Консилиум

Иброхим Рахматов

Консилиум

Консилиум

I Часть.

Мне уже два года как нет в живых.

Я всё ещё тоскую по временам, когда был жив.

По радостному смеху… по сладкому сну… по поцелую любимого человека… по вкусу воды. Я скучаю по всему.

Если бы я мог вновь обрести жизнь, в первую очередь я бы вышел на мост, дал бы ветру нежно погладить меня, а потом… шагнул бы вниз – прямо в реку, не колеблясь.

******************************

Вызов из клиники "Сина" поступил срочно.

Бригада скорой помощи добралась до окраины города, в одну из старых махаллей, ровно за 58 минут. Из машины, не теряя времени, выскочили трое молодых парней – новички в профессии. Один нёс аптечку, другой – носилки, третий – портативный монитор. Подбежав к воротам указанного дома, они нажали на звонок.

Прошла минута. Второй звонок. И снова – тишина.

Они не решались нажать в третий раз, будто что-то удерживало их.

И вдруг из дома послышались глухие, прерывистые стоны – то ли рычание, то ли хрип. Один из фельдшеров, ошеломлённый этим звуком, отступил на шаг назад и поднял глаза вверх, стараясь разглядеть хоть что-то через верх ворот.

– Кажется, мы зря приехали на скорой, – пробормотал один из молодых врачей. – Надо было брать другую, спецмашину.

– Я с самого начала чувствовал, что симптомы приукрашены. Но только сейчас понял, насколько крупную ошибку мы совершили, – откликнулся второй.

В этот момент ворота скрипнули и отворились.

На их фоне появилась женщина. Она выглядела так, будто перед ней предстали ангелы спасения. В её глазах сверкнула надежда, и не сказав ни слова, она поспешно жестом пригласила их внутрь.

Они шагали по узкой вымощенной дорожке – аккуратной, как и сам дом, выстроенный в европейском стиле. Прошло всего несколько шагов, как один из молодых врачей не сдержался и озвучил свои мысли:

– Только не вздумайте сказать, что это дом Дэвида Копперфильда. С такими нечеловеческими криками изнутри – тут явно всё гораздо серьёзнее.

Он резко повернулся к хозяйке:

– Вы вызвали нас к психически больному, мадам?

– Нет, он не псих, – уверенно ответила женщина.

– То есть, вы хотите, чтобы мы только так и сказали?

– Возможно, вы захотите осмотреть его сами, – вмешался самый юный из троицы. – В любом случае, это куда разумнее, чем сразу ставить диагноз “ одержим дьяволом ”, как делают некоторые в таких случаях. Или вы, доктор, боитесь? – с усмешкой бросил он взгляд на старшего из них.

Они поднимались к просторной гостиной, из которой, предположительно, и доносились те самые страшные звуки. Старшего врача всё больше занимал один и тот же вопрос: в какой именно комнате прячется этот “странный” пациент?

На второй этаж вела широкая лестница. За ней – узкий коридор и пять дверей: две справа, три слева. Он задержал взгляд всего на три секунды – и сразу понял, какая именно из них.

Сквозь щель под дверью сочилась вязкая, почти живая жидкость. Ручка – облупленная. На двери – массивный навесной замок. А само полотно – выгоревшее, едва не отслаивающееся от стены.

Врач представил: пациент заперт тут уже давно.

Щели в двери достаточно широкие, но ни единой полоски света не пробивается изнутри. Комната – погружена в полную темноту. Возможно, именно поэтому у больного развились циклические приступы… Квартира словно держит свою тайну под замком.

Осталось всего несколько секунд. Сейчас замок провернётся – и дверь откроется.

Вдруг раздался резкий звук, от которого четверо врачей на мгновение замерли. Все вздрогнули – это зазвонил мобильник у главного врача, звук вырвался прямо из кармана его халата. Он ответил:

– Профессор, мы прибыли на место… но, к сожалению, пациента пока не видели. Похоже, его содержали в полной темноте…

Он слушал голос профессора с вниманием, не отрывая глаз от женской руки, медленно поворачивающей ключ в замке…

************************************

В лабораторной комнате царила особая атмосфера – смесь химии и тонких эмоций, нечасто встречающаяся даже в самых продвинутых научных центрах.

Юный лаборант с изумлением наблюдал за девушкой, чьи тонкие пальцы ловко удерживали пробирки. Она была высокой и гибкой, словно тень скользившая между колбами, с пушистыми, почти солнечными волосами, которые спиралью спадали на её бледные щеки.

Но сейчас происходило нечто большее, чем обычный эксперимент: реакции в его мозге шли активнее, чем реакции в самих пробирках.

