Небесные всадники

Об этом всем я не знала когда устраивалась на работу в исследовательский цент, я просто хотела управлять парусником, а для получения лицензии нужно было закончить академию небесных всадников и налетать на различных судах определенное количество полето- часов. Но не все такие наивные как я.

Инриди не имел летной лицензии, и не учился в академии, но имел большое желание разбогатеть, вот он и устроился помощником профессора в надежде воровать у него ценные травы и артефакты древности. Но небесный всадник поймал его за воровством и серьезно его избил, после этого парень стал искать другой способ и нашел его в моем лице.

Мы ничего не воровали у профессора и исполняли все его требования. А когда полетов в исследовательских целях не было, мы усыпляли профессора брали челнок и сами отправлялись за купол. Я рулила, а Инриди собирал то, что заказывали у него на черном рынке, для меня и для ученого, ведь он тоже должен получать исследовательский материал.

Вот и сегодня не смотря на выходной день мы на рабочем месте полным составов, профессор собирался привлечь нас к мойке лабораторных колбочек, змеевиков, различных мензурок и бутылок. Такой шанс мы не могли упустить. Я попросила артефакторов сделать мне водный артефакт, но они запросили слишком большую сумму, тогда я пошла к водникам, и они мне вызвали водного элементаля, вот он и отмоет все лабораторию вместе со всеми колбочками, котлами и змеевиками. В конце мы просто напитаем его силой, для мелкого духа это хорошая награда.

Быстро переоделась, убрала волосы под капитанскую кепку отца, нацепила его летный значок, отрегулировала кресло и щелкнула тумблером запуская по всему челноку магический импульс.

ГЛАВА 4

Сегодня у нас по плану собрать для меня цветы этлингера, они обладают исключительно целебными свойствами, и за каждый цветок аптекари готовы платить золотой за штуку. Всего несколько штук – и ты богат, простая арифметика. Инриди будет собирать для заказчика метеоритные осколки, а для нашего работодателя ученого возьмет образцы почвы, воды и воздуха, ну может пару осколков «небесной руды» подарит. Ведь незамеченным наш вылет не останется, все вылеты записываются в специальный журнал, и отслеживаются диспетчером.

У исследовательского центра самый качественные контролирующие артефакты и магическая начинка, которая обеспечивающая их работу. Поэтому я не волнуюсь, челнок странное, но надежное порождение инженерной мысли. Он представляет собой слегка приплюснутый с острым носом шар, с верхними мощными и хвостовыми парусами.

Челнок манёвренный и быстрый, способный к пикированию.

– Я готов, можем отправляться в путь! – докладывает «напарник», увлечённо фиксируя ремнями на застежках с защёлками большие корзинки для сбора метеоритных осколков и вулканической руды.

Я отворачиваюсь, устремляю взгляд через стекло и проверяю оборудование, челнок оснащен по последнему инженерно-магическому слову, эхолокация в полном порядке, то есть отсутствие видимости преградой для рейса не является.

Я знаю нормативы наизусть, но всё равно вытаскиваю папку с паспортом и ещё раз сверяюсь с характеристиками судна, особенно с разделом, касающимся ограничений. Убедившись, что все нормально, активирую артефакту связи:

– Исследовательское судно «мантикора» на связи, – обращаюсь я к дежурному диспетчеру.

– Чистое небо на связи, слушаю вас «мантикора».

– Чистое небо прошу разрешение на выход в первый эшелон и взлёт. Конечная точка назначения северная вулканическая гряда за куполом.

– «Мантикора», разрешаю.

Запускаю контролирующие артефакт, двигаю на панели рычаги и вывожу наш корабль в начало взлётно-посадочного канала. Получаю разрешение на взлет, активирую артефакты воздуха, они надувают паруса, челнок набирает скорость. Короткий разбег, паруса в конфигурации взлёта. Я мягко тяну штурвал на себя, и «Мантикора» послушно отрывается от земли, выставляю координаты из маршрутного листа и все дальше только следить за приборами.

– Ты знаешь точное место приземления? – задаю вопрос, слегка оборачиваясь назад.

– Нет, но точка начала снижения и градус мне известны. Я все просчитал. Не волнуйся, все будет хорошо, ты отличный капитан! – льстит мне парень открыто, но мне приятно.

Молча отворачиваюсь, слежу за приборами, артефактами высоты и скоростью… Рулить челноком одно удовольствие, легкий маневренный. Мы поднимаемся над городом, закладываем дугу, и уходим в открытое воздушное пространство первого эшелона. У нужной точки купола, мы будем еще не скоро, только спустя час полета прибудем в зону купола, потом надо найти «окно» и залететь в него, потом уже начать искать искомое.

