Симфония иного

Роксана Фокс

Симфония иного

От Автора

Дорогой читатель,

Эти строки родились там, где реальность истончается, как первый лед, и сквозь нее проступают очертания иных миров. "Симфонии Иного" – это моя попытка уловить музыку замерзших озер, шепот звезд, стон реки, уносящей забытые истории, гордый рев последних драконов и тихий гул магии, витающий в древних садах. Здесь зима не просто время года, а дверь. Звезды – не просто светила, а ноты. Души – не тени, а течение. Драконы – не легенды, а прощание. А сад… сад – это начало всего. Пусть эти стихи станут для тебя ключом. Отопри, войди, почувствуй.

С теплом и волшебством,

Роксана Фокс

Предисловие: Вступление в Зачарованные Миры

Добро пожаловать в "Симфонии Иного". Этот сборник – не просто подборка стихов, это карта пяти удивительных, взаимосвязанных царств фантазии и глубины. Каждый раздел – отдельная вселенная со своей магией, болью, красотой и тайной.

Зачарованная Зима укутает вас в серебристый иней, где снежинки хранят секреты, а метель поет колыбельные ледяным замкам. Это мир замерзшего времени и ждущего под снегом пробуждения.

Небесная Симфония поднимет вас выше облаков, где светила танцуют немую фугу, а ветер перелистывает партитуры рассветов и закатов. Это музыка сфер, услышанная поэтическим сердцем.

Река Душ унесет вас в плавное, меланхоличное течение памяти и забвения. Здесь шепчутся тени былых жизней, а берега – это грани между сном и явью, жизнью и тем, что после.

Последний Полёт Дракона– это песнь гордости, утраты и неизбежного конца великой эпохи. Здесь гремят битвы, горят сердца древних существ, и раздается прощальный клич над опустевшими гнездовьями. Эпос в лирике.

Сад Волшебника вернет вас к истокам чуда. Здесь корни сплетаются с рунами, цветы излучают заклинания, а каждое растение – живой артефакт. Это лаборатория творения, где магия пульсирует в каждом листке.

Каждое стихотворение – ступенька глубже, взгляд пристальнее, новая нота в общей симфонии. Возьмите кружку чего-то теплого, устройтесь поудобнее и приготовьтесь к путешествию. Да начнется волшебство!

Раздел I: Зачарованная Зима

1. Кристалл Времени

Замок из льда, где молчанье царит,

Где стены – синевы вечной гранит.

В башнях высоких, под куполом звезд,

Спят зеркала, что минувшее прочь унесло.

В них – не отраженье, не тень, не обман,

А лица, застывшие в давних годах.

Улыбка невесты, морщинка на лбу,

Последняя вспышка в угасшем горну.

Здесь Время не движется, стынет в тиши,

В алмазных оковы закованы дни.

Лишь иней узором на стеклах растет,

Как память, что тайно под снегом живет.

Под сводами – скульптуры: король и паж,

Звери лесные в серебряной дрожи.

Они не из мрамора – чистый буран

Их выточил ночью за сотню зим.

А в сердце чертога, на троне хрустальном,

Лежит Кристалл – безупречный, печальный.

Внутри – вихри снега, метели круженье,

Века замерзают в его очертанье.

Он ловит рассветы, туманы и мрак,

Хранит поцелуи и горечь утрат.

В его глубине – не огонь, не вода,

А Вечность, закованная в льды навсегда.

Лишь ветер, пробившись сквозь щели портала,

Над Кристаллом вздыхает – то песня ль? То жалоба?

Он шепчет о чем-то… О том, что под снегом,

Под толщей холодной, под мертвым одеялом,

Еще теплится Жизнь. Еще бьются сердца.

И ждут не весны – а лишь Солнца Луча,

Что тронется к Вечному Льду на восток,

Чтоб тронуть Кристалл… Чтоб умолк Ветерок…

И тронется время? И зеркала тайно

Покажут не прошлое – будущее случайно?

Пока лишь Зачарованно-мертвенный сон

Хранит этот замок. И Кристалл – заточен.

2. Песня Снежного Волка

Не слышен вой над снежной гладью –

Лишь эхом он в горах пропа́дет.

Один, как вечность, в белой ра́сти,

Идет сквозь метель Сереброшерстый Зверь.

Его глаза – два желтых угля,

Горят во мгле, не зная сна.

