Физик: Артефакт

– Господа! Вынужден нарушить ваш покой, – хохотнул Арчи и обвёл взглядом темницу, – тёмный, тебя зовёт для беседы мастер Рихард. Ты ведь не откажешь доброму мастеру Рихарду в тихой беседе при свечах? Я так и думал!

Арчи подошёл к Павлу Ивановичу и, крякнув, закинул его себе на плечо.

– Пойдём. Тебе определённо понравится! – снова хохотнул здоровяк, направляясь к выходу.

Мастер Рихард ждал своего собеседника в пыточной. По крайней мере, так для себя обозначил это помещение Иваныч. Здесь было жарко и смердело кровью,как на скотобойне. И от предстоящей беседы откровенно попахивало, мягко говоря, неприятностями.

– Мастер Рихард! Тёмный доставлен, – произнёс Арчи, сбросив Иваныча с плечана каменный пол.

– А, Арчи! Чудесно! Будь любезен, поставь юношу поближе к жаровне, – от голоса Рихарда Павел Иванович вздрогнул, ведь именно этим голосом в прошлый раз вещала боль.

Арчи схватил Павла за волосы и поволок к указанному месту. Возле жаровни он рывком поднял подопечного в вертикальное положение.

– Прекрасно! Господин Золен приказал подготовить тебя как следует, и в быстрый срок, тёмный. Так что без обид, – хохотнул Рихард.– Спасибо, Арчи! Я тебя позову, когда закончу.

Арчи вышел, а Рихард, одной рукой придерживая пошатывающегося Иваныча, в другую руку взял большой ржавый крюк, прикреплённый к длинной цепи. Другой конец цепи уходил куда-то под потолок.

– Главное, собеседника хорошо закрепить, – казалось,что от удовольствия Рихард начал мурлыкать, – ты ведь понимаешь,о чём я, темный?

Рихард хищно улыбнулся и воткнул крюк Павлу в живот, после чего, хекнув, надавил на крюк ещё, выведя жало крюка между рёбер. У Иваныча потемнело от боли в глазах, и он рухнул на пол.

– Хм… Ты снова на полу? Что же, сейчас мы это исправим, – Рихард явно получал от процесса удовольствие.

Палач подошёл к большому деревянному колесу, расположенному в углу пыточной, и, насвистывая фривольную мелодию,принялся его вращать. Цепь с крюком начала подниматься вверх, увлекая за собой к потолку мычащего Иваныча.

– Сегодня тебя ждёт увлекательный вечер, тёмный! – не унимался Рихард, подходя к столу с инструментами. – Ты любишь серебро? Да? Так я и знал. Позволь, но тебе же негде его хранить! У тебя нет карманов! Сейчас мы это исправим.

Рихард повернулся к висящему на крюке Иванычу, держа в одной руке острый нож, а во второй длинные железные щипцы, побуревшие от ржавчины и засохшей крови. Ловким движением руки палач сделал Г-образный надрез на животе жертвы. Затем подцепил щипцами уголок кожи и резко рванул на себя.

– Тихо, тихо, – пытался удержать дергающегося Павла палач. – Вот и готов наш кармашек. Постой, но он же у тебя совершенно пуст! Так не пойдёт! Сейчас мы в него что-нибудь положим.

Улыбаясь, Рихард повернулся к жаровне и снял с неё раскалённый тигель, в котором плескался расплавленный металл.

– Это, конечно, не серебро, а всего лишь олово. Но какая тебе разница, тёмный? Главное, что кармашек теперь будет полон! – на этих словах палач с влажным хлюпом оттянул краешек кожи на ране щипцами и в полученный карман вылил содержимое тигля. Иваныч забился, как тунец на крюке, забыв о железке, торчащей из рёбер. От попытки закричать раздался хруст в районе челюсти, новая вспышка боли в губах, и на грудь Павла полилось что-то тёплое.

– Сук… – сквозь ошмётки губ удалось прохрипеть Иванычу.

