Три ночи

Три ночи

Ева Козлова

© Ева Козлова, 2025

ISBN 978-5-0067-3746-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Три ночи

Стучание лёгких невысоких каблуков на несколько секунду оглушило блестящий белый пол. Здесь всё блестело. Пожалуй, роль его матушки в осуществлении этого факта была не мала, но это было неважно. Она никогда её не видела.

«У неё есть… Густые брови. Настолько густые и настолько часто опускающиеся вниз, что я, пожалуй, даже и не видел ни разу её глаза, – говорил он тогда, пожимая плечами. Его веки были опущены, пока по груди бежало глубокое дыхание. На том лугу трава уже почти вся выцвела, покрывшись дряхлым золотом. Затем он ухмыльнулся и приоткрыл глаза. – Ничего общего с тобой»

Покрытые сладкими пятнами расцветающего солнца такие же белые стены практически ослепляли, не давая даже мельком разглядеть что-то в больших окнах. Её платье тоже было белым, как и вчера. Ленты, свисающие с рукавов, нелепо завивались вокруг фигурки, торопливо бежавшей по длинному коридору.

«– Вам нужна помощь, юная леди?»

Это были первые слова, сказанные им ей. Увидела она его не сразу; молочная темнота покрывала незнакомца с ног до головы, оставляя только тихий, юный голос.

– Нет, я в порядке, – соврала она, тут же судорожно начав вытирать заплаканные глаза тонкой холодной тканью накинутого второпях плаща. – Просто упала.

Она попыталась встать, однако боль в вывихнутой лодыжке ещё не остыла, и она, зашипев, упала бы обратно, если бы его тонкие руки не подхватили её за плечи, мягко усадив на землю.

Тогда она мельком увидела его лицо; молодое, с блестящими тёмными глазами. Он щурился, пытаясь разглядеть её ногу в слабом свете звёзд.

– Ты ведь знаешь, что тебе нельзя здесь находиться в такое время, да? – спросил он, не глядя на неё. – Может, так количество травм бы сократилось…

– Я в порядке, – резко прервала она, притягивая ногу обратно к себе и снова пытаясь встать. Боль на секунду охладила её пыл, однако, стойко выдержав её, она посмотрела на него, пытаясь отразить в своём взгляде как можно больше раздражения. – И ты не имеешь права указывать мне, что делать.

Он в ответ лишь тихо рассмеялся, тоже поднимаясь и отряхивая колени.

– Вы в этом возрасте все такие сумасшедшие? – весело ухмыляясь, спросил он, но, увидев хмурое выражение её лица, покачал головой. – Ладно, прости, это невоспитанно.

Его глаза ещё раз бегло прошлись по ней, сощурившись.

– Ты в порядке? – ещё раз спросил он, но на этот раз в его голосе прозвучала странная настойчивость.

– Я в порядке, – повторила она инстинктивно, даже не успев подумать над значением этих слов.

Тишина холодным объятием обхватывала её, заставляла дрожать, пылать и биться в конвульсиях напуганное сердце – она чувствовала, что ещё немного, и ей придётся разреветься.

– Хорошо, – наконец сказал он и поклонился ей. – Тогда до встречи.

Она догнала его, не успел он пройти и десяти шагов. Она знала, что не выживет в этом пространстве.

Теперь у неё тоже было такое ощущение.

Коридор не менялся, ни один поворот не заставлял её свернуть, ни одно движение остановиться. Он шёл вперёд в каком-то затянувшемся безумии, и она уже не была уверена, существовало ли это пространство на самом деле.

Изредка попадались раскиданные по полу яблоки, словно кто-то быстро нёс их через коридор.

«Моя матушка их обожает. Однако эти… Думаю, они отравлены, – прекрасные глаза беззаботно блеснули, остановив её жаждущую руку прямо перед замершим плодом, свисающим со слабой ветви яблони.

– Что? Почему? Я и раньше спокойно их ела.

– Здесь много пыли, – он зачем-то постучал ногой по застывшему в дремоте камню, после чего драматично вздохнул. – Вероятно, ты умрёшь.

И прежде, чем она успела ответить, быстро сказал, улыбаясь:

– Шучу. Уровень грязи действительно неприятен, но это не должно волновать ни тебя, ни меня, – он сорвал яблоко и укусил его, после чего осторожно взял её за плечи, встав сзади, и указал вперёд, на увязшую в безмолвном обмороке улицу. Все деревянные глаза однотонных домов были закрыты в слепой усталости, и бедная, измученная, истоптанная сотнями ног дорога оставалась наедине с тягучим и удушающим воздухом этого места. Тусклое, мрачное создание, на долгие века по своей воле остающееся в этом вневременном положении. Она уже хотела отвернуться в внезапной волне неприязни, но её остановил его голос:

– Посмотри, – прошептал он ей над ухом, слегка хрустя сладким ароматом яблока. – Я так устал от этого города днём. Он слишком… Шумный. Цветистый. Крикливый. А сейчас… Я словно помещён в небесные покои. И, честно, я бы хотел жить здесь вечно»

В дрожащих от бунтующего с той стороны войска света окнах практически ничего не было видно. Лишь ослепляющее, без спроса вламывающееся в личное пространство существо.