Знак Херувима

Александр Колесников

Знак Херувима

Глава 1.

Глава 1.

Мой похититель лежал на грязном полу гаража. Я опустился на табурет, не отводя от него взгляда, и устало вытер пот со лба. Что теперь? Уйти? Он скоро очнётся. Если снова придёт за мной – что тогда? Растирая на запястьях следы от верёвки, я тяжело вздохнул. За что мне всё это? Жил, как все: ни лучше, ни хуже – средне. Но стоит только умереть, и жизнь летит к чёрту.

Всё началось несколько дней назад.

Жизнь хаотична и непредсказуема – можно выиграть в лотерею, найти клад или встретить любовь всей жизни. А можно умереть – случайно, в самом расцвете сил. Так со мной и случилось.

Зовут меня Серёга, мне двадцать семь. Не Серёженька, не Серый, и уж тем более не Сергуня – за такое могу и в глаз дать. Внешность у меня самая заурядная: рост выше среднего, голубые глаза, тёмные волосы, особых примет нет. Характер – нордический, выдержанный.

После школы – армия, всё как у всех. После поступил в университет, отучился на историка. Предмет нравится, но главным аргументом выбора было количество девушек в группе. Историком я так и не стал – не сложилось. Пошёл трудиться в службу доставки грузинского ресторана.

Жизнь текла по накатанной. Пока не сошла с рельсов.

Это был обычный субботний день. Я врубил погромче "Король и Шут", прибрался в квартире, помыл посуду и даже приготовил плов – вот такой я молодец. Потом с чистой совестью залип в сериал. К вечеру, когда жара спала, решил выбраться из дома. А то чего я опять весь день в четырёх стенах, как отшельник?

На улице было чудесно: палящее солнце утихло, птицы бодро щебетали, а слабый ветерок радовал прохладой. Вокруг всё яркое и цветущее – настоящий праздник жизни. Я бесцельно бродил по улицам, разглядывая прохожих. Мимо кафе я прошёл, улыбаясь, вдыхая пряный аромат кальяна, смешанный с аппетитными запахами кухни. Гул людских голосов, вкусная еда и хороший алкоголь – такой заманчивый мир был совсем рядом, стоит лишь сделать шаг вперёд. Но я лишний на этом празднике жизни – без компании кутёж не кутёж. Потому прошёл мимо и двигался дальше, куда глаза глядят. Когда понял, что рядом парк, скорректировал маршрут так, чтобы зайти в магазин. Вскоре мой рюкзак стал тяжелее на несколько баночек пива.

В парке было хорошо, но чересчур людно. Прелесть таких мест в том, что можно остаться с собой один на один – сесть на лавочку подальше от всех, любоваться природой и думать о своём. Или не думать, просто наслаждаться вечером.

Все эти вездесущие мамочки с колясками, шумные компании с беспроводными колонками портят магию места. Наверное, кто-то со мной не согласится, но мне плевать. Это место – оно про другое, особенно по вечерам. Влюблённые парочки вдали стирают губы в бесконечных поцелуях, хмельные компании устраивают пикники, собачники – здесь их вотчина. Есть ещё бегуны, что каждый вечер совершают пробежку несмотря ни на что – это сверхлюди, мне их не понять. Ну и одиночки, как я – для нас тут самое место.

Выбрав лавочку на окраине, я устроился поудобнее и достал холодную баночку. Первый глоток – я зажмурился от удовольствия. Хорошо… Надо было ещё сухариков прикупить, но эта мысль пришла слишком поздно. Так что буду сидеть просто, без излишеств. Главное – пиво есть.

Вечерние сумерки сгущались, народ в парке постепенно редел. Почти уснувший ветерок внезапно ожил и усилился. Над городом нависли мрачные тучи – теперь ясно, почему все разошлись.

А меня переменой погоды не напугаешь. Наоборот – хорошо, что жара ушла окончательно. Я невозмутимо бросил в урну опустевшую банку и достал новую. Рассматривать природу надоело, да и темнело быстро, поэтому я достал телефон.

