Полная версия
Сингулярность: Часть Первая
Артур Рахимкулов
Сингулярность: Часть Первая
Обращение
к
читателю
Добро пожаловать в роман «Сингулярность». Это произведение сочетает в себе психологическую драму и романтический триллер: мы подробно исследуем внутренний мир героев и одновременно следим за напряжённым развитием любовной истории. В основе сюжета – искренняя исповедь о любви, боли и поиске себя в цифровую эпоху. Герои переживают сильные эмоции и внутренние конфликты, сопоставимые с жизненными испытаниями многих из нас. Автор хочет обратиться к каждому читателю: «Если вы когда-либо чувствовали себя потерянным… – эта книга для вас». Надеемся, что роман поможет вам обрести надежду и силы в сложные моменты жизни.
Пролог.
О
судьбе
и
случайностях
Вы когда-нибудь задумывались, насколько хрупок наш мир?
Не в глобальном смысле – не о войнах, катастрофах или метеоритах. А о тех микроскопических событиях, которые, на первый взгляд, ничего не значат. О дожде, заставившем свернуть в незнакомый переулок. О письме, которое вы так и не прочитали, хотя оно могло всё изменить. О взгляде случайного прохожего, из-за которого вы замедлили шаг – и именно поэтому не попали под колёса машины.
Мы называем это совпадениями. Но что, если это не совпадения?
Что, если Вселенная – гигантский часовой механизм, где каждый поворот шестерёнки, каждый щелчок стрелки ведёт к одному единственному моменту? К тому, который перевернёт твою жизнь с ног на голову.
Я не верил в судьбу.
Я верил в хаос, в свободу выбора, в то, что человек —
кузнец собственного счастья. Как же я ошибался. Меня зовут Артём. Мне двадцать семь.
Не «Тёма», не «Артемий» – только Артём. Чётко, резко, без уменьшительных форм. В детстве я ненавидел это имя – оно казалось грубым, будто меня назвали в честь кирпича или советского завода.
Позже я узнал, что оно происходит от Артемиды – богини охоты, лунного света и всего, что нельзя приручить.
Иронично.
Я никогда не был охотником. Я был добычей – жизни, обстоятельств, собственных мыслей.
Я – ходячий парадокс.
Могу смеяться громче всех в шумной компании, а через час уже сидеть на подоконнике, слушая, как дождь барабанит по крыше, и размышлять о том, как странно быть человеком.
Психологи назвали бы это амбивертностью. Друзья говорили: «Ты непредсказуемый».
А я просто не знал, где моё место.
Моя биография – классика жанра «успешного неудачника»:
– Университет. Факультет информатики. Пять лет тоски в аудиториях с выцветшими стенами, пропахшими пылью и несбывшимися надеждами.
Учился на «айтишника», потому что «так надо». Потому что «это перспективно».
– Армия. Год казённых коридоров, казённых мыслей, казённой тишины. Там я научился молчать – и это оказалось страшнее любой муштры.
– Работа. Офис. Мерцающие экраны. Бесконечные строки кода, которые никто никогда не увидит. И осознание, что я заперт в клетке из стекла и бетона.
Я пытался вырваться.
Записался на курсы живописи – бросил через месяц. Начал писать рассказы – они казались пустыми.
Искал себя – но находил лишь новые маски. У меня были друзья.
Потом их не стало.
Не из-за ссоры или предательства – просто жизнь развела нас по разным углам. Кто-то женился, кто-то уехал, кто-то растворился в серой повседневности.
Иногда бывало и хуже – одна ссора перечёркивала всё навсегда.
И вот я остался один.
Не в романтическом смысле – не с кружкой кофе у окна, не под меланхоличную музыку.
А по-настоящему – когда тишина давит, когда слова застревают в горле, когда хочется сказать что-то важное, но некому.
Именно тогда всё и началось.
Мы думаем, что контролируем свою жизнь.
Что каждое наше решение – осознанный выбор.
Но что, если все наши «выборы» уже предопределены?
Не Богом, не роком – а миллионом незаметных причин и следствий.
Ты опоздал на автобус – и встретил её. Ты не ответил на звонок – и кто-то умер. Ты прошёл мимо – и всё пошло иначе.