– О! Наш немой заговорил! Воистину, скромные служители Создателя нашего являют чудеса пастве своей, – хохотнул Рихард.– Но это не все сюрпризы для тебя на сегодня, мой тёмный друг.

Палач отвернулся от затихшего Павла и начал что-то искать щипцами в недрах жаровни.

– А вот и мой сюрприз! – мастер пыточного дела повернулся к жертве.

В руках у него находились всёте же щипцы, в которых был зажат багровый от жара кусок угля.

– Правда, он очень красив? Ты только посмотри, какой у этого уголька глубокий, благородный цвет! Ну же! Посмотри поближе! – на этих словах Рихард вонзил уголь в правый глаз Павла. Раздалось шипение, и помещение наполнилось криками и запахом жжёного мяса.

Спасительная темнота так и не пришла. Павел Иванович уже даже не мог распознать очаг боли, так как болело абсолютно всё. Кровь молотом стучала в его голове всёчаще и чаще, превращаясь в монотонный гул, который становился всёгромче и громче. И Павла начала наполнять ненависть. Ненависть к боли, ненависть к своей беспомощности, ненависть к себе, ненависть к тому, что он ничего не может понять, и, конечно же, ненависть к этой пыточной, к Золену и к Рихарду. Она становилась настолько плотной и сильной, что, казалось, ее можно потрогать. Выглядела в воображении Иваныча она как искрящийся белоснежный шар, который вращался вокруг своей оси, ускоряясь с каждым оборотом.

– Тебе понравился мой подарок? – улыбаясь,Рихард принялся выковыривать кончиком ножа остатки угля из пустой глазницы Павла. Полный ненависти взгляд жертвы встретился со смеющимся взглядом его палача. Один глаз против двух.

– Неужели не понравился? Не беда. Поверь, у меня ещё будет много времени, чтобы тебя удиви… – Рихард внезапно осёкся. Смутило его то, что с глаза Павла исчезла радужка, оставив лишь чёрный зрачок на полностью белом глазном яблоке.

– Гори ты в аду, ублюдок! – выплюнул вместе с кровью из себя слова Иваныч. Искрящийся шар ненависти в его голове раскрутился до сумасшедших скоростей. Гул от его вращения заглушал все звуки извне. Внезапно раздался звук,похожий на звук рвущейся струны, и сознание пленника затопил белый свет.

– Что прои… – Рихард не успел договорить, так как раздался хлопок, и его отбросило на стену, ломая кости о каменную кладку. Огромный столп белоснежного света ударил от пленника вверх, сметая всёна своём пути. В стороны от столпа расходились волны света, круша стены и обращая в пепел всёживое, что оказывалось в зоне их действия. Глядя на то, как с его мучителя слетает пеплом сгоревшая плоть, обнажая белый скелет, Павел попытался улыбнуться, и в который раз его сознание погрузилось во тьму.

Глава 3

– Вел, долго ты ещё будешь с ним возиться? – спросил Мишико, наблюдая за потугами друга.

Вел тем временем не оставлял попыток победить штырь в стене, отделявший его от свободы. Схватившись за кольцо на конце штыря и уперевшись ногами в стену,он, кряхтя и отфыркиваясь, пытался раскачать злосчастную железяку.

– Уффф… Мне бы пожрать еще чего-нибудь. Сил совсем не осталось, – ответил покрасневший от натуги мастер тьмы.– О! Кажется, он шевельнулся!

Хрясь!

Стена разлетелась на куски, отправив Вела в полёт. Приземлился любитель снимать напряжение, к его счастью, на что-то мягкое. Что-то мягкое при этом хрустнуло и, крякнув, начало тихо материться.

– Да слезь ты уже с меня! – взревел Мишико.– И выпусти меня из этих чёртовых колодок! Скорее! Не иначе, сам Создатель дал нам такой шанс.

– Сейчас, Миш, сейчас… – пробормотал изрядно дезориентированный взрывом Вел.