Открыл браузер – решил найти книгу на вечер. Меня удивляет, что в наше время их до сих пор пишут. В эпоху соцсетей, компьютерных игр и бесконечного контента они всё равно создают новые миры, полные интриг, открытий и приключений. Наверное, писатели XXI века – самые отчаянные романтики, иначе не объяснить. Или упрямцы. Главное – они есть, слава богу.

Подбирал книгу я долго, придирчиво читая аннотации и комментарии. Наконец, нашёл и сразу окунулся в чтение. Выбор был удачный, меня зацепило с первых же строк. В какой-то момент я не заметил, как задремал. Накопившаяся усталость, пара баночек пива и тишина парка сделали своё дело.

Пробуждение было неприятным. Я в принципе не люблю, когда меня будят. А если нет на то весомых причин, то виновник не раз пожалеет. В гневе я крайне неприятный человек. Жаль, злиться было не на кого – сон прервал холодный ветер и тяжёлые дождевые капли. Благодать, что царила недавно, рассеялась – на город обрушилась гроза. Без предупреждения и объявления войны она ворвалась и начала наводить свои порядки.

Когда я встал, раздался глухой удар грома. Вспышка молнии на мгновение осветила парк, словно днём. Хлёсткий, беспощадный дождь усиливался, заливая город потоками холодной воды.

Добраться домой не промокнув было нереально. Бросив в урну банку с остатками пива, быстрым шагом я направился к выходу из парка. Мне подумалось— именно так выглядело начало великого потопа. Смотрел на это буйство стихии Ной и спешно заканчивал погрузку на свой ковчег. Кроссовки противно хлюпали, футболка прилипла к телу – оптимизма это не добавляло. Выбрался, значит, в парк, воздухом подышать!

Новый удар грома жахнул сильнее предыдущего, словно тот, кто бьёт в небесный набат, вошёл во вкус. От оглушительного рокота я чуть не оглох.

Под ногами лужи, быстрые ручейки и липкая грязь. Я решил срезать путь по тропинке – хотелось скорее добраться домой, в тепло и уют. Вызывать такси не имело смысла – в такую погоду ждать минимум час. Значит, придётся топать под дождём дальше. Может, зайду в магазин, чтобы перевести дух? Заодно куплю бутылочку настойки – под плов самое то. Согреюсь не только снаружи, но и изнутри. Звучит как план.

Я топал вперёд, предвкушая хороший финал вечера, который даже стихия не могла испортить. Вот впереди показался выход из парка.

В тот момент, когда я приободрился и ускорил шаг, ночное небо осветила вспышка молнии – такой яркой и сильной, какой я никогда не видел. Не удивительно, ведь ударила она не куда-нибудь, а в меня…

Тьма отступала медленно, неохотно. Открыть глаза удалось не сразу. Слабость в теле была такая, что даже это простое действие требовало усилий. Серо-бежевые стены, белый потолок. Рядом мерно пищало какое-то медицинское оборудование. Голова раскалывалась, а тело ныло так, словно его пропустили через мясорубку. Всё вокруг – как в тумане. Но самое неприятное – трубка во рту.

Вдохнуть не получалось, и я задёргался, словно припадочный. Надо вытащить проклятую трубку. Срочно. Я не могу вдохнуть! Приборы запищали громко и истерично. Я потянул руки к трубке, чтобы выдернуть её и наконец сделать вдох, но не успел.

Дверь открылась, и в палату влетела молодая медсестра.

– Не трогай трубку, – строго велела она, подходя к кровати. – Ты чего задёргался?

Ответить я не мог: говорить с трубкой в горле невозможно, а руки крепко удерживала хрупкая на вид медсестра.

– Не паникуй. Это не опасно, просто дай машине работать, – добавила она.