Где же тут свобода?
Может быть, настоящая свобода – не в том, чтобы избегать судьбы, а в том, чтобы принять её.
Осознать, что ты – лишь звено.
Но каким оно станет – решаешь только ты.
В голове у меня крутился один вопрос из журнала по психологии: “Вы когда-нибудь верили в любовь?"
Если честно, я пытался. Но с каждым разом верить становилось всё труднее.
Каждый раз, когда я аккуратно приоткрывал дверь своего сердца, кто-то непременно приходил с ломом и выбивал её с петель.
Я помнил каждую из них.
Женю с её вечным: «Ты слишком много думаешь».
Лену, которая через месяц отношений сказала: «Я не готова к такому серьёзному».
Катю, исчезнувшую без объяснений, оставившую лишь синие галочки «прочитано».
После каждой истории я клялся себе – хватит, больше никаких отношений. Но одиночество грызло изнутри, заставляя снова и снова наступать на те же грабли.
Особенно невыносимыми были ночи. Когда тишина давила на виски, а в голове крутился бесконечный внутренний монолог, который никто не мог прервать. Я лежал, уставившись в потолок, и мысли бегали по замкнутому кругу:
«Может, я правда слишком сложный? Может, во мне что-то сломано? Или все нормальные уже заняты, а мне достаются только те, кто не умеет любить?»
Я пытался быть другим. Проще. Поверхностнее. Меньше говорить о книгах, которые переворачивали душу.
Скрывать, что могу часами размышлять о природе сознания или абсурдности бытия.
Притворяться, что увлечён пустыми разговорами о погоде и мемах.
Но это напоминало попытку втиснуться в чужую кожу
– тесно, душно, мучительно.
А мне нужно было так мало.
Не страсть до гроба, не вечный огонь.
Просто человек, с которым можно молчать, не чувствуя неловкости.
Который не испугается моих настоящих эмоций. Который не сбежит, узнав, что за шутливой маской скрывается тот, кто чувствует этот мир – со всей его болью и нелепой красотой.
Но таких, казалось, не существовало. По крайней мере, в моей вселенной.
Я почти смирился с мыслью, что так и проживу —
вечным наблюдателем, а не участником.
Что любовь – это роскошь, которой мне не суждено коснуться.
Тогда я ещё не знал, как сильно ошибался.
Не знал, что судьба уже готовит встречу, которая перевернёт всё.
Встречу, после которой я пойму: всё это время я искал не того человека, а самого себя.
После очередного рабочего дня, когда мозг превратился в вязкую массу, а веки отяжелели от усталости, я механически выполнил свой обычный ритуал.
Дверь. Свет. Компьютер.
Как марионетка, я повторял эти действия тысячу раз. Ужин – что-то безвкусное, разогретое в микроволновке за те три минуты, пока загружалась система.
Новости – мельком, без интереса, просто чтобы заглушить тишину чужими голосами.
Пальцы сами нашли путь к иконке Steam. Полузабытое чувство азарта шевельнулось где-то глубоко внутри, когда я запустил любимый шутер. В этих виртуальных мирах всё было просто: есть враги – их нужно уничтожить, есть цель – её нужно достичь. Никаких двусмысленностей, никаких «ты слишком сложный». Только чёткие правила и чистый адреналин.
Особенно я любил «старую школу» – игры, где разработчики не разжёвывали каждое действие, а бросали тебя в мир почти без подсказок. Half-Life с его гениальным геймплеем, Quake с бешеной динамикой… В них была честность, которой так не хватало в реальной жизни.
Я уже полностью погрузился в игру, когда в углу экрана всплыло уведомление. Telegram. Наверняка спам или реклама, подумал я. Но что-то заставило свернуть игру. Возможно, та самая человеческая слабость – надежда, что кто-то вспомнил о тебе.
Незнакомый контакт. Аватарка с аниме-девушкой, из- под чёлки которой, смотрели ярко-зелёные глаза.
Никнейм – набор непонятных иероглифов. Я насторожился – в последнее время мошенники стали особенно изощрёнными.
«Приветик. Как делишки?»