– Фууух. Светом несёт за лигу. Здесь крепостной накопитель энергии взорвался, что ли? – пытался разогнуть затёкшую спину Мишико. – Нужно срочно уносить отсюда ноги, Вел.

– Полностью поддерживаю, – мастер тьмы пытался тем временем куда-то пристроить обрывок цепи на руке так, чтобы он не мешал передвижению.

Наконец, собравшись с силами, парочка вышла за пределы темницы. Пыль ещёне успела до конца осесть, но уже было видно, что этому крылу крепости сильно досталось. Недалеко от входа они наткнулись на своего тюремщика Арчи.

– Здарова, Арчи! Солдат спит, служба идет? – заговорщицки подмигнул ему мастер тьмы. Но, как ни странно, обуглившийся кусок мяса, который ещёне так давно выжимал из них энергию для артефактов, ему ничего не ответил.

– Вел, – произнес Мишико, указывая кивком головы на помещение бывшей пыточной.

Вместо пыточной образовался просторный зал, в центре которого медленно покачивалось на крюке бессознательное тело Павла.

– Вот тебе и накопитель, – задумчиво протянул Вел, – только не говори, что мы поволокём его с собой! Он же уже помер! Ну, или близок к этому. Да на нём живого места нет!

– Вел! – с нажимом произнёс Мишико и направился к висящему телу.

– Чего ты такой правильный-то, Миш? Ладно, демоны с тобой! – поспешил за приятелем мастер тьмы.– Но понесёшь его сам! Ну и что, что неделю в колодках? А у меня спина не болит?

***

Золен Рейнс был зол. Очень зол. Зол на то, что ему приходится тратить своёвремя и силы на это ничтожество, которое именовало себя Николасом Третьим, князем Тайским, сидевшее перед ним на прекрасной террасе, в роскошной резиденции. Этот напыщенный, заплывший жиром идиот был настолько туп, что до сих пор не мог осознать того факта, что он тут уже давно ничего не решает. Он был лишь бледной тенью его могучего прадеда, наводившего порядок в этих землях стальным кулаком армии. И гнить бы ему в подвалах Соколиного оплота, если бы не протекция короля этих земель, который доводился двоюродным братом Николасу. Короля пока ещёподдерживает слишком много родов, представляющих серьёзную силу. Но всё это временно. И король, и протекция, и Николас. Церковь только начала свою экспансию в этом регионе, и ничто её не может остановить. Церковь умеет ждать. И когда придёт время, эта жирная свинья будет верещать в уютных подвалах оплота вместе со всем своим выводком. А пока… Пока придётся делать вид, что этот великородный болван имеет вес и власть. На этой мысли инквизитор улыбнулся, достал из складок рясы чёрный, отполированный до блеска каменный шарик и принялся перекатывать его между пальцами.

– Золен! Я произнёс что-то смешное?! – взвизгнул Николас.– Так и передай своим начальникам, что ваша шайка больше не получит ни клочка моей земли! Хватит с вас и Соколиного оплота в столице!

– Вы отказываете скромным слугам Создателя? – приподнял бровь Золен.

– Скромным? Ваши серые рясы и так уже суют свои длинные носы в каждую щель моего княжества! А ты решил прибрать ещёмоей земли? Да не где-нибудь, а в западной провинции! Лучшие виноградники княжества! Может, ещёи восточные рудники подарить?! Будь моя воля, я бы гнал вас отсюда поганой метлой! Но, какого-то демона, к вам лоялен мой братец, – лицо князя пошло бурыми пятнами. – Ты меня услышал? Всё! Убирайся, Золен!

– Я вас услышал, Ваша светлость, – инквизитору стоило большого труда не расплескать содержимое черепной коробки Николаса по стенам приёмной, – я вас услышал…

Путь из летней резиденции князя в западных землях до Соколиного оплота занимал целый световой день. Золен Рейнс терпеть не мог долгие поездки. Весь день трястись в душной карете было для него невыносимо. Хуже было бы только весь день трястись в седле. Стоит ли говорить, что и так отвратное от поездки настроение инквизитора было окончательно испорчено разговором с князем Николасом? Золен сейчас напоминал закипающий котёл.