Эта светловолосая стажёрка проводила всего второй день практики в лаборатории. По плану, сегодня она должна была отправиться в морг…

Но кто-то решил, что девочке с таким лицом не стоит смотреть на холодные орудия и разложение. Её направили к лаборанту – и не ошиблись.

Спустя пару минут он выдал задание:

– Первое практическое задание для вас – приготовление эликсира любви.

– Эликсир любви? – она приподняла бровь. – Это шутка с первого дня? Что ж, надеюсь, мы подружимся. А как выглядит эта “смесь”?

– Ха-ха, – усмехнулся он. – Я дам вам ключи. Молярная масса – 1007. В рациональной формуле: 43 атома углерода, 66 водорода, 12 азота, 12 кислорода…

– И две серы, – мягко улыбнулась она.

– Конечно! – воскликнул лаборант, зрачки расширились от удивления. – Откуда вы…

– Если вы не против, я продолжу спокойно наблюдать за биосинтезом аминокислот – и попрошу вас не слишком возбуждаться, – подмигнула она шутливо.

Но, увы, биосинтез уже начался – в сердце самого лаборанта.

Ровно через пятнадцать секунд это состояние, похожее на окситоциновую терапию, грубо оборвалось: дверь с резким хлопком распахнулась.

На пороге стоял профессор Исламов – эндокринолог клиники "Сина". Его голос был полон холодной иронии:

– Прости, лаборант. Сейчас тебе придётся вкусить немного… кортизола.

Он протянул фотографию, на которой изображено нечто мокрое и пугающее.

– Посмотри в глаза этому слизняку.

– Профессор, пожалуйста, оставьте меня хоть на день в покое! – раздражённо бросил лаборант. – Лучше пойдите и пощупайте опухшие железы своих пациентов!

– Посмотри внимательно на глаза на этом снимке, – резко оборвал его профессор, возвращаясь к теме. – Глаза как у мертвеца. Похоже, они давно не получали кислород…

– Кто вообще этот человек? Мы не имеем права консультировать пациентов вне нашей клиники. Так что давайте закончим на этом!

– Ты такой бесчувственный, – пробормотал профессор с холодной ухмылкой. – Знаешь, что происходит, когда нарушаешь правила? Получаешь дозу адреналина. А это – бесплатная химическая реакция!

Он легонько ткнул пальцем в поясницу лаборанта.

– Пожалуйста, поставьте диагноз по-быстрому и без пафоса! – ответил тот, потирая больное место и украдкой бросая взгляд на пушистую блондинку.

Профессор перешёл к перечислению:

– Информация от супруга пациентки:

! Уже два года она буквально не вылезает из болезни.

! Всё это время жалуется на тошноту.

! Последние полгода – приступы бреда, рассеянность, ухудшение памяти, холодность в отношениях, снижение либидо, – он усмехнулся, криво подняв уголок губ.

! Началась фоточувствительность – аллергия на свет.

! Её обследовали, и диагноз “шизофрения” был исключён.

! Самое странное – при порезах она не жалуется на боль.

! В последние недели – трудности с глотанием, замкнутость, тяжёлая депрессия.

! Шизофрения исключена, но симптомы… подозрительно схожи.

! Длительное применение антибиотиков.

Вот пока всё, что известно.

– А почему её сразу в печь не отправили, чтобы изгнать бесов? – фыркнул лаборант, с блеском в глазах. —

– Если бы она ежедневно травилась такими газами, как ты, – резко бросил профессор, – то её состояние можно было бы записывать в твой личный справочник по слабоумным.

– Нарушение кишечной микрофлоры, тошнота и замедленное восстановление, – рассуждал лаборант. – Вы сказали, что она принимала много антибиотиков?

– Но тогда в организме должна быть ползающая, вечно живая инфекция, – с сомнением возразил профессор. – Только так можно объяснить симптомы, похожие на шизофрению. А если так – куда подевались все те тонны антибиотиков, которые она глотала?

– Возможно, была черепно-мозговая травма. Нужно МРТ.

– МРТ уже сделано.

Снимки были получены как раз в начале появления симптомов. Никаких травм.

– Почему её нельзя сюда доставить?

– Сказали, что впадает в приступы. Судорожные.

– Фотофобия?

– Да. Именно поэтому я думаю, что дело в инфекции.

– Вы что, теперь по телефону лечите? – съязвил лаборант, нахмурившись.

– Я направил туда троих практикантов. Провёл с ними консультацию, – ответил профессор, слегка наклонив голову и прищурив глаза.

В этот момент, освободившись наконец от возни с пробирками, пушистая блондинка вставила своё мнение:

– Может, это гидрофобия. Многие из симптомов – страх, угнетённость, избегание контактов. Профессор прав – это не физическая травма, а инфекция…

Глаза профессора, ещё секунду назад буравившие лаборанта, резко, но без тени удивления, перевелись на девушку