Другой мир не встретил меня чашечкой кофе

Кассиан Норвейн

Другой мир не встретил меня чашечкой кофе

Глава 1 – За гранью привычного

Я не верю в судьбу.

Точнее, не верил. До этого вечера. До того, как всё … рассыпалось.

Где это я? – прошептал в пустоту. Моя голова раскалывалась от боли, и я попытался встать, но силы оставили меня.

Некоторое время назад.

Бар R1 был тем местом, где всегда было что-то шумное и яркое. Я не любил такие вечеринки, но сегодня Макс убедил меня прийти. Мы оба могли бы спокойно провести время где-то за учебниками, но, наверное, в какой-то момент я сам решил, что пора немного отвлечься.

Проходя через тускло освещенные двери, я сразу ощутил, как мир вокруг меня наполнился живыми вибрациями. Гул разговоров, мерцание неоновых огней, смех, музыка, громкая и ритмичная – всё это на мгновение заставило меня забыть о времени и учебе.

Макс стоял у барной стойки, уже с кружкой пива в руке. Когда он увидел меня, поднял руку и усмехнулся.

– Гроссман! Вот ты и пришёл! Я думал, ты с учебниками снова пропадёшь до конца недели. – Он поднял кружку, но я просто кивнул и пробился через толпу.

– Привет, Макс, – сказал я, садясь рядом с ним. – Я пришёл только ради тебя. Если честно, сам я сюда вряд ли бы заявился, ты же знаешь.

Он усмехнулся и протянул мне свою кружку.

– Ну вот! Я-то знал, что ты всё-таки не сможешь устоять. Пару шотов – и ты забудешь о всех этих учебных заботах.

Я улыбнулся, но это была такая улыбка, которая едва скрывала мое беспокойство. Да, я был здесь, да, и пиво в руках держал, но как будто внутри меня всё кричало: «Ты на самом деле не здесь. Это всё не твоё». Я слишком часто забывал, что со временем я стал больше сосредоточен на учебе, чем на жизни.

– Я знаю, Макс, – сказал я, взяв кружку и сделав первый глоток. – Иногда надо расслабляться, это правда. Но как-то странно здесь. Музыка грохочет, люди танцуют… А я, похоже, не могу почувствовать весь этот кайф.

Макс хмыкнул, прищурив глаза.

– Ты просто зажат, вот и всё. Ты ведь не первый день учишься. Я думаю, ты не один такой. Посмотри, все вокруг такие же. Ну, не все, – Макс сделал паузу, осмотрев присутствующих, – но большинство. Ты знаешь, что все эти шумные вечеринки – это тоже способ «переосмыслить» свою жизнь. Ну, ты же не робот, а живой человек.

Я согласился кивком, но в глубине души снова почувствовал это странное, тревожное ощущение. Обвел взглядом танцующих вокруг, яркие огоньки, непонятные фигуры людей, которые казались мне чем-то чуждым. Всё это казалось… искусственным, ненастоящим. Я ведь пришел сюда для того, чтобы развеяться, но ощущение не покидало.

– Слушай, может, мне просто на минуту выйти, – сказал я Максу, вставая. – Вдохну свежего воздуха, или что-то вроде того.

Макс недовольно покачал головой, но я знал, что он меня понимает.

– Ты всегда так. Ладно, иди, только не задерживайся.

Я вышел на улицу. Прохладный вечерний воздух ударил в лицо, как будто он был единственным реальным существом в этом мире. Я сделал пару глубоких вдохов, пытаясь унять тревогу, которая не покидала меня. Далеко впереди мелькали огоньки города, но всё вокруг было слишком… темным. Я остановился и подумал, может быть, всё просто в моей голове?

Вдруг, словно в ответ на моё беспокойство, всё вокруг начало изменяться. Не сразу, но постепенно. Свет вокруг стал странно искаженным, как будто кто-то вытащил из мира одну деталь и заменил ее другой. Музыка замерла, хотя я всё ещё мог видеть людей, танцующих в открытых дверях бара. Но теперь они двигались, как в замедленной съёмке, а звука не было. Просто молчание.

