Очень страшные каникулы

– Ага, ребенок среди ночи про вампиров и дом с привидениями рассказывает. Да тебя слушать никто не будет. А могут и оштрафовать за ложный вызов, – горячился Гошка. – Лёнька там реальной помощи ждёт, пока мы тут ерундой занимаемся. И вообще, легко в тепле сидеть и рассуждать, а Лёнька первым в тёмный подвал пошёл, вот это, я понимаю, – смелость!

– Вообще-то, ты его на это толкнул, ты подзуживал, что у него духу не хватит! – Паша решительно вскочил. – Пошли, блин горелый, будем сами спасать!

– Какие вы храбрые! – в голосе Олеси послышалась ирония. – Только я не поняла, как вы хотите в подвал попасть? Там, может, стену взрывать нужно?

– На месте разберёмся, Варя же не зря туда пошла. Вот и мы по её следам. И никому не дадим сгинуть в чёртовом подземелье! – словно вождь на баррикадах, пламенно произнёс Гошка.

Ребята стали решать, как сделать, чтобы дежурный открыл входную дверь, и они смогли незаметно выйти на улицу.

Их лыжи были предусмотрительно спрятаны под лестницей, и пока мальчишки прятались в коридоре, Олеся, накинув халат, пошла будить дежурного, дремавшего на посту у входа.

– Дядя Коля, – зашептала она тревожно, – там, на улице, с той стороны корпуса, кто-то ходит и громко разговаривает. Я боюсь и уснуть не могу.

– Иди спать, не бойся. Я схожу проверю, – сказал, зевнув, дядя Коля и пошёл открывать входную дверь.

Дождавшись, пока он свернёт за угол, ребята быстро выскочили на крыльцо и, перебежав освещённую аллею, спрятались за сугробом. А когда дежурный вернулся и запер дверь, они надели лыжи и пошли по Вариному следу.

Глава 6

Следопыты

Чёрное беззвёздное небо висело над головой. Ночной лес наводил жуть. Иногда казалось, что с ветки срывался целый сугроб снега, трещали сухие сучья, и ребята вздрагивали от неожиданных звуков.

Гошка шёл впереди с включённым налобным фонариком. Под ногами хорошо различался свежий лыжный след. Олеся волновалась, тряслась, как от холода, хотя голова вспотела и хотелось снять шапку. Паша и Гошка наконец-то в полном единодушии молча скользили по снегу. Но лыжня пересекла речку и не стала подниматься на холм к усадьбе, а вдоль берега неожиданно вывела их к одинокому обветшавшему дому, стоявшему у подножия холма. «Странно, – подумал Паша, – я точно помню, что этого дома на карте не было…»

Перед входом из сугроба торчали Варины лыжи и палки. Ребята переглянулись, сняли лыжи и спрятали их на всякий случай за углом дома в кустах.

Гошка открыл скрипучую дверь. Сразу от входа начинался неширокий тёмный коридор, поэтому им пришлось включить оба фонарика. Под ногами поскрипывал мелкий гравий, идти было совсем не страшно.

– Мальчики, как вы думаете, куда этот коридор ведёт? – спросила Олеся.

– Как куда, в подземелье, конечно! – бодро ответил Гошка.

– Мы по подземному ходу идём, – добавил Паша. – Надеюсь, что он приведёт к Лёньке. Хорошо, что никаких ответвлений нет. А то пришлось бы знаки ставить, чтобы обратную дорогу найти.

Метров через триста Олеся вдруг споткнулась.

– Паша, тут телефон.

Мальчишки подошли. Олеся держала в руках девчачий телефон в перламутровом чехле.

– О! Это точно Варин мобильник, – уверенно сказал Гошка. – Наверное, наклонилась и выронила.

– А ты не думаешь, что её могли схватить? – предположил Паша.

– Да тут тишина как в гробу и ни одной живой души! – Гошка собрался громко крикнуть: – Ва…

В этот момент над головой зашуршало, и сверху посыпался песок.

– Что это?! – испугалась Олеся и схватила брата за руку.

– Не надо орать. Будем идти тихо и найдём Варю.

Когда они прошли до конца коридора и свернули направо, Олеся гнусаво просипела, прикрывая нос:

– А чем тут так ужасно воняет?

– Это, сестра, сероводород, болотный газ. Кстати, горючий и взрывоопасный, – сказал назидательно Паша. – Так что надо беречь батарейки, потому что свечки зажигать нельзя.

