Лесная сказка

Настя Весна

Лесная сказка

Пролог. Егор

Тяжелое небо давило на веки. Вокруг до самого горизонта разлились мутные лиловые сумерки. Егор прикрыл глаза и уткнулся лбом в стекло. И тут же поморщился: “Нива” наскочила на очередной ухаб.

После поворота с трассы дорога ухнула в полумрак. Фонари, заправки, придорожные кафешки с их уютной иллюминацией и зазывающими вывесками, гладкое асфальтовое полотно и прочие блага цивилизации остались позади. За окном сплошной черной махрой тянулись сосны. Изредка, точно призраки, мелькали в свете фар белесые стволы берёз. По обочинам черными крестами высились столбы линий электропередач. Время от времени проскакивали указатели с чудными названиями населённых пунктов. За одним из таких указателей они съехали на грунтовку.

– Куркикюля? Серьёзно? – Егор даже прервал многочасовое молчание, озоном заполнившее салон с самого отъезда их из Питера. Покосился на отца, саркастически приподняв бровь. Неужто и вправду у них может быть родня в подобном захолустье?

– Серьёзно, – сухо бросил тот, не оценив иронии и не обернулся, – не буду врать, будто надеюсь, что тебе здесь понравится. Не понравится. Всё, на что я надеюсь, – это то, что ты извлечёшь урок из сложившейся ситуации и сделаешь соответствующие выводы.

Егор неопределённо мотнул головой, сжав челюсти, дабы не выплюнуть в ответ очередную дерзость – и без того наговорил на ссылку в эдакую глушь. И снова уставился в окно.

Это был уже отработанный ритуал, когда за каждую провинность его отправляли на “оздоровительную трудотерапию” в летний лагерь или к родственникам в область. Но в этот раз отец превзошёл сам себя – в такой дыре Егору не приходилось бывать ни разу.

Оно, и понятно – какие лагеря в середине осени, да и по возрасту он уже давно не “пионер”. А вот грехов с начала учебного года набралось немало. Иные он уже и позабыть успел, но вот отец помнил всё. Егору иногда казалось, что он ведет дневник, в который скурпулёзно вносит каждый его косяк. Нахамил учительнице, прогулял школу, подрался, грубо ответил Нине. И всё – прощай Питер, здравствуйте дрова, картошка, сенокос и прочие радости сельхозжизни.

По первости Егора хотели отправить в область к бабушке – маминой матери, но ту некстати хватил инсульт, и старшие дети забрали её к себе во Всеволожск. Ещё одна родственница, уже со стороны отца, всегда готовая взять его на поруки, в прошлом году внезапно уехала на ПМЖ в Финляндию. А родители отца укатили в Турцию, тоже как нельзя вовремя. Егор уже было надеялся, что в этот раз ему удастся соскочить.

Но ни тут то было. Откуда объявилась эта добрая душа, согласившаяся приютить его в воспитательных целях, Егор не знал. То ли бабка, то ли тётка по линии отца, о которой он раньше ничего не слышал. Только вот жила эта родственница, судя по их нескончаемому путешествию – за тридевять земель на кудыкиной горе в тридесятом царстве, куда Макар гусей не гонял.

По обе стороны дороги в мареве тумана растянулись болота. Кое-где одинокими чудовищами с крючковатыми лапами торчали остовы деревьев. Вдали зубцами к небу уходили поросшие лесом холмы. Даже сквозь плотно закрытые окна пахнуло трясиной.

Однако скоро болота закончились, показался мост через небольшую речушку. За ним – перелесок, поворот, и вот уже в полумраке ранних осенних сумерек показались бегущие навстречу огни посёлка со смешным названием «Куркикюля».

Глава 1. Шесть лет назад

С самого утра он не находил себе места. Не мог сосредоточиться, отвлекался на странные мысли, которые тут же испарялись из головы, стоило попробовать на них задержаться. Поначалу это была лишь легкая тревога, которая к завтраку переросла в настоящее дурное предчувствие. Необъяснимое и непроходящие.

