В реальность из мира снов

Мерроу Маринетт

В реальность из мира снов

Пролог

Как бы странно это ни звучало, её самое раннее воспоминание – не было тем, чем гордятся обычные дети. Оно врезалось в сознание, как ржавый гвоздь: не детские смех или первые шаги, а огонь. Всепожирающий. Немилосердный. Даже сейчас, спустя годы, он приходил к ней во снах – живой, дышащий кошмар, готовый слизать языками пламени всю землю обетованную, оставив после себя лишь пепел и тишину.

Этот мирской элемент Тиара встречала часто – особенно в детские годы своей жизни. Как бы она ни старалась отвести взгляд, игнорировать его присутствие – пламя неизменно притягивало её. Его алый танец мерцал в зрачках, языки вздымались к самым небесам, изгибаясь в смертельном поклоне. Казалось, стоит девочке лишь захотеть – и огонь послушно охватит весь бренный мир, испепелив его по одному её капризу. Как кара небесная за первородный грех… как напоминание о том, что люди – всего лишь тростник на ветру перед лицом чистого уничтожения.

***

Тиара стояла на улице, совершенно босая, посреди зимней стужи. Ей не было холодно. Не было страшно. Пустота внутри была куда холоднее любой стужи. Она, аналогично чёрной дыре, затягивала все эмоции. Пальцы впились в собственное запястье, оставляя алые следы от ногтей. Так девочка напоминала себе, что все еще жива.

Ночь была темна. С неба плавно падал снег, накрывая собой все пространство. Тиара подняла голову, наблюдая за танцем снежинок над своею головой. Немного прерывистый вдох полными легкими прежде, чем в воздухе образовалось белое облако пара, сорвавшегося с ее губ. Она робко протянула руки вверх. Раскрытые ладони становились колыбелью для хрупких ледяных кристалликов. Они быстро таяли на теплой коже, превращаясь в крохотные капельки воды. В данную секунду лишь этот момент привлекал внимание маленькой особы, нежели мерцание за спиной. Но оно – мерцание – взывало. Тиара понимала, что стоит обернуться – и вся волшебная сцена в миг превратится в пепел.

Все же, пусть и нехотя, Тиара обернулась.

Её зелёные глаза, холодные и бездонные, уловили движение – суету, крики, беспорядочные всплески чужой паники. Ни приказы, ни мольбы, ни проклятия – девочку не касались.

Поместье, скрытое от посторонних глаз в густой чаще леса, словно стыдясь своего существования, теперь было объято ярким пламенем, словно торжественный костер. Сам особняк, в некотором роде, являвшийся родовым поместьем. Здание передававшееся из поколения в поколение в кругу одной семьи. Но для маленькой девочки, в действительности не знавшей ни любви, ни ласки – это место было ничем иным как гробницей. Тюрьмой. Для неё одной.

Сейчас Тиара стояла и смотрела. В ее детских глазах не было намека на сочувствие. Она наблюдала, как работники поместья метались, словно муравьи, заливая пламя водой. Но тщетно. Огонь, будто слыша немое ликование маленького создания, лишь "смеялся" в ответ, вздымаясь выше, разгорался все сильнее.

А ветер… Ветер так же вторил ее тайному желанию. Он кружил в танце с пламенем, раздувая горячие языки стихийного бедствия сильнее, словно подпевая.

"Да, сожги их!.. Да, уничтожь!.."

И в этом была своя некая красота. Не та красота, что радует глаз, а та, что освобождает. Словно природа сбрасывала с себя неугодные оковы, стирая с земли ненужные строения и сжигая бесполезные создания.

Тиара чихнула, резко втянув носом холодный воздух, и грубо вытерла лицо рукавом. Она вновь обратила внимание на горящее поместье. Даже если оно превратится в пепел, девочка прекрасно понимала, что не получит той свободы, которую желает. Однако сейчас, в данное мгновение, тело маленького создания впервые не было скованно путами обязанностей.

Ни пристальных взглядов, ни шёпота за спиной, ни ударов, ни унижений.

А главное – внутри маленького крохотного тела больше не скреблись коготки жалкого, дрожащего существа. Тот самый брошенный котёнок, что годами царапался в её груди, умоляя о спасении.

Но… спасении от чего?

"… или от кого…" – едва уловимо, словно эхо из глубин её же разума, прошептал женский голос.

– Тиара!

