Киллер

Марат Кабиров

Киллер

1

Сначала она услышала голос матери. Голос плыл из темной, неведомой дали, превращаясь в волшебный луч света, который, разгораясь, озарил весь дом. Их квартира казалась уютной, просторной и идеально подходящей для игры в прятки. И Зифа, и Нафиса обожали эту забаву.

Не так уж важно было, кто где спрячется или как долго придется искать. Главное – упоительный миг, когда тебя находят. Встретиться глазами и заливисто хохотать – вот что было бесценно. Когда тебя находят – это счастье. Когда самые близкие ищут тебя и обнаруживают, или когда ты находишь их – это и есть подлинное счастье. Они смеялись до икоты, до слез, до изнеможения, иногда обнимались, а порой просто катались по полу, давясь от смеха… Прятки были самой светлой, самой радостной игрой на свете.

– Девочки! – голос мамы прозвучал настойчиво, чтобы услышали обе. – Пора готовиться ко сну.

– Ма-а-амочка, – Нафиса так умоляюще растягивала гласные своим тоненьким голоском, что Зифе становилось смешно. – Ну, пожалуйста, еще один разочек…

– Только один! – повторила мама. – Самат, ужин на столе.

Отец только что вернулся с работы и уже снова куда-то собирался. Такая у него была профессия – ненормированная, непредсказуемая. Сейчас поест и сразу в путь. Но до его ухода девочки успеют сыграть еще раза три. Нафиса уткнулась лицом в дверной косяк и начала отсчет:

– Один, два, три…

Зифа метнулась взглядом по комнате и юркнула в шкаф. Устроившись поудобнее, она прильнула к замочной скважине. Отсюда все было как на ладони: и входная дверь, и сама Нафиса, прислонившаяся к косяку… Всего пять лет малышке, а голова уже работает – пытается сбить сестру с толку:

– Апа, я считаю только до десяти! Успела спрятаться?

Ждет ответа. Скажешь хоть слово – и она тут же примчится на голос. Зифа едва заметно улыбнулась. Она обожала Нафису; каждая выходка сестренки, каждое ее движение казались ей бесконечно милыми и дорогими. Глядя на нее, душа наполнялась нежностью.

Нафиса досчитала до десяти и с деловитым видом заключила:

– Не проведешь тебя. Ну что ж… Иду искать!

Окинув комнату взглядом, она направилась на кухню. Прекрасно знала, что сестры там нет, но, видимо, ей нравилось сделать крюк через родителей, искупаться в их внимании. Поиски всегда начинались оттуда. Зифа могла в деталях представить, что сейчас делает сестра. Сначала покрутится возле отца: «Она наверняка спряталась у тебя за спиной», – скажет, хитро улыбаясь.

Отец обнимет ее, подхватит на руки, покружит и осторожно опустит на пол. Потом Нафиса переключится на маму… Завершив ритуальный обход кухни, отправится в спальню: будет рыться в шкафах, заглядывать за диван… Иногда станет искать неторопливо, нарочно растягивая время, напевая себе под нос незамысловатую мелодию. Зифа знала эту уловку: если спрятаться в неудобном месте, ноги быстро затекут. А сестренка тянет время, ждет, пока терпение старшей лопнет, и та выдаст себя… Но в этот раз Зифа устроилась с комфортом, да еще и с возможностью наблюдать за представлением.

Внезапно тишину пронзил резкий звонок в дверь.

Было уже поздно. В такое время к ним никто не приходил. Только отец мог вернуться или уйти в любое время суток – работа у него была такая. Но чужие… Звонок повторился, настойчивый и требовательный.

– Кого это принесло? – донесся с кухни голос отца. – Никого не жду.

– Это, должно быть, соседка Зоя, – ответила мама. – Я у нее платья для Зифы заказала, она обещала вечером принести.

– Какие еще платья? Ей носить нечего?

– Турецкие.

Мама вышла из кухни и принялась поворачивать ключ в замке. За этой дверью была еще одна – тамбурная, железная. Но стоило ей приоткрыть первую, как чья-то грубая сила втолкнула ее обратно в квартиру.