Успокоиться было сложно. Каждая клеточка вопила от ужаса, требовала бороться. Несмотря на это, я каким-то чудом расслабился и позволил аппарату делать своё дело. Получилось, и я обмяк.

– Я схожу за врачом, – сообщила медсестра. – Лежи тихо. Тронешь трубку – руки тебе привяжу. Понятно?

Она направилась к выходу, бросила напоследок строгий взгляд и вышла за дверь. Я же просто лежал, смотрел на белый потолок и дышал. Какое же это счастье – просто дышать. Мы начинаем ценить что-то, лишь потеряв. Парадокс.

Когда дверь снова распахнулась, меня уже ничто не беспокоило.

В палату зашёл врач. На вид лет сорока. Невысокий, кареглазый, с густой трёхдневной щетиной.

– Привет, приятель, – мягко улыбнулся он, бросив внимательный взгляд на приборы. – Добро пожаловать обратно.

Ответить, разумеется, я не мог. Всё, что мне оставалось – смотреть сердито и укоризненно.

– Ну что ты хмуришься? – спросил он, подходя к кровати. – Тебе радоваться надо.

Сначала проверка слуха:

– Хорошо меня слышишь? – спросил он, склонившись ближе.

Я кивнул.

– А так? – уточнил он шёпотом.

Ещё один кивок.

Затем проверка реакции:

Достав из кармана халата ручку, он повёл ею влево, затем вправо, внимательно следя за реакцией.

– Молодец.

Он убрал ручку и обратился к медсестре, которая вернулась в палату:

– Когда очнулся? Была десатурация?

– Несколько минут назад, – ответила она. – Он паниковал сначала из-за ИВЛ, сатурация упала до восьмидесяти. Как успокоился, показатели пришли в норму.

– Хорошо, наблюдаем дальше. Если будет в норме в течение часа – снимем с ИВЛ.

– Хорошо, – кивнула медсестра.

– Увидимся, не скучай, – подмигнул мне врач и покинул палату.

Медсестра задержалась на секунду, глянула на показатели и последовала за ним.

В опустевшей палате было скучно. Мне бы сюда книжку или телефон. Но ничего такого у меня не было, поэтому я задумчиво уставился в противоположную стену. Незаметно разум провалился в сон. Размытые, странные образы, что я видел, тревожили.

Вернулся в сознание я только утром. За окном алел рассвет, решительно набирающий силы. Где-то совсем рядом радостно и бодро щебетали птицы. Лишь смесь больничных ароматов портила это утро: хлорка, спирт и что-то ещё. Холодный и бездушный запах.

Сегодня мне было лучше. Тело ныло слабее. К моему большому удивлению, сильно болели пятки, да так, словно в них вбили несколько гвоздей. Но главное – серая, вязкая хмарь в голове рассеялась. Сонно моргая, я пытался понять, что произошло. Как я оказался здесь? События в парке казались бредом, сном. Но если это лишь игры разума – что случилось на самом деле? Яркая, ослепляющая вспышка. Невыносимая, беспощадная боль. Запах гари, привкус металла во рту. Это всё – было?

Вскоре пришла медсестра. Неспешно изучила показания приборов и обратилась ко мне:

– Ну что, больной, как самочувствие?

Трубка во рту никуда не делась, потому мне пришлось использовать пантомиму. Я помахал ладонью, пытаясь сказать "средней паршивости". Затем ткнул указательным пальцем сначала на трубку, потом на запястье, намекая на часы. Ещё и засопел, сердито нахмурив брови. Эта штука не давала говорить, царапала горло и надоела мне до чёртиков.

– Ты мне ещё повозмущайся, – усмехнулась она в ответ. – Когда врач решит, тогда и снимут. Он скоро пойдёт на обход. А ты пока веди себя хорошо, понял?

В ответ я лишь закатил глаза. Медицинский беспредел. И ведь хрен поспоришь, как минимум, потому, что я сейчас не оратор, а в крокодила со мной никто играть не будет. Но это – временно. Главное то, что спорить себе дороже. Отечественные врачи суровы, но медсёстры – суровы вдвойне. Что остановит тех, кто работает за копейки и на износ? Разозлю – рискую испытать репрессии с использованием клизмы. Знаю я циничный медицинский юмор.

