Всеслава

Пробираясь через чащу знакомыми тропками, она постоянно оглядывалась, страшась, что ее могли видеть и бросится следом. Но никого не было. Выбежав из леса, девушка замерла, щурясь на солнце и пытаясь найти, среди огромного деревенского стада, стройную фигуру любимого.

-Услад! – закричала она, заметив его недалеко от стога и, махнув ему, побежала навстречу. Парень на мгновение замер. Шагнул было к стогу назад. Снова замер. А потом обернувшись быстро пошел навстречу девушке.

Стройный, русоволосый он сумел заставить ее сердце биться чаще.

-Услад, – радостно прошептала девушка, повиснув у него на шее.

– Тише, тише, с ног собьешь, затетеха*(полная дородная женщина) – пробурчал он, пытаясь оторвать ее от себя, – чего ты?

-Мне мужа нашли. Уже просватали.

– Знаю.

Слава отступила на шаг, словно громом пораженная. Вот этого она не ожидала.

– Знаешь? – прошептала она, – И ничего не сделал?

– А что я должен сделать? – искренне удивился он. – Пойти против воли родителей? Моих и твоих? Или предлагаешь на пути этого твоего мужа-степняка стать? Я не дурак, Славка.

– Он не муж мне, – невольно поправила его девушка.

– Все равно. Просватали, значит станешь. А про него много чего по свету говорят. Не резон мне с ним из-за бабы в спор вступать.

Слава с подозрением посмотрела на него.

– Что о нем молвят? – сухо спросила она.

-А то ты не знаешь! – пробурчал парень, отворачиваясь и поглядывая на стог сена, из которого высунулась растрепанная голова

– Услад! – схватила его Слава за руку, вынуждая того повернуться в ее сторону. – Что про него молвят?

Он выдернул руку из ее и отступив уперся ладонями в бока, сверкая на нее из-под насупленных бровей.

– Говорят, в бою ему равных нет. Ловок, отважен. Смел до безрассудства. Жалости в нем нет. Любого провинившегося на кол сажает, либо голову плеч, – Услад провел ребром ладони по шее. Слава побледнела. Заметив это, он недобро усмехнулся. – Люди шепчутся, что с тех пор, как в дружину пришел, порядку больше стало. И набегов меньше. Видно поэтому его князь и нанял, чтобы со своими договаривался. Видно, платит ему хорошо. Да вот бабы его стороной обходят. Боятся. Даже не каждая волочайка согласится с ним быть, а уж в жены и подавно никто идти не захотел. Чего думаешь князь ему такую затетеху нашёл? Меньше жалоб. А ты рада любому будешь.

Слава дёрнулась, словно от удара. Ее глаза недобро сверкнули, и она шагнула к парню, сжимая кулаки.

– Думаешь, что за него никто идти не хотел только потому, что он степняк?

– Конечно. Степняки они такие. Грубые. А нашим бабам ласка нужна. И потом, Славка, радуйся. Хоть век не в девках коротать. А там смотришь и детишек тебе наделает. Стерпится.

Значит вот что он думает, грустно подумала девушка, разглядывая парня так, словно впервые его видела. Считает, что она не достойна ни любви, ни ласки?

– Не смотри на меня так, Славка, – покосился на нее Услад, – да, виноват я, что ходить к тебе начал. Дурость в голову ударила. После зимы скучно стало. Но не мила ты мне. Надо мной все смеяться начнут, коли в жены возьму…

– Скучно стало? – воскликнула потрясенная девушка. Горечь обиды заполнила ее, наполняя до краев душу и острыми когтистыми лапами вонзаясь в сердце. Она метнулась к нему, молотя его кулаками по груди. – Ах ты лоший проклятый! Обдувало треклятое! *(обманщик, человек с которым не стоит иметь дела) Скучно ему стало! Я тебя сейчас покажу, что значит скучно! Мне все вокруг твердили, что ты не пара мне. А я, дурная не верила. А вон как ты лицо свое показал, брылый вертопрях* (вонючий гуляка).

Парень уворачивался как мог от ее кулаков, прикрывая голову руками и отступая. Однако Слава не остановилась лишь на кулаках. Разозлившись, она со всей силы ударила его ступней по голени. Парень взвыл и запрыгал на одной ноге. Девушка вцепилась ему в волосы, дергая голову назад и вырывая пуки спутанных волос.