– Господин Золен? – возле кареты к инквизитору подошёл монах в серой рясе.

– Да, – ответил старший инквизитор.

– У меня для Вас срочная весть из оплота, – произнёс монах.

– Слушаю, – Золен уже не ждал от этого дня ничего хорошего.

– Крепость атакована. Правое крыло фактически разрушено. Мастер Рихард и его подчинённые погибли, – доложил монах.

– ЧТО-О-О?! Кто посмел?! – такого поворота инквизитор не ожидал.

– Не знаем. Судя по всему, в подвале сработал очень мощный артефакт света. Выброс светлой энергии был чудовищен.

– Незаложенное заклинание? Чистая энергия? – удивился Золен.

– Да, господин Золен.

– Это кто же у нас так богат и безрассуден… Что с пленниками? – задал вопрос инквизитор.

– Большая часть погибла. Выжили лишь шестеро, – прозвучало в ответ.

– Мальчишка выжил? – инквизитор прикрыл глаза, пытаясь сдержать гнев.

– Не знаем. Среди выживших его нет. Возможно, он до сих пор под завалами.

– Надеюсь, город оцепили? Разослали патрули на поиски? – металл в голосе Золена не предвещал ничего хорошего.

– Н-н-нет… – впервые за время разговора церковный служащий проявил эмоции. И эмоциями этими был коктейль из страха и ужаса.

Золен резко крутанул кистью, сложив пальцы в замысловатую фигуру. Едва заметная вспышка света, и кожа на лице служащего начала расползаться лоскутами, обнажая тлеющую плоть. Монах рухнул на землю, осыпав полы рясы инквизитора пеплом, вылетевшим из пустых глазниц.

– Идиоты, – тихо прорычал старший инквизитор, отряхнув рясу небрежным движением руки, – все нужно контролировать самому.

***

Первое,что увидел Павел Иванович,открыв глаз, – чёрный от копоти, бревенчатый свод потолка. Тишину нарушал лишь мерный стук капель дождя по деревянной крыше. Павел попытался подняться, но тщетно. Тело не хотело реагировать на команды,посылаемые мозгом. Сухости во рту позавидовала бы любая пустыня. Боль, как ни странно, стихла, напоминая о себе лишь смутными отголосками. Повернув голову, Иваныч понял, что он находится в небольшой избушке из сруба с парой окон и примитивным очагом в углу. У Павла возникла ассоциация с охотничьей избушкой из незапамятных времён.

– Я бы на твоём месте лишний раз не двигался, малыш, – донеслось откуда-то сбоку.

Этот голос Павлу был знаком. Мишико. Кажется, так звали того человека,заключённого в колодки в тёмном подвале.

– Воды, – удалось выдавить из себя Иванычу.

Павел почувствовал, как его голову аккуратно приподняли и поднесли к губам большую глиняную кружку с водой. Живительная влага глоток за глотком потекла по обезвоженному пищеводу.

– Спасибо, – вдоволь напившившись, произнёс Павел.

– Не за что… По сути, ты помог нам выбраться из этой задницы, парень. Мы лишь возвращаем долг. Как твоё имя? – спросил Мишико.

– Павел. Паша.

– Паша… – задумчиво повторил Мишико.– Ответь мне, Паша,на один вопрос. Как?

– Что как? – не понял Иваныч.

– Как тебе удалось обвести вокруг пальца церковников с их артефактной проверкой? Где ты этому научился? Выдать свет за тьму… Как ты это провернул? – вопросительно приподнял бровь Мишико.

– Свет, тьма, артефактная проверка, церковники… Я ни черта не понимаю, – Павлу всё это казалось каким-то бредом.

– Кто тебя этому научил, парень? – с нажимом произнес блондин.

– Я! Ни черта! Не понимаю! Где я? Кто вы? И какого хрена тут вообще происходит?!

– Хм… Кажется ты всё-таки не врёшь. Дерьмо! – Мишико ненадолго задумался. – Что с тобой произошло в тех подвалах?