В них – память стаи, давний след,

Что замела пурга, как бред.

Он чует холодом костей

Добычу, спрятанной в ручьях.

Но тянет зверя не к еде –

К далекой, дикой, как беда.

Он поднимает морду ввысь,

Где полная луна висит,

Как ледяной, мертвый щит,

Что светит, но не может греть.

И глотка сжалась… Тишина…

Потом – протяжный, горький стон!

Не зов, не ярость – скорбный плач

По тем, кого уж не видать.

Он режет ветер, как ножом,

Беззвучно падая в сугроб.

Ответа нет. Лишь снежный прах

Кружится в белом небосклоне.

И снова он один. Один.

И след его, что вывел вон

Из леса, метелью занесен.

Лишь песня льда в его крови –

Единственная правда, что жива.

3. Снежинка-Хранительница

Она летела не спеша,

Невесома и холодна.

Не просто льдинка, а душа

Давно забытого зерна.

Ее узор – не мастерство

Мороза-зодчего рук.

В ней спит отблеск огня того,

Что билось в сердце первых туч.

Она видела горы-великаны,

Что были пылью, потом – скалой.

Видела реки, полные раны,

Становящиеся гладью седой.

Видела птиц, чьи перья – как иней,

И мамонтов в снежном плену.

Видела первый костер меж камней,

Дымок, улетающий в синеву.

Ее сестры растаяли в миге,

Коснувшись щеки или руки.

Она же – летела сквозь книги

Забытых миром науки.

Она искала того, кому

Откроется тайна ее красоты:

Кто в хрупком узоре прочтет струну

Из самой первой воды.

Кто поймет, что она – не снег,

А капля Океана Истоков,

Застывшая в беглый век,

Чтоб помнил мир о далеких пророках.

И вот, она падает. Тихо. Легко.

На ладонь Старца у горной тропы.

Он смотрит сквозь время – глубоко, глубоко –

И шепчет: "Привет, сестра. Это – ты."

И снежинка тает. Вода? Или Свет?

Лишь знак на ладони – как древний секрет.

4. Ледяные Часы

Старая яблоня у края села,

Ветви – как руки, что к небу вознесла.

Но не плодов ждет, не солнца лучей,

А хрустальной изморози хрупких ветвей.

Мороз-часовщик пришел в синий час,

Кистью невидимой тронул не раз.

Каждую веточку, почку, сучок

В иней узорный одел, как в платок.

Теперь это – циферблат. Стрелок нет.

Время отмеряет лунный рассвет

Или порыв ветра, резкий, косой,

Тронувший ветку – и звон ледяной!

Тик… Так… Тик… Так… Не стук, а хрусталь,

Звон одиночества в зимней печали.

Каждая "секунда" – сверкающий гвоздь,

Вбитый в живую, застывшую плоть.

День пролетает – наростом сверкает,

Ночь подступает – узор усложняет.

Снегирь присядет – мелодия льется,

Сорока стукнет – и время вернется?

Но дерево помнит сок под корой,

Тепло, что копилось долгой весной.

Под ледяной броней, в самой глубине,

Тайно стучит: "Я живу! Я на дне…"

Часы изо льда – лишь обман, лишь покров

Над жизнью, что ждет свой извечный зов.

Они отмеряют не срок увяданья,

А долгий отсчет до Великого Танья.

Тик… Так… Тик… Так… Звездный путь в вышине.

Сколько еще до Весны на часах?

Спроси у корней, что во тьме, под снегом,

Там бьется надежда, не ведая бед.

Пока же – лишь звон Ледяных Часов,

Да мертвый свет луны средь облачных лбов.

5. Метель-Пряха

Не просто ветер, не просто снег –

Седовласая вьюга ткет свой бег.

Над белым полем, в ночной тиши,

Прядет она из серебряной тиши.

Ее веретено – вихрей сплетенье,

Клубок ее – сама пурги рожденье.

Нити берет не из кудели льняной,

А из морозного дыхания, густой.

Она ткет полотно – широко, туго,

Где каждая снежинка – узел или петелька.

Узор не для платья, не для ковра –

На саван земли, на окна двора.

Ткет судьбы путников, что сбились с пути,

Ткет обещанья, что не сбудутся, увы.

Ткет забытье для уснувших трав,

Ткет покрывало, чтоб память отдав.

Ее пальцы – стужа, игла – луна,

Шило – порыв, что валит с ног сполна.