Поправляю ремень безопасности, напоминаю об необходимости этого действия для него, и словно затылком вижу, так хорошо представляю, как парень закатывает глаза. Щёлкает замок, и мой напарник надежно пристегнут ремнем безопасности к креслу. Сигнал-предупреждение молчит, значит точно пристегнулся.

Вся его безалаберность иллюзорна. Я бы никогда не полетела с ним, если бы не доверяла ему. Час пролетает за неспешным разговором. И вот на горизонте появляется купол, он прозрачный, накрытый специальной сеткой заклинаний в виде пчелиных сот.

– Прилетели, захожу в «окно», – отчитываюсь я. Перещёлкиваю рычаг и перевожу паруса в одно из базовых положений и активирую специальный защитный купол от попадания на парусник пепла и других возможных неприятностей, таких как птицы и хищные растения и животные.

Инриди отвечает односложно, он полностью погружён в высматривание перспективных полян с цветами. Он прав – времени у нас мало, в любой момент может сменится ветер и тогда пепел, что летает сейчас «под самой крышей» может обрушится, и нам придётся поднимать паруса.

Бояться особо нечего – защита у «Мантикоры» несколько раз превосходит защиту обычного парусника, ведь это исследовательское судно, так что уйдём, но… без добычи.

– Право руля на восемь часов, – командует друг.

– Принято!

– Так, отлично! Ускоряйся, отлично! Зависай, но не приземляйся!

Что? Почему!

Место удобное для посадки, но мы не садимся зависаем… Странно, но Инриди лучше знает эти места, поэтому я беспрекословно подчиняюсь. Есть только одна причина забрать командование на себя – спасение жизни. Я следую указаниям.

– Ты знаешь эту местность? —все же решаю уточнить я.

– Да, знаю, это пред горное плато, лава образовала ровный кусок, со временем ветер нанес землю, траву и твои цветы. Чуть правее, пожалуйста. Замедляйся, идём на минималке. Вот так отлично! Видишь вон там сверкают черные камни с голубыми прожилками, это и есть метеориты! Хочешь сделаем тебе кулон из голубого кристалла, что заключен в корке руды? – спрашивает с долей хвастовства в голосе парень.

– Да, очень хочу! Я буду с гордостью его носить! – заверяю друга. О том, что он будет после обработки стоить целое состояния, тактично молчу.

Впереди голубыми огоньками расцветает целый горный склон. Какой рельеф точно вокруг рассмотреть очень сложно из-за маленького обзора, вижу только, что пространство открытое, не лес, и идёт подъём, а значит мы либо над пологим холмом, либо рядом с вулканом, предгорное плато, что мы пролетали осталось позади, теперь только целая поляна цветов среди которых множество различных вулканических и метеоритных камней.

– И где мы будем садиться? – уточняю я, высматривая место для посадки.

– Нигде! Снижайся до предела, проходи четко над серединой поляны. Скажи, когда она будет под килем! – друг уже кинулся к нижнему люку, откидывает его с грохотом и наблюдает. Он, что собирается прыгать? Даже на самой нижней высоте, для человека будет достаточно высоко.

– Середина поляны точно под килем! – сообщаю парню.

– Запускай лебедку, я буду прыгать! Потом я дам знак, ты поднимешь корзину и цветы, а потом поднимешь меня.

– Не забудь взять образцы для профессора! – кричу вслед парню, который уже стремится к земле на лебедке.

В ответ он, что-то кричит не разборчиво, и я надеюсь это слова, что он помнит. Спустя несколько долгих минут ожидания, парень появляется в пределах моей видимости и изображает пальцами сердечко. Это наш условный знак, что все хорошо, но я все равно нервничаю. В стекло рубки наблюдаю как парень маленькой киркой разламывает астероиды, достает кристаллический «орех» и бережно кладет его в корзинку, затем еще несколько. Корзина почти полная, Инриди проверяет ее вес и принимается собирать «скорлупу» в отдельный мешок.

Подает мне сигнал вверх понятым пальцем, значит корзинку прикрепил, переключаю рычаг и с протяжным гулом лебедка начинает работать. Ставлю рычаг и штурвал в нейтральное положение и бегу отсоединять корзинку.

Потом обратно, чтобы включить лебедку, затем, чтобы отсоединить рюкзак. Слежу, за погодой, которая мне совсем не нравится, и без приборов вижу, что надвигается гроза, надо скорее уносить отсюда паруса.

– Последний заход, – сообщает напарник, жестом, и бежит на поляну уже за цветами.

