Трое за гранью

Игорь Тембрли

Трое за гранью

В конце пути… все только начинается

Пролог

Я встречаю их на границе света и мрака.

Каждого, кто не завершил свой путь.

Каждого, кто забыл, зачем пришёл.

У каждого есть последний шанс. Последний путь.

Я – тот, кто провожает.

Я не решаю за них. Я лишь открываю дверь.

Но сегодня…

Сегодня я чувствую,

что путь будет долгим.

ГЛАВА I – Обитель

Айна шла медленно, будто ступала не по земле, а по воде. Под ногами отражались звёзды, которых не было в небе. Всё вокруг – как дыхание без тела. Ни времени,ни направления. Лишь мягкий свет, и он, кажется, исходил из неё самой. Где-то впереди, в тишине, она увидела фигуру, лежащую на боку. Мужчина, крепкий, с перебинтованной рукой, дышал неровно, будто прошёл сквозь бурю. Его лицо было полно усталости и чего-то древнего. Он спал, но казалось – готов проснуться в любой момент. Рядом, чуть поодаль, в полутьме, кто-то сидел. Человек в чёрной одежде, опустив голову. Он не двигался. Айна не сразу поняла – он размышлял вслух.

– Интересно… если в этом месте нет времени, значит ли это, что оно бесконечно? – сказал он почти шёпотом. – Или мы просто застыли в последней мысли?

Айна подошла ближе. Её голос был мягким, но уверенным:

– Простите…

– Где мы?

Мужчина повернул к ней лицо. Глаза – внимательные, острые, словно он не удивился её появлению, а ждал.

– Не знаю.

– Но… я думаю, это место между. Между тем, кем мы были – и кем должны стать.

Он встал, поправляя воротник, и впервые посмотрел на неё по-настоящему.

– Я Мирон.

– Я проснулся в комнате, которая напоминала библиотеку. Я часто бывал в ней, ещё при жизни. Только… книги были пусты.

– А потом… я услышал голос. Он звал.

– Я открыл дверь – и оказался здесь. Всё просто.

Айна опустила взгляд на спящего мужчину.

– А он?

– Лежал здесь, когда я пришёл. Я не стал трогать. Он дышит, но как будто борется с чем-то даже во сне.

Мирон смотрел на неё с интересом, в котором пряталась осторожность:

– А ты?

– Кто ты?

Айна немного задумалась. Затем, глядя в сияние под ногами, тихо сказала:

– Я Айна.

– Я не знаю кем была.

– Но сердце помнит, что я не успела сказать что то важное.

– А значит, я всё ещё здесь.

– Как и вы.

– Я Айна, – повторила она, будто стараясь запомнить собственное имя.

Она замолчала. Мирон не перебивал. Он смотрел на неё пристально, но без напряжения – как исследователь, нашедший редкий цветок в мёртвом саду.

– Что то важное, – повторил он.

– Кому?

Айна опустила взгляд. Тонкий ветер, будто шепот, прошёлся по её волосам, и на мгновение перед ней всплыл образ: мужские руки, держащие ноты. Голос, читающий вслух детские стихи. Лицо уставшее, но улыбающееся, всегда рядом. Её отец.

– Ему, – прошептала она. – Он всё время был рядом. Один. Мама…

– Она ушла, когда я появилась.

Мирон отвёл взгляд. Возможно, ему это было слишком знакомо – утраты, которые ничем не восполнить.

Айна говорила мягко, как будто бы пела без мелодии:

– Он всегда говорил, что мое пение лечит его душу.

– Но что то произошло....

– Я не успела… сказать ему что то важное.

Мирон кивнул, и в его глазах мелькнуло то, чего прежде не было: почтение.

– Ты говоришь, как человек, который многое чувствует. Это редко. Особенно среди тех, кто живёт в голове.

– Твой дар…

– Он остался с тобой?

Айна прижала ладонь к груди.

– Я не помню песен.

– Но иногда, когда я молчу – мне кажется, что весь воздух поёт.

– Может, я и есть эта песня. Только пока не вспомнила слова.

В это мгновение рядом с ними что-то дрогнуло.

Спящий мужчина – тот, что лежал неподвижно – пошевелился. Глубокий вдох, резкий, как выстрел. Его глаза распахнулись – тёмные, настороженные. Он схватился за бок, инстинктивно, словно и здесь ожидал опасности. Мирон сделал шаг вперёд, но Айна остановила его жестом. Она подошла первая – без страха.

– Ты в безопасности, – сказала она.

Мужчина моргнул, как зверь, увидевший лес впервые. Он с трудом поднялся на локтях, глядя на неё исподлобья.

– Где… это я?..

– Мы не знаем, – ответила она. – Но ты здесь не случайно.

Он смотрел на неё долго, словно вглядывался в суть, а не лицо.

– А вы кто такие?

– Призраки?

– Или… те, кто остались?

Мирон усмехнулся с оттенком горечи.

– Скорее, те, кто ещё не ушёл.

Мужчина тяжело поднялся, опираясь на дрожащие руки. Казалось, его тело помнило боль лучше, чем разум – правая сторона торса была перевязана, но бинт треснул. Он стиснул зубы, не издав ни звука.

– Не подходите, – хрипло произнёс он. – Я… не знаю, кто вы.

Айна сделала полшага назад, но взгляд не отвела.

– Мы тоже не знаем, кто мы здесь, – ответила она.

– Но если бы здесь была опасность, я бы уже ушла.

Он посмотрел на неё. Долго. Его глаза были как чёрные лужи – отражали не то, что перед ним, а то, что глубоко внутри.

Мирон напрягся.

Он не сделал ни шага, но его голос стал холоднее:

– Импульсивная реакция. Защитная стойка.

– Ты был в боях. Профессионал.

– Солдат или… наёмник?

Мужчина усмехнулся уголком губ, но в этой усмешке не было радости.

– Наёмник, да. Был.

– А может, и остался. Кто знает, если это всё – бред умирающего мозга.

– Имя? – коротко бросил Мирон.

– Лазар.

Он выпрямился – не полностью, но достаточно, чтобы показать, что если что – он пойдёт до конца. Он не искал угрозу, но и не верил в безопасность.

– И если вы – галлюцинации, то чертовски правдоподобные, – добавил он. – Я вас не трону. Пока.

Айна сделала шаг ближе.

– Мы не хотим вреда. Ни тебе, ни себе.

– У нас, кажется, один путь. Только пока никто не знает – куда он ведёт. Лазар посмотрел на неё с выражением, которое трудно было расшифровать. Что-то между недоверием, удивлением и… облегчением.

– А ты кто? Монахиня? Психолог?

Айна мягко улыбнулась.

– Я… певица, наверное. Или была ею.

– Пока помню только, что люблю петь.

– И что однажды хотела сказать что то важное отцу. Но не успела.

Он молчал. Затем хрипло сказал:

– У меня не было времени на разговоры и развлечения.

– Только на то, чтобы… не умереть. Раньше времени.