Симбиоты. Мой самый страстный кошмар

А вот интересно – чем я тут дышу?

Это же жидкость, а вовсе не воздух?

И почему я не ощущаю давления жидкости?

Почему вижу в ней также, как в воздухе?

А не как в воде – значительно хуже, да и глаза в ней сразу начинают болеть.

Я во всех смыслах слова «плавала-знаю».

Наконец, волнение в колбе слегка улеглось, и я собиралась подумать – что дальше делать… Паника, которая было чуть стихла, когда требовались концентрация и усилия, начала нарастать с бешеной скоростью.

Я была словно заперта в клетке. И ничего противопоставить против действий и желаний тех, кто меня сюда засадил, не могла.

Сбежать тоже никаких шансов не было…

Да и куда я пойду? Голая, без средств связи… не понимая – где, в принципе, очутилась?

И как вообще выбираться отсюда.

А потом – может здесь везде камеры, и меня сразу же вернут в колбу, или – того хуже – отправят на хирургический стол для «разборки»?

От этих мыслей разумные рассуждения о том, что барагозить в сосуде нет смысла, начали отступать… Зато эмоции снова принялись шпарить…

Я бы, вероятно, опять забилась и получила то же, что раньше… Если не хуже.

Мало ли? Владельцы колбы придут и что-то предпримут. Например, проведут ток по жидкости, и вырубят… Кто ж их знает…

В общем, все могло бы стать еще хуже, если бы в голове неожиданно не прогремело:

«Фреда! Немедленно успокойся! Хватит уже истерить! Тихо!»

Сработало, как пощечина при истерике. Начни меня неведомый голос уговаривать и утешать, я бы только психанула сильнее.

Но он будто знал, что для меня лучше.

Я вздрогнула и замерла, остекленела, слушая неизвестную женщину или кто там со мной сейчас разговаривал. Может она выглядит, как та годзилла из колбы. Или даже еще хуже и фантастичней…

«Я ведь тебе сказала – ты мне нужна. Это тело растили для пересадки, а затем генномодифицировали и отдали тебе по моему требованию».

«Значит, меня на органы не разберут?»

Я еще не совсем успокоилась, но уже почти перестала паниковать.

«Конечно, нет! Даже не спрашивай… А теперь, давай-ка, ты окончательно утихомиришься, сконцентрируешься… и внимательно прислушаешься к себе… Ты должна немножечко адаптироваться, как бы считать всю информацию, которую загрузили в твой мозг и осознать – где находишься и что нужно делать…»

Я так и поступила…

Не было ощущения, что я в коме или еще где-то лежу и галлюцинирую.

Зато я однозначно верила происходящему, как будто точно знала, что все это – правда.

Какой бы парадоксальной и невероятной она ни казалась.

В следующую минуту я дико захотела выбраться из «колбы», где меня все еще удерживали.

Раз – и ее стенка неожиданно отодвинулась. Что интересно – жидкость не вылилась, а – наоборот – осталась так, как была. Словно ее фиксировала невидимая преграда.

А меня? Меня тоже?

Я шагнула вперед… и в то же мгновение очутилась на воздухе.

В первый момент стало не по себе. Легкие наполнились вместо жидкости газом, и я начала надсадно закашливаться. Сплевывала жидкость на пол и продолжала.

Меня буквально выворачивало наизнанку…

Было неприятно до тошноты.

Но поделать с этим я ничего не могла…

Иногда жидкость выплескивалась из носа, и там оставался неприятный запах жженого сахара и горелой листвы…

Странно, но в сосуде я такого не чувствовала…

Спустя какое-то время приступ закончился.

Я выпрямила спину и отдышалась.

Двинулась мимо сосудов с гуманоидами, вперед… и вперед… хотя дороги не знала. Но шла почему-то очень уверенно.

Шаг… еще шаг… по гладкому полу – мокрые ноги немного скользили, но я умудрялась удерживаться от падения, хотя тело казалось каким-то чужим.

Тем не менее, силы прибывали и прибывали.

«Сюда… давай, Фреда, еще несколько шажков…»

Я двигалась на голос или мне так казалось?

Еще один зал – такой же, как предыдущий. Какие-то комнаты, похожие на операционные. За приоткрытыми дверями я замечала кушетки, светильники, как для хирургов… столики на колесиках с инструментами.

Однако врачей в помещениях не было.

Я двигалась, пока не уперлась в запертую комнату.

