Внутри человека

Анатолий Конкин

Внутри человека

Входная дверь захлопнулась и наступила тишина. На потолке в углу копошились у отошедшей обоины тараканы. Снизу слышалась заставка очередного телешоу от бабы Кати. Где-то скулила собака. В опустевшей квартире Олега всё, казалось, замерло в напряжении. Что же будет дальше? Самое отвратительное заключалась в том, что он, оставшись единственным её обитателем, и сам словно потерял на неё права. Хотя с юридическими правами всё было в порядке. За жилплощадь он бился не на жизнь, а на смерть. Ленка с детьми теперь живут в квартире покойной свекрови. Зато им отошёл автомобиль и много чего ещё.

– Всё вышло очень хорошо, и никто не остался обиженным, – сказал бывшим супругам юрист, получая гонорар. В былые дни Олег с Леной переглянулись бы, услышав такую циничную ложь. Но то в былые дни…

Оставшись, в одиночестве, Олег снова припомнил старое своё наблюдение: он всю жизнь откуда-то уходит или от чего-то избавляется. Что это? Психологическая травма? Или просто совпадение? Развить мысль не удалось, в дверь постучали, и Олег пошёл открывать.

– Чего Вам, баб Кать?

Сморщенная, с короткой стрижкой, аккуратно одетая старушка держала в руках кастрюльку, накрытую полотенцем.

– Ой ты…– воскликнула она (видимо, в ответ на его грубое приветствие), – вот пирожков напекла, а внук уехал, мне одной много. Возьмите, вам с Леночкой и детками. А то пропадут.

«Ах ты язва престарелая», – подумал Олег, – «ломает комедию, типа ничего не знает».

– Развелись мы с Леночкой, баб Кать. Нет тут больше ни её, ни детей. – Сказав это, он посмотрел на старушку чуть не торжествующе, в предвкушении театральных ахов-вздохов. Но, к удивлению, баба Катя даже бровью не повела. Она пристально посмотрела на Олега, и он вспомнил, что, кажется, бабушка была совсем непростая. То ли преподавателем работала всю жизнь, то ли научным сотрудником. Ему стало совестно, и он протянул руку к кастрюльке.

– Спасибо, баб Кать. Я Ленке передам… если… за вещами заедет, – соврал он. Знал, что вещи все собраны, а Ленка его видеть больше не желает и считает скотиной.

«Ну и ладно, зато закуска есть».

Соседка молчала, но продолжала смотреть прямо в лицо, отчего становилось очень неловко.

– Баб Кать, ну я пойду.

– Иди, сынок, иди.

Она отдала Олегу кастрюльку (какая-то уж больно лёгкая!) и обернулась к лестнице.

Олег, подавил вздох облегчения, прикрыл дверь и вдруг снова услышал с лестницы голос:

– Отцу может передать чего?

У Олега ноги ослабели, он так и повис на дверной ручке. Не меньше десяти секунд он простоял, тупо уставившись на дверь. Надо было выйти и переспросить бабу Катю, что она имела ввиду, но мысли и тело отказывались слушаться. Посмотрел в глазок. Винтажная серая лестница старого дома уходила спиралью вниз. Лестничная клетка была пуста, очевидно, баба Катя решила не дожидаться ответа и ушла к себе. Да и что он ожидал там увидеть? Призрак отца?

Собственно, кончина его была не стопроцентным фактом. Но последнее время Олег всё чаще ловил себя на мысли, что старик если не уже, то скоро отдаст душу… кому – вопрос открытый. Сначала он успокаивался тем, что, по логике, тело бати обнаружат рано или поздно и с ним обязательно свяжутся. Но недавно звонила тётя Фёля, рассказала, что отца видели с бомжами, естественно, «в стельку». При таком образе жизни и таких друзьях смерть может наступить внезапно и где-нибудь на канаве. Найдут ли, сообщат ли? Неизвестно.

Пытаясь совладать с волнением, он прошлёпал босыми ногами в кухню, достал из холодильника запотевшую бутылку и присосался к ней. Прозрачная жидкость обожгла горло и пустой желудок. Но только когда последняя капля упала на язык, запоздало подумал: «Эх, плохо сейчас будет». Тут он обнаружил, что всё ещё держит в руке кастрюльку с пирожками. Скинул полотенце, кастрюля оказалась пуста. «Вот же… дура… кастрюли небось перепутала!» – с досадой подумал Олег.

Надо было срочно сгладить эффект от выпитой залпом бутылки. Он заглянул в чайник – пусто. Повернул вентиль и стал хлебать прямо из-под крана. Вода, ужасно невкусная, с резким запахом, напоминающим машинное масло, тем не менее сделала своё дело: разбавила «горькую» в желудке. Пошатываясь, Олег пошёл в комнату и упал на диван, привычно обогнув тазом выпирающую пружину. Алкоголь упростил все тяжёлые события этого дня и довольно скоро он уснул, прикрыв ноги сдёрнутым со спинки дивана покрывалом.

Ему снилось, что он сидит за столом в узком и тёмном помещении. Тёмном, даже не смотря на окно больше, чем в половину стены. Странно, но почти весь свет сошёлся на небольшом участке стола, еле-еле распространяясь за его пределы. На столе стояла давешняя бутылка «горькой» и гранёный стакан. В животе стало нелегко, к горлу подкатило. Чтобы только не смотреть на водку, Олег встал, огляделся и с удивлением обнаружил, что находится у себя на кухне. Правда форма её стала более вытянутой. Оконные стёкла, будто матовые, залитые равномерно утренним светом, притягивали взгляд. Ужасно захотелось открыть створку, вдохнуть утреннюю прохладу, услышать, как дворник метёт в тишине дорожку, птичий щебет… Живо представилось, как приятно оказаться сейчас на улице, просто постоять. Может быть, перекинуться словом с тем самым дворником. И таким сильным стало это желание, что Олег решил выйти сейчас же, самым коротким путём – через окно. Эта мысль его позабавила и вдохновила. С детским азартом он сделал шаг к свету, но тут же понял, что ничего не получится. Во-первых, из-за отсутствия каких-либо ручек и даже отверстий под них. Да и вообще вся рама представляла собой монолит, никаких открывающихся частей в ней не угадывалось. Во-вторых, окно вдруг оказалось ужасно высоко. «Я наверное сплю», – догадался Олег.

Послышался тихий стук. «О, баба Катя за кастрюлькой пришла», – сразу понял он и посмотрел на дверь. Та медленно приоткрылась и из проёма на пол легла длинная чёрная тень. Стало жутко. Сразу вспомнилось странное старухино поведение и тот последний её вопрос. Время шло, но по-прежнему никто не вошёл. Только слышалось какое-то копошение. Будто переминается человек с ноги на ногу, но войти не решается.

«Да входи уже», – крикнул Олег. Но голос прозвучал глухо, утонув тут же, как если бы он говорил в подушку. Олег разозлился и закричал изо всех сил: «Чего припёрлась, если не заходишь? Входи, говорят тебе!» Но как он не напрягался, громче голос не стал. Тогда он подбежал к двери и ударил по ней ногой. Дверь захлопнулась и Олегу сразу стало легче. Он накинул цепочку и дважды повернул замок, стараясь отгородиться от того, что было за ней и так постыдно напугало его, взрослого, сильного мужика.