Я замер, ощущая странное противоречие. Разум твердил, что это развод. Но какая-то часть меня отчаянно хотела верить, что это – настоящее.
«Привет. Всё нормально. А ты кто?» – ответил я, стараясь не выдать волнения.
Ответ пришёл почти сразу:
«Да так… Увидела твои комменты под треками The Weeknd. У тебя крутой музыкальный вкус. Ты так забавно и умно спорил с тем чуваком. Решила написать – вдруг у нас есть ещё что-то общее».
Лёд сомнения сковал меня.
Я ведь точно удалил те комментарии. Значит, либо это ошибка…
Либо кто-то специально их сохранил.
Глава
1.
Виртуальные
искры
Но что-то в её тоне зацепило меня. Ни шаблонных фраз, как у ботов, ни навязчивых ссылок. Просто… живое, неожиданно тёплое обращение.
Я глубоко вздохнул и начал печатать ответ, чувствуя, как в груди разгорается крошечный огонёк надежды. Может быть, на этот раз…
Когда на экране появилось её имя – Аня, – я невольно задержал дыхание. Простое, тёплое, без вычурности. Такое имя носили героини тех редких книг, где любовь не заканчивалась предательством. Пальцы замерли над клавиатурой – я вдруг понял, что это не просто ответ незнакомке, а первый шаг по тонкому льду нового знакомства.
«А чем ты занимаешься, Аня? Может, есть какое-то хобби? Увлечение?» – написал я, тут же пожалев о шаблонности вопроса.
Но её ответ заставил меня выпрямиться в кресле.
Сообщение приходило частями, будто она обдумывала каждую фразу:
«Да, есть. Люблю готовить, слушать музыку…»
Я мысленно представил её в наушниках – наверняка слушала не только годные треки от The Weeknd, но и что-то более глубокое, личное.
«…играю на гитаре и очень обожаю жанр рока…» Мои брови удивлённо приподнялись. Неожиданно.
«…А ещё люблю рисовать, но из-за отсутствия свободного времени не всегда получается…»
Я машинально потянулся к своему графическому планшету, покрытому слоем пыли.
«Раньше любила играть в игры, но компик сломался… В общем, такие дела.»
Я рассмеялся вслух в пустой квартире. Это было… странно совпадающе. Как будто кто-то взял мои
интересы, перемешал и выдал обратно в её сообщении.
«Ну что ж, хороший набор талантов, я смотрю,» —
ответил я, стараясь скрыть нарастающее волнение. —
«Я тоже люблю музыку. Особенно – исполнять.»
Пауза. Три мигающие точки. Я уставился в экран, вдруг заметив, что стиснул зубы.
«А из какого ты города?» – спросила она, будто переходя на следующую ступень.
Я глубоко вдохнул:
«Из Москвы. Недавно здесь живу.» Пальцы сами дописали:
«Город суетливый. Люди проходят мимо, даже не замечая друг друга. В общем, место для тех, кто предпочитает оставаться незамеченным.»
Ответ пришёл почти сразу:
«Ого, прикольно. А я из Новосибирска. Зимой у нас иногда так холодно, что даже мысли замерзают)))»
Эти смайлики, это… «прикольно»… Всё казалось настоящим. Настолько настоящим, что не походило на типичные диалоги из приложений знакомств. И я вдруг осознал, что улыбаюсь – искренне, впервые за долгое время.
За окном шумел московский дождь, а на экране теплился наш диалог, как одинокий костёр в тёмном лесу. И я, затаив дыхание, тянулся к его теплу, ещё не зная, что эта случайная переписка уже начала менять во мне что-то важное – то, что я давно считал сломанным безвозвратно.
«Жаль, что я не рядом. Я бы починил твой комп. Вернул бы его к жизни,» – написал я, сам удивляясь своей внезапной уверенности. В обычной жизни я никогда не предлагал помощь вот так – запросто.
Боялся показаться навязчивым. Боялся отказа. Но с Аней эти барьеры будто растворились.
Она ответила с лёгкой иронией:
«Да ладно, ничего страшного. Скоро куплю новый. Заодно и графический планшет возьму – хочу снова начать рисовать.»