– Что за чёрт…

Настоящее время.

Голова гудела так, будто по ней проехался поезд. Я зажмурился, чувствуя, как пульс отдается где-то в висках и затылке. Что за чёрт… Кто-то ударил меня? Или я просто перебрал? Но я же сделал всего один глоток.

Открыв глаза, я увидел не потолок общежития, не белый гипс и больничную палату и даже не знакомые стены тётиной квартиры. Надо мной раскинулось тёмное небо, серое, будто перед дождём, и его разрезали кроны высоких деревьев – тонкие, непривычной формы, словно вытянутые вверх слишком прямолинейной рукой природы. Ни одной знакомой детали. Ни гудка машины, ни гудящего города. Только ветер. И птицы. Или… что-то, что звучало как птицы, но слишком глухо, срываясь на резкие, щелкающие звуки.

Я резко сел, и тут же схватился за голову. Боль ударила снова – коротко, но достаточно, чтобы скрутить дыхание. Земля подо мной была мягкой, покрытой травой, но трава эта… не та. Широкие, мясистые листья, слабо светящиеся у основания. Я не знал, откуда у меня эта уверенность, но я точно никогда не видел ничего подобного.

– Что за… – выдохнул я.

Руки дрожали. Я осмотрел себя. Куртка всё ещё на мне, джинсы – тоже. Кроссовки в грязи, но на месте. Телефона в кармане не было.

– Чёрт. Где телефон?

Я обшарил карманы, даже заглянул внутрь куртки. Ничего. Ни бумажника, ни ключей. Ладони вспотели.

Окружающее пространство начинало проясняться – я сидел на краю небольшой поляны. В центре что-то вроде разрушенного круга из камня, будто обломки старого фонтана или жертвенника. Всё поросло мхом. Позади – лес. Впереди – тропинка, выложенная неровными плитами, уходила куда-то вниз по склону. Ни вывесок. Ни указателей. Ни людей.

– Так, спокойно, – пробормотал я себе. – Это… шутка? Может, какой-то квест? Ролевая игра? Кто-то решил устроить мне иммерсивный опыт на день рождения? Нет. Нет, подожди. Как я сюда попал?

Последнее, что я помнил – вечеринка, шум, свет, вышел подышать, и.. пустота.

Я встал, шатаясь. Голова всё ещё болела, но ноги слушались. Странно, но страх пока не накрывал – будто мозг ещё не успел до конца осознать, что всё это реально. Или я просто отстраненно наблюдаю за собой, как будто во сне.

Я шагнул к тропинке, медленно, осторожно, как к компьютерной игре.

– Офигенно. Или я в коме, или меня похитили, или я умер, может сплю.

Посмотрел на свои руки. Всё слишком чётко, слишком реально. Тепло, ветер, запах сырой земли. К сожалению это точно был не сон.

Шёл медленно, стараясь не наступать на мох между плитами. Тропинка вела вниз, петляя между деревьями, которые с каждым шагом становились всё выше и страннее. Их кора не была гладкой или привычно шершавой – она светилась. Едва заметно, мягким голубоватым свечением, словно отражала лунный свет, которого не было. Я провёл пальцами по стволу ближайшего дерева – на ощупь как стекло, но тёплое. Слишком тёплое. Листья в кронах переливались цветами: зелёные с прожилками лилового, некоторые – почти прозрачные. Один лист медленно опал, плавно закружился и исчез прямо на глазах, рассыпавшись в светящиеся пылинки.

Я остановился и уставился вверх. Всё выглядело нереально, будто я попал внутрь компьютерной игры, но ни текстуры, ни эффекты не могли передать вот это ощущение… живости. Мир дышал. Природа была не фоном – она наблюдала. Я не мог это объяснить, но чувствовал на себе внимание, как если бы лес знал, что я здесь.