Иваныч закрыл глаз, пытаясь привести мысли в порядок, но тут протяжно скрипнула входная дверь, и избушку огласил настолько мощный утробный рёв, что в стенах начали поскрипывать брёвна, ворочаясь в своих сёдлах. Следом в домик вошел улыбающийся и перепачканный какой-то бурой слизью Вел с мешком в левой руке. В вытянутой правой руке он гордо нёс за лапу бесформенное зелёно-коричневое нечто. Нечто было размером с упитанную индейку, и общими чертами напоминало жабу с солидным таким шнобелем, похожим на переваренную сардельку. Огромная пасть жабы была усеяна мелкими заострёнными зубами, каждую лапу украшало по три огромных когтя. На груди одинокими островками рос редкий рыжий мех. В помещении начало пованивать тухлыми яйцами.

– Мишико! Сегодня у нас на ужин болотистый рыгун! Говорят, его вырезка благотворно сказывается на мужской силе! – ещёшире улыбнувшись, произнёс Вел.

– Дерьмо! – выдохнув, констатировал Мишико.

– Дерьмо! – испуганно тараща единственный глаз, подтвердил Иваныч.

– Р-Ы-Э-Э-Э, – протяжно рыгнула жаба, извергнув комок жёлтой слизи Велу на сапог.

– Дерьмо! – согласился Вел, смотря на поваливший от обуви дым.

– Так что там с историей, Павел? – успокоившись, спросил Мишико, поглядывая на разворачивающуюся борьбу демонолога и явно не желающего идти под нож рыгуна. Кажется, жаба начинала вести этот поединок по очкам.

– Хм… – Павел наблюдал, как противники перешли в партер. Рыгун оказался сверху, вонзив коготь в мягкую ягодицу заверещавшего Вела. – Даже не знаю,с чего начинать.

– Начни сначала. С самого начала. Там разберёмся, – посоветовал блондин.

– Миш! Миша-а-а! Готовь сковороду, я уже почти закончил! Мясо готово к разделке! А-а-а-а! – Вел с помощью лавки ушёл в глухую оборону от внезапно пошедшего в атаку рыгуна. Жаба оказалась настоящим бойцом. Несмотря на торчащий в хребте нож, она умудрилась плюнуть слизью на второй сапог демонолога и пыталась когтем подрезать ему сухожилие на ноге.

– Может, ему помочь? – поинтересовался Иваныч.

– Не-е-е, – улыбнулся Мишико.– Пусть сам. Хочу историю.

– Ладно. Историю, так историю, – согласился Павел.

Начал он своё повествование с того момента, как, выйдя с работы, решил срезать свой путь через старый парк. Рассказывал он сумбурно, часто прыгая с одного на другое, но, как выяснилось, Мишико оказался внимательным слушателем. Редкими короткими вопросами блондину удавалось направить Иваныча на нужную ему тему, не упустив ни одной мелочи. Особенно его интересовало то,что происходило с Павлом во время его “отключки” в парке, во время разговора с ним Золена, во время произошедшего в том чёртовом подвале. Мишико спрашивал обо всех деталях и, казалось бы, ненужных подробностях и мелочах. Кто где находился, что Павел чувствовал в тот, или иной момент, что видел, что слышал. Момент со смертью палача Рихарда Иванычу пришлось описывать снова и снова, пока не была восстановлена вся хронология ужасной сцены, вплоть до каждой секунды, до мельчайших деталей. Что ты ощущал тогда? Точно ненависть? Шар, или веретено? Какого размера шар? Искры белые либо красные? Вопросы сыпались и сыпались, словно из рога изобилия. Наконец, Мишико удовлетворенно кивнул и, прикрыв глаза, крепко о чём-то задумался.