Незнакомец. Высокий, атлетического сложения. Зифа никогда его не видела. Одной рукой он зажимал маме рот, в другой держал пистолет с длинным стволом. Такое оружие Зифа не раз видела у соседских мальчишек – игрушечное. «Надо же, – мелькнула наивная мысль, – неужели взрослые тоже играют в войнушку?»

– Кто там? – послышалось с кухни, и в коридоре показался отец. – Что молчишь?

Незнакомец шагнул навстречу и, вскинув пистолет, выстрелил отцу прямо в лоб. На лбу расцвела алая точка. Стена за спиной покрылась багровыми брызгами. Отец медленно осел на пол, несколько раз дернулся в конвульсиях и затих. Мама забилась, пытаясь закричать. Незнакомец отпустил ее и в то же мгновение приставил пистолет к груди. Зифа зажмурилась так сильно, что перед глазами вспыхнули звезды. Она ничего не видела, только услышала сухой хлопок – словно лопнул воздушный шарик.

Зифа открыла глаза. Человек с пистолетом совершенно не походил на играющего. Короткие темные волосы, густые брови, пронзительные синие глаза. И мертвенно серьезное лицо. Он огляделся и направился в спальню.

– Ты кто? – раздался испуганный голосок Нафисы. – Вы играете в войнушку?

Ответа не последовало. Снова хлопок. Мгновение спустя из-под двери спальни потекла темно-красная лужица.

Человек с пистолетом неторопливо осмотрел все комнаты, прислушался к тишине. И посмотрел прямо на шкаф, где пряталась Зифа. У девочки заледенела кровь в жилах. Она до боли вонзила зубы в губу, чтобы не вскрикнуть, боясь даже дышать. Казалось, он видит ее насквозь, его взгляд пронзает тонкую дверцу. Но он не подошел. Наклонился, проверил пульс у лежащих на полу тел и, стараясь не наступать в кровь, направился к выходу. Щелкнул замок – запер дверь снаружи.

Зифа не могла выбраться из шкафа. Весь мир сжался до одной всепоглощающей эмоции – животного ужаса. Перед глазами стоял человек с пистолетом. Казалось, он не ушел, а просто затаился где-то рядом, выжидает. Она осторожно приоткрыла дверцу, но так и осталась сидеть, дрожа всем телом. Кровь, расползшаяся по полу багровым ковром, казалась живой, готовой поглотить и ее.

Зифа старалась не смотреть на застывшие лица родителей, на ошметки плоти на стене. Это не может быть правдой. Наяву такого не бывает. Это просто кошмар. Нужно закричать, заорать! Мама услышит, прибежит, разбудит, приласкает, и весь ужас исчезнет. Но она не могла издать ни звука. Тело била крупная дрожь, в горле стоял ком. Она задыхалась. Чудилось, что убийца уже за спиной, что его пальцы вот-вот сомкнутся на шее.

Внезапно – звонок! В дверь! Он вернулся? Нет, это не дверной звонок… Это телефон. Домашний. Замолчи! Не звони! Но к его трели вскоре присоединился другой звук – мобильный! Два телефона, разрывавшие тишину квартиры, выдернули Зифу из оцепенения.

Она открыла глаза. Бросила взгляд на пол. Никакого моря крови, никаких трех бездыханных тел. Стены тоже были чистыми. Зифа очутилась в другом мире, в другой реальности. Она больше не семилетняя девочка, а женщина, перешагнувшая тридцатилетний рубеж…

Зифа уткнулась лицом в подушку и зарыдала – беззвучно, но отчаянно, всем своим существом. То, что она только что видела, было сном. Но не просто сном – это была явь, превратившаяся в ночной кошмар, который никогда не отпускал, время от времени повторяясь. Тот самый горький миг, который в семь лет сделал ее круглой сиротой и обрек на адские муки одиночества.

Говорят, такого и врагу не пожелаешь.

Нет. Пожелаешь. Именно врагу.

Ее врагом был Человек с Пистолетом – темноволосый, с густыми бровями и пронзительными синими глазами… Он до сих пор стоял перед глазами, живой и отчетливый, и она узнала бы его из тысячи. Но сколько ни искала, так и не нашла. Больше не встретился. А если бы встретился, она бы узнала. И месть была бы беспощадной.

Телефоны надрывались, не умолкая. Что за настойчивость?! Неужели не понятно? Если не берут трубку, значит, не хотят говорить. Значит, человеку сейчас не до чужих забот. Почему этого не понимают?