Я представил её за этим занятием – с карандашом в руке или стилусом у монитора, с чуть нахмуренными бровями, полностью погружённую в процесс. Почему- то казалось, что она рисует не пейзажи и не портреты, а странные, сюрреалистичные образы – такие, в которых можно было разглядеть её мысли.
Дни превратились в череду сообщений. Мы говорили обо всём:
– О музыке – оказалось, она обожает старый рок, ту
эпоху, когда гитары звучали как голоса вселенной.
– О книгах – она смеялась над моей любовью к Достоевскому, но призналась, что в школе зачитывалась Мастером и Маргаритой.
– О глупостях – мы спорили, какой кофе вкуснее, обменивались мемами и даже устроили «битву» аудиосообщений, где каждый старался спеть хуже другого.
Но самым странным было не это.
А то, что я начал ждать её сообщений.
Я просыпался – и первым делом тянулся к телефону.
Завтракал – и проверял чат, пока кофе остывал. Ложился спать – и находил десяток причин продлить разговор ещё «на пять минуточек», которые незаметно превращались в три часа.
Работа давалась всё тяжелее.
Я зевал на совещаниях, пил литры кофе и ловил на себе недоумённые взгляды коллег:
– Артём, ты в порядке? Выглядишь… измотанным.
– Всё нормально, – отмахивался я. – Просто плохо спал.
Но я не мог признаться даже самому себе, что причина моей бессонницы – девушка, которую я никогда не видел. Только её фотографии: улыбка, чуть прищуренные глаза, руки, сжимающие гитарный гриф.
Однажды ночью она спросила:
«Ты веришь, что люди могут чувствовать друг друга на расстоянии?»
Я замер, глядя на экран. Где-то за тысячи километров она, наверное, тоже смотрела в телефон, ожидая ответа.
«Раньше бы сказал, что это бред, – честно написал я.
– Но сейчас… не уверен.» Три точки. Пауза.
«Я тоже…»
И в этот момент что-то щёлкнуло. Что-то изменилось.
Теперь в наших сообщениях появились намёки, недосказанности, многоточия вместо слов.
Мы шутили о встрече – «когда-нибудь», «в следующей жизни», «если ты, конечно, не маньяк».
Но за этими шутками пряталось нечто настоящее.
Нечто, от чего сердце билось чаще, а пальцы дрожали над клавиатурой.
Нечто опасное и нежное одновременно.
Потому что я уже знал: если это окажется очередной иллюзией – я не выдержу.
Я проснулся с ощущением, будто кто-то только что окликнул меня по имени. В ушах ещё звенел её голос
– тёплый, чуть насмешливый:
«Ты здесь?»
«Да, я тут. А ты где?»
«Я так хочу тебя увидеть…»
Я резко сел на кровати. Комната была пуста. Часы показывали 08:05 – время, когда начинался мой день: душ, кофе, метро, офис. Замкнутый круг, в котором я жил с тех пор, как понял, что быть «айтишником» – это не про творчество, а про бесконечные дедлайны и офисные интриги.
Телефон лежал на тумбочке. Последние недели он стал моим окном в другой мир – туда, где жила Аня. Та самая девушка из Новосибирска, которая нашла мой давно удалённый комментарий. Та, с кем мы говорили о Half- Life и Quake, о гитарах, ревущих как грозы, и о книгах, оставляющих шрамы на душе.
Экран вспыхнул:
«Доброе утро, соня! Не проспал на работу?»
Я улыбнулся. Всего несколько недель – а она уже знала мои привычки.
«Всё в порядке. А твои планы?»
«Мечтаю рисовать, но надо помогать по дому.»
Я представил её – вздыхающую над ведром с водой, с тряпкой в руке. Недавно мы обсуждали, как здорово было бы, если бы она наконец купила новый графический планшет.
«Рисование – это способ показать мир таким, каким его видишь ты. Но если будешь занята – я подожду.»
В ответ прилетел смайлик с языком.
Кофе в кружке был горьким – как и каждое утро последние годы. Но сегодня эта горечь казалась менее ощутимой.
