – выдыхаю я. – Терять мне, в общем-то, нечего. Диктуй время и координаты этого гения с проблемами социализации.

Марк облегчённо смеётся:

– Отлично! Я знал, что ты согласишься. Адрес и время сейчас скину сообщением. И, Стелла… держи меня в курсе. Если он тебя обидит, я надеру ему задницу.

– Учту, – улыбаюсь я впервые за день.

Закончив разговор, я кладу телефон обратно на подоконник и невольно погружаюсь в воспоминания.

Пять лет работы в маркетинговом агентстве на износ, отчаянно желая доказать, что я способна на большее. Из них три рядом с Дэниелом – сыном генерального директора. Он настойчиво ухаживал за мной больше года, пока я, наконец, не сдалась, поверив в его искренность и наши блестящие перспективы.

Поначалу все и правда было почти идеально.

– Стелла, ты молодец, у тебя такой потенциал! – говорил он мне тогда. – Когда я возглавлю агентство, мы станем лучшей командой в городе!

Он доверял мне серьёзных клиентов, сложные проекты, и я каждый раз выкладывалась на полную, не жалея сил. Проект Райна, который я вела практически самостоятельно, ещё до того, как Марк стал официальным партнером Райна, был одним из таких: успешный, масштабный, амбициозный. Он принёс агентству хорошие деньги, а мне – ощущение настоящего профессионального удовлетворения и гордости за свою работу.

Но полгода назад появился крупный клиент, контракт мечты для любого агентства. Мы с Дэниелом взялись за него вместе, но, если честно, большую часть работы выполняла именно я. Я ночи напролёт корпела над стратегиями и презентациями, искала лучшие решения, десятками переписывала слайды. А Дэниел… он прекрасно умел эффектно появляться на встречах, одобрительно кивать моим идеям и преподносить их клиентам как результат нашего совместного мозгового штурма. Я замечала это, конечно, но предпочитала закрывать глаза, убеждая себя, что так и нужно, что мы команда, и главное – общий результат.

Кульминацией стала вечеринка, которую устроил клиент по случаю успешного запуска рекламной кампании. В тот вечер всё шло прекрасно: шампанское, лёгкие разговоры, благодарности от заказчиков. Я даже начала расслабляться, позволяя себе насладиться моментом, пока глава компании не передал микрофон Дэниелу.

Стоя рядом с ним, я ожидала услышать хоть что-то обо мне – небольшую благодарность, хоть краткое упоминание моей роли в проекте. Но Дэниел начал произносить пламенную речь с широкой улыбкой исключительно о себе.

– Я невероятно горжусь этим проектом, это был большой вызов для меня лично, и я очень рад, что всё получилось так успешно.

Ни единого слова обо мне. Ни малейшего намёка на то, сколько усилий вложила я, как не спала ночами, как переделывала каждый пункт стратегии до совершенства.

Когда я позже подошла к нему, он лишь улыбнулся с привычной покровительственной теплотой и обнял меня за плечи:

– Милая, ты была прекрасным ассистентом. Без твоей помощи я бы не справился с рутиной.

Ассистентом! После всего, что я сделала! Как будто я просто подавала ему кофе и распечатывала документы!

Но окончательно уничтожил меня разговор, который я услышала на следующий день совершенно случайно, проходя мимо переговорной. Дэниел тогда общался с кем-то из коллег:

– Да, Стелла хороший исполнитель, не спорю. Но как стратег – ноль. Если бы не моё видение, там вообще ничего бы не получилось. А вот для рутинных задач и повседневных мелочей – идеально.

Эти слова буквально врезались в моё сознание. Именно они и стали последней каплей, после которой я поняла, что больше не могу оставаться рядом с ним. Что больше не хочу быть «ассистентом». В тот же день я написала заявление об увольнении.

Я резко выпрямилась, отгоняя непрошеные воспоминания.

Хватит самобичевания.