– Ну и где, по-вашему, скрытая камера? Макс, это не смешно, – пробормотал я, сам не зная, жду ли ответа.

Звук моего голоса показался чужим – слишком громким. Он разлетелся между деревьями, эхом ушёл куда-то вверх. И тут я услышал это.

ШОРОХ. Господи, только этого мне сейчас не хватало.

Резкий, неестественный. Не ветер. Не животное. Как будто кто-то или что-то задело ветку – с усилием, с весом. В лесу стало тише. Я замер. Мышцы напряглись сами собой. Шорох повторился – ближе, где-то слева, за стволами.

– Эй? – выдохнул я, хотя сразу пожалел об этом.

Ответа не последовало. Только ещё один звук – как будто когти царапнули по камню. Быстро, коротко.

Мгновенно сердце начало колотиться. Грудь сдавило. Я попятился на пару шагов, стараясь не споткнуться. Взгляд метался – деревья, кусты, что-то похожее на корень, свисающий с ветви… или нет, это было не растение.

Что бы там ни было, оно не приближалось. Пока. Но я чувствовал, что оно там. Смотрит. Я сглотнул и почти шёпотом сказал:

– Просто… иди дальше. Не останавливайся.

Сделал шаг вперёд. Потом ещё один. Лес снова ожил. Птицы – или те существа, что их заменяли – начали щёлкать и стрекотать. Но я уже не смотрел по сторонам. Я шёл вперёд, чувствуя, как между лопаток тянется холод, как будто кто-то дышал мне в спину.

Не выдержал. Остановился. Шорохов больше не было, но чувство – то самое, липкое, как если бы на меня уставились из темноты – не исчезло. Я резко обернулся, ожидая… сам не знаю чего. Волка? Монстра? Очередной глюк?

Но вместо этого я увидел девушку с хрупким, но выносливым телом, в движениях которой чувствуется кошачья грация. Она невысокая, с тонкими чертами лица и светлой кожей, чуть тронутой загаром. Её волосы – пепельно-русые, до плеч. Несколько выбившихся прядей обрамляют лицо, делая его чуть мягче. Глаза – серо-зелёные, внимательные, с прищуром того, кто привык наблюдать из тени. Лицо почти всегда спокойное, закрытое. В её внешности нет показной красоты, но есть что-то цепляющее – то ли в осанке, то ли во взгляде, словно она всегда знает больше, чем говорит.

Она стояла на тропе метрах в десяти, почти сливаясь с тенью деревьев. Никакого звука, никакого предупреждения. Просто появилась, будто материализовалась из воздуха. На ней были короткие тёмные шорты, которые точно не предназначались для ночной прогулки по лесу, и кофта с капюшоном – вроде толстовки, но ткань поблёскивала в странном свете леса, и на рукаве был вышит символ, который я не успел разглядеть.

Она смотрела прямо на меня.

– Ты… – начал я, голос сорвался, – кто ты?

Она не ответила сразу. Сделала шаг вперёд. Плавно, бесшумно.

– Я могла бы спросить то же самое, – произнесла она, голос низкий, спокойный, немного хрипловатый. – Ты выглядишь… потерянным.

– А ты – нет, да? Ты тут часто гуляешь в два часа ночи по светящемуся лесу?

– Ночь – понятие относительное, – сказала она, чуть склонив голову. – Особенно здесь.

Я молчал. Пытался понять, шутит ли она, или тоже не в своём уме.

– Ты… отсюда? – спросил я осторожно.

Она усмехнулась, почти незаметно.

– А ты?

– Нет. Я… не знаю, где это. Я просто… проснулся на поляне. Это не Мюнхен. Это вообще не Германия. И не Земля, кажется.

Она чуть прищурилась, и на мгновение в её взгляде что-то изменилось. Не страх. Не удивление. Что это?

– Земля, – повторила она. – Значит, ты один из них.

– Один из кого?