Крик, словно тупой нож, рвущий плоть, ворвался в ночную тишину морозной ночи. Пронзительный, истеричный.

– Малышка! Где же ты?!

Голос приемной матери.

Тиара замерла. Снег таял на её дрожащих ресницах, которые впоследствии образовывали на щеках некие ручейки"слез".

– Я здесь…

Её ответ прозвучал тише завывания ветра. Но даже так, девочка прекрасно знала, что вопреки ее желанию – её услышат.

Спустя пару мгновений она почувствовала, как ее схватили за плечи. Руки впились в неё, словно когти. Запахло ладаном – тяжёлым, церковным, приторным. Этот запах всегда висел в комнатах поместья, как будто пытаясь заглушить вымышленный отвратный "аромат" присутствия Тиары.

Приёмная мать никогда не умела обращаться с ней бережно. Никогда не отличалась сдержанностью, разве что когда дело касалось вопросов финансового характера или поддержкой семейного обеспечения. Разве что в присутствии гостей – тогда её пальцы лишь слегка касались плеч Тиары. Они были такими холодными и гладкими как мрамор.

Сейчас ногти впивались в кожу, оставляя красные полумесяцы.

– О, детка…

Голос дрожал, но не от нежности – от едва сдерживаемой ярости. Женщина внимательно осматривала "предмет" своего"интереса" с ног до головы, как бракованную куклу: взгляд скользил по лицу, телу, задерживаясь на грязи под ногтями, на босых, посиневших от холода, ногах девочки, которая все так же продолжала стоять на открытом снегу.

На её лице мелькнуло отвращение.

Но она промолчала.

Тиара заметила мимолетное изменение на лице женщины, но не подала этому значения. Она знала – дальше будет только хуже.

Но сейчас девочка лишь равнодушно подняла глаза:

– Да, наверное.

Тиара, сколько себя помнила, ни разу не замечала, чтобы матушка когда-нибудь иначе смотрела на неё.

Не видела – а именно смотрела.

Её интересовали только три вещи: статус, финансовое положение и то, что скажут в аристократическом обществе. Физическое состояние приёмной дочери? "Жива – и хорошо". Моральное? "Какие у ребёнка ее возраста могут быть моральные проблемы?" Все эти критерии всегда отходили на второй план.

Со временем и саму Тиару перестало это волновать. День без прилюдного унижения и внимания к ее персоне – уже считался удачей. А если ещё и не трогали – так вообще праздник.

– Не пострадала?

Голос матери прозвучал механически, без всякого энтузиазма, словно она переспрашивала у служанки о сохранности фарфора. Вопрос был риторическим, нежели здоровый интерес. Один взгляд на Тиару говорил достаточно: босая, в снегу, и возможно в целости и сохранности.

Зато в глазах женщины уже мелькали цифры. Ввиду последних событий приемная мать в мыслях вычисляла выгоду для себя и своего семейства. Возможно не раз уже продала "дочь" ради улучшения своего положения в высшем обществе.

– Нет, наверное.

– Как же хорошо, как же хорошо!..

Мать закрыла глаза, будто вознося благодарность небу – но Тиара знала: она просто прикидывала, во сколько ей обойдется заказ свечей в часовне для видимости благочестия.

Слёзы, искусно скатывающиеся по щекам бывшей аристократки, были такими же фальшивыми, как её жемчужное ожерелье. Актерская игра этой женщины на публику восхищала. Достаточно смахнуть пару слезинок, обнять "дорогую доченьку" – и прислуга уже умильно ахает, восхищаясь "материнской добродетелью". Именно этого она и добивалась.

Весь мир – театр.

Ничто в этом мире не имело ценности.

Никто так и не поинтересовался о самочувствии ребенка. Был ли она напугана случившимся? Никто даже не соизволив проверить, не отморозила ли девочка пальцы, стоя босиком в снегу. Нет. Взрослые все так же суетились над устранением возгорания, пытаясь выяснить, был ли это поджог. Если да, то кто был инициатором?

Никто не произнёс свои догадки вслух.

Но матушка взглянула на Тиару искоса – и в её глазах мелькнуло что-то острое, словно лезвие. Презрение? Подозрение?

Она тут же прикрыла свои догадки и толику тревожности за сладкой улыбкой любящей матери, натянутой как маска.

– Деточка моя, что-то не так?

Голос прозвучал мёдом, но Тиара знала – под этой липкой сладостью скрывается яд.