Когда наконец пришёл док, я обрадовался ему, как родному. Всё из-за чертовой трубки – сил моих больше нет!

– Доброе утро! – бодро поздоровался мой посетитель. – Как самочувствие?

Снова немое кино. Сначала про самочувствие, потом про трубку. Если её сейчас не вынут – начну учить морзянку.

– Понимаю, приятного мало, – кивнул врач. – Ну а что делать, ты же не просто так в реанимации, правильно?

Я удивлённо поднял бровь. Затем подумал секунду и начертил пальцем в воздухе знак вопроса, надеясь, что он поймёт.

– Показатели в норме, – сообщил врач. – Давай проверим, можешь ли ты дышать сам.

Я с радостью кивнул в ответ.

Врач посмотрел на медсестру, но ничего не сказал. Да и не нужно было. Она тут же направилась к шкафчику и начала доставать всё необходимое. Её приготовления меня пугали. Это как в кресле у стоматолога – понимаешь, что так надо, но всё равно некомфортно. Считаешь каждую секунду и думаешь – скорее бы уже всё закончилось.

Несколько минут – и готово. Инструменты аккуратно разложены на столике, медсестра молча стоит рядом и ждёт указаний.

Врач подошёл, взял фонендоскоп и прислушался к моему дыханию.

– Глубокий вдох. Сейчас – считай до трёх.

Я попытался вдохнуть как можно глубже.

Он осторожно подсоединил к трубке шприц и медленно спустил воздух из манжеты. Давление в груди чуть ослабло. Не больно, но неприятно.

– Один… два…

На «три» он плавно потянул трубку на себя. Всё внутри сжалось – будто вырвали что-то важное. Горло вспыхнуло, словно прошлись наждаком. Я закашлялся. Медсестра быстро постелила салфетку мне на грудь и помогла надеть маску.

– Ну вот. Молодец, дышишь сам, – сказал врач. – Сатурация 95. Закончили.

Медсестра спокойно убирала использованные материалы в контейнер – для неё это была рутинная процедура. А для меня – долгожданное облегчение.

– Таня, ты можешь идти, – сказал врач.

Девушка не ответила, лишь кивнула и молча удалилась.

– Док, что произошло? – с трудом проговорил я.

Он опустил глаза, потер пальцами переносицу – должно быть, сам едва верил в происходящее.

– Тебя ударила молния, – ответил он, присев на край кровати. – Повезло, что тебя заметил прохожий и вызвал скорую.

Значит, это был не сон.

– Нашли тебя быстро, машина скорой была неподалёку, – продолжал врач. – Невероятное везение. По дороге сюда твоё сердце остановилось на две минуты.

Он замолчал на секунду.

– Редко так возвращаются, – добавил он тихо. – Тебе повезло. Старуха с косой тебя почти забрала… но отпустила.

Вот тут меня накрыло. Пустота и отрешённость – всё, что я чувствовал в тот момент.

– Я мог и не вернуться? – тихо спросил я. – Оттуда.

– Мог, – кивнул врач. – Ты везунчик. Считай, жизнь дала тебе второй шанс.

– Даже не знаю, что сказать… – прошептал я и зашёлся в приступе кашля.

– Постарайся говорить меньше, – сказал доктор. – Экономь силы. Я пойду, у меня обход.

– Можно… телефон?

– Конечно. Передам медсестре, чтобы принесла. Это всё?

Я кивнул – провоцировать новый приступ не хотелось. Когда док уже уходил я добавил:

– Мне бы водички. Пить хочу, сил нет.

– Сейчас принесут, – врач слегка улыбнулся и вышел из палаты, – отдыхай.