– Игорёк? – мама склонила голову набок и в желтом свете кухонной лампы, вдруг как-то слишком отчётливо выступили скулы на её лице, глаза провалились в тень глазниц. Егор непроизвольно дернулся, расплескав какао на стол. – Ну что с тобой сегодня? – поджав губы, она взяла тряпку с раковины и приблизилась к столу, за которым они завтракали с отцом. Нет. Показалось. Обычная мама. Такая же как всегда. – Какой-то ты чересчур рассеянный. Ты не заболел часом? – тонкая ладонь легла на вспотевший отчего-то лоб, откинула назад непослушную челку, зарылась в темных волосах.

– Ты, брат, хандрить не вздумай, – вступил в разговор отец – статный мужчина слегка за сорок. Синяя форма следователя сидела на нем идеально. Он читал утренние новости, под стать профессии, криминальные. И изредка отхлебывал крепкий кофе из маленькой фарфоровой кружечки, – конец четверти. Нужно добить!

Егор фыркнул и отстранился, когда мама поцеловала его в макушку.

– Ну мам…

Мама лишь рассмеялась звонко, искренне, как умела смеяться только она одна, и взъерошив ему заметно отросшую прическу, отошла к раковине.

– Можешь поцеловать меня, – отец поднял руку с кружкой, точно ученик на уроке. – Обещаю – вредничать не стану.

Потом он захлопнул ноутбук, поднялся из-за стола и подошел к маме, и крепко обнял её за плечи. В тот момент Егору показалось, что они простояли так целую вечность.

– Ну, – отец взглянул на наручные часы, – пора. – Он поцеловал маму в щеку, подмигнул Егору, хлопнул себя по карманам форменного пиджака и вышел в прихожую. Мама вышла следом.

В коридоре они еще несколько минут обсуждали приезд Андрея. Отец обещал прийти со службы пораньше. Мама сказала, что отпросилась на работе – выходной взять не получалось, но коллеги обещали прикрыть перед начальством. Хлопнула входная дверь, и мама вернулась на кухню.

– Ну что? – спросила она, с ходу принявшись за немытую посуду, – ещё не решили с Андреем, чем будете заниматься?

– Да так, – Егор пожал плечами, – гулять. Может, в кино сходим. В Макдак.

– Ладно, – мама сунула в сушилку последнюю тарелку и выключила воду. – Главное, чтоб не перед телеком. – Она обернулась, вытирая руки о вафельное полотенце с вишенками. Нужно будет сказать Андрею. Может он тебя в музей сводит. Или в планетарий. – По ее губам скользнула задумчивая улыбка.

– Да ладно, тебе мам, – буркнул Егор, – мы же не маленькие. Разберёмся.

В музей! В музей они и с классом сходят. Да и Андрей не для того из Москвы приезжает, чтобы его по планетариям таскать. Нет уж, на эти выходные у них с братом совершенно иные планы. Только вот маме знать об этом не обязательно. Для её же блага, чтоб не волновалась лишний раз.

После вчерашнего созвона с Москвой, Егор уже не единожды прокручивал в голове будущий вечер. Представлял, как в самый скучный момент предпоследнего урока дверь класса распахнется, и на пороге появится Андрей в черной кожаной куртке и с мотоциклетным шлемом в руках.

«Можно? – коротко кивнёт на Егора, – я его забираю. Да, по семейным обстоятельствам. Да, срочно».

И, не дожидаясь ответа, Егор медленно встанет, под завистливые взгляды одноклассников соберет учебники, с небрежной улыбкой закинет рюкзак на плечо и выйдет за братом. И разумеется, они все – и учительница, и ребята рванут к окну. А там, внизу, на стоянке у школы, непременно на самом видном месте, будет стоять блестящая красно-черная «Ямаха» с хромированными трубами.