Словно услышав мысли, телефоны замолчали. Но лишь на мгновение, чтобы тут же зазвонить снова, в унисон. Придется ответить.

– Алло!

– Зифа Саматовна! Простите за беспокойство в столь ранний час… Но вам нужно срочно быть в больнице.

– Экстренная операция? Хорошо. Анализы…

– Все готово. Ждем только вас.

Зифа нажала отбой и поспешила в ванную.

2

Настоящая женщина перед выходом из дома словно совершает священный ритуал: неспешно принимает душ, бережно укладывает волосы, тщательно наносит макияж – посвящая себе как минимум час драгоценного времени. Но для Зифы такая роскошь – редкая награда, особенно в последние годы. Утро разрывает телефонный звонок, безжалостно растаптывая мечты о том, чтобы хоть на миг почувствовать себя утонченной дамой. Да что там – просто женщиной…

Она врач. Нейрохирург. Специалист в области, где смерть не терпит промедления ни на секунду. Здесь ты можешь быть только профессионалом – никем больше. Бесконечная череда экстренных операций не дает перевести дух. Чья-то жизнь лежит у тебя на ладонях, и работа далеко не всегда заканчивается триумфом. Даже удачные операции зачастую лишь отодвигают неминуемую развязку, не возвращая больного к полноценной жизни…

Пока Зифа принимала душ и расчесывала волосы, заварился кофе. Наспех одевшись, она залпом выпила обжигающую жидкость и умчалась на работу. Немытая чашка так и осталась на столе. Когда где-то человек ведет отчаянную схватку со смертью, разве важны домашний порядок, внешний вид или красивое платье?

Выскочив из подъезда, она села за руль и, стараясь не превышать скорость, выехала на главную улицу, вливаясь в утренний поток машин. Было еще рано – дорога относительно свободна. Через час асфальт превратится в стоячее болото пробок. Самое мучительное – понимать, что где-то умирает человек, а тот, кто способен его спасти, беспомощно застрял в автомобильной каше. Зифе не раз доводилось оказываться в подобном аду. «Почему нашим машинам запрещают ставить сирены?!» – в сотый раз подумала она. Но пока путь свободен. Она летит по асфальту. Наверняка попадет под прицел дорожных камер, возможно, уже заработала несколько штрафов. Сейчас это не важно.

Винить некого – этот путь Зифа выбрала сама. Когда она, круглая сирота, покинула стены детского дома и шагнула во взрослую жизнь, перед ней лежали только две дороги. Либо стать следователем и охотиться на отбросов общества вроде того самого «Парня с пистолетом», либо, как ее родители, вырывать из когтей смерти попавших в беду. На юридический факультет пробиться не удалось – в те годы туда можно было поступить только за взятку в миллион рублей. А в медицине… Здесь разве что стоматологи купались в золоте, а в нейрохирургию можно было пробиться собственными мозгами и упорством. Зифа выбрала этот путь.

В тот страшный день девочка долго сидела, дрожа всем телом в своем укрытии. Время словно остановилось – она не могла сказать, сколько прошло минут или часов. Очнулась лишь тогда, когда почувствовала: мать едва заметно пошевелилась. И тут до нее дошло – произошедшее не кошмарный сон, не бредовые видения, а жестокая реальность. «Человек с пистолетом» расстрелял всю ее семью. Убил. Теперь она совсем одна. От этого осознания мир погрузился в ледяную тьму, но она каким-то чудом смогла взять себя в руки.

Неуверенными шагами она двинулась к двери. Споткнувшись о мать, которая еще судорожно пыталась глотнуть воздуха, девочка вздрогнула, подкосились колени – и она рухнула на пол. Вся одежда пропиталась кровью. Густая липкая жидкость, облепившая руки, вызвала брезгливый ужас. Но подняться сразу не получалось – кровь еще не засохла, руки и ноги скользили по алому месиву. На четвереньках она поползла к выходу. Вцепившись коленями в дверной косяк, кое-как поднялась на ноги…

На лестничной площадке она замерла, прислушиваясь – не вернется ли «Человек с пистолетом». Убедившись, что все тихо, принялась колотить в дверь соседей… Била кулаками не помня себя, отчаянно кричала… Кажется, даже плакала… Смутно помнит, как в дверном проеме возникла соседка, тетя Зоя… А дальше – провал…