«Прикладывай руку к сенсорному замку».

Я ничего подобного в жизни не видела, но почему-то уверенно подняла руку и приложила ее к центру двери. Хотя никаких экранов или обозначений на ее серебристой поверхности не было. Дверь и дверь, разве что странного цвета, да и на ощупь теплее, чем я.

Тем не менее, она сразу же отворилась, и мне открылось помещение с какими-то странными капсулами.

Огромными, не меньше четырех метров каждая, и с чем-то вроде кушеток внутри.

«Садись. Долетишь. Я тебе обещаю».

Не знаю – почему я слушалась голоса. Понятия не имею – почему действовала по указке.

Однако я забралась в просторную капсулу, и легко устроилась на удобной кушетке.

Капсула неожиданно полностью закрылась, и «окно в мир» заслонили железные «ставни».

Я очутилась железном гробу. Однако ни страха, ни паники пока не было. Я просто прикрыла глаза и ждала, хотя, и сама не представляла – чего именно.

Сколько времени прошло, понятия не имею, ощущения движения не возникало. Но я почему-то знала, что так и должно быть. Для гуманоида в челноке для перемещения в космосе полет проходит совершенно неощутимо. Ты просто лежишь и ждешь, когда он закончится. Я даже, кажется, слегка задремала…

Капсула отворилась внезапно и резко, в глаза ударил белесый свет. Вроде бы довольно-таки ненавязчивый, но после полутьмы, в которой я лежала какое-то время, пришлось промаргиваться и тереть веки.

Когда резь прошла и яркие кружочки перед глазами перестали мельтешить и отплясывать, я встала, вышла из капсулы и огляделась.

Я оказалась в центре просторного помещения, похожего на зал с множеством телевизоров, а точнее – больших виртуальных экранов. Они простирались от пола до потолка и показывали карты планетарных систем, галактик, звездных скоплений или вроде того.

Рубка управления – поняла я почему-то.

Внезапно из пола выехало кресло, а рядом с ним появился и небольшой шкаф. Я открыла его и нашла униформу висящей на единственных металлических плечиках. Серебристый комбинезон с синеватыми вставками сел, как влитой, словно шился именно на меня.

«Ну, моя первая, идем, познакомимся… Я уже сказала – меня зовут Тая…»

«А сын…»

«Мы к нему полетим чуточку позже. Я вхожу в состав группы быстрого реагирования станции МЧС. Точнее – должна войти после комплектации».

«После чего?»

«После набора команды. Ты больше не землянка и не человечка. Ты – хадиомма – женщина-первая. Та, что имеет со мной прочную связь».

«И что это значит?»

«Смотри и слушай».

Передо мной из пола выехало зеркало. Я ахнула, коснулась ладонью поверхности и отступила, потрясенно разглядывая свое отражение.

Это была и я и одновременно не я.

Более молодая, более эффектная. Высокая круглая аппетитная попка, тонкая талия – узкая, соблазнительная, пышная грудь, длинная шея и личико – кукольное, как у меня в юности. Пухлые, в меру выпуклые губки, курносый нос и огромные раскосые глаза.

Причем, такого необычного цвета – янтарно-золотистые, я бы сказала.

А волосы… волосы стали совсем рыжими.

Они у меня всегда были каштановыми, теперь же походили на огненные всполохи.

Я даже ощупала себя с недоверием.

Точно это я?

Ну да, без сомнений.

Руки скользили по бедрам и талии, груди и обхватывали новое лицо…

«Надевай сапоги и летим к твоему сыну».

Внизу, в гардеробе стояли сапожки, похожие на обувь из крокодиловой кожи.

Я натянула их и двинулась вдоль мониторов. Тая и я были, как одно целое, поэтому я чувствовала и сразу же понимала все, что нужно делать для полета на корабле. Учиться управлять звездолетом не требовалось, лишь действовать по наитию и не сомневаться…

Я очень хотела увидеться с сыном.

Параллельно принимала информацию о том, какие тут расы, технологии, государства…

Все это прекрасно укладывалось в голове, словно аккуратно сложенные папочки. Казалось – я все это знала с рождения, просто вспоминала, анализировала. Так действовала на меня уникальная связь с Таей.

«А сын меня ждет?»

«Да, разумеется. Ему пришло сообщение, что ты уже очнулась, и мы с тобой движемся в его сторону».

«Где он?»

