Спящая красавица

Иван Тополев

Спящая красавица

1.

Стоял февральский жгучий мороз. Ветхие дубы на краю старого кладбища потрескивали стволами, распугивая ссутулившихся грачей. Маленькие черные глазки птиц, бегали, наблюдая сверху, как идет работа. Погода стояла солнечная и тихая, скрежет и стук ломов и лопат, разносился эхом по всему кладбищу, уносясь куда-то в покрытое снегом безжизненное поле. Можно ли себе представить более веселую и вдохновляющую работу, чем работа могильщика? Пожалуй нет. Даже теперь, в субботу, несмотря на лютый холод и окаменевшую землю, здесь все кипело, лились шутки и смех. Со стороны это могло бы показаться весьма невежественным, но работяги плавали в этом уже не первый год и копать ямы была для них такая же работа, как работа водителя или инженера. Были здесь и свои плюсы: свежий воздух, тишина, неплохая оплата и даже возможность карьерного роста. На рыдающих они уже давно не обращали внимания, лишь Илья, здоровый детина в два метра ростом с лысиной, в свои двадцать пять, и лохматой бородой, все еще не мог привыкнуть, так как попал в бригаду только пару месяцев назад.

– Скоро вольешься. – говорили те двое. – Мертвых нечего боятся, бояться следует живых.

Илья попал в бригаду сразу после тюремного заключения, семь лет он пробыл в местах лишения свободы за нанесение особо тяжких телесных повреждений сотруднику полиции, а точнее двум. Он не любил вспоминать то происшествие, и считал его безрассудным со своей стороны. Это было жаркое лето, он закончил школу и подал документы на сварщика, так как видел в этом ремесле смысл своей жизни. До учебы оставалось меньше недели, когда он вместе с друзьями отдыхал в парке, остужая раскаленную под солнцем голову прохладным пивом. В метрах десяти от их лавки, мирно спал старичок, видимо слегка перебравший, и двое патрульных заострили на нем свое внимание. Началась возня, старичка стали вязать, и в этот момент забрало у Ильи упало, он ринулся к полицейским и загородил беднягу спиной.

– Он просто спал, я отведу его домой. – сказал он, но его слова были не убедительны и вместо старика, стали крутить Илью.

Уже в восемнадцать он обладал неимоверной силой и против двух хлюповатых сотрудников, вышел настоящим Гераклом. Он не хотел никого бить, но несколько ударов дубинками пробудили в нем зверя. Когда он остыл, на траве лежало два скорчившихся тела.

Ему дали восемь лет, год срезала амнистия, и после выхода он совсем потерялся, не знал куда податься и куда идти. Уголовников не особо приветствовали на государственных работах, навыков у него особых не было, но была сила, и он попал в бригаду могильщиков. Не сказать, что ему нравилась работа, но он потихоньку привыкал, и после заключения, рад был даже этому.

Бригадиром в их небольшой компании был дядя Саша, жилистый невысокий мужичок с сизым большим носом и седыми усами. Он поддерживал в бригаде дружественную атмосферу, знал когда нужно пошутить, когда поругать, не злоупотреблял своей маленькой властью и был крайне справедлив. Также он любил выпить, но делал это строго после работы, и даже в такой мороз, имея в рюкзаке бутылку водки, терпеливо ждал, когда яма будет выкопана по всем стандартам. Он работал не меньше остальных, но за организацию и контроль качества брал свои бригадирские.

Дядя Саша пыхтел сигаретой усевшись на холодной лавочке, принесенной сюда специально к завтрашнему дню, и наблюдал, как подымается пар над мокрыми от пота головами работников.

– Может хватит? – спросил Василий. Это был полноватый мужичек средних лет, с мраморно бледным лицом и кепке, которую никогда не снимал.

– Два метра есть? – спросил Саша, и взяв мерную палку подошел к могиле.

Стандартный размер могилы был два на полтора метра и два метра в глубину. Дяде Саше не требовалась мерка чтобы определить размер, но он дотошно перепроверял себя.

– Еще на лопату. – ответил он, опустив палку и выпустил в воздух клуб едкого дыма. – Ты Вася вылазь, прибирайся, мы с Ильюхой докопаем.

Через полчаса все трое сидели на лавке, дядя Саша достал граненый стакан и налил Василию. Горячая рука Васи выхватила посудину, он удовлетворенно улыбнулся редкими черными зубами и вылил жидкость в рот, прикусив холодным кусочком хлеба.