Девочка в ответ машинально сморщила носик – не только из-за слащавого тона, обращенного к ней. Только сейчас до нее донесся едва уловимый "аромат", витавший в воздухе. Отвратительный запах горелой плоти.

Тиара в ту же секунду почувствовала, как с ее предплечья что-то тёплою струйкой стекало вдоль по её руке.

Девочка медленно опустила взгляд.

Кровь.

Алая, почти чёрная в свете пожарища, она капала с кончиков пальцев, падая на землю у ног и окрашивая белоснежное покрывало в красный цвет.

– Ах, Тиарочка! Да ты же ранена!

Голос матери взвизгнул – слишком высоко, слишком наигранно для нынешней ситуации. Однако, наконец-то она обратила "внимание" на приемного ребёнка.

– Действительно…

Краткий и, скорее ленивый, ответ сорвался с девичьих губ прежде, чем девочка осознала истинный смысл "проблемы". Хоть она этого не желала, но все же переняла эстафетную палочку "игры" на публику у приемной матери.

Мгновение.

Глаза Тиары мгновенно наполнились слезами, а губы задрожали.

– Мамочка! Мне так больно!..

Фальшь лилась с губ девочки так же легко, как кровь из ее раны. Но итог не заставил себя долго ждать. Женщина прищурилась, а на губах ее играла торжествующая улыбка. Теперь никто не усомнится в её "материнской любви и заботе". А слухи разнесутся дальше, чем дым от пожарища, далеко за пределы территории родового поместья.

Но Тиаре было безразлично. Она сделала то, чего от нее ждали.

Маленькая пятилетняя девочка. Невинная душа. Наследница души Великого существа, обреченная с самого рождения на боль и разочарования. Единственная в своем роде на целое столетие. Избранная. Ей так часто об этом повторяли, вбивали в ее голову, как гвозди в крышку гроба, что со временем она и сама поверила в данные слова. Совершенно позабыв о важном. Например, о том, что даже в кромешной тьме небольшой проблеск света может предвещать спасение.

"Тиара, запомни, – вновь в детской голове послышался знакомый до мурашек женский голос. – Когда придет долгожданный рассвет нового дня – ты покажешь свою истинную сущность, пробудишься от долгого сна. А сейчас… – девочка закрыла глаза, наслаждаясь тихим шерехом падающего снега, нежным прикосновением ветра на своих щеках, срывающего непрошеные искренние слезы. – Пусть твоя звериная сущность уснет. И спит так долго, насколько это возможно. Беги от себя прошлой как можно дальше, иначе…"

– Иначе… что? – шепотом переспросила она.

"Иначе… – женский голос на мгновение замер, словно растворяясь в морозном воздухе. – Ты поймешь, когда придет твое время. Проживи эту новую дарованную тебе жизнь так, как сама того возжелаешь. В этом мире для тебя больше нет запретов и преград".

Приятные нотки затихали. Последние слова таяли, словно их уносило ветром в темноту.

Тиара резко обернулась, прищурив глаза, в надежде вглядеться в пелену ночи. Но её глаза застилала пелена – не только растаявшего снега на ресницах, но и искренних слёз, которые она так долго девочка не могла себе позволить.

Ей неистово хотелось сорваться с места, пробиться сквозь метель, найти источник этого таинственного голоса. Не просто услышать – почувствовать тепло того, кто говорил с ней, пусть и недолго. Не только словами, но прикосновениями. В крепких объятиях, которых у неё никогда не было.

Внезапно захотелось вернуться. Не в поместье, где каждый день ее ждало унижение. Не в эту клетку, где ей обломают любую возможность обрести хоть капельку свободы.

Она хотела… домой.

– Постой!..

Её рука взмахнула, цепляясь за пустоту. Снежинки взметнулись, закружились в беспорядочном танце – будто пытались избежать неожиданное вмешательство в их привычное падение, которое повергло их в хаос.

"Я была так счастлива… так счастлива, что ты некогда появилась в моей жизни!.."

Женский голос так же был полон печали. Он растворился в темноте, оставив после себя горько-сладкий след – как вкус редкой сладости на губах, которую больше не попробуешь, но будешь помнить вечно.

Все окружающие были так увлечены своими обязанностями, что даже не заметили опрометчивого действия со стороны ребенка. То, как он пытался схватить что-то невидимое в воздухе. Никто не обратил внимания, как девочка, опустив голову, скрыв лицо под копной волос, прижала ладонь к груди. Будто пыталась удержать там что-то ускользающее.