Андрей присылал ему фотки, и у Егора уже тогда захватывало дух при одном только взгляде на экран смартфона.

А потом они рванут в сторону Кронштадта. Свернут на дамбу и полетят по уходящей в туман тонкой полоске серого асфальта, стрелой разрезающей бесконечное море финского залива. Точно по мосту над бездной…

– Егорка, ты меня вообще слушаешь? – мама хлопнула дверцей холодильника, и Егор вздрогнул, вырвавшись из плена фантазий.

Фонарь за окном погас, будто кто-то выдернул вилку из розетки. Егор моргнул – только что желтый свет еще дрожал в утренних сумерках, а теперь его словно и не было. Питер нехотя просыпался – серый, мокрый, окутанный сырым дыханием поздней осени. И мрачное ощущение беды с новой силой заскребло под ложечкой.

– Так что лучше приготовить на вечер? – спросила мама, настороженно глядя на Егора, и стало понятно, что она задаёт этот вопрос не в первый раз. – Ты какой-то рассеянный. Не выспался?

– Наверное, да, – согласился Егор – не пугать же маму глупым предчувствием.

– Может курицу запечь? – она задумчиво поджала губы, все еще с тревогой посматривая на сына. – Ты как на это смотришь?

– Хорошо смотрю, – согласился Егор. Курица – так курица, по большому счёту ему было все равно, голову занимали совсем другие мысли.

– Ну вот и отлично. Тогда пойду собираться. Приберешь за собой?

– А ты куда? – спохватился Егор.

– Как куда? – удивилась мама. – За курицей же. У нас из мясного в холодильнике только фарш и колбасная жопка.

– Я сам схожу, – Егор резко поднялся, сгрузил в раковину свою чашку. Почему-то ему это казалось важным. Пусть мама остается сегодня дома.

– И картошки купишь? – лукаво выгнула бровь мама.

– И картошки.

– И сметану?

– Да, – крикнул Егор из прихожей, – Но ты лучше список напиши, то я забуду половину.

Он быстро, не развязывая шнурков, натянул кроссовки, болоневую жилетку накинул прямо поверх домашней кофты. И когда мама вышла в коридор со списком в руках, Егор стоял уже полностью собранным.

– Ну надо же! – мама отдала ему список, достала из лежащего на полочке перед зеркалом портмоне карту, – нужно об этом отцу рассказать. То после школы не допросишься за хлебом зайти, то сам в магазин вызвался.

Егор окинул список быстрым взглядом и натянуто улыбнулся маминой шутке.

– Ты только дверь не оставляй открытой, – попросил он уже переступив порог. И на вопросительный мамин взгляд ответил. – Нам на классном часу говорили – в современном мире нужно соблюдать правила безопасности. Мало ли кто по подъездам шарится.

– “Шарится”, – мама покачала головой. – Ну и словечки. Вам там кто про правила безопасности рассказывает? Физрук?

***

Последний урок тянулся мучительно долго. Егор нетерпеливо ёрзал на стуле, то и дело поглядывая на экран спрятанного под партой мобильника – не пропустил ли звонок Андрея? С утра он уже раз десять пытался дозвониться брату, но каждый раз натыкался на длинные гудки. Трубку никто не брал, и это только разжигало тревогу, что с новой силой скребла под ложечкой.

Учительница, Анна Михайловна, что-то объясняла, не поднимаясь с места. Иногда останавливалась и просила кого-нибудь из класса дополнить или продолжить. Минуты вяло сменялись на электронном циферблате над доской.

На коленях коротко вздрогнул телефон, и Егор опустил глаза.

“Ну что?” – бегущей строкой высветилось следом за значком сообщения их общего с друзьями телеграм-чата.

Егор обернулся к сидящему справа от него, ближе к окну, светловолосому пареньку в очках. Димка выразительно поднял брови, поддав вперёд подбородком, жестом повторяя вопрос. Егор поджал губы и неопределённо повёл плечом. Рядом, через проход, пухлый крепыш Серёга тоже косился на него, постукивая карандашом по парте.

