Оковы Смерти

Её глаза на мгновение вспыхнули синим, но тут же погасли, всю силу отбирали проклятые цепи. Чеслав прошёл внутрь и остановился рядом с Воронёнком. Тот в момент выпрямился, расправил плечи, готовясь выполнять приказы. Девушка зло улыбнулась: отвергнутый щенок хочет получить ласку первого хозяина.

– Слушай внимательно, Ведеслава, ведь только от твоего выбора зависит, как долго ты будешь мучиться, – прогремел мужчина, обращаясь к девушке, хотел продолжить, но она его перебила.

– Чтобы ты не получил желаемое, я готова проливать кровь вечно, – с ухмылкой выплюнула она, вновь получая удар. На этот раз от Чеслава, и был он в разы сильнее удара Данияра.

– А теперь заткнись. Я мог бы вырвать тебе язык, глупая девка, – прошипел Чеслав, наклоняясь и обхватывая горло девушки рукой.

– Но мой язык тебе нужен. Незадача. Данияр тоже грозится убить меня, но я нужна живой, – продолжила Веда, не обращая внимания на толстые, сильные пальцы, мешающие ей дышать.

– Ты много болтаешь, как и та старуха, что вырастила тебя, – Радамира. Она знала больше, чем надо. И унесла эти знания с собой в мир Мораны. Но плевали мы на них. Кто же знал, что пока мы искали Врата, один из ключей был перед нами. Даже два. Черноглав был взбешён, когда узнал, что я убил старуху. Назвал её старшей тенью из тех легенд, что пылятся в моих книгах. А когда я вернулся обратно, ни тебя, ни тела не было. Говори, где закопала её, уверен, тебе бы не хватило духу сжечь свою бабку, – Чеслав говорил, Данияр слушал, а в жилах Ведеславы закипала ярость, которую она глушила все эти годы.

Она вырвалась наружу, желая утопить в ярости всех, кто был в этой крепости. Но оковы были сильнее, они поглотили её, и Веда не нашла ничего лучше, чем плюнуть в лицо Чеслава смесью слюны и крови.

Старший Ворон от неожиданности качнулся назад и чуть было не упал, но сумел удержать равновесие.

– Я знал, что это будет тяжело. Займись ей, Данияр. Пусть заговорит до прихода Черноглава, – Чеслав вытер щёку тыльной стороной ладони и вышел из комнаты. Веда осталась один на один с Воронёнком с безумной улыбкой.

Сильнее всех в своей жизни она боялась и ненавидела именно Чеслава. Остальные её мало волновали. И она обязательно выполнит данное себе обещание и убьёт его.

Травница не успела подумать о чём-либо ещё, лезвие ножа разрезало ей кожу на плече, горячая кровь потекла вниз, впитываясь в ткань разорванной рубахи. Начались часы мучений.

Веда кричала, не сдерживая себя. Плевать, что её крики приносят её обидчику только радость. Она же за ними старалась спрятаться от боли. Бабушка всегда говорила, что это действенный способ. Сейчас травница не была в этом уверена. Вероятно, её мучения были столь сильны, что от них невозможно было скрыться.

Все её руки и ключицы были изрезаны ножом, лицо Данияр отчего-то не трогал. На нём и так красовались два синяка и разбитая губа, было достаточно. Иногда Воронёнок прерывался, позволяя девушке передохнуть и перевести дыхание, отходил в сторону, чтобы смочить горло, а после повторял вопрос, который задал Чеслав. Где похоронена Радамира?

Ведеслава упрямо молчала, облизывая потрескавшиеся губы. Скалилась, один раз расхохоталась в лицо тому, кто терзал её тело на протяжении нескольких часов. Она не скажет ничего, даже если они срежут с неё каждый кусочек кожи тупым, ржавым ножом. Не скажет и точка. Поклялась самой себе памятью своей бабушки, что будет молчать.

Несколько раз девушка старалась потерять сознание, избавить себя от мучений хотя бы на несколько сладких мгновений. Но Данияр каждый раз был быстрее и приводил её в чувства до того, как она сможет закрыться от боли.

Он ушёл ночью, перед этим влив в горло девушке какую-то настойку. Веда поняла, что это для заживления ран. Без неё она, скорее всего, умерла бы к утру от потери крови. Но теперь тело восстановится, и можно будет начать сначала.

Она постаралась не тратить ночные часы на глупый сон. Думала, гадала, что может сделать, чтобы сбежать. Живой и свободной она будет ещё большей опасностью для замысливших что-то Воронов. Девушка тяжело выдохнула, когда подумала о Владе. Он не выходил у неё из головы, хотя травница старалась выпроводить его оттуда.