– На. – Саша протянул стакан Илье, но тот отрицательно замахал руками. – На говорю! – настойчиво твердил бригадир, но Илья был кремень. – Ладно, нам больше будет.

Они наливали по второй. Илья подошел к яме, заглянул в нее и спросил:

– Кому могила? И почему она на самом краю кладбища, отдельно ото всех?

– Тебе не все равно? – огрызнулся Василий. – Деньги в карман и пошел. Не думай об этом, быстро выгоришь.

– Ладно, Васек, чего ты налетел на малого. – Саша обвел взглядом Илью, который был в два раза больше его. – Девчонка молодая, отравила себя таблетками, девятнадцать лет всего. Самоубийц не хоронят вместе со всеми, они вроде как не оценили дарованную им жизнь.

Илья встал, подошел к яме и заглянул на самое дно. «Сегодня я сидел в этой яме и выбрался, завтра здесь будет лежать девчонка, и не выберется от сюда никогда» – подумал он. – «Почему люди не ценят то, что у них есть? Как же это все глупо.»

– Ты. – резко молвил Вася, допив алкоголь. – Чего так смотришь на яму, то?

Илья не ответил, лишь накинул старую испачканную в земле кожаную куртку, взял свой инструмент и направился к каморке у входа, где хранился их инвентарь. Коллеги волоклись сзади, что-то бурно обсуждали и смеялись, Илья не стал их дожидаться и поплелся домой.

Всю дорогу из его головы не выходила мысль о том, как люди приходят к подобного рода решениям, в его голове не укладывалось, что можно так обесценить свою жизнь. Он повидал в тюрьме разного, бывали и там случаи самоубийства, но то была тюрьма, давление со всех сторон, угнетающая атмосфера, другие законы. Но там люди радуются солнечным зайчикам как дети, прогулка на свежем воздухе как глоток свободы, а освобождение как праздник. Там так и говорили: «Самый лучший день рождения, это день освобождения». Илья был уверен, чтобы по-настоящему полюбить жизнь, каждый человек должен побывать в местах лишения, и чем раньше, тем больше времени останется прожить полноценную, осмысленную жизнь. Но правда была в том, что большинство заключенных не меняются, или скорее меняются в худшую сторону. Но Илья осознал, научился ценить малое и никогда больше не хотел снова попасть за решетку.

Мороз к вечеру усиливался, воздух резал ноздри, а брови и бороду облепил иней. Лишь руки все еще горели от работы. Илья шел неспеша. До города было километра три и всю дорогу Илья прибывал в каком-то блаженстве, приятной усталости и умиротворении. Скрип снега под ногами и тишина вводили его в медитативное состоянии, и Илья не заметил, как уткнулся к калитке дома, где снимал комнату. Его не ждала горячая еда и домашний уют, это был дом одной пожилой дамы, скупой и постоянно чем-то недовольной. Илья практически не разговаривал с ней, тихонько пил чай с бутербродами, а после, забирался под толстое одеяло. Родных у него не было, мать его оставила в детском доме, когда ему едва исполнилось три года, и возможно давно уже спилась, отца он вообще не знал. Будучи сиротой, ему выделили место в общежитии, но там он не задержался и вскоре снял комнату. Здесь было тихо и спокойно, только холодно, так как хозяйка зачастую экономила на отоплении. Это всяко было лучше того бардака, который царил в общаге, постоянные пьянки, крики, ругань и драки, Илья твердо решил держаться от этого подальше. Ему нравилось жить в доме, он и сам мечтал когда-нибудь построить свой собственный дом.

Закутавшись в настывшее одеяло, он закрыл глаза и долго лежал в полной темноте. Мысли его вернулись к вырытой могиле и той девушке. Он начал строить догадки, что послужило поводом для такого поступка. Все сходилось к тому, что она стала жертвой несчастной любви, другой мотив в этом юном возрасте мало вероятен. «Видимо она сильно кого-то полюбила, но судьба не позволила им быть вместе» – думал он. – «Но как не любить саму жизнь, эту тайну, это бесценное сокровище?». В голове Ильи это не укладывалось и незаметно он переключился на лай соседней собаки. Вскоре он уснул.

2.