– Тех, кто приходит.

Я застыл.

– Это происходит не впервые?

Она ничего не сказала. Просто смотрела. Потом медленно развернулась, будто собиралась уходить.

– Эй, погоди, – я шагнул за ней. – Ты знаешь, что это за место? Почему я здесь?

– Если хочешь жить – не задавай много вопросов сразу, – сказала она, не оборачиваясь. – И не доверяй никому. Особенно мне.

– Прекрасно, – буркнул я. – Великолепное начало ночи, ночи же? Я даже имени твоего не знаю.

– И не узнаешь, – она оглянулась через плечо. В её взгляде было что-то опасное и странно притягательное. – Не здесь. Не сейчас.

Она растворилась между деревьями почти так же бесшумно, как и появилась.

Я остался стоять один. Лес снова затих. Только теперь мне казалось, что он слушает внимательнее, чем прежде.

Глава 2 – В чужой тени

Я стоял в тишине, глядя на то место, где она только что была. Лес снова затянулся тенями. Чувствовал, как что-то внутри скреблось – не страх, нет. Раздражение, непонимание… и какая-то странная, глупая уверенность, что нельзя её просто так отпустить.

– Чёрт с ним, – выдохнул я и рванул вперёд.

Пробираясь между деревьями, я едва не споткнулся о корень, едва не срезал лицо какой-то веткой. Темнота сгущалась, как будто лес сопротивлялся. Но я продолжал идти туда, куда она ушла – если это вообще было "ушла". Я должен был узнать. Хоть что-то.

И тут я врезался во что-то мягкое, но упругое.

– Эй! – раздалось передо мной.

Я отшатнулся, чуть не упал, но успел ухватиться за ближайшее дерево. Сердце колотилось как бешеное.

– Ты… Ты не ушла?

Девушка стояла почти вплотную, скрестив руки. Даже в полутьме я видел, как один уголок её губ поднялся.

– А ты, оказывается, упрямый, – сказала она. – Я хотела проверить, как быстро побежишь.

– Проверить? – я всё ещё тяжело дышал. – Это что, какой-то тест?

– Нет. Любопытство.

Она сделала шаг ближе. Теперь я чувствовал её запах – не парфюм, не духи. Что-то свежее, как лес после дождя, и немного дыма. Её глаза блестели в темноте, и от этого становилось только хуже. Или лучше. Не знаю.

– Ты не первый, кто приходит. Но обычно они дольше соображают.

– Кто «они»?

– Не сейчас, – сказала она. – Хочешь выжить – следуй за мной. И, Кайден…

Я замер.

– Ты знаешь моё имя?

Она усмехнулась, почти беззвучно.

– Я многое знаю. Пошли. Лес не всегда терпелив. И кстати, зови меня Лина.

Не дожидаясь ответа, она повернулась и пошла, легко ступая по корням и мху, будто этот лес знал её шаги. Я посмотрел ей вслед. У меня не было плана или карты. Ни одного понятного ориентира.

Мы шли молча. Лина двигалась уверенно, почти беззвучно. Я плёлся позади, периодически спотыкаясь, пытаясь не потеряться в темноте. С ветвей свисали какие-то длинные нити – то ли мхи, то ли светящиеся водоросли – они раскачивались, словно реагируя на наше движение. Всё здесь казалось слишком живым. Но в отличие от того странного круга, теперь я ощущал себя чуть спокойнее. Может, потому что я был не один. Или просто потому что она была странной, но не враждебной. Пока что.

Через какое-то время деревья стали редеть, и перед нами открылся склон холма. Мы стояли на возвышенности, и внизу раскинулась небольшая деревня.

Я замер.

Крыши покрытые черепицей, кривоватые стены из дерева и камня, узкие улицы. Всё напоминало старые картинки из учебника истории – средневековье. Только одно отличалось: повсюду парили в воздухе мягко светящиеся шары – чуть больше кулака, полупрозрачные, теплого янтарного цвета. Они висели у дверей, под крышами, освещали улицы вместо фонарей. Магия. Я почти был уверен.