К пожирающей изнутри тревоге добавилось жгучее чувство досады. Он уже успел растрепать товарищам про приезд Андрея. В красках расписал, насколько крутой у него теперь брат, скинул фотки “Ямахи” в разных ракурсах. Пацаны, конечно, помнили Андрея ещё с той поры, как он жил с родителями и периодически оставался за няньку в их компании. Но ведь тогда у него не было ни учёбы в Москве, ни крутой работы, ни бесконечной, будоражащей детские умы, свободы. Егор был горд, что у него такой брат, и снисходительно кивал, когда Димка и Серёга просили замолвить за них словечко, чтобы Андрей разрешил хотя бы постоять рядом с мотоциклом, потрогать кожаную обивку сиденья, провести пальцами по сверкающему баку. А если повезёт – примерить шлем.

– Егор, ты с нами? – сухой и с лёгким раздражением голос Анны Михайловны, выдернул его из раздумий.

Он вздрогнул, и телефон, лежавший на коленях, с глухим стуком соскользнул на пол. Егор инстинктивно нырнул под парту.

– Сорока, ну что ты там возишься? – учительница сложила руки на груди, в белом свете люминесцентных ламп её очки блеснули холодными искрами.

Со всех сторон посыпались сдавленные тихие смешки, и кто-то с задней парты, кажется, заводила Витька, громко выдал:

– А это он, Анна Михайловна, проверяет, всем ли деткам каши хватило!

Класс взорвался хохотом. Даже Димка – верный, справедливый, сдержанный Димка, прыснул, прикрыв ладонью рот. Звонко, точно колокольчики, приглядываясь и перешептываясь смеялись девочки, гоготали без стеснения мальчишки. Кто-то в приступе смеха молотил себя по коленям, кто-то похрюкивал, уткнувшись лицом в терадь. Только Анна Михайловна оставалась серьезной и беспристрастной, не разделяя общего веселья.

– Тише, – Анна Михайловна постучала ручкой по столу, призывая к порядку. – Я жду. Что можешь сказать по теме?

Егор почувствовал, как щёки наливаются жаром. В другой день он бы уже огрызнулся, бросил что-нибудь едкое, запустил бы учебником в ненавистного Витьку. Но сейчас Егор был слишком рассеян, слишком напряжён. Молча вытащил телефон из-под парты и виновато опустил голову. Вопрос учительницы так и остался без ответа. Анна Михайловна вздохнула и переключилась на следующую жертву.

Когда звонок наконец разорвал тишину урока, Егор, подхватив рюкзак, первым выскочил из класса. Димка и ёще один мальчик из их компании – круглолицый крепыш Серёга, догнали его в коридоре, протискиваясь сквозь толпу галдящих школьников.

– Ну? Что Андрей? – Димка неловким движением поправил очки. – Звонил?

– Нет, – буркнул Егор и набрал номер брата. В трубке, как и прежде разливались длинные тревожные гудки. – Едет, наверное. Просто задерживается. Он же не на поезде. – Уверенности в голосе заметно поубавилось.

– Ага, задерживается, – Серёга беззлобно пихнул его плечом. – Смотри, если не приедет, будешь должен по “шавухе”.

– Тебе лишь бы пожрать, – огрызнулся Егор, но тут же осёкся. Спорить не хотелось. – Пошли, на улице подождём.

На крыльце было холодно и сыро. Воздух пах мокрым асфальтом и опавшими листьями. Школьный двор захлестнула суета последнего дня перед каникулами. Людской поток медленно стекал по ступеням и плыл к болтающейся на ветру калитке – все спешили по своим делам. Лишь младшеклассники носились по асфальтным дорожкам меж газонов с пожухлой травой, предвкушая свободу.