Оставшись один, я глубоко вздохнул и повернул голову к окну. На подоконнике сидел голубь. Там, за стенами больницы – жизнь. Всё зелёное, яркое, полное сил. А я тут. Если бы мне повезло чуть меньше – этот день я бы уже не увидел. Пусть даже из окна реанимации и с кислородной маской на лице. Главное – я жив. Всё, что беспокоило меня раньше, теперь казалось таким мелким и незначительным. Работа, личная жизнь, сумма на карте – всё это не важно. Просто такова человеческая природа – мы начинаем ценить что-то лишь тогда, когда рискуем потерять. Как же здорово просто жить – здесь и сейчас. Пока сердце бьётся – всё можно исправить, изменить.

Старуха с косой передала привет… и дала отсрочку. Это не второй шанс. Это похоже на последнее предупреждение. Не знаю, почему такая мысль пришла мне в голову. Некоторые предчувствия нельзя объяснить. В них можно только верить.

Когда медсестра принесла мои вещи, стало повеселее. Главное – телефон. Без него современный человек беспомощен, потерян. оторван от мира. Я даже смог уговорить строгую Таню одолжить мне зарядку. Жизнь налаживалась.

Два дня я жил, как овощ: ел, пил и спал.

А потом не выдержал и сбежал. Оделся и ускользнул, когда на посту никого не было. На крыльце стрельнул сигарету и зажигалку у смолившего санитара. Вообще, я не табачу, но иногда могу выкурить сигаретку под настроение. Сейчас был как раз такой случай.

Неспешно шагая по залитому солнечным светом городу, я наслаждался. Свобода, чудесное солнечное утро – разве этого мало? Да и самочувствие стало ощутимо лучше. Позавтракать я не успел, потому, увидев вывеску "Шаурма", не раздумывал ни секунды.

После трапезы тяга к пешим прогулкам исчезла. Я с полчасика посидел на лавочке, а после направился на остановку. Автобус приехал быстро. Пришлось потерпеть утреннюю давку, но куда деваться? Пешком лениво, а на такси дорого. Наконец – моя остановка. Покинув плотно набитый пассажирами салон, я направился домой.

Зайдя в подъезд, я устало потопал по лестнице наверх. Ещё немного и я дома. Можно будет включить музыку, открыть пиво и выдохнуть. Просто уставиться в стену и ни о чём не думать. Конечно, надо бы обмозговать произошедшее, но не сегодня. Завтра, на свежую голову – обязательно. Но не сегодня.

Поднявшись на третий этаж, я принялся искать по карманам ключи. На шаги за спиной я не обратил никакого внимания. А зря. Тупая боль обожгла затылок, ноги подкосились, и, теряя сознание, я рухнул на холодный бетонный пол.

Приходить в себя было неприятно. Голова раскалывалась от боли, в ушах звенело. Осмотревшись, я напрягся. Место, в котором я находился, напоминало гараж: серые бетонные стены, верстак, инструменты, пыль, грязь, паутина по углам. Я сижу на стуле, связанный по рукам и ногам. Над головой висит лампочка на проводе, тускло освещающая помещение.

Напротив, на табурете – молодой парень, по виду мой ровесник: ёжик чёрных волос, пытливые карие глаза, шрам на щеке. Но главное – взгляд. Насмешливый, злорадный. Что это за клоун? Где я?

– Очухался? – спросил незнакомец. – Молодец. Ну что, Серёга, поговорим?

– Ты кто, на хрен, такой? – хрипло отозвался я. – А главное – что творишь, дятел? Насмотрелся фильмов про девяностые?

– За языком следи, – последовал холодный ответ. – За "дятла" и в нос могу сунуть.

– А ты чего ожидал? – изумился я. – Цветы и шоколад?

– Остряк, – хмыкнул парень. – Ладно, заканчивай балаган. Так совпали звёзды, что ты случайно получил кое-что моё.

– Ничего твоего у меня нет, – задумчиво произнёс я. – Но думаю, что могу тебе помочь. Развяжи меня, извинись. И топай к мозгоправу. Не переживай, тебе помогут!