-Уймись, клотовка! *(сварливая, драчливая баба) – заорал парень, уклоняясь от ее ударов и пытаясь перехватить ее. Схватив ее за руки, вывернул их, рывком прижимая к себе спиной. Слава пихалась, не обращая внимая на боль в руках.

-Да уймись же ты, дурная. Что в тебя нечисть вселилась? – заорал Услад, пытаясь удержать вырывающуюся девушку. Однако ему явно не доставало силы, чтобы справиться с разъяренной девушкой. Слава резко дернулась назад, нанося удар темечком в нос парню. Тот взвыл и отскочил назад, схватившись за нос.

– С ума сошла? – орал он, глядя как сквозь пальцы капает кровь. – Ты мне нос разбила!

-Я тебе не только нос разобью лоший проклятый! Я тебя сейчас так разукрашу, что девки тебя вообще стороной обходить будут!

Услад попятился назад, отступая под гневно сверкающими глазами Славы. Наступив на мягкую земляную кочку, не удержался и рухнул на спину. Слава нависла над ним, тяжело дыша и уперевшись руками в бока. Ей так хотелось уничтожить его, стереть в порошок. Но совесть не позволяла продолжать бить лежачего.

-Знаешь, что, Услад. И хорошо, что тятенька мне мужа нашел. Потому что ты ты – трус. Чем с таким, как ты жить, лучше уж действительно за иноземца замуж пойти. По крайне мере, он ответ держит и словами не разбрасывается.

– Вот-вот, – пробормотал Услад поднимаясь на ноги и отряхиваясь, – права матушка. То ты меня любым зовешь, то к степняку бежишь. А еще меня вертопряхом называешь. Сама-то кто? Как есть волочайка. *(гулящая женщина).

Слава застыла. Черты лица заострились, а губы приоткрылись в беззвучном крике.

-Что? – прохрипела она, медленно наступая на парня, – как ты посмел меня назвать?

Видимо осознав, какую оплошность допустил, назвав ее гулящей, Услад опасливо огляделся по сторонам, ища пути к отступлению.

-Не я, – вскинул он руки вверх и по-прежнему пятясь, – матушка моя так тебя назвала.

-А ты значит повторил? – заорала Слава, бросаясь на него. Тот увернулся и бросился бежать. Девушка побежала за ним, ругаясь на чем свет стоит и проклиная негодника. Углядев на земле какую-то палку, схватила ее и стала лупасить бедного парня по спине, вымещая на нем всю злость и боль от его предательства. Коровы, напуганные бегающими и орущими между ними людьми стали беспокоится. Их мычание тревожно разносилось над полем.

-Славка, уймись, дуреха! – вопил Услад обегая стог и со всей дури несясь к лесу, надеясь найти в нем защиту, – ты мне коров распугала!

– Коров! Я сейчас вырву твой поганый язык и скормлю коровам! – Слава неслась за ним, перепрыгивая через кочки и поваленные деревья. Услад выбежал на высокий берег и, не оглядываясь, сиганул вниз, в реку. Подбежав к обрыву, девушка остановилась, тяжело дыша и глядя, как он плывёт к противоположному берегу.

Кинув ему вдогонку палку, уперлась руками в колени, пытаясь отдышаться. Ей было обидно. Очень обидно, что он так поступил. А она то дурная поверила, что нравится ему. Правы были сестрицы, когда говорили, что веры ему нет. Развернувшись, она направилась обратно к деревне, сердито отпихивая от себя ветки. Она на саму себя злилась. Вот как можно было так довериться человеку? А таким милым казался. Ну и она хороша. Развесила уши. В сказки поверила, да о семье мечтать стала. Глупая. Не заметив под ногами кротовью нору, она неловко оступилась. Боль пронзила ногу и девушка вскрикнула. Слезы закипели в ее глазах и ручьями побежали по щекам. Всхлипнув, Слава допрыгала на одной ноге, до старого пня. Обхватив ноющую щиколотку руками, девушка разрыдалась. Прижав колени к груди и обхватив их руками, уткнулась в них носом, громко рыдая. Она не понимала, почему в ее жизни все так складывается. Родилась некрасивой да к тому же еще и полноватой. Свататься к ней не шли. А когда пришли, то жениха степняка привели. Почему так? Неужели ей нет достойного парня их рода?

За спиной хрустнула ветка и Слава оглянулась.

– Ты следил за мной, – всхлипнула она, вытирая покрасневшее лицо навершником и кажется совсем не удивленная его появлением, – зачем?