Ей было интересно, что с ним. Может, его тоже пытают? Нет, это вряд ли. Влад один из Воронов, его незачем допрашивать, он ничего не знает. Наверное, он пирует вместе с остальными, ест и пьёт, даже не думая о том, что сейчас с ней.

Веда не знала правды, зато мастерски выстраивала в голове образы и картинки, принимая их за истину. Вот Влад в чистой одежде и с уложенными волосами стоит посреди залы с огромным столом, наполненным яствами. Улыбается, смеётся, пригубляя вино из бокала. Кто-то хлопает его по плечу, кто-то хвалит за хорошую работу. Он ведь привёл им нужную девчонку.

Девушка скривилась, отмахиваясь от всех этих мыслей, но уже смирилась, что не увидит Влада. Даже если сможет сбежать, не станет искать его. Просто исчезнет. И больше не станет доверять никому. С неё хватит предательств.

Но надеждами на побег Веда перестала себя тешить, когда поняла, что цепи ей не разорвать, как бы она ни старалась. Они высосали слишком много сил из неё, пока она была без сознания.

Девушка думала, что, скорее всего, умрёт здесь, связанная и избитая. Наконец-то направится в Мир Мораны, о котором знала немало, и вновь разделит свою жизнь с бабушкой, только теперь она будет длиною в вечность.

Утром вернулся Данияр, вновь силой заставляя её выпить что-то. Веда догадалась, что это вместо завтрака, обеда и ужина. Чтобы она и не подумала умереть от голода или жажды. Умный ход.

И вновь всё повторялось. Раны на руках и ключицах. Сегодня Данияр был менее терпелив, чем вчера. Порезы появились даже на шее, а на каждое колкое слово Веда получала удар по лицу. В какой-то момент она даже подумала, что ей могут выбить зубы. Но пока всё обходилось только разбитой губой и опухшей скулой. Отец колотил её с такой же силой.

Потом Воронёнок вышел на какое-то время и вернулся с новой баночкой. Смочил нож в её содержимом и продолжил пытать девушку, задавая один и тот же вопрос: где похоронена Радамира?

Теперь что-то изменилось, к телесной боли прибавилась душевная. И эта пытка была намного страшнее. Перед глазами девушки плавали образы из её прошлого: мёртвая бабушка, озлобленный на весь мир отец, вымещающий всю свою боль на дочери, даже мать, укачивающая младенца. Веда кричала и рыдала, её топили в собственной голове, и она не могла справиться с этим.

В какой-то момент все образы рассеялись, и на их место пришёл Владислав Гордеев, такой, каким она его представляла: красивый и статный, с мечом на поясе.

– Помоги мне. Прошу, помоги мне, – Ведеслава сама не понимала, что лепечет. Ей казалось, что она говорит шёпотом, одними губами. На деле же она вопила на всю комнату, вызывая улыбку у Данияра. – Пожалуйста, Влад, помоги мне. Пожалуйста.

Девушка выла от боли, хрипела, кашляла, сплёвывая кровь. Но каждый раз упрямо сжимала губы, отказываясь говорить. А терпение Воронёнка рассеивалось с каждой новой минутой молчания травницы.

Он вызвался выполнить это задание, а теперь проигрывает какой-то худощавой девке. Данияр не понимал, что окажись на его месте кто-то другой, да хоть сам Чеслав или один из Гордеевых, Ведеслава всё равно ничего бы не сказала.

– Да я сейчас убью тебя, – парень сжал одной рукой её щеки, заставляя их внутреннюю часть врезаться в зубы, а другой поднёс нож прямо к глазу.

– Давай. Сделай это, – прохрипела Ведеслава. – Ну же. Покончим с этим.

И на мгновение ей показалось, что Данияр и правда убьёт её. Но он лишь оттолкнул её от себя, влепил пощёчину с замахом и отступил. Нельзя. Ему нельзя её убивать.

– Ты скажешь мне. Иначе я выколю тебе глаза и отрежу пальцы, – прорычал Данияр, наставляя на девушку нож.

– Что-то мне подсказывает, – она сделала глубокий вдох, кривясь от боли во всём теле, – что я нужна вам без увечий, целая. Я права?

Он вновь ударил её по лицу, и Ведеслава наконец-то потеряла сознание, позволяя себе отдохнуть.