Итан Грант – совершенно другой человек. И, если верить Марку, он действительно гений, которому просто необходим человек, способный донести его талант до всего мира. А это как раз то, что я умею лучше всего. Как бы сложен ни был этот проект – он мой шанс обрести новую работу и возможность платить по счетам в новом, пока ещё чужом городе.

Пальцы сами потянулись к ноутбуку, сиротливо лежавшему на одной из коробок. Я открываю крышку и быстро набираю в поисковой строке:

«Итан Грант, архитектор, Сиэтл».

Результатов выдаётся неожиданно мало: пара профессиональных статей, несколько фотографий действительно впечатляющих зданий, но ни одного интервью, ни одной колонки о его взглядах на архитектуру или городской дизайн. Нет абсолютно ничего о его личной жизни, ни одной светской фотографии или упоминания на городских мероприятиях. Если он и гений, то тщательно скрывающийся от любых посторонних глаз. Либо просто невероятно высокомерный человек, который считает любые публичные проявления ниже своего достоинства.

Марк был прав: информации минимум, и это само по себе уже серьёзный вызов для пиарщика.

«Предыдущих трёх пиарщиков он выпроводил меньше чем за месяц», – снова прозвучали в голове слова брата.

Что ж, планка установлена. Теперь моя главная задача – продержаться хотя бы месяц и один день. А ещё лучше – заставить этого несговорчивого гения не просто терпеть моё присутствие рядом, но и признать, что я ему действительно необходима.

Эта мысль неожиданно вызывает у меня улыбку.

Да, Сиэтл определенно не собирается давать мне скучать. И, кажется, мне это даже начинает нравиться.

Глава 2. Стелла

Следующее утро в Сиэтле, как и все предыдущие с момента моего приезда неделю назад, встречает промозглой серостью. Я все никак не могу привыкнуть к постоянной влажности после сухого воздуха и порывистых ветров в Чикаго. Сегодня эта серая завеса за окном кажется особенно гнетущей. А может, все дело не столько в погоде, сколько в противном комке волнения.

Ладони предательски потеют, пока я застегиваю пуговицы на темно-синем брючном костюме – мой идеальный баланс между «я профессионал» и «у меня есть вкус». Но сегодня даже он, похоже, не может унять внутреннюю дрожь. Признаюсь, давно я не испытывала такого мандража перед обычной, казалось бы, профессиональной встречей.

Да и встреча ли это? Скорее, смотрины. Райан, видимо, сумел подать меня своему другу в столь выгодном свете, что тот вообще согласился выделить время. Но чутье настойчиво твердило: этот Грант – орешек покрепче тех, с кем мне доводилось сталкиваться раньше.

Через полчаса такси останавливается перед внушительным зданием из стекла и тёмного металла, которое само по себе выглядит как архитектурный манифест. Войдя внутрь, я оказываюсь в просторном холле архитектурного бюро Grant Design. Поразительный минимум деталей, ощущение безграничного воздуха и света. Никаких кричащих логотипов, только строгая, выверенная до миллиметра надпись на безупречно гладкой стене.

Услышав звук моих шагов, девушка за стойкой ресепшена отрывается от экрана своего планшета и поднимает голову, устремляя взгляд на меня. Рядом с ней возвышается аккуратная стопка бумаг.

– Добрый день, – начинаю я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Я к мистеру Гранту. Стелла Монро. У нас назначена встреча на 10:00.

– Стелла Монро? – она хмурит изящные брови, скользнув пальцем по экрану планшета. Её взгляд снова метнулся ко мне, и в нем проскользнула тень… сочувствия. – Вы на собеседование?

– Да.

– Что ж, удачи, – она чуть усмехается. – Мистер Грант ждёт. Вам прямо по этому коридору, в конце увидите дверь, это его кабинет. Третий по счету, если считать отсюда. – Девушка машет рукой, украшенной тонким серебряным браслетом, в нужном направлении.