– Добро пожаловать в Севирон, – сказала Лина, остановившись рядом. – Это деревня на северо-западе Вендоры. Небольшая, забытая, но безопасная. Обычно.

– Вендора… – повторил я. – Это что страна?

– Одна из. Ты сейчас в другом мире, Кайден. Он не похож на твой. Здесь нет твоих технологий. Всё устроено иначе. Всё держится на магии, даже если не все её видят.

– Подожди. Магия? Ты шутишь?

– А ты думаешь, что те деревья светились от любви к тебе?

Я усмехнулся. Нервно. Всё ещё не укладывалось в голове.

– И ты… ты здесь живешь?

– Временно. Я… путешествую, – её голос стал чуть жёстче. – Севирон – не конечная моя точка.

– И ты просто… помогаешь незнакомцам, которые падают сюда с неба?

– Нет, – спокойно ответила она. – Но ты – особенный.

Я посмотрел на неё, пытаясь понять – издевка это или нет. Но Лина смотрела вперёд, на деревню, серьёзно, будто что-то прикидывала.

– Что значит "особенный"?

– Сейчас не до объяснений, поговорим позже.

– Отлично, – вздохнул я. – Ещё загадки.

– Привыкай, Кайден. В Вендоре ответы приходят не сразу. И не всегда честные.

Она двинулась вниз по склону, к деревне. Свет шаров отражался в её волосах. Я задержался на секунду, вглядываясь в крыши, в движение внизу – кто-то проходил по улице, тени мелькали за окнами. Всё это было как сон. Но я знал – я проснулся. И назад пути уже нет.

Когда мы вошли в деревню, я ощутил, будто перешагнул через черту между фантазией и реальностью. Здесь всё казалось настоящим, осязаемым – но чужим до мурашек. Дома кривоваты, стены покосились, но в этом было что-то живое, даже тёплое. В окнах тускло светились те самые шары – как маленькие луны, плавающие в воздухе. Они не издавали ни звука, но от них исходило мягкое, почти тёплое сияние.

Постоялый двор стоял в стороне от центральной улицы. Каменный фундамент, деревянный верх, черепичная крыша. Над входом висела деревянная дощечка с вырезанным полумесяцем и чашей. От двери тянуло хлебом, копчёным мясом и костром – запахи, которые неожиданно вернули мне чувство дома. Хоть и не моего.

Когда Лина открыла дверь, я шагнул внутрь и огляделся. Потолки низкие, балки с трещинами. Стены были увешаны шерстяными тканями, явно для тепла, а не декора. Вдоль стен – столы, два из которых были заняты. У одного спал пожилой мужчина, уронив подбородок на грудь, у другого – женщина в плаще ела что-то, не поднимая глаз.

За стойкой – трактирщица. Широкие плечи, грубые руки, густая коса, переброшенная через грудь. В её взгляде читалась усталость и настороженность. Она заметила нас, но ничего не сказала, пока Лина не подошла ближе.

– Комната на одну ночь. Еда, если осталась, – проговорила Лина, не теряя уверенности в голосе.

Трактирщица оценила нас долгим взглядом, потом кивнула. Лина достала из поясной сумки, спрятанной под толстовкой, небольшой мешочек, вытянула оттуда несколько монет. Они звякнули, упав на прилавок, и одну она вручила мне. Металл был непривычный – ни золото, не серебро, как в фильмах. Темнее. Слегка с фиолетовым отливом.

Она повернулась ко мне:

– У тебя нет ни денег, ни документов, ни понимания, где ты. Поэтому просто не задавай вопросов. Сейчас – спи. Завтра всё будет иначе.

Я кивнул. Слишком устал, чтобы спорить.

– Ты… ты вернёшься?

– Вернусь, – коротко бросила она. – Мне нужно кое-что выяснить. Но я обещаю – вернусь.