– Ты в лес побежала. Мало ли что может случится, – его голос звучал напряженно, а глаза пристально вглядывались в неё. Слава вспомнила недавние события, когда чуть не стала жертвой ватажников *(разбойников). Она всхлипнула, и отвела взгляд в сторону.

– Ты видел?

Он кивнул. Даже сквозь слезы она заметила, как подрагивают его губы в сдерживаемой улыбке. Злость на саму себя и чувство стыда мгновенно вспыхнули в ее душе. Не так должна вести себя девица на выданья. А тем более просватанная.

– Это не смешно, степняк! Я вела себя как… Как… – Она снова заревела, отворачиваясь, – он меня волочайкой назвааал!

Он на мгновение посмотрел в ту сторону, откуда они пришли и поджал губы.

-Ты не волочайка, – подходя к ней произнес мужчина. Слава подняла на него затуманенный слезами взгляд и икнула, смахивая рукавом слезы. Прижав ладонь ко рту, виновато посмотрела на него.

– Знаю. Но обидно, – она шмыгнула носом и потянулась за сухим краем навершника. Высморкавшись и вытерев глаза, вновь взглянула на него.

– Ну что, хорошую жену себе выбрал? – грустно спросила она, заметив, что он не отводит от нее таинственного задумчивого взгляда. – Красивую. Скромную. Послушную. Да? Друзья не засмеют?

– С чего вдруг?

– Ну как же… Он сказал, что его засмеют если меня в жены, возьмёт, – она судорожно втянула в себя воздух, ткнув пальцем в сторону, где пас коров Услад, – не боишься?

– Нет.

Она моргнула все еще мокрыми ресницами и удивленно на него посмотрела. Потом махнула рукой, мол что с него взять и опустила ноги на землю.

– Ай! – вырвалось у нее, стоило встать на ногу. Непроизвольно она ухватилась за его руку, поджимая под себя травмированную ногу.

Обхватив ее за плечи, он заставил ее вновь усесться на пень, а сам присел рядом.

-Что ты делаешь? – воскликнула она, когда он совершенно спокойно задрал подол ее сарафана и обхватил ее лодыжку своими мозолистыми ладонями.

– Просто смотрю, что с ногой, – его голос звучал совершенно спокойно и равнодушно, – не бойся. Набрасываться на тебя не собираюсь… – он посмотрел на нее снизу и в глубине его глаз вспыхнули странные огоньки, – по крайней мере не сегодня.

– И на том спасибо, добрый молодец! – иронично произнесла она и кивнула на ногу, – что там?

– Потянула связку. Ходить будешь. И даже бегать. Надеюсь, меня скалкой по двору гонять не собираешься? Или мне всегда настороже быть?

Ее лицо отразило всю гамму эмоций, от смущения до возмущения.

– Посмотрим на твое поведение! – Фыркнула она и попробовала подняться, осторожно наступая на ногу. И тут же была подхвачена на руки и прижата к мощной груди. Испуганно вскрикнув, Слава обхватила его руками за шею.

– Отпусти меня!

-Нет.

Она уткнулась лицом в его плечо. Ее лицо раскраснелось и горело.

-Отпусти, степняк, – попросила она, – я тяжелая.

Его взгляд скользнул по ней.

– Нет, – снова прозвучал его ответ. Он спокойно продолжал идти вперёд, неся ее так, словно она ничего не весила.

– Что нет? – вскинула она голову и вглядываясь в его суровые черты.

– Не отпущу, – прозвучал его ответ. Она моргнула, а он тут же добавил, – и ты не тяжелая.

– Задобрить меня хочешь? – усмехнулась она, позволяя себе расслабиться в его руках. Ее никто еще не носил на руках. Странно, но ей было приятно, – не получится, степняк.

– У меня имя есть.

– А может мне нравится тебя так звать, а? – ехидно спросила она, вновь опуская голову на его плечо и наслаждаясь ситуацией. Может потом будет что вспомнить.

Он бросил на нее быстрый взгляд.

– Тогда уж лучше басалаем, – пробормотал он.

-Не по нраву, когда степняком кличут?

– Не по нраву, – просто ответил он.

-Странно. Почему?

-Просто зови меня, как угодно, только не степняком или иноземцем.

Слава задумалась, сильнее обхватывая его шею руками и устраиваясь в его руках поудобнее. Странный он все-таки. Степняк ему, видите ли, не нравится…он сильнее сжал руки, обходя поваленное дерево.

– Тебе правда не тяжело меня нести?

– Правда. А если ты перестанешь елозить, то еще легче будет.