Пока я иду по залитому светом пространству, которое скорее напоминает галерею современного искусства, чем офисный коридор, меня провожают мимолетные любопытные взгляды сотрудников, склонившихся над огромными мониторами или широкими чертежными досками. Атмосфера пропитана терпким запахом бумаги, крепкого кофе и какой-то едва уловимой, но ощутимой нервозностью.

Творческий улей. Или слаженно работающий муравейник, где каждый погружен в свое важное дело.

Наконец, я останавливаюсь перед третьей дверью. Тяжелой, из темного дерева, без каких-либо опознавательных знаков. Я делаю глубокий вдох, собираясь с духом, и коротко стучу костяшками пальцев.

– Войдите, – раздается из-за двери низкий мужской голос.

Я толкнула дверь и шагнула внутрь.

Я толкаю дверь и шагаю внутрь.

Кабинет большой, с огромным панорамным окном, из которого, я уверена, открывается потрясающий вид на залив Пьюджет-Саунд. Все горизонтальные поверхности – массивный стол, широкий подоконник, несколько минималистичных стульев – буквально завалены. Рулоны чертежей, раскрытые альбомы по искусству и архитектуре, макеты разной степени готовности. Довершают этот творческий натюрморт бесчисленные пустые кофейные чашки и огрызки остро заточенных карандашей, разбросанные тут и там. На большом пробковом стенде – хаос из приколотых листков, фотографий зданий, вырезок.

Посреди этого контролируемого, как мне кажется, бедлама, спиной ко мне, склонившись над еще одним, отдельным широким столом, стоит мужчина. Он что-то чертит на большом листе ватмана, так увлеченно, что, кажется, совершенно не замечает моего появления.

Я тихонько кашляю. Мужчина за столом вздрагивает, словно очнувшись, медленно выпрямляется, с легким хрустом потирает шею и оборачивается.

Брюнет, волосы в очаровательном беспорядке, будто он только что провел по ним пятерней, обдумывая очередную гениальную линию. Серые глаза, задерживаются на мне на мгновение. Он моргает, словно стряхивая остатки глубокой концентрации, и в его взгляде мелкает тень недоумения.

Одет он для миллионера и владельца столь солидного архитектурного бюро, пожалуй, слишком неформально. Простая темная футболка, которая подчеркивает, что спортом он не пренебрегает и обладает атлетичным телосложением. А слегка потертые джинсы из дорогого денима сидят на нем так, словно были сшиты на заказ. Я тут же думаю, что в строгом деловом костюме ему, вероятно, было бы попросту неудобно часами корпеть над своими проектами.

Грант чуть склоняет голову набок, будто пытается понять, не ошиблась ли я дверью.

– Вы ко мне? – произносит он наконец, голос его низкий, с приятной хрипотцой.

Я внутренне напрягаюсь.

Он что, серьезно забыл?

– Добрый день, мистер Грант, – отвечаю я, голос звучит на удивление ровно и дружелюбно, хотя внутри уже закипает легкое раздражение. – Я Стелла Монро. У нас назначено собеседование на сегодня, на десять часов.

Тень замешательства скользит по его лицу, но он мгновенно пытается подавить ее, надевая маску непроницаемости. Нахмурившись, Итан уводит взгляд в сторону.

– Стелла Монро… собеседование… – почти беззвучно бормочет он, и я чувствую, как к щекам приливает краска – не столько от смущения, сколько от абсурдности ситуации.

Ну надо же, сам назначил и сам забыл! Какая прелесть.

Неловкость момента почти осязаема. Но тут его взгляд цепляется за что-то на краю его огромного монитора. Я прослеживаю за его направлением и вижу яркий желтый стикер, небрежно прилепленный прямо к рамке экрана. Крупными печатными буквами на нем выведено: «СТЕЛЛА МОНРО. PR. ОТ РАЙАНА. 10:00».

Мужчина замирает, уставившись на стикер, затем резко моргает. Волна явного облегчения прокатывается по его лицу, тут же сменяясь гримасой досады.