Егор, Димка и Серёга отошли в сторону, чтоб не мешать выходящим и в то же время оставаться под крышей. Мелкая морось наполняла опустившиеся на Питер сумерки белым шумом. Димка облокотился спиной о перила, Серёга, прищурившись, рассматривал, как в свете фонарей отъезжают со стоянки машины.

Егор снова позвонил брату. Набрал маме и даже отцу – они ведь должны быть в курсе, куда мог запропаститься их старший сын. Но и тут услышал лишь равнодушные бесконечные гудки.

– Может, он в пробке? – предположил Серёга, засовывая руки в карманы куртки. – Ща все с работы прут, пятница.

– Да в какой пробке? – раздражённо бросил Егор. – Он же на мотике.

Димка хмыкнул, но ничего не сказал. Ребята продолжали ждать, перебрасываясь шутками, провожали усталыми взглядами выходивших из школы мальчишек и девчонок. И с каждой минутой энтузиазм их угасал, разговор становился скучным, и Егор понимал, что долго это продолжаться не сможет. Вскоре Сереге позвонила встревоженная бабушка, и он неловко оправдываясь, попрощался и поспешил к калитке. Обернулся, махнул на прощание рукой и растаял в свинцовых сумерках осеннего марева. Потом и Димка начал ёрзать, суетливо поглядывая на часы.

– Слушай, Родь. У меня там Цыган дома один, мамка ж на смене сегодня, – объяснил он, поправляя очки. – Пойду я, то батя опять развопиться, что кроме него никто его не выгуливает. – Он виновато поджал губы.

– Угу, – Егор кивнул, не отрывая глаз от телефона. Батарея показывала семь процентов зарядки.

– Ты скинь тогда фотки? Ладно? И это..звони, если что.

Егор снова угукнул. Ему было обидно и совершенно не хотелось оставаться одному, но и злиться на друзей он не мог. Они и без того проторчали с ним на школьном крыльце без малого два часа. Димка хлопнул друга по плечу и ушёл.

Темнело быстро. Моросил мелкий дождь, оседая на куртке холодными каплями. Школьный двор опустел, только редкие счастливые вопли доносились издалека. Окна в классах и коридорах гасли одно за другим, пока не осталось лишь несколько тусклых огней. Учителя выходили группками, переговариваясь и раскрывая зонты. Егор стоял, прислонившись к перилам, и пялился на блестящее полотно пустой стоянки.

– Егор? – знакомый голос заставил его обернуться. Анна Михайловна стояла на крыльце, кутаясь в плащ. – Ты почему ещё здесь? Домой не идёшь?

Он пожал плечами, не зная, что ответить, и учительница, нахмурившись, шагнула к нему.

– Брата жду, – наконец выдавил он, глядя в сторону.

Анна Михайловна посмотрела на него внимательнее и уже мягче спросила:

– Давно ждёшь?

Егор молча кивнул, чувствуя, как горло сжимается от подступившей злости. На Андрея. На себя. На весь этот дурацкий день.

– Давай попробуем позвонить, – предложила учительница

– Я звонил, – бросил Егор, сглотнув горький ком обиды. – Он не отвечает. А у меня телефон разрядился.

Анна Михайловна достала из кармана свой смартфон, разблокировала и протянула Егору.

– Тогда позвони родителям. Уже поздно, они наверное, волнуются. Номера помнишь?

Егор снова кивнул и долго набирал замерзшими мокрыми пальцами сперва отцу, потом маме. Но никто из них так и не ответил.

Учительница поджала губы, и Егор заметил, что глаза ее за прозрачными стеклами очков сделались тревожными. Она нахмурилась, но не сдалась.

– Ну что ж, давай попробуем еще раз позвонить брату.

И Егор снова кивнул, неуверенно, натянуто, будто заставляя себя. Пальцы, мокрые и непослушные, снова ткнули в кнопки. Он прижал трубку к уху, вглядываясь в пелену дождя. Сердце глухо стучало в висках, заглушая ветер.

В этот раз телефон абонента был выключен.