Слава замерла на его руках, прильнув к его груди. Всю оставшуюся дорогу они молчали.

Мужчина поднялся на высокое крыльцо ее избы и усадил на лавку. С избы доносились веселые голоса. Гуляние продолжалось.

– Дальше сама, – он кивнул на дверь и шагнул в сторону, разворачиваясь, чтобы уйти.

Слава потянулась за ним, успев ухватить за руку.

– Стой!

Она видела, как он замер и напрягся. Но не обернулся к ней. Слава собралась с духом и решилась.

– Спасибо.... Искро.

Глава 8 Купала

Седмица перед Купала пролетела незаметно. Слава с сестрицами занималась подготовкой к Любомиру, шила приданное. Встречала гостей. После того дня, когда Искро принес ее домой, она видела его только издали. То он тятеньке по хозяйству помогает – воду таскает, дрова рубит. То в поле на сенокосе с мужиками. Даже на охоту пару раз успел сходить. Знатную добычу принес. Не стыдно будет гостей на Любомир угостить. А вот сегодня, она наблюдала, как он с другими мужиками берёзки в лесу нарубил и около озера, да пригорке их устанавливал. А потом в деревне столы для угощений ставили. Слава с удивлением замечала, как с каждым днем к нему относятся все теплее и теплее. На него уже не смотрели, как на ворога. А принимали, как своего. Да и сам степняк, как будто оттаял. Не таким напряженным был, да и общался наравне с другими. Не превозносил себя. Но и унижать себя не давал. На губах девушки появилась легкая улыбка, когда она смотрела, как он, с Богданом и Белозаром, вкапывают принесенную березку. Споро у них все получалось. И не скажешь, что всего две седмицы назад о нем никто ничего не знал. Такое ощущение, что он всегда жил с ними.

Слава возвращалась с озера, где стирала белье и бросила взгляд в сторону группы мужчин, о чем-то спорящих. Опустив корзину на землю, она отыскала в толпе Искро. Странно, но со дня обручения, когда он принес ее на руках из леса, и она впервые назвала его по имени, девушка уже не могла думать о нем, как о степняке. У него появилось имя. Искро. Слава мысленно вновь проговорила его про себя. Странное имя для иноземца. Может быть, он его специально поменял, когда на их земли жить пришёл? Надо спросить, как его по-настоящему кличут. Взгляд девушки следил за каждым его движением. Вот он, ловко орудуя лопатой, засыпает ямку с березкой. Вот проверяет, насколько прочно она установлена. Вот рукавом вытирает со лба пот, струящийся по лицу. Недолго думая, девушка подбежала к ближайшей избе и зачерпнув холодной воды подошла к мужчине. Тот изумленно на нее посмотрел, но ковш принял. Слава стояла и смотрела, как он жадно пьет воду, а потом, вспыхнув и кляня себя на чем свет стоит, развернулась и убежала, под громкий свист и улюлюканья молодых парней, занимающихся подготовкой к празднику.

Вспоминая об этом, Слава снова покраснела, завязывая на березке разноцветные атласные ленты. Соседние березки уже стояли украшенные. Ленты легко колыхались на ветру мягкими волнами. Словно девушки кружились белоствольные красавицы в хороводе. Сегодня с Купала они плясать будут. А потом богиня их к себе заберет. Да землю-матушку их благословит.

– Славка, что ты так долго? – услышала она голос Журавушки, – заканчивай быстрее украшать. Нам еще венки плести и "кумоваться"

Журавушка убежала, а Слава, завязала оставшиеся ленты на ветвях принесенной лесной красавицы и хотела спрыгнуть с табурета, на котором стояла, чтобы удобнее было дотянуться до ветвей.

-Осторожнее! – ее подхватили сильные руки и мягко опустили на траву. Слава обернулась, встречая таинственный взгляд Искро.

– Как нога?

-Все нормально. На следующий день немного поболела. Но я уже бегаю.

– Я заметил, – улыбнулся он уголком рта, и девушка вспыхнула, вспомнив, как убегала давече.

Она проследила за его взглядом, направленным на украшенную ей берёзку.

– Нравиться?

– Красиво. Я давно на Купала не ходил.

Она с интересом взглянула на него.

– У вас не празднуют Купала? А что вы тогда отмечаете?