Стежок за стежком – сугроб растет,

И путь домой уже не найдет.

Не разорвать эту пряжу рукой,

Не распутать клубок ледяной.

Лишь ждать, когда устанут руки

Старухи-Метели у зорьки разлуки.

Когда уронит последнюю нить,

И уползет в небытие отдохнуть.

Тогда лишь под тонким утренним льдом

Увидишь узор – свой завтрашний дом?

Иль просто – белизну?.. Кто даст ответ?

Пока Метель-Пряха ткет, ткет, ткет…

6. Трон Северного Ветра

Над самой крышей мира, там,

Где солнца луч – редчайший гость,

Где вечный лед – как броня скал,

Сидит Властитель. Холода Владыка.

Не человек. Не дух. Не бог.

Он – Движенье. Он – Пространства Стужа.

Его чертог – разбитых туч обломки,

Его корона – спутников мерцанье.

Его Трон – глыба. Лед веков,

Прозрачней стекла, тверже стали.

Сидит он прямо, горд и пуст,

Взор – в никуда. В нем – Вечности начало.

Он не вздыхает. Не поет.

Он – ДЫШИТ. Разом. Широко.

И тотчас с перевала в дол

Несется саван, бело и глубоко.

Его дыханье – бич равнин,

Что стелет иней, гонит стаи туч.

Оно леденит рек стекло,

Валяет с ног оленя, сносит с круч.

Ему не нужно слов. Его веленья –

Это свист в ущелье, вой в трубе,

Это треск стволов под тяжестью наста,

Это безмолвный приговор судьбе.

Он правит не для славы. Не из злобы.

Он – Стихия. Хлад. Закон Пустоты.

Его Трон стоит. Незыблем. Вечен.

Пока Земля вертится, пока не смыты

Последние следы тепла в далекой мгле,

Он будет дуть. Морозить. Веять Смертью?

Иль просто – Быть? Хранить полярный полюс?

На Троне изо льда. В беззвездной тверди.

7. Огни Полярного Сияния

Не просто свет. Не просто цвет.

То – танец. Страсть. Забытый След.

Над спящей тундрой, черной, немой,

Взрывает ночь фейерверк живой.

Зеленый шлейф, как крылья фей,

Пронзила синь – острей мечей.

Багрянец вспыхнул – капли крови?

Иль пламя тайной божьей любви?

Они струятся. Плавно. Вдруг –

Стремительный, как мысли, вдруг порыв.

Они мерцают. Тонут. Вновь

Взлетают ввысь, зовут в дорогу.

Что это? Души тех, кто пал

В снегах безмолвных, не познав тепла?

Иль письмена богов на куполе ночном,

Чтоб прочитал их кто-то в мире дольнем?

Иль битва где-то, в вышине,

Меж духами Огня и духами Зимы?

Искры летят, щиты горят,

И эхо света нам доносит их закат?

А может, это просто – Красота?

Без смысла. Без конца. Без вины и зла?

Холодный взрыв, что дарит нам тепло

В душе, замерзшей, усталой, тяжело?

Смотри. Молчи. Лови мгновенье.

Пусть свет небесный, дивное виденье,

Намоет в сердце вечный след –

Огней Полярных тайный Свет.

Они умрут. Исчезнут. Сгинут.

Но чувство Чуда – не покинет.

8. Спящий Под Сугробом

Не камень там, не корень гнилой,

Не спящий медведь в берлоге лесной.

Под толщей снега, глубоко-глубоко,

Лежит неведомое семя одно.

Оно не пшеничное, не сосновая шишка,

Не то, что весной прорастет у крыльца.

Оно – отголосок забытого мира,

Капля былого, закованная в льдинки.

Его обронил, улетая на юг,

Жар-птицы усталый, последний супруг.

Иль уронил Странник, что шел меж мирами,

Сжимая в руке то, что было знаменем.

Теперь оно спит. Неподвижно. Темно.

Снега одеяло – надежно, тепло?

Нет, холод проник до самой сердцевины,

Заставив забыть про огонь и долины.

Но в самой глубине, где тьма и покой,

Теплится искра. Не свет, не огонь –

Напоминанье. Что было – живо.

Что спит – не мертво. Что придет – справедливо.

Ему не нужен апрельский зной,

Не нужен дождик теплой весной.

Его разбудит не луч, не гроза –

Лишь Зов. Из глубин. Из самого сердца Зимы-Звезды.