И он выключил Олесин фонарик. Идти стало страшнее и труднее: коридор круто поднимался вверх. Гошка освещал дорогу впереди, а брат с сестрой шли не отставая следом. Вдруг Гошка остановился, Олеся налетела на него, Паша еле удержался на ногах и, больно уткнувшись носом в затылок сестре, зашипел на Гошку:

– Что там? Ты чего остановился?

– Дверь какая-то. Может, посмотрим, что за ней?

Сбоку, в небольшом тупике, фонарик осветил полукруглую деревянную дверь в лохмотьях паутины. Замка или засова не было, и, когда мальчишки потянули за ржавое железное кольцо, она со скрипом открылась. Олеся, боязливо выглянув из-за плеча брата, вцепилась в его руку: из ниши за дверью на них смотрел перевёрнутый вверх ногами мрачный старик.

– Олеська, не бойся, – сказал Паша и включил второй фонарик, света стало больше. – Это же просто картина. Нет, не картина. Ковёр такой, забыл, как называется.

– Гобелен, кажется, – просипела Олеся, и они стали рассматривать искусно сделанное изображение.

Казалось, что, скрестив руки на груди, вниз головой висит настоящий вампир в чёрном расшитом золотом камзоле и грозно всматривается в испуганную жертву, обнажив в хищном оскале острые длинные клыки.

– Какой ужас, – еле слышно прошептала Олеся.

После внимательного осмотра Паша сказал:

– А вам не кажется странным, что этот ковер, или, как его, гобелен, не сгнил за сотню лет в сыром подземелье, и позолота на раме как новенькая?

– Не-а, не кажется, – отозвался Гошка, – здесь же реставраторы работают, наверное, уже все восстановили.

– Ага, угадал, как пальцем в небо попал, – скептически заметил Паша, но спорить не стал.

Олеся достала из кармана Варин телефон, чтобы сфотографировать гобелен, но, сколько ни щелкала, изображение не получалось. Мальчишки следили за ней и не понимали, как такое возможно.

– Сыро здесь и газом воняет, – сказал Гошка многозначительно, – вот телефон и глючит.

– А я читал, – возразил Паша, – вампиры могут жить в картинах и в зеркалах не отражаются. Но чтобы в телефоне – не знал.

– А я думаю, что мы здесь слишком долго стоим, а нас там Лёнька ждёт. И где Варя, не знаем, – просипела Олеся и стала листать сообщения в Варином телефоне. – Сигнал, конечно, не ловит, и зарядка почти на нуле… А вот последние сообщения от Агнессы какой-то. Спрашивает, где Варя, и ругается. Сплошные восклицательные знаки!

– Дай-ка посмотреть, – Гошка выхватил у Олеси телефон, но тот пропел прощальную мелодию и отключился.

За спинами ребят опять прошуршало. Фонарики начали предательски моргать, и Олесин совсем погас.

– Ой, нет, только не это, – пробормотал Гошка, снял фонарик и стал поправлять батарейку. Свет загорелся ровно, но с меньшей силой.

– Уфф! – выдохнули все, но без прежнего энтузиазма.

– Ничего, у нас еще свечки есть, – вспомнил Паша, – вроде и газом уже не пахнет.

– А может, назад пойдём, пока не поздно? – испуганно озираясь, пролепетала Олеся. – Вернёмся в санаторий, зарядим этот телефон и с него позвоним спасателям!

– Не знаю, где ты ночью зарядку найдёшь. Это во-первых. А во-вторых, мы время теряем, – угрюмо ответил Паша. – Я считаю, надо дальше идти.

– Смотрите, тут что-то написано. – Гошка осветил гобелен, и все разглядели надпись у ног вампира.

– Ничего не понятно. Что это за язык? – бормотал и крутил головой Гошка, отчего свет фонарика рыскал по фигуре и лицу вампира, создавая иллюзию движения.

– Да стой ты спокойно. – Паша дёрнул Гошку за рукав. – Дай рассмотреть. Все же понятно – надпись на латинском, просто надо перевернуть раму.

– Точно! – Гошка обрадовался и хотел уже взяться за раму, но Паша опять грубо дёрнул его за рукав и остановил. – Перчатки надо надеть, нельзя голыми руками! Мало ли!

– Умеешь ты, Паша, ужас нагнать, – заворчал Гошка, но перчатки натянул.

Вдвоём они аккуратно вытащили картину из ниши и перевернули.

– О-о-ох… – разнеслось эхом по подземелью.

С картины на них смотрел сам граф Казимир Чернопол, именно так гласила надпись латинскими буквами: Kazimirus Shernopol. Взгляд его был жутким, пронизывающим насквозь.