И исчезла за дверью.

Я остался один, неловко стоя у стойки. Трактирщица произнесла что-то – и я снова понял. Это не был немецкий и ни один знакомых мне языков. Но смысл доходил до меня, будто она говорила напрямую в голову:

– Комната на втором. Вторая слева. Каша и хлеб на столе, бери, сколько влезет.

– Спасибо, – пробормотал я и положил одну из монет, что осталась у меня на ладони. Она кивнула, будто всё в порядке.

Я прошёл мимо лестницы, заглянул в сторону кухни – чугунная кастрюля, кружки, свежий хлеб. Взял кусок. Он оказался тёплым, мягким. В желудке тут же кольнуло от голода, который я даже не осознавал. Запах был немного другим, не тем к которому я привык – какие-то местные травы, но вкус оказался неожиданно насыщенным и утешительным.

Поднявшись по скрипучей лестнице, я нашёл нужную дверь. Щеколда щёлкнула туго. Комната была маленькой – почти келья. Деревянная кровать с плотным шерстяным покрывалом. Столик с кувшином воды и глиняной чашкой. В углу – свеча в стеклянной колбе. Только это была не свеча. Тот же светящийся шар. Он медленно пульсировал, будто дышал.

Я подошёл ближе, провёл пальцем. Он не был горячим. Казалось, внутри просто плавал свет. Магия. Я смотрел на это и понимал – действительно не дома. И, чёрт возьми, я это принимаю.

Сел на кровать. Руки дрожали. Усталость догоняла с опозданием, как волна. Я всё ещё слышал, как где-то внизу хлопнула дверь. Лина? Нет… просто кто-то вошёл.

Я прошептал в пустоту:

– Почему я понимаю вас? Почему я понимаю этот мир?

Ответа не было.

Я лёг, не раздеваясь, прикрыл глаза. Шум трактира за стенами растворился. Осталась только тишина и тусклое свечение шара. Оно напоминало ночник в детской – странно, как быстро ты цепляешься за хоть что-то знакомое.

– Вернись, Лина, – тихо сказал я в потолок. – Мне, кажется, нужно хоть одно знакомое лицо в этом безумии.

И уснул.

Мы стояли перед ямой. Там был гроб. Чёрный, лакированный, слишком большой для того, что я хотел помнить. Я не видел лица отца. Только угол его фотографии на мраморной плите. Там он улыбался. Так, как он уже никогда не улыбнётся.

Мама держала меня за руку. Сильно. Её пальцы были холодными, но крепкими. Я чувствовал, как она дрожит, но не плачет. Ни звука. Только ветер, свистящий сквозь деревья на кладбище. Пустые слова священника где-то на заднем плане. И стук – лопата, один раз, второй, третий…

Я поднял глаза на неё.

– Почему он не вернётся? – спросил я. Голос мой прозвучал по-детски, высоким, немного надтреснутым.

Она не сразу ответила. Её глаза были красными, но сухими.

– Потому что некоторые люди уходят навсегда, Кайден, – сказала она наконец. – Но это не значит, что они исчезают.

– А куда он ушёл?

– Туда, где нас нет. Пока что.

Я молчал, глядя на гроб. Он был таким чужим. Не отцом. Просто коробкой. Кусок дерева.. Мама обняла меня одной рукой. Прижала к себе.

– Это не страшно, – сказала она. – Когда ты вырастешь, ты тоже запомнишь. Не лицо. А то, как он смеялся. Как он смотрел на тебя. Как держал тебя в первый раз.

Я закрыл глаза.

И в этот момент – она вынула из кармана чёрного пальто небольшую вещичку. Я не сразу понял, что это. Но когда она раскрыла ладонь, быстро узнал. Это были наручные часы. Отцовские. Тот самый старый кожаный ремешок, чуть поцарапанный временем, и сам корпус с лёгким золотым оттенком. Он всегда носил их на руке, не снимая, и говорил, что они приносили ему удачу в самых трудных проектах. Часы были частью его – он даже верил, что без них у него не было бы тех великих построек, которые он создал.