«В школе для адаптации попаданцев на станции «Сапфирова», тут, неподалеку… Мы доберемся меньше, чем через час… Просто продолжай действовать так, как действовала».

«Мы же заберем его на станцию МЧС?»

«Разумеется. Так и было задумано. Просто пока ты находилась в отключке, ему помогали начать ориентироваться в новом мире преподаватели центра для адаптации. Заботились о нем и поддерживали»…

«Так это получается, мы здесь не первые?»

«Даже не вторые и не третьи…»

Глава 2

Ральвиг

– Раса, названная людьми в честь мифологических существ с белой кожей и светлыми волосами… Ну? Что там за существа в земных преданиях с такой внешностью? Не кроссворд, а сборник загадок. Нельзя было саму расу-то описать? Откуда мне знать, какие там у людей существа в мифах и древних сказаниях?

Ангрид, в самом деле, злился на кроссворд, со всем пылом энергичного военного-тиргона.

Я поднял взгляд на старого друга. Тот усмехнулся, продемонстрировав ровные зубы и хитро прищурил синие глаза.

– Хэльфы? Или ормы? – вскинул я бровь.

– Я, думаю хэльфы. По крайней мере, по буквам подходит именно так. А в честь кого, по-твоему, названы ормы?

– Орков? Гномов? Да кто ж его знает?! Люди, когда заключили с нами пакт о совместном правлении Галактическим государством, ввели этот язык для упрощения и облегчения межрасовых коммуникаций. Так гласит официальная версия произошедшего. А уж что и в честь чего они там называли… Это, знаешь ли, вопрос из вопросов.

Я усмехнулся.

Внезапно раздался сигнал тревоги и очень необычный – словно загудела мощная сирена и одновременно зазвенели колокола.

Я чуть дернулся и задал риторический вопрос – скорее уж так, в пустоту, в воздух. Ответ был известен нам обоим заранее.

– Опять расщепление? Это оно?

– Мгу. А не надо было все-таки проводить тот эксперимент по созданию стационарных пространственных туннелей. Жили без них тысячелетья, и еще бы прожили… Как-то же летали по космосу между планетами… Нахимичили ученые на наши бедные головы… И на несчастные головы попаданцев. Пожалуй, даже им куда хуже. Бедные внезапно вываливаются сюда, и ни тебе дома, ни тебе работы, ни близких. Я бы так не хотел. Даже, если и можно начать все сначала, как бы переродиться…

– Где расщепление? – уточнил я у Ангрида.

– Ого! Рядом с нами! – встрепенулся приятель.

– Направляй туда станцию, а я порулю…

Мы двинулись к месту расщепления пространства, откуда обычно вываливались попаданцы или предметы из параллельной Вселенной.

Само расщепление выглядело эпично – словно гигантская электрически-синяя дыра, внутри которой горят оранжевые факелы. Эдакая зияющая и сверкающая пасть прямо посреди обычного космоса.

В глубине мы увидели несколько тел и быстро направили туда челноки. В месте расщепления нет невесомости, и, если вытащить людей до выскальзывания в космос, обычно попаданцы легко выживали.

Мы с Ангридом двинулись в медицинский отсек, где работали как раз те самые хэльфы в обычных зеленых комбинезонах медслужбы.

Внутри гигантских кроватей-медкапсул лежали два тела: женщина и парнишка…

Я почему-то жутко захотел ее разглядеть – буквально залип, смотрел неотрывно и долго, а в горле неожиданно пересохло.

Красивая женщина, непонятного возраста. Вроде и не юная, но и не пожилая. Мальчик мог быть ее братом или племянником… Но точно не мужем и это обнадеживало.

Фу-уф… Она без мужчины… Слава богам!

Почему меня это так бешено радует?

Я даже чуть дернулся и тряхнул головой. Странные эмоции, ощущения накрывали – приходили – будто волна за волной. И отделаться от них не было способа.

Где-то под ложечкой слегка засосало, стало тепло и одновременно холодно.

Я прошел поле дезинфекции и стерилизации, которое окружало медкапсулу попаданки, и медики расступились, давая мне место.

– Вы спасете ее? – спросил, внутренне вздрагивая.

Уж больно пострадавшей выглядела женщина. Шея и ноги неестественно выгнуты, возможно – и поясница, уж слишком острый угол был между затылком и попой. Кровь и обрывки одежды на теле, рваные раны и гигантские гематомы зияли на всех открытых местах.