Олеся невольно спряталась за брата. Гошке тоже хотелось отойти подальше, но он, придав бодрости голосу, заметил:

– Умели же так натурально рисовать, прямо как живой. Смотрите, а тут, позади портрета, есть проход в стене. Может, заглянуть?

– Один не ходи, мы же совсем без света останемся, и вообще, дай-ка мне твой фонарик, от греха подальше. Я выше вас ростом, сзади могу идти и дорогу освещать. А вдруг это и есть проход к могиле графа и сокровищам!

– Подождите, а как же Лёня и Варя? – пыталась вразумить мальчишек Олеся, но Гошка, не слушая Пашу, уже шагнул в узкий проём и неожиданно получил удар в грудь, от которого отшатнулся назад, повалив Олесю и Пашу. Фонарик окончательно погас.

Паша злился на Гошку и ворчал, пытаясь на ощупь вернуть его фонарик к жизни. Олеся тихонько поскуливала, а Гошка шарил в рюкзаке, вспоминая, были там запасные батарейки или нет.

– Паша, надо чего-то решать, давайте свечку зажжём? – спросил Гошка.

– Не знаю, опасно, может, мы к сероводороду принюхались и перестали замечать? Я читал, так бывает. Но выбираться отсюда как-то надо.

– Зря мы всё это затеяли, – тяжело вздохнул Гошка.– И Лёньке не помогли, и сами влипли. Ну что, рискнём спичку зажечь?

– А у тебя, кажется, верёвка была? Давай сначала Олесю и друг друга привяжем за пояс, чтоб не потеряться в темноте, а спичку в проход позади портрета бросим, для проверки.

Ориентируясь на светящиеся в темноте глаза вампира, мальчишки подползли к проходу.

– Береги глаза и, если что, сразу падай головой в сторону от взрыва, – сказал Паша, а Гошка чиркнул спичкой о коробок.

Часть 2

Маг под прикрытием

Глава 7

Особо важное задание

Двумя месяцами ранее, в начале октября, когда ещё стояло звонкое бабье лето, Иван Феоктистов – химик-технолог по первому образованию и тайный оперативный сотрудник регионального центра мониторинга магии – устроился заведующим лаборатории химочистки на ТЭЦ. В центральный офис магии Ивана пока не вызывали, новых распоряжений не присылали, и он на новом месте занялся профилактикой оборудования.

Во время собеседования главный инженер ТЭЦ заинтересовался идеей Ивана: использовать новейшие фильтры для дополнительной очистки отработанной воды. После них вода станет не просто кристально чистой, но и такой же полезной, как природная родниковая. А если получить сертификат качества, то можно разливать её по бутылкам на продажу. Этим и предстояло Ивану заниматься в ближайшие месяцы. Помощницей ему поставили лаборантку Наталью Брониславовну Белову, симпатичную сорокалетнюю женщину, серьёзную и немногословную.

Но долгожданный звонок с приглашением в центральный магический офис отодвинул все работы с фильтрами на неопределённое время.

– Ну, как на новом месте устроился? Нравится? – спросил шеф. Так сотрудники называли между собой Сергея Сергеевича Самсонова, руководителя регионального центра управления и мониторинга магии.

– Вы серьёзно думаете, что это может нравиться? – с иронией спросил Иван и взял из вазочки на столе карамельку.

Но шеф и глазом не моргнул на его встречный вопрос.

– С подчинёнными познакомился, надеюсь?

– У меня только одна лаборантка в подчинении, не с кем особо знакомиться. – Иван пожал плечами, не понимая, к чему клонит Самсонов.

– Вот, её я и имею ввиду! Наталья Брониславовна Белова. Так?

– Так.

– Сорок лет, замужем, сыну двадцать третьего января двенадцать лет исполнится. Так?

– Не знаю. Про мужа и сына не спрашивал, как-то не было повода.

– А зря, – назидательно заметил шеф. – Она – твой первый боевой помощник.

– Она? – изумился Иван. – Вы хотите сказать…

– Именно это я и хочу сказать, догадливый ты мой. Её позывной – Скала. Это для неё будет паролем, когда назовёшь. Пришло время тебе начинать работать в полную силу. С начальством ТЭЦ вопрос твоих отлучек я решу. И вот такая тебе вводная.

Самсонов развернул на столе карту, и они склонились над ней.