Потом ей рассказали: мать была еще жива. Если бы успели доставить в больницу и сделать экстренную операцию, возможно, ее удалось бы спасти. Но Зифа не слышала этого «возможно» – она винила себя в том, что слишком долго просидела в оцепенении. Ей казалось: не дрожи она от страха в своем укрытии, мать осталась бы жива. Сейчас она понимает – шансы матери были ничтожно малы. Даже выжив, женщина до конца дней существовала бы в вегетативном состоянии. Теперь это ясно. А тогда она страдала нестерпимо. И именно эта боль подтолкнула ее к выбору нейрохирургии.

Она всегда честно выполняла свою работу, делала все возможное, чтобы вернуть пациента к полноценной жизни. Каждый, кто лежал на операционном столе, был чьей-то матерью, отцом, сестрой, сыном или дочерью. Для Зифы они становились такими же дорогими, как собственная семья.

Постоянно совершенствуя знания и работая не покладая рук, она быстро завоевала уважение коллег и пациентов. Сегодня она один из самых авторитетных специалистов, входит в число немногих, способных проводить операции любой сложности. Ее работа беспокойна, но необходима миру. Да, она часто приводит к стрессам и депрессиям. Но что поделать… Зато хотя бы на время отвлекает от страшных воспоминаний, намертво впечатавшихся в память. Конечно, те мгновения, оставившие кровавую рану в детской душе, забыть невозможно. Время от времени они, словно ночные демоны, встают перед глазами и бередят старые шрамы. К этому приходится привыкать. Приходится… Другого выхода нет.

– Черт побери! – выругалась она, увидев внезапно возникшего на обочине инспектора ГИБДД. – Только не останавливай, умоляю!..

Но страж порядка не услышал ее мысленной мольбы. Взмахнув полосатым жезлом, он потребовал остановиться, и когда Зифа припарковалась, неспешно направился к машине. Наверняка у него есть инструкции, но она никогда не могла понять этой черепашьей неторопливости гаишников, словно они собираются жить вечно. За это время она успевает проникнуть в самые глубинные слои человеческого мозга, а они… Не выдержав, с документами в руке она сама пошла навстречу:

– Я врач-нейрохирург, – произнесла твердым голосом, в котором звучала внутренняя уверенность. – Спешу на экстренную операцию.

– И что с того? – инспектору было наплевать. – Правила дорожного движения обязаны соблюдать все.

– Понимаю, но пациент – очень важная персона. Если опоздаю, накажут не только меня, но и вас.

Окинув ее подозрительным взглядом, инспектор пробежался по документам и махнул рукой:

– Ладно, проезжайте.

– Спасибо!

Это было от чистого сердца. Иногда попадаются такие, что ничего не понимают. Начинают перетряхивать все документы, каждую мелочь в машине. И, прекрасно зная, что ты спешишь, нарочно тянут время. Понятно зачем – надеются на взятку. Но доктор не мелочится – звонит знакомым. Иногда даже эскорт организовывают. Хоть как-то компенсируешь потерянные драгоценные минуты. Когда тебя сопровождает милицейская машина с воем сирен, никто не посмеет остановить.

Возле больницы стояло немного машин. Зифа припарковалась почти у самого крыльца и, заперев автомобиль, побежала ко входу. Вахтер, завидев ее, приветливо кивнул и распахнул дверь. У лифта ее уже поджидала медсестра из травматологии.

– Доброе утро, Зифа Саматовна! – она протянула папку с документами. – Вот результаты рентгена. Анализы лежат у вас на столе. Личность пациента пока не установлена – нашли без сознания во дворе, доставила скорая. Судя по одежде, не бомж. Следов алкоголя и наркотиков нет. Физически крепкий мужчина. Тяжелая черепно-мозговая травма, обширное повреждение мозговых тканей.

3

Дверь кабинета была распахнута настежь. Зифа Саматовна вошла стремительно – на ходу сбросила пальто на стул и опустилась за рабочий стол. Компьютер уже гудел, все необходимые программы были запущены. На столе высилась внушительная стопка документов – результаты исследований. Коллеги постарались на славу: все подготовлено безупречно и в кратчайшие сроки.

