Тар

Помощник подошёл ближе. Он уже знал, кто где должен быть.

– Грин, – сказал он. – Левый фланг. Ближе к удару. Ты силён – проверим, как направляешь силу.

Грин вздрогнул. Поправил стойку.

– Да! – выпалил он слишком громко. И тут же смутился.

– Сафа, – продолжил помощник. – Правый край. Манёвренность. Ты – глаза и уши. Не нападай – веди.

Сафа слегка взвилась на лапах – будто бы гордо. Но в глазах мелькнуло: она поняла, что роль не геройская. Но важная.

– Илара, – сказал Вожак. – Центр. Позади взрослых.

Он не объяснил, почему. Но все понимали: центр – это ответственность. Не сбиться. Быть рядом в нужный момент.

– Тар, – добавил он, чуть медленнее. – Ты не в круге. Сегодня – только наблюдение.

Ты идёшь по тени. Слева. Держишь дистанцию, видишь всё. Запоминаешь.

Тар кивнул. Он ждал именно этого. Он и надеялся на это.

Вожак обвёл всех взглядом.

– Мы охотимся вместе. Мы возвращаемся вместе. Каждый знает своё место.

Кто идёт первым – не значит главный. Кто ждёт в тени – не значит слабый.

Он замолчал.

Все собрались в тишине. Молодые волки переглядывались, стараясь не шуметь, но в лапах чувствовалось нетерпение.

Казалось, будто стая просто стоит, как будто просто вышли на утреннюю прогулку – никакого сигнала, никакого движения.

Но это было не так.

Старшие молчали намеренно. Все ждали.

В воздухе витал запах. Чужой, тревожный, но ещё неясный.

Он тянулся откуда-то с запада – туда, где была низина, заросшая ельником. Там часто ходили кабаны.

Где-то там сейчас был разведчик. Один из старших ушёл в ночь – ещё до рассвета – чтобы проверить следы.

Он должен был вернуться с вестью: есть ли стадо, куда оно движется, и можно ли начинать.

Все знали: возвращение разведчика – это начало.

Только тогда охота обретёт форму: вместо глухого напряжения – верный путь, вместо неясности – точный маршрут, вместо инстинкта – четкий план.

Молодые волки не задавали вопросов.

Им не нужно было знать, кто ушёл. Это был обычай.

Сегодня – как и всегда – всё начнётся, когда должен вернуться тот, кто смотрел вперёд.

Стая ждала.

Воздух стал чуть теплее – значит, солнце уже коснулось верхушек деревьев.

Но среди волков сохранялось напряжение: не начинать – пока не будет знака.

И вот, из-за кустов появился силуэт. Тихий, стремительный. Разведчик.

Он не говорил – просто подошёл к Вожаку, приблизился почти вплотную и коснулся его плеча своим носом. Один миг. Один взгляд. И вожак все понял.

Вожак поднял голову. Его голос прозвучал чётко, внятно, так, чтобы услышал даже тот, кто в самом краю стаи.

– Всё подтвердилось, – сказал он. – Кабаны на болоте. Свежий след, тепло. Мы успеем.

Он шагнул вперёд и встал на широкий, плоский валун, наполовину вросший в землю.

На этом камне всегда говорил вожак – и голос его слышал весь лес.

Стая развернулась к нему. Вожак оглядел всех.

Он заговорил не как полководец:

– Он решает, когда вернуться. Он решает, кому вернуться. Он решает, с чем вернуться. Дух Леса… Шаар… веди нас.

Он произнёс это спокойно.

Слова были знакомы всем. Их повторяли перед каждой важной охотой.

Это был обычай. Старый, как сама стая. Никто не обсуждал, откуда он пошёл. Просто знали: так делают. Так правильно. И Шаар всегда их слышит.

И в этот момент все волки – от самых молодых до старших – одновременно шагнули вперёд и опустили головы. Это было единое движение, как будто сделанное одним телом. Шея вниз. Грудь вперёд. Лапы – чуть глубже в землю.

А затем Вожак коротко кивнул.

Стая развернулась.

И охота началась.

7

Стая шла молча.

Сначала шаг был быстрым – не бег, но решительное движение вперёд. Мягкие лапы ступали по хвое, по влажной глине, по стелющимся корням.

Кусты расступались, и лес впитывал в себя стаю – как будто знал, что они идут не просто так.

Тар шёл в тени, немного позади. Он не терял из виду остальных: Илара – впереди справа, Сафа почти не видна, где-то дальше слева мелькает Грин.

Спустя несколько сотен шагов стая замедлилась.

Первое, что изменилось – уши. Они больше не были прижаты, как в беге, – теперь настороженно поднимались, поворачивались, ловя каждый звук. Как антенны, они улавливали невидимые колебания леса. Они больше не прижимались, как в беге, – а вставали, тянулись вверх, поворачивались в разные стороны, улавливая.

Слух становился главным участником охоты.

Потом замерли хвосты.

Ни взмахов, ни виляния – только вытянутость, внимание, натянутость, как струна.

Охота переходила в другую фазу.

Теперь каждый вдох был – как проба.

Запахи тянулись с разных сторон: мох, гриб, прелые листья.

Но среди всего этого был и он – свежий, животный, тёплый – запах кабанов.

Их было несколько. Возможно, три. Может быть, четыре.

Их след шёл чуть ниже – в сторону сырой низины, где между деревьями начинались заросли ельника и тростника. Там было мягко, там была вода.

Вожак остановился. Он чуть приподнял голову, вытянул шею и глубоко вдохнул.