***

На следующий день после разговора с шефом Иван стоял в центре небольшой деревни Берендеевки, которая единственной улицей живописно стекала к мосту через речку. На той стороне над верхушками вековых сосен виднелись верхние этажи санатория. За спиной, на холме, стояло в строительных лесах старинное здание дворянской усадьбы. По заданию шефа Ивану предстояло явиться к наместнице и принять у неё дела. А также доложить Самсонову о состоянии её здоровья.

На перекрёстке деревенских дорог он нашёл дом наместницы Серафимы – небольшой, с весёлыми голубыми наличниками. В палисаднике торчали высокие облетевшие кусты гортензии с крупными коричневыми шапками, на крылечке лежали пожухлые листья – во всём виделась неухоженность.

Иван открыл незапертую калитку и на всякий случай обошёл дом. Везде запустение, поленница развалилась, бочка для воды возле дома проржавела.

Наместница, по словам шефа, сильно болела и управлять территорией уже не могла. Вся её сила в одну ночь куда-то испарилась, и она из бодрой, деятельной женщины пенсионного возраста разом превратилась в дряхлую старуху. Но дела, которыми ведала, она хотела передать именно Ивану: они работали вместе несколько лет назад в Москве.

Иван постучал и толкнул дверь. Пучки сушёных трав, висевшие в сенях, источали терпкий и приятный запах летнего луга. Иван с удовольствием вдохнул его и вошёл в горницу.

Под образами на высоких подушках полулежала морщинистая старуха с запавшими щеками и тёмными кругами вокруг глаз. Иван ни за что не признал бы в ней Серафиму. В двухтысячном он помогал ей искать следы чёрной магии после теракта в московском метро. А потом её перевели на более спокойную работу наместницей в Берендеевке – присматривать за местной нечистью и вовремя обезвреживать.

– Здравствуйте, Серафима Степановна, как себя чувствуете? Может, надо в больницу? – растерянно произнёс Иван, стоя посреди просторной комнаты.

Она поманила его рукой и еле слышно прошептала:

– Иван, наконец-то. Подойди ближе.

Он сел рядом на табурет, поднёс ей чашку с водой. Она чуть пригубила и отодвинула её. Собравшись с силами, она медленно, с хрипами стала говорить, часто останавливаясь, чтобы перевести дух.

– Слушай и не перебивай… Уйду я сегодня… Силу я потеряла… Кто-то отменил моё заклятие… тебе разбираться… В шкафу – папка, досье на местных… Под матрасом амулет защитный… Тебе на шею… Носи, не снимай…

Иван вытащил красивый прозрачный камень на серебряной цепочке, который тихонько вибрировал в руке и покалывал кожу.

– Надень на шею и держи его в кулаке, – потребовала Серафима.

Как только Иван надел амулет, его накрыла тёплая волна. Наместница взяла его за руку и крепко сжала, даже слишком крепко для еле живой старухи.

– Сейчас только молчи и запоминай, – зазвучал в голове у Ивана её сильный строгий голос.

И тут началось такое невероятное головокружение, что, казалось, не держи она его руку, улетел бы в тартарары. Перед глазами с бешеной скоростью, как в центрифуге, проносились картины из жизни наместницы, связанные с Берендеевкой и старинной усадьбой. Удивительно, что Иван их видел во всех подробностях и успевал запомнить.

Вот Серафима, девчонка-сирота, гонит корову на луг. Вот юной девушкой с ведром воды встречает отряд всадников. Вот стоит в церкви с женихом, а на её пальце сверкает золотой перстень с очень крупным кроваво-красным камнем. Вот вампир с жуткими клыками неподвижно лежит внутри каменного саркофага, безумно вращая выпученными глазами. Вокруг горят факелы, а Серафима – ей лет сорок – читает заклинание, запечатывающее каменную плиту саркофага. Потом идёт по бесконечно длинному тёмному коридору и выходит на свет. Она опять произносит заклинание, рисуя рукой огненные знаки. И на пальце у неё все тот же перстень с тёмно-красным камнем. Домик, через который наместница вышла из подземелья, растворяется в воздухе без следа.

На следующем «кадре» Серафима – старушка-травница – лечит сельчан и собирает лекарственные травы для санатория. «Кадр» снова меняется – Серафима совсем дряхлая, сильно кашляет, лежит в лихорадке, а у её постели немолодая женщина и красивая девушка. Девушка кормит Серафиму с ложки, даёт лекарство, а уходя, зачем-то открывает форточку.

Когда центрифуга в голове утихала, Иван почувствовал сильную тошноту и слабость, а рука наместницы безвольно упала с кровати. Он понял – это конец.