– Чего?!

– Как же ты меня достал! – вспылил парень, рывком встал с табуретки и подскочил ко мне. Вцепился в волосы, задрал мою голову так, что я взвыл от боли. – Ну что, клоун? – прошипел он. – Тебе ещё хочется хохмить?

– Ты что творишь, урод? – простонал я. – Вообще с головой не дружишь?

– Дебил, – процедил он в ответ и отпустил волосы. Затем глубоко вздохнул, сплюнул на грязный пол и подошёл к верстаку.

– С мозгами у меня всё в порядке, – уже спокойнее произнёс парень. – Мне нужна сила, та, что теперь в тебе. Молния, которая в тебя ударила – это была она.

– Спорное утверждение, – хмыкнул я. – Тебе срочно к мозгоправу надо.

– Никуда не уходи, – не отреагировал он на мою реплику и, криво ухмыльнувшись, вышел из гаража.

Надо валить. Срочно. Только вот как? Это в кино герой играючи избавляется от верёвок и показывает плохишам, где раки зимуют. А в жизни всё иначе. Я лихорадочно искал хоть что-то, хоть какой-то вариант вырваться. Ничего. Если бы ноги не были связаны – тогда да. Можно было бы что-то попробовать.

Дверь гаража скрипнула: похититель вернулся, и не с пустыми руками. В одной руке – чаша. Потускневшая, потёртая – этой вещице много, очень много лет. В другой – нож. Простой, невзрачный, с длинным широким лезвием и деревянной рукоятью.

– Не знаю, как это произошло, – как ни в чём не бывало вещал этот жуткий тип, положив предметы на верстак, и стал копошиться в ящиках. – Почему сила решила перейти к тебе – ума не приложу. Закон подлости. Тот, кто вокруг неё танцы с бубном отплясывает, подход ищет – ей не нужен. А вот какой-то олень даже не понимает, как ему повезло – и в самый раз. Ну как так?

– Ни хрена себе везенье, – с тревогой ответил я, заёрзав на стуле. – Я вообще-то сдох, ты в курсе? Клиническая смерть.

– Бедненький, – иронично ответил парень, выкладывая из большой металлической коробки какие-то пакетики, узелки. – Вот если бы тебя Херувимы взяли за жабры – тогда да. Они бы с тобой не церемонились, как я. Сожгли бы нафиг, и всё.

– Слушай, какая сила, какие херувимы? – взвыл я. – Ты что несёшь? Ты чего задумал, придурок?

– Слышал про то, что если съесть сердце врага, то можно получить его силу?

– Да ну на хрен, – выдохнул я.

– Так вот, это реально работает, – глянув на меня, улыбнулся парень. – Только есть и другие способы. Я мясо не ем – мне не нравится вкус. А вот кровь пить придётся.

– И на том спасибо, – криво ухмыльнулся я. – Теперь я спокоен, раз ты сердце жрать не будешь!

– Но это не точно, – уточнил псих. – Если крови будет недостаточно – тогда придётся.

Злость копилась во мне, бурлила, клокотала, как лава в вулкане, что вот-вот взорвётся. Какой-то шизофреник меня на запчасти хочет пустить. Просто потому, что так голоса в его голове сказали. Я изо всех сил напрягал руки, чтобы порвать верёвку. Бесполезно. Бессмысленно! Ну а что делать? Сдаться? Покорно ждать казни? Ну уж нет!

Верёвка впивалась в кожу, въедалась и жгла, но на это было плевать. Меня охватило странное, незнакомое чувство. Не гнев или ярость. Нечто другое. Где-то в груди словно вспыхнул пожар. С каждой секундой он становился всё сильнее и злее. Кровь, что струилась по артериям и венам, вдруг стала горящим бензином.