– И я… я тоже была очень, очень счастлива… – шептала она в ответ, украдкой вытирая лицо тыльной стороной ладони и шмыгая носом. – Быть может когда-нибудь мы встретимся с тобой вновь.

– Мама…

Глава первая. Тиара

– Тиара? Т-и-а-р-а… – прозвучал детский, мелодичный голосок в полной тишине воцарившейся тьмы. – Открой глаза…

– Кто здесь?

– Как кто? Это я – Тиара…

Девушка чертыхнулась, резко оборачиваясь и напрягая зрение. Сквозь пелену темноты не было видно даже протянутой руки, не говоря уже о чьём-то силуэте.

– Покажись!

Голос маленькой девочки в ответ разлился озорным смехом – чем-то похожим на осколки разбитой музыки. В нём слышалась горечь и тоска.

– Ты так меня и не узнала?

– Да кто же ты, чёрт тебя дери?! – возмущению девушки не было предела.

В попытке хоть что-то рассмотреть во тьме, Тиара заметила блеклый свет свечи, стоящей где-то посреди бесконечной пустоты, которой не было ни конца, ни края… В паре шагов она настигла инородный, данному месту, предмет и аккуратно удержала его в ладонях, тихо шикая каждый раз, когда горячий воск касался нежной кожи.

Только тогда Тиара обратила внимание на силуэт маленькой девочки, едва различимый в свете тусклого пламени. Она сделала шаг назад, подозрительно сощурив глаза. Существо, внешне напоминающее ребёнка, было неживым – как видение с собственной волей и сущностью.

– Ты кто?

– Тиара, – губы девочки растянулись в улыбке. В её взгляде было нечто предвкушающее. А может в темноте, при свете свечи, казалось, что она скалилась, в надежде откусить лакомый кусочек от желанной плоти смертного создания? Но вот – улыбка сменилась гримасой страдания. Ребёнок упал на колени, закрыв лицо ладонями.

– Спаси меня… Спаси! Прошу…

Девочка подняла голову, устремив на неё зелёные глаза. По щекам тоненькими ручейками стекали слёзы. Только сейчас Тиара заметила, как та сдерживается, чтобы не вцепиться в предплечье, на котором виднелось тёмное пятно. В нос ударил запах – металлический, едва уловимый.

Кровь?.. Но почему?..

Девушка с трудом подавила ком, подступивший к горлу. Прикрыв ладонью губы, сдерживала тошноту. Даже во тьме было видно, как алые капли стекали по руке ребёнка, капая в пустоту. В тех местах земля становилась выжженной. Пахло гарью. Воняло тлеющей мертвой плотью.

Девочка не отводила пристального взгляда от своей "собеседницы". Несмотря на происходящее, она не выглядела испуганной. Напротив – в её взгляде чувствовалась уверенность. Желание достучаться до милосердной стороны души Тиары.

Тиара так же не сводила с неё глаз, всё сильнее отмечая в ребёнке собственные черты. Но нечто в её облике вызывало тревогу, не давая покоя. На голове девочки торчали ушки, за спиной – нервно дёргался хвост, отдаленно напоминающий тигриный. Волосы, едва достигающие плеч, отливали серебром с серым оттенком, чем то смахивающие на только что отлитое серебро. А глаза… в кромешной тьме они сияли сильнее пламени свечи.

– Кто же ты на самом деле?.. – губы Тиары дрогнули, и она лишь сжала их, чтобы не высказать свое предположение вслух.

Она уже знала ответ.

– Глупенькая! Я – это ты. А ты – это я, – девочка указала на неё пальцем, грустно улыбаясь. – Я хочу, чтобы ты наконец проснулась от того сна, в котором томишься. Вспомни ту боль, которую тебе приносят люди. Осознай себя прошлую. Позволь нам жить и править этим миром так, как "МЫ" этого захотим!

– Ч-что…?!

Тиара выронила свечу – та дотлела до основания, обжёгши кожу горячим воском. Тьма мгновенно вернулась в свои изначальные владения.