Когда созвездья встанут в ряд,

И Ледяной Ветер промолвит: "Пора!"

Тогда лишь сугроб засияет, как клад,

И явит миру не росток, не цветок –

А Чудо, что тысячу зим берег.

9. След На Рассвете

Чистый лист снега. Белей холста.

Ни птицы, ни зверя – пустыня места.

Но с первым проблеском синей зари,

На белом – отпечаток. Смотри!

Не лыжни, не санок знакомый нам след,

Не заячий круг, не лисьий ответ.

Странный узор. То ли лапа? То ли рука?

Невиданный знак на века.

Кто прошел здесь в ночной тиши,

Не провалившись в снежной мгле?

Кто оставил привет с той стороны,

На грани земли и… земли?

Может, Фея Мороза, спеша на совет?

Или тень от не павшей звезды?

Может, сам Древний Дух этих мест,

Что хранит вековые льды?

След одинокий ведет за холм,

Туда, где сосны стоят частоколом.

Исчезает у скал, у седого уступа,

Где бездна зияет, как старая рана.

Подойдешь ли? Проверишь? Пойдешь по следам?

Или страх перед тайной сильней?

Солнце встает. Луч скользнул по снегам.

И след… растворяется. Быстрей, быстрей!

Лишь ямка едва различима в тени.

Иль кажется?.. Больше нет и следа.

Остался лишь холод в твоей груди,

И вопрос без ответа: "Кто? И Куда?"

Рассветная тайна. След в никуда.

10. Ледяной Мост

Над пропастью черной, где вьюга поет,

Где бездна глотает снежинок полет,

Перекинут дугой, невесом и хрупок,

Мост изо льда. Непрочный. Как звук.

Он блещет на солнце слепящей иглой,

Искрится алмазною гранью живой.

Маня перейти. Поманить в обман –

Ведь шаг неверный – и нет тебя.

Его возвели не руки людей,

А Ночной Мороз в час волчьих костей.

Он сплел из тумана, дыхания льда,

Из лунного света и страха труда.

Под ним – лишь пустота. И ветра вой.

Ни дна, ни покрышки. Темнотой

Он дышит в лицо. Мерцает обман.

Ты слышишь? Трещит под тобою туман.

Не лед – это жилы! Не мост – паутина!

Она лишь до времени кажется сильной.

Но видишь тот берег? Там – свет в окне,

Там – тепло очага, спасенье тебе.

Там песня знакома, там ждут, не дождутся.

Лишь Мост этот хрупкий отделяет от сердца.

Собери всю волю. Вдохни холод глубже.

Не смотри вниз! Только вперед! Только к другу!

Шаг. Осторожно. Стекло под ногой.

Еще шаг. Треск тонкий. Как судьбы разлом.

Дрожишь? Не дышишь? Лед держит пока.

Еще полдороги… О, этот мост – тоска!

Но вот он – конец! Твердая земля!

Тепло! Свет! Жизнь! Сбылись все мечты!

Оборачиваешься… Где Мост? Где след?

Лишь пар от дыхания. И первый рассвет.

Иль это был сон? Или дух провожал?

Ледяной Мост тает. Подвиг свершал.

11. Замороженная Слеза

Не капля дождя, не роса на цветке –

Кусочек тоски в ледяной руке.

Ее не выплакал ветер суровый,

Не дева в печали над горькой любовью.

Ее обронила Фея Луны,

Когда узнала: любимый изменил весны.

Узнала, что Солнце сильней ее чар,

Что вечно царить не дано ей в мирах.

Слеза покатилась, горяча, как свинец,

Но встретила Власть безжалостных зимних сердец.

Мороз-чародей, пролетая в ночи,

Коснулся ее – и сгустились лучи.

Не вода застыла – сгусток печали,

Прозрачный алмаз, где боль заковали.

Он падал сквозь тьму, сквозь метели вой,

И врезался в ледник вековой.

Теперь он сияет в толще голубой,

Как вечный укор, как знак немой.

Внутри – не пустота, а вихрь огня,

Застывшая страсть навеки, любя.

Кто найдет его? Растопит в руке?

Услышит ли стон в алмазной тоске?

Освободит ли боль? Или лишь добавит сил

Леднику, что веками нем и хладен был?

Замороженная Слеза – не слез вовсе соль,

А ядро Вечной Зимы, ее скорбная боль.