На работе меня ждали те же лица: начальник, помешанный на дедлайнах, и коллеги, давно переставшие быть командой. Но теперь у меня был секрет – крошечный огонёк в телефоне, напоминание о том, что где-то есть человек, которому не всё равно, проспал ли я.
Вечером я предложу ей созвониться. Просто услышать голос, который уже звучал в моей голове.
И если честно – я боялся.
Боялся, что реальность окажется не такой, как мои фантазии. Что эта хрупкая связь разорвётся от первого же настоящего контакта.
Но больше всего я боялся одного – что однажды проснусь и пойму: всё это был сон.
А телефон будет молчать.
Монитор светил в глаза уставшими строчками кода, когда по плечу меня стукнули костяшки пальцев.
– Слушай, как тебе идея устроить сегодня жёсткий забур? – Андрей, коллега с соседнего отдела, стоял с той самой ухмылкой, которая всегда означала: «Ты не сможешь отказаться».
«Жёсткий забур» – так он называл свои алкогольные марафоны, где пили всё подряд, пока кто-то не отключался. Я не был трезвенником, но сегодня особенно не хотелось. Сегодня вечером я должен был, наконец, услышать её голос.
– Пасс, дружище. Домашние дела, – ответил я, стараясь звучать нейтрально.
Его лицо дрогнуло – не то обида, не то разочарование. Я знал: компания у него найдётся, но без меня там будут те самые «друзья», с которыми мы когда-то чуть не подрались из-за проекта.
– Ну ладно, – буркнул он и ушёл, оставив за собой лёгкий шлейф дешёвого одеколона и неловкости.
К вечеру я закинул проект на проверку, собрал вещи и вышел из офиса под музыку Blinding Lights The Weeknd.
Погода словно отражала моё состояние – серое небо, холодный ветер, тучи, готовые вот-вот разразиться дождём. Я застегнул куртку повыше и ускорил шаг.
Дома первым делом проверил Telegram. Тишина.
Аня не отвечала.
Я отправил короткое сообщение, но не стал навязываться – вдруг и правда занята с семьёй. Но внутри уже копошилась тревога.
Она успела стать для меня чем-то большим, чем просто собеседник:
– Советчиком – даже в готовке, хотя я годами не подходил к плите.
– Музыкальным гуру – благодаря ей я заново открыл старый рок.
– Тем, кто напомнил, что значит чувствовать – а не просто существовать.
Я подошёл к окну. Дождь, наконец, начал стучать по стеклу.
Где ты?.. – подумал я, глядя на потухший экран. И в этот момент…
Телефон завибрировал.
Глава
2.
Зов
о
помощи
Экран телефона вспыхнул, и сердце бешено заколотилось. Но вместо имени «Аня» на дисплее горело: Неизвестный номер.
Я уже собирался проигнорировать вызов, но в последний момент передумал.
– Алло? – голос прозвучал глухо, выдав разочарование.
Тишина. Только едва слышное дыхание в трубке.
– Алло? Кто это? – повторил я, уже с раздражением.
Ответ пришёл неожиданно – тихий, дрожащий голос:
– Это… это я. Аня.
Я замер, сжимая телефон так, что пальцы побелели.
– Почему с чужого номера? – спросил я, чувствуя, как по спине пробегают мурашки.
– Мой… мой телефон разбит. – Она говорила с паузами, будто с трудом подбирая слова. – Я… не могла ответить тебе.
Дождь за окном усилился, барабаня по подоконнику, как будто сам пытался меня о чём-то предупредить.
– Всё в порядке? – спросил я, ощущая, как тревога сжимает горло. – Ты звучишь… странно.
Она замолчала. Слишком надолго.
– Аня?
– Мне очень страшно, Тём… Я не хочу здесь оставаться…
По спине прошёл холод.
– Что случилось? – вырвалось у меня почти шёпотом.
– Потому что… – голос её задрожал, – потому что я больше не могу ждать.
И тут, на заднем фоне, раздался мужской голос – резкий, грубый, будто окрик. Затем – глухой стук, словно что-то упало. И крик.
– Аня?! Что происходит?! Но связь прервалась.
Я остался сидеть с телефоном в руке, уставившись в погасший экран. Тревога уже не просто колола – она выла в ушах.