Девушка учащённо дышала, подавляя очередную волну паники. И в этот миг её плеча коснулась чья-то рука, а над ухом прошептал женский голос, обдавая холодным дыханием кожу на шее:

– Проснись…

***

Звон не утихал, наглый и назойливый. Внезапный звон будильника выдернул Тиару из сна. Она с усилием приподняла голову и машинально потянулась рукой к тумбочке, пытаясь нащупать злобного вредителя. Девушка даже не заметила, как её пальцы слегка дрожат. Казалось, что резкий звон механической вещицы мог не только разбудить, но и вырвать её из самой сути сна, где девочка всё ещё стояла перед ней.

– Да что ж такое… – пробормотала она, окончательно проснувшись. Сердце колотилось, как бешеное, тело было покрыто липким потом. Изначально Тиаре хотелось досмотреть, чем закончится странная встреча с той маленькой девочкой во сне, но страх – плотный, вязкий, притаившийся в темноте – оказался сильнее.

Будильник, будто почуяв её слабину, с грохотом свалился на пол и – как она всегда подозревала! – юркнул под кровать на своих воображаемых ножках.

– Вот ведь чёртов слоняка! – девушка негодующе взвыла, откидывая с себя одеяло в сторону и вскакивая с кровати. – Думаешь я тебя не достану?

И, в доказательство своей угрозы, она полезла за будильником следом, не заметив, как открылась дверь комнаты.

– Ну и чего ты чего орёшь, как ненормальная?!

– Это его вина!

– Кого?

– Будильника!…

Настала неловкая тишина, в которой механический предмет почти жалобно позвякивал где-то у угла под кроватью.

– Почти доста… – пока Тиара ползала на своих четверых, подняв свою пятую точку, в нее прилетело что-то мягкое со стороны. – Ай! За что?!

Девушка ойкнула и дернулась, при этом ударившись головой за деревянную конструкцию спальной мебели. Последовало тактичное шипение – и из-под кровати появилась растрепанная голова, на лице которой глаза смотрели на вошедшего взглядом негодования.

– Интересное зрелище. Еще только утро, а ты уже не в настроении, – девушка, что вошла в комнату без предупреждения, не могла скрыть улыбки. – Только взглядом меня убивать не стоит. Я тут не при чем.

И в доказательство своих слов, собеседница подняла руки вверх, как бы сдаваясь.

Слегка сощурив глаза, Тиара проводила взглядом гостью до кровати, на которую та буквально плюхнулась.

– Опять кошмар приснился? – спросила Алисия, подпирая ладонью свое лицо.

– Хуже, – воскликнула хозяйка комнаты. – На этот раз настоящая катастрофа!

– Какая же?

– Будиль-..! – не успела та договорить, как в лицо прилетела вторая подушка. – Ай! Да за что?!

– Тиара, ну сколько можно? – гостья скрестила руки на груди. – Тебе уже восемнадцать, а ты до сих пор не научилась вставать по утрам. Все страдаешь фигней.

– Но…

– Без оправданий, – девушка указала жестом на часы над дверью. – У нас осталось пятнадцать минут до начала первой пары. И поэтому нужно сейчас же выдвигаться, если не хотим в последствии отрабатывать прогулы.

– Ла-а-адно… – недовольно буркнула виновница утреннего переполоха, лениво вставая на ноги.

***

Алисия была сводной сестрой. Точнее – именно Тиара оказалась приемной дочерью в семье. Её прошлое тонуло во мраке: всё, что было известно – ее спасли из пожара еще в пятилетнем возрасте. Какие-то обрывки воспоминаний упорно не складывались в полноценную картину, оставляя чувство, будто девушка позабыла что-то очень важное. Каждую ночь Тиаре снился один и тот же сон – вспышка пламени, чьи-то протянутые руки и чувство полной опустошенности после пробуждения.

Приемная мать называла дочь "дикаркой" – и это, возможно, было вполне оправдано. Родовое поместье стояло на отшибе, вдали от городской суеты. Двухэтажный особняк в викторианском стиле выглядел чужеродно среди скромных соседских построек. Рядом – лесная опушка, озеро, усыпанное кувшинками, и ручей, где они с Алисией купались в жаркий летний зной.

Это место манило Тиару странной силой, которую сама девушка не могла рационально объяснить. В городе люди казались ей серыми и поспешными, постоянно куда-то опаздывали. А здесь… Здесь могла часами лежать в поле, укрытая цветочным покрывалом, слушая шепот ветра и наслаждаться тишиной.

Недавно обнаружилась странная особенность –  она "умела" ходить по воде. Вернее, по самой её поверхности, пока никто этого не видел. Стоило появиться постороннему – и Тиара тут же проваливалась в воду с комичным "бульк". Плавать, увы, не умела, за что получила от сестры прозвище "кошатница".