12. Серебряный Лис

Не зверь, не призрак – дух снегов,

Меж сосен мелькнет, скользнет без слов.

Не рыжий, нет – весь как луна,

От носа до хвоста – белизна.

Его глаза – два изумруда,

Горят во мгле без страха, без труда.

В них – мудрость вечной мерзлоты,

Игра полярной красоты.

Он сторож тайн. Хранитель снов,

Что снятся спящим под снегами корням.

Знакома ему каждая тропа

В безмолвном царстве, где владыка – тьма.

Он знает, где лежит Кристалл Времен,

Где Метель-Пряха ткет свой плен,

Где Спящее Чудо видит сны,

Где следы чужие тают, как весны.

Попробуй догнать! Он – лишь блик, лишь май.

Растворится в инее, будто не бывай.

Он оставит лишь знак – одинокий след,

Не лапы, нет – три точки, как "нет".

Или сядет вдали, на снежном холме,

И смотрит на тебя сквозь зимнюю тьму.

Не враг. Не друг. Наблюдатель немой.

Посланник Зимы, ее вестник святой.

Увидишь его – жди перемен:

То вьюга грянет, то тихий день.

Он – зов в безмолвие, в глубины льдов.

Серебряный Лис – дух снегов.

13. Зов Ледяного Сердца

Не звук, не шепот. Тишина густа.

Но чувствуешь ТЯНУЩЕЕ пустоты жало.

Откуда? С севера? Из-подо льда?

Иль в собственной груди что-то замерзало?

То Зов идет. Не страсти пылкий крик,

Не нежности томленье, не печали стон.

А чистота. Бездушный, вечный лик

Красы, что манит, но не дарит огонь.

Он манит вдаль. Туда, где белый свет

Сливается с небом в единый купол.

Где холод – друг, где вечен лед,

Где нет обмана, страсти, суеты, где пусто.

Он обещает ясность ледяных зеркал,

Где правда видна – жестока и нага.

Обещает покой, где чувства спят,

Где сердце – глыба, вечным льдом объята.

Опасный зов! Он льется в кровь,

Замораживая живое слово.

Ты слышишь шелест снежный вновь,

И видишь путь – прямой, суровый.

Но знай: за этой чистотой,

За этой мертвенной красой,

Таится бездна. Вечный мрак.

Жизнь превращается во прах.

Одно движенье – лед хрустит,

Одно мгновенье – свет горит!

Сопротивляйся! Чувства – дар!

Не отдавай Огня кострам

Бездушной вечности и льдам!

Зов Ледяного Сердца – ловушка для души.

Беги! Иль станешь частью тиши.

14. Сумерки в Снегах

Синева сгустилась. День потух.

Не ночь еще, но свет уже незряч.

Повисла тишина, как тяжкий дух,

Над белым царством. Тонкая свеча –

Последний луч – догорает вдалеке,

Край неба тронув робкой позолотой.

И тени оживают на песке

Из снега, медленно вставая за спиной.

Они не повторяют очертанья тел,

Не деревьев силуэты, не кустов.

Они – иные. Словно прилетели

Из мира, где владычествует морок и лов.

Одна – длиннопалая, скользит легко,

Другая – рогата, тяжела в движенье.

Третья – как дымка, вьется высоко,

Четвертая – клубится, будто дуновенье.

Они не злы. Они – просто Здесь.

Хранители Порога, что меж Днем и Тьмой.

Они шепчут неслышно: "Смотри, не греши

Доверьем рассвету… Холод вечен и злой…"

Они тянутся к дому, где огонек светел,

Лижут стены, как звери, что вышли из клеток.

Они пробуют двери… Ты слышишь скрежет?

То ветер? Иль коготь на льду? Иль совет

Темноты незнакомой: "Открой… Впусти…

Исчезни в Сумерках… Стань частью Пути…"

Синева сгустилась. Дрожит свеча.

Зажги еще одну! Прогони Полумрак!

Сумерки в Снегах – не просто ночи предтеча,

А время, когда истончается всякий знак.

Когда тени правят. И ждут. И молчат.

Пока не проглотит их ночи пасть.

Сожми кулаки. Жди утра. Не плачь.

Лишь бойся шепота: "Останься… Упасть…"

15. Предчувствие Капели

Еще лежит снег. Белый, глубокий, немой.

Еще небо хмуро, как старуха-Зима.