– Точно. Монро, – Он даже слегка щелкает пальцами, словно только что поймал ускользнувшую идею. В его серых глазах наконец-то вспыхивает отчетливая искорка узнавания, а не просто вежливый интерес. – Прошу прощения. Голова немного забита. Проходите. Если, конечно, найдете себе место. Тут у меня… творческий беспорядок, так сказать.

Мужчина небрежно машет рукой в сторону стула, доверху заваленного стопками журналов.

«Очаровательно, просто пик гостеприимства», – думаю я, усмехнувшись про себя, но вслух лишь говорю:

– Ничего страшного. Уж с этим-то, я справлюсь.

Я, не показывая ни малейшего удивления – в конце концов, чего еще ожидать от гения, пусть и немного рассеянного? – аккуратно сгружаю весь этот антиквариат на пол, освобождая себе место и задаваясь вопросом, не найду ли я под этой горой затерянную цивилизацию.

Итан снова поворачивается к своему святилищу и принимается с какой-то лихорадочной одержимостью что-то быстро дочерчивать, бормоча себе под нос:

– Этот узел… черт, опять не то! Здесь нужен совершенно другой изгиб. Свет должен падать иначе… Разумеется, иначе!

Его рука мечется по бумаге, оставляя резкие, уверенные штрихи, а сам он при этом едва заметно покачивается. Кажется, его внимание полностью поглощено листом ватмана, и весь остальной мир для него просто перестал существовать на эти несколько мину.

Включая меня, смиренно ожидающую своей участи.

Я молча жду, разглядывая его спину и затылок со взъерошенными темно-русыми волосами.

Интересно, он вообще помнит, что я здесь? Или я уже стала частью интерьера, вроде того пыльного фикуса в углу?

Наконец, спустя пять минут он оборачивается ко мне, нервно вертя карандаш в пальцах.

– Так. PR, значит, – Итан хмыкает, и его глаза окидывают меня с долей неприкрытого скепсиса. – Дэвид непреклонен в своем заблуждении, что нам это нужно, а Райан, вечный оптимист, предполагает, что именно вы нам поможете. Хотя, по-моему, мои здания и так неплохо за себя говорят. Или вы другого мнения? – он выпаливает это всё на одном дыхании, демонстративно вскидывает бровь.

Но его взгляд тут же мечется к эскизу на стене, потом к другому, затем на секунду задерживается на блике света на металлической ножке стола, прежде чем снова вернуться ко мне. Кажется, удерживать внимание на чём-то одном дольше пяти секунд – для него непосильная задача.

– Ваши проекты не просто впечатляют, мистер Грант, – начинаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально собранно и по-деловому.

Хотя его скачущий фокус внимания и общая аура «гения, которого только что вытащили из берлоги» вызывают острое желание метнуть в него ближайшим тяжелым предметом – например, тем самым карандашом, который он так нервно крутит. Но порча имущества потенциального клиента – не лучший старт для деловых отношений.

– Они действительно говорят сами за себя – громко и смело, – подтверждаю я, встречая его блуждающий взгляд и стараясь удержать его хотя бы на пару секунд. – Но любой, даже самый совершенный проект, нуждается в правильном контексте и грамотной презентации, чтобы его «голос» достиг нужной аудитории без искажений.

Итан чуть заметно дергает плечом, что я расцениваю как знак того, что он все еще слушает, хоть и с явной неохотой. Или это нервный тик. С гениями никогда не угадаешь.

– Представьте, что общественное восприятие – это тоже своего рода конструкция. – я позволяю себе легкую профессиональную метафору, надеясь, что образ здания ему будет ближе. – Без четкого плана, без профессионального подхода, оно может стать хаотичным нагромождением слухов и домыслов.

На последнем слове я чуть повышаю голос, чтобы подчеркнуть серьезность проблемы.