После смерти Серафимы Иван не сразу смог включиться в работу на ТЭЦ. Сидел в кабинете в лаборатории, изучал досье и историю усадьбы Чернопольских. Среди бумаг нашёл завещание на своё имя. В нём Серафима называла Ивана внуком и оставляла в наследство дом в Берендеевке. А ещё вместе с домом ему переходила и должность наместника.

Эпизод с форточкой, которую, уходя от Серафимы, открыла незнакомая девушка, не давал Ивану покоя, и он позвонил в офис.

– Ты, Ваня, горячку не пори, – строго наказывал шеф по телефону. – Даю две недели на сбор информации. Выясни пока, кто Серафиму навещал. Местную нечисть разрешаю привлечь, есть там такой Панкратов – водяной. Он у покойной в информаторах ходил. Ну, ты сам знаешь. Что мне тебя, опытного оперативного сотрудника, учить. Всё понял?

– Понял, Сергей Сергеевич.

– Подожди, не отключайся. Как с Натальей всё прошло?

– Да нормально. Расстроилась она, конечно, когда про Серафиму узнала, но потом даже обрадовалась, что я новый наместник.

– Так ты её к работе уже привлекай. Она, ух, какая боевая, не зря же у неё позывной Скала! – и шеф отключился.

На самом деле разговор Ивана со Скалой был совсем непростым. Она только на первый взгляд казалась тихой и немногословной.

Вернувшись после смерти Серафимы в расстроенных чувствах, он сидел в кабинете. Неожиданно за стеной, в лаборатории, раздался оглушительный звон стекла. Ивану сразу представилось самое страшное: разбилась большая бутыль с соляной кислотой, неизвестно зачем стоявшая там в углу. Он бросился к двери и столкнулся с Натальей.

– Что случилось?! – крикнул он, заглянул в лабораторию и увидел: окно распахнулось, и все стекла из деревянной рамы осыпались.

– Простите, Иван Федорович, я всё уберу, а муж новое стекло поставит, – Наталья виновато смотрела в сторону.

Иван проследил за её взглядом и спросил, начиная догадываться о причине шума:

– А это что за чудо?

– Как бы вам объяснить… – начала оправдываться Наталья, но Иван аккуратно отодвинул её в сторону и подошёл к небольшому мотоциклу. Он знал эту модель – её использовали маги со специальным допуском к полётам.

– Наталья Брониславовна, давайте уже познакомимся нормально. Мой позывной Царевич. – Он протянул ладонь для рукопожатия. – Теперь я – наместник в Берендеевке и её окрестностях.

Она сделала вид, что ничего не понимает. Тогда он очень серьёзно сказал:

– Ваш оперативный позывной Скала, не так ли?

Только после этих слов она протянула руку, и он пожал её крепко, но несильно.

– Очень приятно и неожиданно. – Наталья вдруг как будто стала выше ростом, вся подобралась, а добрые морщинки-лучики у глаз разгладились. Перед Иваном стоял боевой маг.

– Какие будут указания? Слушаю вас.

– Садитесь, Наталья Брониславовна. А может, перейдём на ты?

– Давай, я не против, – ответила она спокойно.

– Дело очень серьёзное. Умерла наместница Берендеевки Серафима Степановна. Перед смертью она передала мне свои полномочия и знания. И вот этот амулет, – он вытащил из-под рубашки кулон с камнем.

– Как это случилось? В середине сентября я была в Берендеевке на даче, заходила к ней, она прекрасно себя чувствовала.

– Пока не знаю, но она в один момент лишилась магической силы, потому что кто-то смог отменить её заклятие. Поэтому она сразу состарилась, ослабла и простудилась.

Наталья расстроенно молчала несколько минут, а потом спросила:

– Где её будут хоронить?

– Тело забрали наши. Ты же знаешь, нужны специальные ритуалы, чтобы такую сильную светлую похоронить.

Потом они вместе заделали разбитое окно плёнкой, убрали осколки, а заодно Иван унёс на склад бутыль с соляной кислотой.

– Слушай, Наташа, – спросил он помощницу, – а если б я не был магом, как бы ты выкрутилась с этим мотоциклом, тебе же как-то надо было объяснить, откуда он в лаборатории и почему стекло разбилось?

– Ой, да ладно, это ж просто как дважды два. Это для тебя летающий мотоцикл, а для обычного человека он выглядит как импортный дорогущий пылесос. А окно от ветра разбилось. Сквозняк, понимаешь?