Мне никогда не было так хорошо. Это лучше, чем секс. Круче поездки на байке или алкоголя. Это сила, уверенность, что мне всё по плечу. Нужно лишь захотеть. Сейчас желание было одно – свобода. Я напряг мышцы до предела. Раздался треск – руки оказались свободны.

Псих повернул голову ко мне, но не успел ничего сделать. Я, вложив всю ярость в кулак, ударил его по лицу. Это был страшный удар.

Я встал над ним, как он недавно стоял над мной, и посмотрел сверху вниз.

– Как ощущения, дятел? Нравится быть привязанным?

Глава 2.

Глава 2. Свидание с удушением.

– Ну вот мы и поменялись местами, – хмыкнул я, глядя на связанного парня.

Он всё ещё был без сознания. Я же, порывшись в ящиках верстака, нашёл пластиковые кабельные стяжки. Ими и скрутил его.

– Рота, подъём! – гаркнул я.

Никакой реакции. Со всего размаху влепил пощёчину – звонко, в ухо. Парень открыл глаза, растерянно заморгал.

– Ну что, дятел, поболтаем? – сквозь зубы спросил я.

– Не понял… – пробормотал он, дёргая связанными конечностями.

– Кончай валять дурака, – прошипел я. – Ты вообще в себе? Или крыша окончательно поехала?

Он упорно молчал, смотрел, как партизан на допросе. Я обыскал его – мятые купюры, сигареты, жвачка. Ключи от машины – вот что нужно.

– Никуда не уходи, – подмигнул и вышел.

Заброшенный участок: бурьян, недостроенный дом, забор из профнастила. У ворот – старая Audi. Подошёл, пытаясь осмыслить происходящее. Получалось плохо – всё напоминало дешёвый ментовский сериал. Полный бред. Старался не показывать растерянность, но паника нарастала неумолимо.

Открыл машину, сел за руль. Закрыл глаза, сделал глубокий вдох. Руки дрожали – сжать кулаки не получалось. В бардачке – кошелёк, документы, права. Телефон лежал на панели. Ничего полезного.

Вернулся в гараж.

– Ну что, Алексей Алексеевич, – я бросил взгляд на паспорт. – Пора поговорить.

В ответ лишь хмурый взгляд.

– Для начала – кто ты такой, нахрен? – спросил я. – Зачем ты решил меня похитить?

– Ты сейчас серьёзно? – скривился он в ответ.

– Говори давай, – огрызнулся я.

– А то что? – бросил он косой взгляд. – Что ты мне сделаешь, имбецил?

Хороший вопрос. А что я сделаю? Видимо, придётся импровизировать.

– А то, – сказал я, наклоняясь к нему, – что я сейчас поищу в гараже кувалду и устрою тебе встречу с челюстно-лицевым хирургом.

Он усмехнулся. Губы в кровь, но улыбается.

– Слушай, давай не будем усложнять, – предложил я. Контролировать, сдерживать себя становилось всё сложнее. – Расскажи мне, что происходит, и мы разойдёмся как в море корабли. Только без того бреда, что ты нёс.

– Бред это то, что ты выжил, – едко ответил Алексей. – Бред, что сила перешла к тебе.

– Какая на хрен сила! – повысил я голос. – Что ты меня лечишь?

– Какой же ты баран, – процедил он в ответ. – Ты хочешь, чтобы я заговорил? Хочешь ответов на свои идиотские вопросы? Хорошо – слушай, и очень внимательно. Повторять не буду.

Наконец-то. Бить и тем более пытать связанного безумца я не собирался. Это не мой путь.

– Беги домой, придурок, – глядя прямо в глаза, продолжал он. – Открой аптечку и выпей всё, что в ней есть. Для тебя это – лучший выход. Или фен в ванную, как вариант. Неважно. Главное, сдохни.

– Закрой пасть! – рявкнул я.

– Ты по воле случая попал в капкан. Тебе из него не выбраться, не мечтай. Выжить ты не сможешь, потому – сделай, как я сказал. Лучше так, чем если Херувимы сожгут тебя в твоей же квартире.