***

Это был долгий глубокий сон, в котором девушка видела свою бабушку. Она что-то говорила, но Веда не слышала её слов. Для неё они были похожи на шум ветра и плеск воды.

Травница открыла глаза около полудня. Все раны вновь зажили, хотя она помнила, что никакого зелья вчера не было. Кто-то другой вылечил её. Она резко подняла голову, затекшая шея заныла от тянущей боли.

Перед ней сидел старик. На его голову был накинут тёмный капюшон, но девушка всё равно видела его морщинистое лицо, только глаза скрывались в тени. Веда почувствовала холод, бегущий по спине, и он исходил именно от незнакомца.

Худоватого на вид, щуплого, даже больного, но девушка знала, что его внешность всего лишь обманчивый образ. Он способен уничтожить это место за несколько мгновений, если постарается. Но она всё равно его не боялась. Пусть бабушка и говорила уносить ноги от черномагов. Ей некуда было бежать, а значит, и бояться не стоит.

– Приветствую, младшая из теней, – просипел старик, еле открывая рот с тонкими, иссушенными губами. – Звать меня Черноглав. Уверен, ты знаешь и понимаешь, кто я такой.

Ведеслава не ответила, её уже который раз назвали младшей из теней, и теперь все её мысли были связаны не с разговором с черномагом, а с поиском ответов. Она облизала губы, чтобы те не потрескались ещё больше, когда она решит заговорить со стариком, и стала смотреть на него исподлобья. Длинные, запутанные волосы в некоторых местах слиплись из-за крови и теперь падали на её лицо. Убрать рукой она их не могла, приходилось сдувать, что получалось не очень.

– Мне поведали, что ты не дала ответ на мой вопрос, – старик наконец-то снял капюшон, и Веда увидела обыкновенную лысеющую макушку и тёмные волосы с заметной сединой. Впавшие глаза, обрамлённые сеточкой глубоких морщин, были чёрными.

Девушка знала, все черномаги темноволосы и темноглазы, но не каждый из них таков от рождения. Стоит им принять сторону Чернобога, воспользоваться их силой хотя бы раз, как их волосы и глаза меняли цвет.

– Скажи мне правду, девочка. И твои мучения тут же прекратятся. Ты станешь свободна, – продолжил Черноглав, не обращая внимания на то, как искривляется лицо Веды с каждым его словом. – Где похоронена Радамира?

Травница не сдержалась, её губы растянулись в дикой улыбке, в животном оскале. Щёки свело от боли, несколько синяков осталось на её лице, они не успели зажить, но она всё равно продолжила улыбаться. А потом и вовсе рассмеялась. Это не был живой смех, это было похоже на истерику того, кто загнан в ловушку, но всё равно продолжает сражаться. И будет сражаться до тех пор, пока силы не покинут его.

Она откинула голову назад, чтобы откинуть волосы с лица, и теперь уже прямо посмотрела на черномага.

– Два дня твой Воронёнок резал меня ножом. И я ни слова ему не сказала. Ты думаешь, что у тебя получится? – зло спросила Веда, щуря глаза.

Старик поднялся со стула. Громко, отвратительно щёлкнули его суставы. Он был невысок, чуть выше самой Ведеславы, но его длинная борода болталась в районе пояса.

– Воронёнок оказался глуп и слаб, раз не смог заставить тебя. Я разочарован в нём. Теперь мне придётся тратить силы, чтобы получить ответ. Времени больше нет, – просипел Черноглав, в два шага оказываясь около травницы.

Его костлявые пальцы обхватили её лицо, а чёрные, пугающие глаза заглянули в её уставшие зелёные. Веда попыталась заорать, но тёмная сила, проникшая в её тело, не позволила ей. Девушку силой затолкали в её собственное сознание, а Черноглав, на правах хозяина, вошёл следом.

Черноглав листал девичьи воспоминания жадно, болезненно. Он не трогал её тело, зато терзал душу и мысли. Старик видел всё: начиная от рождения девушки, заканчивая этой самой секундой. Наткнувшись на воспоминания, связанные с Владом, ухмыльнулся.

– Пошёл прочь. Прочь! – вопила Ведеслава в собственных мыслях, но была не в силах прогнать Черномага. Слишком сильно её ослабили цепи.

– Стоило привести Ворона сюда, поглядел бы на то, как мучается его возлюбленная, – бросил старик, продолжая свои поиски.

Девушка захлебнулась в собственных эмоциях, по щекам текли слёзы, смешиваясь с холодным потом. Она проклинала себя за то, что не сожгла тело, хотя могла. Морана охотнее приняла бы душу бабушки в свой мир. Тело бы не гнило в земле, им бы не кормились черви и прочие твари. Но она и правда просто не смогла.