Он аккуратно срезает только цветы и укладывает их на специальный артефакт в виде подноса, к сожалению, цветы быстро вянут и сразу падают в цене. А золотой платят только за свежий цветок, и мало кто приносит его в аптечную лавку таким. Но я догадалась как сохранить его без вреда для цветка и его свойств, обычное заклинание стазиса на поверхность и вот уже у меня готовый артефакт сохранения.

Нервно постукивая пальцем по ручке кресла, наблюдаю за стремительно приближающейся грозой. Напарник, тоже ее видит, и ускоряется, достает пробирки, зачерпывает из ближайшей лужи, потом несколько травинок, в другую колбу, и земли вперемешку с осколками метеорита и горной руды в другую.

Показывает жестом, чтобы я спускала лебедку. Перегибаюсь через кресло, чтобы забрать поднос с цветами, и освободить место Инриди. Дождь уже хлестал вовсю, когда парень задраил люк.

– Давай осторожно вверх, – командует парень. – Еще немного и здесь станет смертельно опасно!

ГЛАВА 5

Перевожу рычаг конфигурации парусов на взлёт и, как только паруса перестраиваются, задираю нос. Взлетаем хорошо, плавно без рывков, включаю противодождевую защиту и стук капель по корпусу стихает. Но я по-прежнему не расслабляюсь, есть такие нехорошие личности по типу пират, захватывают чужие суда и отбирают, все, что авантюристы набрали за куполом. Правда мы на исследовательском судне, на корпусе есть соответствующие обозначения. Если за нами кто и гонится, то нечего и мечтать угнаться за парусами.

Огонёк на панели мигает— мы вошли в безопасную зону за куполом, и я потихоньку опускаю нос. Мы продолжаем набор высоты, но теперь без экстрима. И я наконец-то оборачиваюсь. Корзинка надёжно зафиксированы вдоль стены, крышка закрыта, но синие кристаллы метеорита светится, их свет виден даже сквозь прутья. Рядом с напарником лежит рюкзак с рудой, и маленький мешочек с символикой исследовательского центра.

Задаю возвратные координаты и позволяю челноку вести нас по координатам. Я только контролирую, ну и посадка без ручного управления невозможна.

– Зря ты столько взял, метеориты добывают не так уж и часто, если вывалить в продажу целую корзину, цена упадёт, – произношу истину.

–Ха, Франц, я не такой дурак, как ты думаешь. Я подписал договор с одним купцом, что он обязуется выкупить у меня целую корзину кристаллов метеорита, поэтому ему придется раскошелиться, не переживай.

В ответ только пожимаю плечами и поворачиваюсь назад, мы проходим грозовой фронт и молнии сверкают в опасной близости от парусника, если от дождя защита у нас есть, то вот от шквалистого ветра нет. Нас начинает ощутимо болтать, словно мы на море, а не в воздухе. Убираю часть парусов и активирую дополнительные артефакты воздуха и обогрева, в салоне становится слишком холодно, похоже мы попали в холодный фронт и нас подняло на второй эшелон.

Тяну рычаг и переставляю паруса в другом ракурсе, нам надо срочно покинуть грозовой фронт.

В древности суда имели только одну мачту с одним парусом; с развитием судостроительного искусства и увеличением размеров судов число мачт начало увеличиваться. Обычным, наиболее часто используемым стало количество в две – три мачты; потом стали встречаться крупные парусные суда с четырьмя, пятью, а иногда и с семью мачтами. С тех пор, как количество мачт начало увеличиваться, каждая мачта стала нести не по одному, а по два – три, а то и по четыре паруса. Деление парусов на более мелкие и расположение их ярусами явилось результатом умного расчета: несмотря на общее увеличение площади парусности, работу со ставшими менее громоздкими парусами могла осуществлять сравнительно малочисленная команда. Ведь артефакты взяли на себя основную роль.

Внезапно рубку освещает яркий солнечный свет пробившейся сквозь тучи. В месте с этим оживает переговорный артефакт.

– Мантикора, это Ясное небо доложите обстановку! – раздается напряженный голос диспетчера.

– Ясное небо, Мантикора на связи. Докладываю обстановку! Повреждений нет, пострадавших нет! Идем на артефатах, вижу просвет в грозовом фронте, разрешите отклонится от курса и обогнуть грозовой фронт по северо-восточному верхнему эшелону!

– Мантикора, разрешаю, – слышу облегчение в голосе диспетчера.

Дальше я снова меняю направление парусов, шкоты ослабевают, позволяя реям выстраивать паруса в нужном мне направлении. Следую выбранному или правильней разрешенному курсу и постепенно облака расступаются, словно небо нам открыло ворота в облаках разрешая пролететь, чем я и воспользовалась. Обогнув грозу, снова ложусь на заданный курс. Докладываю диспетчеру, что мы в своем эшелоне и следуем согласно курсу.