Повернув голову вбок, Павел увидел очень необычную картину: Вел выглядел так, словно рыгун его пережевал, проглотил и отправил на свободу весёлой кишечной тропой. Тем не менее глаза демонолога и мага тьмы пылали азартом, а губы были растянуты в хищной улыбке. Нахохлившаяся жаба, сидящая в углу домика, взирала на всех с холодным безразличием. Вел еще шире улыбнулся, и с его рук сорвались несколько крупных чёрных смолянистых капель, которыемигом оказались на голове рыгуна, залепив ему глаза. Выглядело это так, словно жаба окунулась мордой в нефть и теперь сидела в горючей омолаживающей маске. Внезапно чёрная субстанция ожила, резко выстрелила десятком тягучих щупалец не ожидавшему такой подставы рыгуну в пасть и втянула всю тягучую массу в утробу болотистой твари.

– Ха! Получил, дерьмоед?! Чувствуешь, как тьма приобняла твоё склизское сердечко?! Ты у меня теперь сам на задних лапках на сковородочку попрыгаешь! – радостно оскалился Вел.

– Р-Ы-Э-Э-Э, – закатив глаза,зычно опорожнился рыгун, шмыгнул носом, расчесал лапой редкий рыжий лесок на груди и звонко и влажно пустил ветер.

– Мишико! Друг! Слушай, может,ну его это мясо? Я там в мешке корней колчуна принёс. Запечём, посидим, как в старые времена, – у демонолога начал мелко подёргиваться глаз. – Да и в борделях на силушку мужицкую вроде бы никто не жаловался… А, Миш?

– Электи анима… – тихо протянул Мишико, не открывая глаз. – Бред! Старые сказки, поросшие древним мхом. Создатель давно отвернулся от нас… Эй, парень! Как давно в вашем мире являл свою волю Создатель?

– В нашем мире? То есть ты хочешь сказать, что… – не понял Павел.

– До тебя еще не дошло? – ухмыльнулся блондин.

– Я… Я, – кажется, до Иваныча начало доходить. – Ну это же бред… Так не бывает!

– Ага, – ответил Мишико, – не бывает. И именно в этом бреду тебе сломали колено, проделали пару дыр в брюхе, угостили свинцом да выжгли глаз. Ты не ответил на вопрос.

– Вопрос? – растерянно переспросил Павел.

– Как давно в вашем мире являл свою волю Создатель, Паша?

– Создатель? В смысле, Бог? – уточнил Иваныч. – Не знаю. Кажется, никогда. Хотя, если верить Библии, то пару тысяч лет назад что-то такое было.

– Библия? – слово было незнакомым для Мишико. – Так у вас называлось священное писание? Понятно. Две тысячи лет… Вот тут ты ошибаешься,парень! Создатель сказал слово своёне позднее, чем пару дней назад.

– То есть…

– Да! Только Он может распоряжаться столь ценным ресурсом! – ответил на незаданный вопрос блондин.

– Ресурсом?

– Души, Паша. Наши души лишь ресурс в Его руках. И Он волен поступать с ними так, как ему заблагорассудится. Так как Он считает нужным.

– Зачем? Почему именно я?

– Хм… – улыбнулся Мишико.– Кто знает, Паша. Кто знает… Неисповедимы пути Его. И вряд ли нам дано понять замыслы Его.

– Бред, – повторил Иваныч.

– Кто знает, парень. Кто знает… – донеслось в ответ.

– Вел… Кажется, так его зовут? – после продолжительной паузы начал Павел.

– Да, – ответил блондин.

– Когда он бился с этой тварью… У него с рук слетели какие-то чёрные кляксы… Что это было?

– Бился? О нет, парень. Вел… Как бы тебе объяснить… Он неплохой маг. Он точно не самый худший человек во всём этом дерьме. Но он с особенностями. Понимаешь, каждый, кто достигает высот в искусстве, так или иначе меняются сами.

– Искусстве? – перебил Иваныч.