Но даже при такой спешке каждый анализ требовал внимательного изучения. А в спешке внимание неизбежно притупляется, как лезвие ножа от частого использования. Зифа Саматовна глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями и поймать ускользающую концентрацию.

Стараясь работать быстро, но не теряя точности, она фиксировала в памяти ключевые моменты. Словно заклинания, произносила их вслух – может, для себя, а может, чтобы они отпечатались в сознании коллег:

– Сердечная и дыхательная деятельность критически нарушена. Непрерывное истечение ликвора из носовых ходов с примесью крови. Ликворея.

Цереброспинальная жидкость – это живительная влага мозга, участвующая в обмене веществ. У здорового человека она надежно заперта между костями черепа и мозговыми оболочками. При переломах или разрывах тканей вытекает наружу – из носа, уха, открытых ран.

– Конечности полностью обездвижены, чувствительность отсутствует. В головном мозге множественные обширные гематомы. Периодически наблюдаются фибриллярные подергивания мышц. Остальные жизненно важные органы не затронуты, неврологические отклонения… Хм… Пациент находится без сознания, но сохраняет способность реагировать на внешние раздражители. Сопорозное состояние. Если затянется – неминуемая кома. Время не терпит.

Покончив с бумагами, Зифа Саматовна перевела взгляд на монитор компьютера.

– Результаты МРТ… – пробормотала она, увеличивая черно-белые снимки на экране. – Хм… Область поражения относительно локализована… Но… Кровоизлияние… Проклятое кровоизлияние… Рентгенография… Перелом… множественные трещины… Результаты эхоэнцефалографии обнадеживают – структура мозга в целом не изменена…

Тяжелейшая черепно-мозговая травма, результат мощнейшего удара. Внезапно тишину кабинета разорвал властный голос доктора:

– Готовьте к операции немедленно!

Ответ прозвучал как выстрел:

– Готово!

Белые халаты мелькнули и растворились за дверью. Зифа Саматовна еще раз пробежала глазами по документам и поднялась с кресла.

В народе это называют «трепанацией черепа». Такую операцию проводят при неконтролируемом отеке мозга, кровоизлиянии, не поддающемся медикаментозному лечению, или при сдавливании мозговых тканей костными осколками. Снижение внутричерепного давления восстанавливает кровоснабжение и спасает умирающие клетки… Если точный диагноз неясен, разрез делают в височной области: справа у правшей, слева у левшей. В этот раз диагноз не вызывал сомнений. Резать придется точно в эпицентре поражения.

Что он делал глубокой ночью в безлюдных дворах? Будь это молодой парень, можно было бы предположить – шел к возлюбленной. Но перед ней мужчина под пятьдесят. Хотя кто знает… Может, живет поблизости? Нет, тогда его опознали бы прохожие. Любовница? Друг? Служебные дела? Причин могло быть бесчисленное множество. Опасность подстерегает на каждом углу. Вряд ли это было ограбление ради денег или сигарет – он бы сопротивлялся, остались бы следы борьбы, мелкие ссадины. Нет, его свалили одним точным ударом. Возможно, выслеживали заранее, подстерегли в укромном месте… В карманах пусто – ни денег, ни документов. Страшно даже из дома выходить… Впрочем, и домой могут прийти…

Зифа поспешила отогнать наваждение мрачных мыслей. Перед операцией нельзя поддаваться эмоциям. Здесь нужны холодный рассудок, алмазная точность и молниеносная быстрота.

***

Обычно, входя в операционную, она переставала ощущать себя человеком из плоти и крови – скорее превращалась в высокоточный механизм, созданный для исправления неполадок. Надевала операционную форму, завязывала фартук. Тщательно мыла руки до локтей дезинфицирующим составом, вытирала стерильной салфеткой и обрабатывала антисептиком. Протягивала руки вперед – медсестра облачала ее в стерильный халат, завязывала маску, закрывающую рот и нос, натягивала резиновые перчатки. Эта стерильная чистота словно переносила в параллельное измерение. Весь ритуал напоминал священнодействие. И вот хирург подходит к пациенту.