И голова… была окровавлена.

Рыжие волосы, смешанные с кровью. Образ надолго засел в голове…

Оранжевое и красное, словно символ пожара… Символ неприятный, граничащий со смертью…

Фактически на женщине живого места не было…

От нее пахло смертью… адреналином, кровью, что железом горчила на языке, и, как ни неприятно, сырым мясом…

Она вдруг широко открыла глаза, и я просто замер, ушел в ее взгляд весь и без остатка.

– Ей ведь не больно? – тихо уточнил у ближайшего медика.

– Нет, она практически ничего не чувствует…

Ответ не обнадеживал, скорее чуть успокаивал. Хотя бы ей не больно…

Хотя бы… не больно…

Теперь уже меня бросило в жар совсем по другой, важной причине.

Мысли метались и путались в голове, эмоции захлестывали и накрывали так, как еще никогда в моей долгой жизни.

И паника… Внутри меня буйствовала паника.

Накручивала пульс и билась в ушах, словно именно там сердце и находилось.

Руки и ноги резко похолодели.

Запах крови становился все более отчетливым, перебивая резкий запах медикаментов и – синтетически-техногенный – от медицинской капсулы.

Похоже, кровотечение так и не останавливалось, невзирая на все усилия врачей.

Медики молчали, и это беззвучие действовало на нервы, намекая на то, о чем я сейчас боялся подумать.

Тишина давила на плечи – вот-вот и ты сгорбишься, поддашься под тяжестью убийственной новости. Именно так я себя чувствовал в эту минуту…

– Ввы же ее вылечите? – повторил, вдруг поражаясь собственному голосу: тихому, скрипучему, как несмазанный механизм – чужому, отчаянному. Я знал ответ, в том-то и дело. Но совершенно не хотел его теперь знать.

При этом спрашивал снова и снова, надеясь на то, что ошибся в предположениях и даже уже без ответа убеждаясь, что прав совершенно, без вариантов…

– Вы ведь ее вылечите?

Ангрид вздохнул и неловко, растерянно помотал головой.

– Это вряд ли… – повторил его жест главный врач. – У женщины разбита голова, позвоночник. Множественные внутренние кровотечения. По факту – у нее уже нет целых мест. Органы, кости, суставы – все всмятку… Плюс к тому еще и внутреннее обезглавливание, когда голова отделяется от тела и остается лишь на куске кожи. Я бы сказал, она безнадежна. Полный фарш, как иногда выражаются люди.

И тут меня окончательно переклинило.

– Спасите ее! – выкрикнул я слишком громко. – Я лично заплачу за выращивание тела. Так ведь уже делают! Создают новое тело и подселяют в него сознание, при помощи пересадки участков больших полушарий. Прошу вас… вы обязаны спасти эту женщину! Сколько потребуется – столько потрачу! Если понадобится, возьму кредит в банке! У меня отличная кредитная история! Да и друзья помогут, даже не сомневайтесь! Я все расходы сразу же компенсирую! Надо – заплачу сверху в качестве премии! Вы, главное, вырастите ей новое тело! Пожалуйста! Прошу вас… ребята… Вы должны… точнее, мне очень нужно… необходимо…

Я говорил, говорил, говорил… Насаживал слова на предложения, подобно бусинам на длинные четки. Врач же молчал, и словно кого-то другого слушал… кивал и не отвечал…

– Да что вы молчите?! – я резко его встряхнул.

– Раль… успокойся. Так делу не поможешь… – попытался образумить меня старый друг.

Внезапно врач встрепенулся и посмотрел на меня:

– Не надо платить, мы и так вырастим тело. Ее потребовала в качестве первой Тая. Так что мы немедленно приступаем к работе.

Я отступил от стола, отшатнулся и двинулся прочь, болезненно осознавая, что эта женщина, вполне возможно, никогда уже мне не достанется. Почему мне вдруг стало так горько и страшно? Почему от ощущения, что она уже никогда не сможет принять мои ухаживания, предложение внутри словно что-то оборвалось и заныло…

Я чувствовал, как стопы ударяются о пол. Буц… буц… буц… Как будто чужие, деревянные.

Тиргоны чаще всего рождались однолюбами, а некоторые – так буквально зацикливались на женщинах. Я же считал себя совсем не таким. Еще ни одна меня так не цепляла, чтобы ушла – и все, конец света. Еще ни одну я так не желал, чтобы до дрожи, до жадности малейших касаний, поцелуев, банально – общения… Чтобы приблизился – и словно магнит тебя к ней притягивает, а ты не в силах противиться…

Еще ни одна меня так не привязывала.