И вот Черноглав наконец-то нашёл то, что искал. Место. Огромный дуб, девочка, которая руками и палками старалась выкопать огромную яму. Чёрную кобылу, которая помогла перенести сюда изувеченное тело Радамиры. Девочка рыдала, закапывая его, смотрела на лицо бабушки, которая больше никогда не откроет глаза. А после завалила безымянную могилку камнями, которые искала в тёмном лесу целый день. И ушла.

Пока старик с горящими тёмными глазами смотрел в прошлое девушки, она смогла заглянуть в его мысли. Поняла, почему от Данияра так требовали добыть информацию самостоятельно. Пока Черноглаву открыто её сознание, для неё открыто его. Так работает эта сила.

Она не стала шарить по его прошлому. На это у неё просто не было сил и времени. Она постаралась отыскать что-то полезное для будущего. И отыскала. Место, время, ритуал, цель. Её стянуло желудок, и когда Черноглав отступил от неё, девушку вырвало чем-то горьким и практически бесцветным.

– Хорошо, младшая тень, очень хорошо. А теперь сиди здесь, твоё время ещё не пришло, – старик вытер кровь под носом и вышел. Веда осталась одна.

Её трясло, словно она несколько часов просидела в ледяной воде, волосы липли к мокрому от пота лбу, а изо рта и носа шла кровь.

***

Травница долго не могла прийти в себя, временами начинала бредить, вновь падая в омут памяти, в который её затащил Черноглав. Но она не могла разобрать, что реально, а что лишь игры её потревоженного разума. Несколько раз ей показалось, что в камеру вошёл отец, такой же молодой, каким она его видела, прежде чем уйти вместе с бабушкой. Но это был не он, а очередной стражник, пришедший проверить, дышит ли девчонка или нет.

Видения и образы продолжались до самого вечера, пока солнце не спряталось за горизонтом. С приходом луны девушке стало проще, взгляд прояснился, пелена, похожая на молочный туман, развеялась. Веда наконец-то смогла видеть, что происходит вокруг неё.

И первое, на что она наткнулась спустя долгие часы слепоты, – лицо Радамира. Глаза девушки расширились, она отшатнулась назад, цепи зазвенели, нарушая тишину. Она решила, что Черноглав вновь явился, но теперь в образе её бабушки. Ей захотелось заорать, проклясть его на века вперёд. Но ей не дали этого сделать.

– Это просто сон, Веда, не пугайся. Я пришла закончить нашу беседу. Лес решил, что твоё наказание окончено, – заговорила Радамира, недовольно хмуря брови. Ей самой не нравилось, через что пришлось пройти её внучке, чтобы они вновь смогли поговорить.

Она подошла к девушке, с любовью провела сухими пальцами по щеке. Веда прильнула к родному прикосновению, прячась в нём от того, что творится вокруг. Радамира движением руки откинула её волосы за спину, разглядывая измученное лицо с синяками. Вновь недовольно сжала губы, злясь на собственное бессилие.

– Идём, Веда. Тебе стоит знать, ради чего ты страдала, ради чего молчала, – пальцы Рады сжались на девичьем плече и силой рванули на себя. Звякнули цепи, превращаясь в ржавую крошку. Но всего лишь ли во сне, в реальности травница по-прежнему была закована.

Тёмная комната сменилась на утренний лес. Солнце пробивалось между ветками деревьев, бликовало в маленьких капельках росы на траве. Умиротворение с такой силой нахлынуло на Веду, что она чуть было не упала в обморок, но Радамира придержала её за руку.

– Дыши, Веда. Не закрывайся от воздуха, он твой главный союзник сейчас, – строго сказала бабушка, и травница кивнула, стараясь стоять без чужой поддержки. – Идём.

Радамира пошла вперёд, скрываясь между деревьями и кустами. Девушка тут же принялась её нагонять, чтобы не потеряться. Она чувствовала, это необычный лес, в который могут заходить все люди, и даже не безопасная часть Чернолесья. Здесь на ветвях вместо обычных птиц сидят те, что с огненными хвостами, а в тени блестят глаза неведомых зверей.

Вскоре показался просвет, и они вышли на поляну. Веде не составило труда узнать её. Их поприветствовали три огромных дерева. Молодое, среднее и старое. Радамира поклонилась, вслед за ней и девушка.