– Это его, – сказала мама, положив их в мою руку. – Ты должен помнить, Кайден. Это не просто часы. Это символ того, как он работал, как он жил. Ты унаследуешь это. Его удачу, его усилия. Ты будешь помнить его через эти часы.

Я прижал их к себе, и хотя они были холодными и тяжёлыми, они почему-то стали частью меня. Я не знал, что они означают, но чувствовал, что это очень важно. Я не мог объяснить это словами, но будто кусок его оставался со мной. И теперь эти часы стали связующим звеном, которое невозможно было разорвать.

Мама смотрела на меня с такой печалью в глазах, но в её взгляде было что-то ещё – что-то, что давало силы идти дальше.

Я снова посмотрел на гроб. Он был закрыт, и все, что осталось – это часы в моей руке.

– Он был горд тобой, – сказала мама. – Ты должен быть горд за него. И за себя.

Я снова закрыл глаза, и в этот момент – всё вокруг начало исчезать. Сначала звук. Потом ветер. Потом тепло её рук. Сцена растворялась, как старое фото в воде. Только голос остался:

– Помни главное, Кайден. Помни, кто ты. Даже если мир будет чужим.

Я дёрнулся, как будто просыпаясь. Открыл глаза, но мир вокруг был всё таким же тёмным и чуждым. Моя грудь поднималась и опускалась с ускоряющимся ритмом, но это было не от страха. Нет, скорее от ощущения, что, что-то важное исчезло, не оставив следа.

В голове было мутно, как после долгого пробуждения, но это был не просто сон. Это было нечто большее. Я огляделся по комнате, стараясь осознать, где я нахожусь. Комната оставалась такой же тёмной, как и прежде, и только светящийся шар на стене давал слабый, холодный свет, едва освещая угол.

Тот момент, когда я понял, что я не в своей кровати. Не в Мюнхене. Я поднял руку к лицу. Те самые часы красовались на моем запястье. Наручные. Кожаный ремешок, слегка поцарапанный временем, золотистый корпус. Отцовские часы. Их мне дала мама, когда мы хоронили его. Она сказала, что это было не просто время, а удача, его символ, его труд. Я до сих пор не совсем понимал, как они могут быть связаны с ним. Но теперь, когда они были у меня, я знал одно: я должен помнить. Даже если мир вокруг меня будет чужим и странным.

Пока я лежал в этой странной комнате, в этом другом мире, всё казалось таким ненастоящим. Но эти часы были настоящими. Как и память о нём. И если я что-то мог удержать, так это именно его.

Глава 3 – Пробуждение в новом мире

Я спустился вниз, стараясь не привлекать лишнего внимания. Глаза ещё не совсем привыкли к свету, но я уже чувствовал, как лёгкость утреннего воздуха немного очищает голову от ночных путешествий по воспоминаниям. Я направился к столу, где на блюде лежал хлеб, сыр и какие-то жареные кусочки мяса, а рядом стояла кружка с чем-то тёплым. Всё казалось таким необычным и чуждым, но нужно было поесть и немного прийти в себя.

Сел за стол, взял нож и начал нарезать хлеб, когда вдруг услышал голоса. Сначала они звучали тихо, но быстро становились всё более отчётливыми, и я невольно напрягся, пытаясь не выдать себя. Мужчины сидели за соседним столом и, как мне показалось, не обращали внимания. Я слегка повернулся, чтобы понять, о чём они говорят.

– Ты понимаешь, что это вообще безумие, – сказал один из них, грубый, с заплетёнными в косу волосами, и его голос был наполнен раздражением. Он выглядел так, будто чем-то сильно обеспокоен. – Архистрат снова всё замял, как обычно. Все эти исчезновения, а он сдался с одним лишь обещанием. Без допросов, без расследования.