Сейчас же я словно шел в никуда. Ни в рубку управления, где оставил кроссворд, ни в свою каюту, ни к старому другу.

Я просто шел… и было совершенно плевать, куда это движение, в итоге, меня приведет…

Стопы продолжали ударяться о пол, что-то на фоне вещал Ангрид. Я его и слушал, и одновременно не слышал.

– Ну вот, попаданка обрела новую жизнь. Связь с живым кораблем ее здорово изменит. Сделает сильнее, лучше, превратит в долгожительницу. Раль, да ты чего? Раль? Ты вообще тут?

Я повернулся к старому другу.

– Мы никогда не сможем быть вместе…

Он аж опешил, дернулся, ойкнул.

– Тты… она тебе… настолько понравилась. Та самая… Раль? Ты это серьезно?

Я только кивнул.

– Ну можешь попытаться стать для нее вторым, это твой шанс.

– Ты ведь прекрасно знаешь, что нет. Шанс этот мизерный – один из миллиона. К тому же, я могу угодить в связь с какой-то другой первой для звездолета. Претендентам не говорят – к кому они направляются. Что же мне всех первых теперь проверять?

– Если не пытаться, то ничего не получится. Я считаю, ты обязан хотя бы попробовать.

– Хорошо, говори, что ты мне предлагаешь.

– Смотри. В ближайшие несколько месяцев только шесть живых звездолетов будут искать вторых в команду. Ты можешь идти к каждому на испытания в качестве второго… Вдруг тебе попадется та самая женщина…

– А если другая? Если я ей не подойду?

– Это уже частности. Да, шансы невелики. Но если ты, действительно, так в нее втюрился… Думаю, что с другой связь точно не установишь…

– Глупости! Связи строятся не только на любви, не только на желании. На ненависти, например… На полном отторжении… На злости, отчаянии…

– Вряд ли ты возненавидишь некую женщину, которую не знаешь и не видел до этого… Ну можешь не пытаться и дальше страдать.

– Нет! Я попробую! – я выдохнул и встряхнулся.

Действительно! Это – мой единственный шанс! И я его уж точно не стану упускать! В конце концов, даже, если стану вторым для другой – это тоже еще не окончательный приговор. Со временем я научусь контролировать эмоции и могу попытаться найти свою женщину.

– Если нет любви в двойке симбиотов, каждый из них способен отыскать себе пару? Некоторые ведь даже семьи заводят вне корабля! Разве не так? – обратился я к Ангриду, немного приходя в себя от эмоций.

Чего это я?

Ну, в самом деле, чего?

Не обязательно стать первой и вторым, чтобы встречаться и друг друга любить.

Видимо, меня от эмоций переклинило.

Шутка ли – вдруг найти свою женщину – единственную, невозможно желанную, ту самую, сразу потерять из-за ее гибели и снова обрести благодаря Тае.

Тут у любого мозги потекут…

Ой, крыша потечет, как выражаются люди.

– Не совсем вне! Тройки ведь связаны.

– Ну да, они тоже летают на корабле, с тройками. Но это не суть… Ты меня понял. Я буду пробовать. В конце концов, это – мой единственный шанс.

Я как-то немного привел себя в чувство и весь превратился в напряженное ожидание – когда же начнутся поиски вторых.

Я каждый день вставал с одной этой мыслью, а ложился, вспоминая прекрасную незнакомку…

Я и не думал – кто был тот мальчик, как-то даже в голову не пришло уточнить.

Она снилась мне в таких позах и ситуациях… что потом, утром, в душе приходилось долго себя успокаивать, как говорят – натирая до мозолей, передергивая затвор…

Я жаждал ее, я ею буквально уже бредил… Каждую свободную от службы минуту думал о ней… и вспоминал…

В голове проступали все новые детали.

Родинка прямо посередине запястья, словно изысканный природный браслет…

Крошечный шрам в уголке глаза… будто застывшая небольшая слезинка…

Тонкие пальцы… удивительные ножки… высокий, как говорят – балетный – подъем. Она была – само совершенство. И я все сильнее зацикливался на попаданке.