– Я давно должна была тебе всё рассказать, ещё когда ты стала делать успехи, а твоя сила проявилась. Не надо было слушать Мирославу. Она твердила, что я гублю твоё детство, что стоит соблюдать традиции и ждать твоего шестнадцатилетия. Но ты другая, и мне стоило обучать тебя иначе, доверять тебе все тайны. Из-за моей ошибки ты сейчас сидишь в этой проклятой башне, прикованная к стулу проклятыми цепями. Из-за моей ошибки Черномаг вылез из своей норы, – Радамира зло сжала кулаки, но лицо осталось бесстрастным. – Слушай меня внимательно, Веда, я расскажу тебе историю трёх теней.

Травница сглотнула слюну, пересохшее горло неприятно запершило. Всё это время она считала себя, бабушку и Мирославу обыкновенными травницами, которым природа дала нечто большее, чем умение отличать друг от друга травы. Простыми ведьмами, что не вредят обычному люду, а помогают. Теми, кто поклоняется Моране, чтит её и уважает, приносит дары. И всё. Сейчас бабушка собирается рассказать ей правду о ней и о себе.

– Мне не ведомо, как давно появились тени. Но могу сказать точно, мы старше Воронов и Черномагов. Тогда Морана была близка к людям, наблюдала за ними, за скоротечностью их жизни, за тем, как они вновь возвращаются в её мир. Но чем больше становилось людей, тем больше из них становилось и нечисти. И чтобы помогать людям, она создала теней. Отобрала троих, что станут её проводниками в мир обычных людей.

Девушку, женщину и старуху. Они олицетворяли течение жизни, и каждая из них по-своему была связана с телом Мораны. Наделила она их своей силой, своим даром, но не стала делать бессмертными, позволила стареть и умирать. И каждое поколение сменяло предыдущее. Девушка приходила вместо женщины, а женщина – вместо старухи, а затем рождалась новая девочка, которой суждено было стать младшей из теней. Её находили и брали на воспитание, это происходило после шести лет, её обучали до шестнадцати, а после рассказывали правду, и к двадцати она полностью занимала своё место. Ты – тень рассвета, Ведеслава, начало нового дня, Мирослава была тенью полудня, а я – тенью заката. Мало кто знает о нас. Народ думает, что в виде трёх женщин является сама Морана, а не те, кто избран ею. Но всё равно всякий от простолюдина до короля чувствует, что мы не просто травницы. Ведь мы следим за теми, кто стал нечистью, бережём леса, говорим с Чернолесьем, следуем его воле, оберегаем людей от болезней.

Тени рассвета самые сильные, а ты сильнее всех предыдущих, Веда, я знаю это. Ты родилась в день самой длинной ночи. Я почувствовала это, когда увидела тебя. Ты поцелованная её тонкими, холодными губами. Тебе по силам справиться с Черномагом, справиться с Воронами, со всем миром.

Я прошу у тебя прощения, внучка, за то, что скрывала правду. За боль, что ты испытала, когда меня не стало, за боль, что причинили тебе сейчас. Я верю в тебя, Ведеслава, выживи всем на зло.

Радамира обхватила травницу руками и прижала к себе. Девушка вдохнула её аромат, очень напоминающий зимнее утро, когда снег хрустит под ногами из-за мороза. Её сердце колотилось о рёбра, из-за сбитого дыхания сдавливало в груди. Ей хотелось оттолкнуть бабушку, обвинить её в тайнах, в смерти. Но она держалась, прижимаясь к старушечьей груди.

Что-то в глубине души давно подсказывало ей, что связь с Мораной у неё намного сильнее, что её сила не могла взяться просто так. У обычной деревенской девчонки. Но рассказ Радамиры… О тенях, о том, что она сильнее тех, кто был до неё.

Ведеславу затошнило, желчь вновь просилась наружу, но она сдерживалась, стараясь смириться с тем, кто она есть.

– Знания – сила, Веда, они пробуждают то, что дремало в тебе. Узнав правду, ты стала ещё сильнее, – прошептала Радамира, водя рукой по дрожащей спине внучки. – И в этом месте, – она окинула взглядом деревья, – в этом месте Морана даровала силу тем, кого избрала. Сюда мы приходим за советом и всегда получаем ответ. Мне пора, внучка, мне и без того позволили дважды поговорить с тобой. Но я не прощаюсь, моя милая, уверена, мы ещё встретимся.

Радамира разомкнула объятия и быстро отступила на шаг назад, неприятный холод, который пришёл вместо бабушкиного тепла, тут же окутал Ведеславу. Это было даже болезненно, по телу прошлись маленькие иголочки новой силы, что открылась девушке. По щекам потекли слёзы.