Алисия и ее новая родственница – одногодки, с разницей, наверное, в пару месяцев. В детстве девушка часто ревновала родителей к приемной дочери, но подобные чувства прошли. Теперь девушки неразлучны – даже в университет поступили на один факультет. Пятнадцать лет бок о бок – и ни дня в одиночестве.

***

– Тиара, ну давай, шевелись! – Алисия стояла в дверях, раздраженно постукивая ногой. – Ну сколько можно тебя ждать?

– Слушаюсь, капитан! – отсалютовала Тиара, получая в ответ неоднозначный взгляд.

Стандартный набор: растрепанные темные волосы, мешковатая футболка, шорты и любимый потрёпанный рюкзак – подарок от сестры на семнадцатилетие, для полного создания образа интроверта. Фактически, сейчас в зеркале отражалась самая обычная девушка, если не считать странного блеска в глазах.

– Ну всё, теперь все парни твои, – съязвила Алисия. – Прямо хоть грузовик заказывай для поклонников.

– Это сарказм? – Тиара надела очки в круглой оправе. Привычка, нежели надобность.

– Упаси боже. Я даже не знаю, что такое "сарказм"! Я лишь констатирую "факты".

– Отлично, значит, меньше дурацких высказываний.

– Хотя бы тушь наведи! – фыркнула сестра, жестом руки указывая той на лицо.

– Зачем?

– Чтобы мясо клевать.

– О, мясо… Какое мясо?…

В комнате повисла пауза, нарушаемая тиканьем часов.

– Ты идиотка. Не понимаешь шуток.

– Так они у тебя плоские.

В очередной раз недовольно фыркнув, Алисия развернулась и направилась к выходу. Но Тиара знала – девушка улыбается.

– Ну правда же! Ты же прекрасно знаешь, что мясо вкусное, особенно на гриле, да еще с овощами! – крикнула та в спину, хватая рюкзак и выходя из комнаты следом.

– Отстань.

В конечном итоге Алисия не смогла скрыть озорного смеха. Что ни говори, а тонких намеков приемная сестра не понимала. Возможно, что это даже к лучшему. Пусть живет в неведении.

***

Итак, настало время официального представления. Тиара Гринроуз. Девушка без прошлого, но с кучей странностей. Любительница природы и профессиональный соня (если можно так выразиться). С сегодняшнего дня начинается ее взрослая жизнь – точнее, жизнь обычной студентки.

Прощай, голубое небо. Здравствуйте пыльные аудитории, тонны учебников и… о боже, эти странные существа мужского пола, которые носят странное название – "парни".

Глава вторая. Теодор

– Тео~ Те-о-до-р, – щебетала на ухо незнакомая мне девушка в белоснежном ситцевом платье.

Незнакомка отскочила в сторону, стоило мне только приоткрыть глаза. Теперь она стояла на расстоянии вытянутой руки. Лицо девицы было прикрыто волосами, из-за чего разобрать её облик не удавалось, как бы я ни старался. А её силуэт на фоне уходящего в закат солнца казался чем-то мистическим.

Девушка продолжала медленно повторять моё имя, словно пробуя его на вкус, наслаждаясь звучанием.

– Т-е-о~

Я не мог точно сказать, что именно влекло меня к этой особе. Всем нутром я тянулся к ней, будто она была частью меня. Будто я был… дома? Тепло, разливающееся по телу от звуков её нежного голоса, возвращало меня в таинственные воспоминания прошлой жизни, которую я не мог вспомнить, как ни старался.

Машинально протянув руку, я страстно желал её коснуться. Но девушка, предвидя мою попытку, лишь искренне улыбнулась и, словно ребёнок, отпрыгнула назад.

– Тео. Сыграем в прятки? – её вопрос застал меня врасплох, но перебивать я не стал. – Давай я спрячусь так, что ты меня не найдёшь? Мир огромен. И каждый его уголок принадлежит лишь нам с тобой. А если ты всё же отыщешь меня, я отдам тебе самое сокровенное, что у меня есть! – девушка внезапно замолчала и посмотрела на меня глазами, полными печали. Но лишь на мгновение. – Ты сейчас ближе всего ко мне, но в то же время так далёк… Когда же ты наконец…? – её вопрос оборвался, когда она сделала шаг назад.