Его уже подготовили к операции: зафиксировали голову в специальном аппарате, выбрили и обработали место будущего разреза. Перед первым надрезом операционное поле дезинфицируют повторно. И хирург тянется за скальпелем…

Зифа старалась не смотреть в лицо пациенту. Так было легче. Словно перед ней не живой человек, такой же, как она сама, а сложный аппарат, который нужно отремонтировать. Режешь там, где требуется, соединяешь разорванное, сшиваешь края… Все это отточенные до автоматизма движения. А если начать думать о том, что перед тобой личность, человек со своими радостями и бедами, это вызывает эмоциональную бурю. А для подобной работы критически важен ледяной рассудок. Зифа давно к этому привыкла.

Но в этот раз почему-то захотелось взглянуть на пациента. Как-то само собой получилось. Конечно, она опытный хирург, и один взгляд на лицо больного не мог выбить из колеи – она сумела бы взять себя в руки. Но… В этот раз…

Увидев его, она превратилась в ледяную статую. Лицо исказилось, губы словно посинели от внезапного холода. Человек на операционном столе был ей знаком. На мгновение она вернулась в детство… В ту волшебную страну, которую когда-то называла своим миром. И перед глазами вновь возник Человек с пистолетом…

Зифа не забыла его. И не смогла бы забыть, даже если бы захотела. Повзрослев и осознав многое, она попросила подругу из детского дома нарисовать портрет убийцы. Фоторобот. С появлением компьютеров стали популярны программы, показывающие, как человек будет выглядеть через десятилетия. Подруги с любопытством рассматривали себя в сорок, пятьдесят, семьдесят лет. Зифа «состарила» портрет Парня с пистолетом. Возможно, программа работала неточно, но ей казалось – основные черты лица, присущие человеку в двадцать лет, должны сохраниться и в пятьдесят.

И они сохранились… Человек на операционном столе был тем самым Парнем с пистолетом, который четверть века назад убил ее семью.

– Нет… – прошептала Зифа Саматовна, отступая от стола. – Нет… Я не буду… Я не могу оперировать…

И направилась к выходу. Врачи, мгновенно застывшие в недоумении, хором окликнули ее:

– Зифа Саматовна!

Медсестра тут же подбежала и осторожно взяла под руку:

– Зифа Саматовна, присядьте. Успокойтесь.

Она опустилась на стул. Ей немедленно подали стакан воды. Выпила залпом.

Но душевные раны не излечить глотком воды.

– Зифа Саматовна, у нас нет других специалистов такого уровня, – прозвучал чей-то голос. И тут же последовал перечень: кто из коллег в отпуске, кто на больничном. Действительно, кроме нее, провести подобную операцию было некому. Жизнь человека на операционном столе полностью зависела от ее решения.

«Не стану помогать – пусть умирает! – металось в голове. – Пусть лежит здесь живым трупом. И обезболивающих ему не давать. Пусть мучается, страдает, проклинает день своего рождения!»

– Зифа Саматовна! – это был голос заведующего отделением. – Умоляю… Ради всего святого! У нас и так в последнее время критическая статистика по смертности…

Люди умирают… Это просто цифры в отчетах. А реальность совсем другая. А этот… Этот не человек. Этот должен умереть. Зифа когда-то поклялась найти и покарать убийцу. Искала годами, но след простыл. А теперь он лежит на ее операционном столе.

– Зифа Саматовна… Умоляю! Ведь он умрет… Неминуемо умрет…

Снова заведующий… Кто?! Боже мой! Да не сходит ли она с ума? Ведь она сама заведующая отделением! Человек с пистолетом явился сюда не для того, чтобы свести ее с ума или убить… Господи, помоги! Укажи верный путь…

4

"Умри… Ты не имеешь права жить!" – словно эхо, отражаясь от скал, эта мысль разрывала Зифу изнутри. Казалось, стоит этой волне вырваться наружу, раздробив каждую клетку её тела, – и мир перевернётся. Но в одно мгновение всё застыло…

Появилась новая сила – всепоглощающая, способная не просто остановить бурю, но и повернуть вспять само течение жизни. Колдовство. Это волшебство изменило сущность всех мыслей и чувств, представило мир в ином свете… «А если… – подумала Зифа, поддавшись этой силе, – а если это не тот самый Человек с пистолетом? Если я ошибаюсь?»