Она – одна из теней, девушка, отмеченная Мораной, та, что родилась в страшную бурю в самую длинную ночь в году. Она должна смириться с этим, принять себя настоящую. И Ведеслава сделает это.

– Они уже нашли моё тело, Веда. Сбереги своё, только сбереги своё, – прошептала бабушка. – Остальное ты уже знаешь.

Глава 4.

Колокол звонил громко и настойчиво. Еще несколько минут, и все Вороны и Воронята этого места, не говоря уже об обычной страже, будут здесь. Влад дернул дверь – она оказалась заперта. Ключ он с собой не прихватил, поэтому просто выбил её ногой.

Он влетел в небольшую комнату, тут же находя глазами прикованную к стулу Ведеславу. Она то ли дремала, то ли просто от усталости свалилась вперед, отчего её лицо практически полностью скрывалось за волосами.

Но стоило охотнику сделать несколько шагов вперед, как девушка тут же подняла голову, встречаясь с ним взглядом. Она решила, что он – очередной образ, который показывает ей её разум, поэтому без эмоций стала следить за действиями парня.

Влад же с болью в глазах смотрел на девушку, тратя такие нужные для побега мгновения. Измученную, в синяках и с местами плохо зажившими порезами, с запутанными волосами, но с по-прежнему непокорным взглядом.

Охотник вышел из оцепенения после очередного звона колокола, подбежал к травнице, оглядывая цепи, а она всё ещё никак не реагировала на него, равнодушно глядя на его руки, тянущиеся к ней. Больше медлить Влад не стал, занося меч. В схватке цепей Черномага и оружия Ворона верх одержало второе.

Оковы травницы опали вниз с неприятным лязгом, и парень тут же подхватил её под руками, не позволяя упасть на каменный пол.

Веда вздрогнула, чувствуя такой наплыв сил, будто в её теле заперли всю мощь рек, гор и ветра. Она сделала глубокий вдох, всё ещё позволяя охотнику поддерживать себя. Все увечья, что были на её теле, исчезли, волосы разгладились. Девушка словно заново родилась, и помощь Влада была ей ни к чему.

Травница в момент оттолкнула его от себя, да с такой силой, что парень от неожиданности отлетел к стене. Она метнулась к окну, довольно улыбаясь. Всё, чему учила её Радамира, не осталось забытым. Тело распалось на сгусток тёмной материи, уж больно похожей на вороньи перья.

Веда застыла в оконном проеме, глядя на Влада. Он не испугался, только ободряюще, немного вымученно улыбнулся. За дверью уже слышался шум, с которым толпа поднимается на вершину башни, чтобы схватить предавшего их Ворона.

– Беги, Веда, – прошептал Влад именно в тот момент, когда тело девушки окончательно превратилось в птичье, и она сиганула вниз с окна.

Для охотника это был конец, но главное, что травница смогла сбежать. Он вышел из темницы девушки в коридор, слыша топот десятка ног. Вот-вот откроется дверь, отделяющая его и стражников. Он будет биться с ними до последнего вздоха, не даст понять, что Ведеслава уже ушла, постарается задержать их как можно дольше, чтобы у неё было время.

Глупая, такая ненужная улыбка расплылась на лице Влада. Он даже подумать не мог, что этим всё закончится, когда отправлялся в путь из Велекамья, а после предлагал незнакомой травнице пойти с ним. А теперь он собирается умереть за её безопасность. Это забавно. Жизнь вообще очень забавная.

Дверь, ведущая в довольно широкий коридор, с грохотом отворилась и врезалась в стену. Влад покрепче обхватил рукоять меча, готовясь отражать удары. Стража и Воронята приближались к нему, злясь и толкаясь. Каждый из них хотел лично притащить охотника и травницу к Черноглаву, Михаилу и Чеславу, объявляя, что именно он не дал им сбежать.

Их слишком много, Владиславу просто не хватит сил. Он искусный воин, но отразить за раз хотя бы пять ударов даже у него не выйдет. Когда между ним и приближающимся противником оставались считанные сажени, Влад услышал утробное рычание за спиной. Не успел даже голову повернуть, как огромный чёрный волк перепрыгнул через него, приземляясь перед стражей. Часть бегущих резко затормозила, те, кто был позади, налетели на них, сбивая с ног. А волк, не теряя и секунды, бросился вперёд, разрывая глотки всем, кого видит.