Этот голос. Эти паузы. Этот крик. Я попытался перезвонить.
«Абонент временно недоступен…»
Дождь за окном превратился в ливень, а в голове стучало одно:
Что-то здесь было не так.
Что-то было очень, очень не так.
Мои пальцы нервно постукивали по столу. Прошло уже несколько часов, а в голове крутилась одна и та же мысль: почему?
Почему её телефон разбит?
Почему в голосе была такая паника? Откуда это «мне очень страшно»?
Я глубоко вдохнул, пытаясь унять дрожь в руках. Спокойно. Нужно сохранять хладнокровие.
И вдруг – экран телефона ожил. Она звонила со своего номера.
– Алло?
– Привет, Тём…
– Привет, Ань! Тебя вчера почти не было слышно. Что случилось?! – мой голос прозвучал громче, чем хотелось.
– Всё очень сложно, Тём… – её шёпот был едва различим.
– Пожалуйста. Расскажи мне. И она рассказала. Правду.
Оказалось, она была в отношениях. С тем, кого назвала просто – «мудак».
– Я давно хотела уйти, – голос дрожал. – Я сбегала… Но он… находил меня. Он бил меня. Запугивал.
– В тот вечер он снова пришёл… Пьяный Он разбил мой телефон, когда я попыталась вызвать полицию…
Она замолчала. Слова будто застряли у неё в горле.
Я сидел, сжимая телефон, и чувствовал, как внутри закипает ярость.
– Где ты сейчас?
– У… у подруги. Он не знает этого адреса.
– А полиция?
– Они… они не помогут. У него связи. Я закрыл глаза. Глубоко вдохнул.
– Аня, слушай меня внимательно. Ты сейчас точно в безопасности?
– Пока… да.
– Хорошо. Оставайся там. Не выходи одна. Никуда. Поняла?
– Поняла…
Я не знал, что делать. Но знал одно:
Теперь всё изменилось.
И я не мог просто так это оставить.
Я тут же раскрыл ноутбук. Пальцы сами застучали по клавиатуре. В голове – только одна мысль, навязчивая, как стук дождя по стеклу: нужно ехать.
– Ань, – начал я, стараясь говорить спокойно, – я хочу приехать. Помочь тебе уйти от этого… человека.
Тишина в трубке. Слишком долгая.
– Ты… уверен? – её голос дрожал. – Он может быть опасен. Для тебя тоже. Я не хочу…
– Не извиняйся, – резко перебил я. – Ты ни в чём не виновата.
Ещё одна пауза.
– Хорошо… – наконец прошептала она. – Но как? Когда?
Я быстро изложил план. Беру отпуск на работе.
Покупаю билет на ближайший рейс.
Встречаемся в людном месте – ни у тебя дома, ни возле подъезда.
– Нет! – вдруг вскрикнула Аня. – Я не могу тебя не встретить!
– Это опасно…
– Я буду осторожна. Он меня не заметит.
Я сжал телефон так, что хрустнул пластик корпуса.
– Тогда одно условие: ты на связи каждую минуту. И если что-то пойдёт не так – сразу уходи.
– Обещаю.
За окном дождь стих. Я уже видел перед глазами: аэропорт, самолёт, её лицо…
– Завтра я лечу, – сказал я.
И в этот момент понял: моё решение не подлежит пересмотру.
Утро встретило меня серым светом и стуком дождя по подоконнику. Я собирал вещи машинально, будто на автопилоте: зубная щётка, зарядка, тёплый свитер (в Сибири-то холодно). Телефон не выпускал из рук – вдруг напишет?
Начальство отпустило без вопросов. «Семейные обстоятельства» – фраза, после которой даже наш вечно замёрзший в дедлайнах директор просто кивнул:
– Решай свои проблемы.
Аэропорт Внуково встретил меня светом и шумом. Я брёл по терминалу, жуя безвкусный сэндвич, и думал о странном парадоксе – как это место может быть одновременно таким оживлённым и таким безликим.
Проверка документов. Досмотр.
Очередной досмотр.
– Ручную кладь на ленту, проходите через рамку, – монотонно бубнил охранник.