Будильник должен был зазвенеть ровно в шесть утра, но к этому времени Илья уже делал зарядку. Хозяйка очень злилась, когда Илья бродил в такую рань по дому, и он терпеливо ждал до восьми. Эти два часа он проводил с пользой: читал книги, делал заметки в блокноте, иногда рисовал. Вечером хозяйка выключала в его комнате свет и приходилось сидеть в темноте, а утром, когда она еще спала, он тихонько включал освещение и занимался своими делами. Он с нетерпением ждал лета, когда и утром и вечером будет светло, тогда можно читать даже на улице. Пока приходилось довольствоваться малым, но и этого малого ему вполне хватало, чтобы ощутить разницу между заключением и свободой.

Илья сел за письменный стол, и стал откладывать книги, которые собирался после работы отнести в библиотеку, и размышлял о предстоящей встрече, которую ждал целую неделю с прошлого воскресения. Все эти дни он проигрывал в голове сценарий, накидывал темы для разговора, подбирал слова и очень волновался. Ему посчастливилось влюбиться, это была его первая любовь, но Илья был почему-то уверен, что именно с этой девушкой мог бы прожить всю жизнь. Но странное дело, его окрыленность, возвышающая его всю неделю, куда-то исчезла, в голову лезли мысли о сегодняшних похоронах, которые подавляли в нем чувства любви. Илья терял уверенность в себе. А вдруг его работа испугает ее? А вдруг ее испугает то, что он был в тюрьме? А вдруг он скажет какую-нибудь глупость? Сомнения подкрались, и вцепились когтями ему в грудь. «Нужно быть смелее» – убеждал себя он, но уверенности не прибавлялось от этих слов не на грамм. Его переживания нарушил скрип двери в спальне хозяйки, и он тут же ринулся к выключателю и потушил свет.

Через час он сидел на кухне, где пахло приправами и сыростью, а облезлые шкафчики жалобно закатывали свирели. По виду мебель здесь была старше Ильи, а возможно даже старше самой хозяйки. Взбодрив чайник, Илья заварил себе крепкого черного чая и съел бутерброд. Рацион не менялся с тех пор, как он освободился, лишь изредка парень баловал себя пельменями. На холодной кухне закрутился пар, а за окном началась метель. Ветер завывал и ломился в двери, словно непрошенный гость. Парень отхлебывал напиток, наблюдая как на улице становилось светлей, и думал о предстоящей работе. К счастью, сегодня ничего копать не нужно, лишь закапывать. И хоть эта работа была на порядок легче, Илье она давалась тяжело. Наблюдать за горем близких людей покойника и при этом оставаться безучастным, для него все еще было невыносимым. Но сегодня особенный клиент, молодая девушка, и эта мысль его угнетала еще больше. Рисуя в голове похоронную процессию со всеми вытекающими, Илья не заметил, как со спины появилась хозяйка.

– Завтра первое. – даже не поздоровавшись заявила она, напоминая парню об уплате.

Илья молча расстегнул карман рюкзака, вынул из кошелька несколько купюр и вручил ей.

– Со следующего месяца на десять больше. Все дорожает. – язвительно молвила она, пересчитав деньги и сунув их в карман жилетки. – Может снег почистишь, все равно сидишь без дела?

Это в его обязанности не входило, но парень всячески старался помогать, надеясь на более мягкое отношение, да и до работы был еще целый час. Одевшись, Илья выскочил за дверь и сразу почувствовал, как свежий воздух защекотал лицо. Мелкий снег попадал в нос и глаза, а холодный ветер норовил забраться под одежду. Холод, правда, был вскоре прогнан, как только Илья взял в руки расшатанную и трухлявую снеговую лопату. Этим инструментом он пользовался умело. Тепло пробежало по рукам и спине, парень действовал быстро, перекидывая сухой и легкий снежный настил за маленькую оградку. Ветер не соглашался с Ильей и всячески пытался вернуть снег обратно на дорожку. Это противостояние со стихией пробуждало азарт, и парень начинал двигаться быстрее. Когда Илья дошел до калитки, у двери уже опять намело. Стихия была сильней. Времени на второй раунд больше не было, к дому подъехал черный микроавтобус и посигналил дважды. Зачерпнув еще несколько лопат снега у входной двери, Илья бросил инструмент, захватил рюкзак и пошел к машине.

Веселые компаньоны что-то рассказывали друг другу и смеялись. Иван, поздоровался, молча сел на заднее сиденье и задрав шторку, стал наблюдать как ветер сметает с крыш легкий снежок.

– Погодка сегодня. А? – подметил дядя Саша. – Вот бы зимой никто не умирал. Хотя лучше конечно вообще.