Понимал, что не успокоюсь, пока не отыщу эту женщину и не сделаю ее своей полностью. Потому что я ей принадлежал целиком…

Можно было обманываться и хорохориться. Можно было убеждать себя, что и без нее я проживу, не больно-то и надо…

Но я бы к ней пополз на брюхе, еле живой, выполнил бы любое ее бредовое требование.

Я бы отдал ей все, что имею…

Ничего не попишешь – одержимость тиргонов не миновала и меня тоже.

Глава 3

Фреда

– Это обалденно! Мамочка! Просто невероятно!

Мы с сыном вдвоем изучали Таю, вместе поражались и вместе восхищались.

Медленно шагали из помещения в помещение, и только сдерживали потрясенные возгласы.

Едва установив контакт с живым звездолетом, я сразу же отправилась увидеться с сыном. Это было единственное, что меня интересовало. Мой ребенок, его целостность и сохранность. Хорошо ли с ним обращались, пока я находилась в коме на время выращивания тела и потом, пока мой мозг приживался в эдаком «аватаре».

Теперь же сын стал частью живого корабля, как и я, хотя и не был обязан постоянно жить на Тае и летать с нами. Особенно – на некоторые опасные задания.

Нейф не слышал Таю телепатически, не мог видеть то, что видела берга или ощущать, что она ощущала, но через меня все равно был с ней связан.

Сына поселили на базе МЧС, к которой и относилась наша команда быстрого реагирования. Там для него уже выделили место в школе, и обставили целый дом для нашей семьи.

В общем, убедившись, что Нейф неплохо устроился и что о нем позаботилось новое государство, мы двинулись исследовать мой корабль.

Залы Таи напоминали не столько какие-то каюты, отсеки, сколько походили на громадные светлые комнаты. Даже имитация окон присутствовала. Сейчас, пока мы находились на базе, а именно на огромной космической станции – фактически родине живых звездолетов – за окнами виднелись искусственные пейзажи, созданные фантазией Таи и нейросетью.

Леса с пышными, раскидистыми деревьями: причем, именно с земными: соснами, березками, кряжистыми дубами, осинами, можжевельниками и липами…

Бескрайние луга, опоясанные широкими лентами рек…

Горы, похожие на огромные кокошники, надетые на зеленую макушку равнины…

Вместо кают тут были квартиры. Ну прямо настоящие: с гостиными, с уборными, с рабочими комнатами и всем таким прочим.

– Зачем столько комнат, если бергам, в принципе, не нужна большая команда? Первый, второй, максимум – еще несколько гуманоидов, – удивился Нейф.

– Ну мы же работаем в МЧС. А если потребуется везти пострадавших? Или просто доставить куда-то сослуживцев, кого-то еще… Берги – ведь не только корабли быстрого реагирования на ситуацию, но и звездолеты службы МЧС…

– А остальной экипаж наберешь, как только найдешь второго?

– Да. Вначале нужно укомплектовать симбиотов. А затем уже – набирать всю команду. Причем, мнение Таи тут тоже учитывается. Так что все не так просто и быстро.

– А, что, мы будем носить исключительно униформу? – уточнил Нейф, оглядывая очередное огромное помещение – нечто вроде совещательной, которая будет полезна, как раз именно после комплектации экипажа.

– Маме уже начали выплачивать жалование, как капитану живого звездолета, и она может прикупить себе новую одежду. И тебе тоже, какую захочешь. Платят нашим первым просто отлично. Так что подешевле выбирать не придется.

Это вместо меня громко отозвалась Тая – из внутренних динамиков космического корабля.

– Круто! Я хочу нормальную одежду!

– После экскурсии сядем в комнате отдыха, что-нибудь перекусим – закажем из кухни станции – и посмотрим одежду для тебя и меня. В конце концов, я тоже планирую выходить «в люди», общаться с другими инопланетниками…

– Ага! И, наверное, устраивать личную жизнь? – Нейф вскинул на меня внимательный взгляд.

Я знала – о чем он хочет спросить. Мы ведь с его отцом жили нормально. Не скажу, что прямо отлично, безоблачно… Однако он не изменял, не пил и не бил, и вроде мы часто находили общий язык. Да, в последнее время чувства будто бы охладели. Но это скорее заел уже быт. Денег не хватало, свались домашние хлопоты… Короче говоря – обычная семейная «петрушка», приправленная неурядицами в карьере, кредитами, вечной нехваткой времени, усталостью от всего, ну и так далее…