Его лицо потемнело, вновь превратившись в маску. Славе даже стало немного грустно оттого, что он вновь стал неприступным. Интересно, почему он не хочет говорить о своей родине? Что его так напрягает и смущает? Ей начинало казаться, что она общается с двумя разными людьми. Один мрачный и суровый степняк, от которого веет холодом. И другой – всегда готовый прийти на помощь, внимательный, с чувством юмора. Тот, другой Искро ей даже был симпатичен. Девушка почувствовала, как ее щеки заалели и отвела взгляд в сторону, неловко переступив с ноги на ногу. Ну, так… совсем немного, поправила она саму себя.

– Неважно, – тихо ответил он, и Слава искоса посмотрела на него,– может когда-нибудь расскажу. – Он вновь оглядел украшенные березки. -Я знаю, что у некоторых народов чтят бога Купало. Вы же поклоняетесь богине Купала. Почему?

Слава посмотрела на оживленную деревню. Все готовились к празднику. Мужики кололи дрова для купальских костров. Женщины вовсю занимались готовкой. Молодые парни и девицы, смеясь и дразня друг друга выбирали наряды покраше и договаривались о встрече на реке. Ведь каждой девице хотелось, чтобы ее венок принес милый ее сердцу парень. Вот они и сговаривались.

– У нас считают, что каждым явлением, каждой стихией управляет свой бог. И в природе все имеет равновесие, – девушка обернулась к нему, подметив, что он внимательно ее слушает. – Кроме того, мы считаем, что для гармонии и развития женское и мужское должны быть уравновешены. Я слышала, что у степняков может быть несколько жен, – он только кивнул, а девушка продолжила, – хотя и у нас мужчина может иметь по две или три жены. Так легче по хозяйству справляться. Хотя многие считают иначе, – ее взгляд стал задумчивым. – Если семья крепкая и между супругами есть уважение и доверие, то и третий не будет нужен. Матушка сказывала, что у мужа одна жена должна быть. Как и у жены один муж. Только так все правильно и гармонично. Ведь и у богов так. Вот Лада, жена Сварога. У него нет других жен. Только Лада. У Велеса тоже одна жена. Макошь. Почему же у нас мужчина может взять себе две или три жены? А у бояр и князя, говорят еще и наложницы-полюбовницы есть. Ты вон тоже меня полюбовницей сделать хотел, – с горечью проговорила она, отворачиваясь и не замечая, как он напрягся, отводя взгляд в сторону. Девушка на мгновение замолчала, погруженная в свои невеселые думы.

– Смотри что получается, – наконец продолжила она, поднимая на него омуты распахнутых глаз. – Огонь и воздух – это мужские начала. Ими управляют Ярило и Стрибог. Так?

– Допустим, – кивнул он, не сводя с нее пронзительного взгляда.

– Тогда, чтобы уравновесить мужское, должно быть две богини. Земля- женское. И это во владении матушки Макоши. А вода…

– Несет женское начало, – произнес Искро, поняв, о чем она ведет речь, – значит и богиня должна быть.

– Правильно, – радостно улыбнулась Слава, а мужчина слегка прищурился, – Купала. И именно в эту ночь две очищающие стихии соединяются. Огонь и Вода. Энергия Бога – Огня и энергия Матушки- воды. И еще, именно поэтому, у нас не принято парам гулять вместе с холостыми. Костры и столы немного поодаль друг от друга ставят. Чтобы не соблазняться. Особенно после купания…

Слава замолчала, потупив взор. Он наверняка понял, о чем она говорит. Ведь во многих деревнях после купаний, что женщины, что мужчины могли соблазниться друг другом. И не обязательно это мог быть муж. Или жена. Правда и изменой это не считали. А женщины поутру мылись в росе, чтобы очиститься.

-Слава! Слава! – донесся до них недовольный крик Журавушки, – Тебя все ждут ! Скорее!

-Иду! -помахала она рукой и обернулась к мужчине, – Купала красивый праздник. Говорят, что богиня все исполнит, если желание чистое и от сердца идет. Если ты никогда не был на этом празднике сходи. Холостые вон на том пригорке будут, – Слава указала рукой в направлении невысокого холма над озером, – ближе к воде, чтобы после прыжков искупаться. Там сход в воду плавный.

Он посмотрел в указанную сторону и вновь обернулся к ней.

-А пары?

– Там же, но с другой стороны. Как правило, многие пары предпочитают уединение. И после прыжков разбредаются вдоль берега.

-Слава! -в крике Журавушки звучало неприкрытое раздражение. Немного смущенно улыбнувшись мужчине, Слава побежала к сестре.