– Моя задача – не придумывать вам «имидж», который вам, очевидно, и даром не нужен, а выстроить четкую и ясную коммуникационную стратегию. Помочь вашим идеям быть не просто увиденными, а понятыми теми, кто может, и не читают специализированные журналы, но принимают решения о многомиллионных инвестициях.

Мужчина снова смотрит на меня, на этот раз взгляд его задерживается, и в нем появляется что-то похожее на… ну, если не интерес, то хотя бы мимолетное любопытство. Карандаш замирает в его пальцах, но лишь на мгновение, прежде чем он снова начинает постукивать им по столу, отбивая какой-то одному ему известный, и весьма раздражающий, ритм.

– Предыдущие специалисты пытались превратить меня то в блогера с ежедневными отчетами о том, как я пью свой утренний кофе, – Итан кривится так, будто ему только что предложили съесть лимон целиком, – то светского льва, который должен улыбаться на камеру тридцать два раза в минуту. Идиотская затея, скажу я вам. Пришла ко мне одна дамочка, – он произносит последнее слово с особым пренебрежением, – Вся из себя – бренды, тренды, кейсы. И первое, что она мне заявила: «Мистер Грант, вам нужен… корги». Я сначала подумал, ослышался. Корги? Это такая собачка, если вы не в курсе, с короткими ножками. Оказывается, это «смягчит ваш образ», «сделает вас ближе к народу». Корги! Для архитектора, который проектирует небоскребы! – Его речь снова ускоряется к концу тирады, и он заканчивает ее почти на выдохе, нетерпеливо махнув рукой.

Я с трудом сдерживаю улыбку, которая так и рвется наружу.

– Полагаю, корги в ваши архитектурные концепции не вписывался? Или, может, просто не прошел кастинг на роль музы для гения?

Вопрос повисает в воздухе. На лице мужчины мелькает целая гамма эмоций – от удивления до явного раздражения. Грант на мгновение замирает, словно обдумывая мой выпад, и я понимаю, что задела за живое, и готовлюсь к любой реакции. Она не заставляет себя долго ждать.

Глава 3. Стелла

Итан с силой отбрасывает карандаш на стол так, что тот подпрыгивает, и, фыркнув, принимается мерить шагами кабинет. Его движения резкие, почти дерганные, словно избыток энергии отчаянно ищет выхода.

– Еще бы! – голос его сочится сарказмом, а взгляд мечет в мою сторону молнию. – Корги, значит… «Располагает»! Нет уж, увольте! Мне не нужны эти ваши дурацкие пляски с бубном вокруг моей персоны! Я хочу, черт побери, серьезные проекты! Такие, что меняют облик городов, а не собирают эти ваши… эти… лайки! Кому они вообще сдались?!

Он резко останавливается у огромного панорамного окна и продолжает свою тираду:

– И клиентов я хочу нормальных! Понимаете? Тех, кто хоть что-то соображает, за что именно он платит! За настоящие инновации! За уникальность, мать ее! За чертовски хорошо продуманную функцию! А не за смазливую мордашку какого-то там «архитектора» в этом вашем… Инстаграме! Тьфу!

– Именно поэтому грамотный PR – это не пляски с бубном и не собачки, мистер Грант, – я подаюсь вперед, инстинктивно понизив голос. – Это серьезная, продуманная работа на перспективу.

Я делаю небольшую паузу, давая ему возможность если не переварить, то хотя бы услышать сказанное.

– Во-первых, – продолжаю я, стараясь говорить четко и по делу, как будто излагаю ему основные тезисы проекта, – мы создадим вам репутацию настоящего визионера, человека, который не просто строит здания, а как вы сказали меняет облик городов. Чтобы ваше имя ассоциировалось с передовыми идеями в архитектуре. Для этого мы будем готовить интересные материалы – рассказы о ваших проектах, интервью, где вы сможете поделиться своим видением, – для самых авторитетных архитектурных журналов и онлайн-ресурсов. Тех, которые читают ваши будущие клиенты.