– Простой люд называет это магией. Сами маги называют это искусством. Вижу твоёудивление. В вашем мире нет магов? Как же вы… Ладно, позже расскажешь. Так вот, те, кто достигает высот в искусстве, вынуждены очень долго и плодотворно работать с даром. С силой. И сила меняет их. Это неизбежно. Меняет не сразу, постепенно. День за днём, год за годом. Так, что сам маг и не замечает этого. И всех по-своему. Кто-то становится кровожадным психопатом, кто-то замыкается в себе и становится отшельником. Чем сильнее дар, тем скоротечнее и сильнее изменения. Вел же… У него свои странности.

– Бред!

– В этом бреде ты теперь по самую маковку, Паша! – рассмеялся Мишико.– И тебе придётся его принять во всей его дерьмовой красе! Ну, или сдохнуть. У тебя же дар, парень! И судя по тому, что ты устроил у церковников, дар редкий. Ты способен за раз выдавить из себя охренеть какое количество света! Так что решать тебе: принятие бреда и попытка выжить, либо отрицание и хреновая смерть. Думай. Эй, Вел! Мы жрать-то сегодня будем? Я сейчас сам себя переварю! И убери эту хрень отсюда! Воняет как от твоей трактирщицы!

– Да не моя она! Она там случайно оказалась, Мишико! Сколько можно об этом говорить?! – взвился Вел.

– Случайно… Ага. Как же.

Глава 4

Иваныч сидел прямо на земле, прижавшись спиной к бревенчатой стене домика, приютившего беглецов. Подставив своёлицо тёплым солнечным лучам, он аккуратно сгибал и разгибал правую ногу, прислушиваясь к ощущениям в колене. Удивительно, но колено работало, и боли не было совсем. Да, было лёгкое онемение, будто мышцы ноги затекли от долгого сидения в неудобном положении, но не более того! Сколько прошло времени с того момента, когда ему сломали колено? По словам Мишико, не более трёх суток. Всего три дня, и его истерзанный коленный сустав вполне сносно работает. Даже не поскрипывает. От дыр в брюхе и грудине остались лишь красные зудящие рубцы. Глаз? Вот тут всёплохо. Новый глаз не вырос, оставив на своём месте зияющую дыру в глазнице. Но даже так процесс заживления полученных ран прошёл быстро. Слишком быстро. О таком Иваныч ранее не слышал. И это тело. Это не его тело! Где его чуть полноватые руки, полноватые ноги со шрамом от неудачного падения с велосипеда над коленом, где начавший образовываться “пивной” живот? Где это всё? Но вместо них Павел мог наблюдать сухие, жилистые руки с мозолистыми ладонями и столь же жилистые ноги. И судя по состоянию кожи этому комплекту конечностей было лет двадцать от силы. Точности в определении возраста Иванычу добавило лицо, взглянувшее на него в отражении из лужи. На него смотрел худощавый паренёк лет двадцати от роду, со спутавшейся паклей каштановых волос, острым носом, тонкими губами и пустой глазницей. Второй же глаз был без радужки. Просто маленькая точка зрачка посреди белого яблока.

– Мда… – тихо пробурчал Павел – Дела-а-а. Вот дерьмо же!

– Рефлексируешь, парень? – спросил вышедший из домика Вел, неся в руках довольно объёмный свёрток, закутанный в ткань.

– Ага, – ответил Иваныч.

Демонолог положил ношу на землю и уселся рядом с Павлом.

– Я тут тебе одежды и снаряжения кой-какого принёс. В дороге пригодится, – произнёс Вел.

– Спасибо! – на автомате ответил Павел.– Подожди! Ты сказал в дороге? Вы уходите? И откуда одежда?

– Да. К вечеру лучше покинуть этот приютивший нас тихий уголок, пока хозяева не вернулись, – улыбнулся Вел.

– Хозяева?

– Они самые. Гостим мы сейчас у личных егерей его светлейшества Николаса Третьего, чтоб его кровавый понос пробрал! Это один из их охотничьих домиков. Пока он пустует, но,когда они сюда вернутся,неизвестно. Так что лучше бы уйти до того, как это произойдёт, чтоб лишних вопросов у господ не возникло. Тем более мы тут слегка поживились… Одежда, кстати, из их запасов.