– Понимаю, – ухмыльнулся Иван.

На следующий день он застал в лаборатории вместе с Натальей незнакомого мужчину, который стеклил раму.

– Знакомьтесь, мой муж Егор, а это Иван Фёдорович, начальник лаборатории, – сказала Наталья, и мужчины пожали друг другу руки.

При этом Ивану показалось, что Егор посмотрел на него с подозрением, хотя и улыбнулся. Когда тот закончил работу и ушёл, Иван вызвал Наталью к себе в кабинет.

– Ты вроде говорила, что в Берендеевке у вас дача? Поподробнее расскажи, хочу пожить там денька два-три, обстановку на месте изучить, – и добавил, предупреждая вопрос Натальи: – А в доме Серафимы остановиться пока не могу, тоска берёт.

– Ну как сказать, это даже не дача, а большой дом, мне в наследство от деда достался. Других родственников нет. Мои предки графьям Чернопольским егерями служили с незапамятных времён. Там в старину вокруг были непроходимые леса и болота. Это сейчас лес повырубили, болото осушили, дорогу заасфальтировали. Вот мы с мужем и решили летом дом этот в порядок привести и как дачу использовать. Я тебе ключи дам, только чтобы Егор не знал, а то он вчера мне начал выговаривать, – она грустно улыбнулась. – Дом не в деревне, а ближе к графской усадьбе стоит. Во дворе есть колодец, вода вкусная. Печка тоже хорошо топится. Дрова сухие в сарайке найдёшь.

Иван поблагодарил, забрал ключи и спросил:

– А по какому поводу выговаривал?

– Ну, понимаешь, он жалеет меня: работа эта по сменам, видимся редко, иногда среди ночи из офиса от Самсонова звонят с поручениями. Даже мотоцикл пришлось из дома убрать от греха подальше. А тут ещё начальник молодой и красивый работой загрузил, – она усмехнулась.

– Да ладно тебе, какой я молодой, это только так кажется, для отвода глаз. Мне на самом деле скоро семьдесят! – отшутился Иван, а сам подумал, что зря боевым магам разрешают заводить семью. Уж он точно никогда не женится: лишнее это, работе мешает.

Глава 8

Тайный агент

В Берендеевку Иван примчал на Натальином мотоцикле в пятницу уже в сумерках. Нашёл недалеко от усадьбы большой деревянный дом на высоком каменном фундаменте. Над красивым крыльцом выступал небольшой балкончик светёлки.

Погода стояла по-настоящему осенняя: то вдруг расступались тучи, и через их рваные лохмотья проглядывало закатное солнце, то уже через десять минут налетал холодный злой ветер и начинал моросить мелкий нудный дождик. Иван пристроил мотоцикл под навес поленницы и поднялся на крыльцо. Большой серый кот, испугавшись его, сиганул с крыльца вниз и юркнул в отдушину подвала. Иван вспомнил, как Наталья предупреждала, что где-то под домом живёт бездомный кот и может заглянуть в гости.

После поездки под дождём с кожаной куртки и штанов стекала вода. Иван внимательно осмотрел входную дверь, что-то его напрягало: чьё-то незримое присутствие он стал ощущать, уже въехав во двор. Но дверь была в порядке – ни жучков, ни иголок в косяках. На всякий случай он установил магическую защиту и только потом отпер дверь, включил свет, снял мокрую одежду и обувь и огляделся.

Дом и внутри оказался чудо как хорош – чистый, не испорченный какой-либо волшбой. Несмотря на то что хозяева здесь бывали нечасто, в просторной горнице чувствовался духовитый запах берёзовых дров и сушеного иван-чая. Под ногами от порога к окну протянулась полосатая домотканая дорожка. Широкая лавка стояла под окном, а на столе – настоящий самовар на углях. За перегородкой он увидел кровать с вязаным белым подзором и горой пышных подушек. На стене над ней ожидаемо красовался яркий лоскутный ковёр с восьмиконечной звездой.

Спать Иван собирался на печке и вышел во двор за дровами. На улице уже совсем стемнело, и, чтобы набрать дров, пришлось включить фары на мотоцикле. И опять серый кот неожиданно метнулся прямо у ног. Иван отскочил в сторону, споткнулся, упал на поленницу – на него сверху посыпались дрова, он еле успел прикрыться рукой.

– Да что ж такое, – он потирал ушиб на голове. – Эй, ты, Серый, ты зачем мне вредишь? А Наталья тебя хвалила. Ты где? Кис-кис, иди сюда.