Ближе к вечеру все стали собираться на берегу озера. Правда девушки немного задержались. Спустившись немного ниже, туда, где вытекала небольшая речка они пели песни и гадали. Как же без этого? Ведь каждой хотелось знать свою судьбу. Потом каждая из них заходила в реку и ставила сплетенный из трав венок со стоящей в нем свечкой на воду.

– Ой, Слава, смотри, твой-то все плывёт, – прыгала рядом с ней Малуша, радостно показывая на несколько, плывущих по течению реки венков с горящими в них свечками. В сумерках зрелище плывущих зажжённых свечей было завораживающим. Девушки, замерев, следили за колеблющимися на легком ветерке огоньками свечей.

– Повезло тебе, Слава, – обняла ее Журавушка, – и жизнь будет долгой и замужество счастливым. А ты боялась. Вот Купала тебя и успокоила. Ну чего ты, дурная? – спросила она, заметив, как сестра всхлипнула. – Тут радоваться надо.

– Наверное ты права, Жура, – смахивая внезапно набежавшие слезы ответила Слава, – это я так… От счастья..

От счастья, что всю жизнь жить с этим степняком придется, – грустно подумала она. Хоть он и не казался таким, каким его описывал Услад, но все равно Слава его побаивалась. Она слышала рассказы о том, что творят степняки- половцы нападая на их деревни. А вдруг и Искро такой же? Может это пока он ведет себя тихо? А стоит им остаться наедине… Слава вздрогнула и обхватила себя руками, закидывая за спину распущенные волосы и поправляя венок на голове. Интересно, как он стал служить их князю? Почему ушел от своих? Ведь и в набегах наверняка участвовал. А теперь защищает тех, на кого раньше, как на ворогов смотрел. Слава не могла этого понять. Как можно предавать свою землю? Ту, что тебя родила? Как можно продаваться и меч на своих собратьев по крови направлять?

– Слава, да что с тобой сегодня? – одернула ее Журавушка, – Пошли. Ждут нас уже.

Слава, отбросила грустные мысли и побежала за сестрой туда, где мужская половина деревни разжигала костры. По правилам, купальский костер разжигали старики, по старинке, добывая огонь трением двух палочек. Только после того, как костры разгорались начинались массовые гуляния. Пели песни, водили хороводы. Кто-то принес из дома старую утварь и кинул в костёр, веря, что сжигает в огне беды. Кто-то приносил одежду, чтобы избавиться от болезней. Серые сумерки, с розовато-малиновыми отблесками садившегося солнца, постепенно перешли в, наполненную песнями цикад и кузнечиков, ночь. В иссиня-темное, глубоко синее небо, ярко взлетали искры костров. Веселых смех разносился над поляной. Пахло скошенной травой и цветущим лугом. Молодые парни, похватав ведра и кадушки, побежали к реке, зачерпывая воду, чтобы потом обливать ей, визжащих девушек. Впрочем, те не оставались в долгу, отвечая тем же. Вскоре все были насквозь мокрые, но радостные и счастливые. Слава, улыбаясь, смотрела на общее веселье, стоя немного в стороне и наслаждаясь прохладным квасом. Ее рубаха подсыхала на теплом ветру. Она предпочитала довериться Стрибогу, нежели Ярило. Ведь подойди она к костру, кто знает, что могло случится. Раззадоренные темнотой и весёлыми играми молодые люди, то и дело норовили пристать с неприличными предложениями к какой-нибудь девице. И хоть Слава не читала себя красавицей, но в подобную ночь это могло ее не спасти. Поэтому она предпочла уйти подальше и издали наблюдать за своими подругами и друзьями. Вот Журавушка с Богумиром, скрылись в лесной чаще. Слава покачала головой, понимая, что они явно не Перунов цвет *(цветок папоротника) пошли искать. Хотя…считается, что тот, кто его найдет станет невероятно удачлив, научится понимать язык зверей и цветов. А еще Перунов цвет способен пробудить вечную любовь в сердце того, кто тебе мил и навеки связать пару, увидевшую его в Купальскую ночь. Слава, прищурившись посмотрела на лес, задумчиво теребя рукой серебряное колечко на кожаной бечевке, которое на обручении надел ей на шею Искро. Еще никогда никому не удалось принести Перунов цвет. Но некоторым повезло в полночь, увидеть, как на несколько секунд над водой вспыхивают яркие искры распускающегося цветка. Девушка грустно улыбнулась, делая глоток кваса. Наверное, глупо в это верить, но ей так хотелось, хотя бы издали увидеть таинственный цветок.