Опекун

Замок на двери был, но он не работал. И так и сяк вертела собачку – толку ноль.

Странно это, если не сказать подозрительно. Вот у нас с Ба, когда какая вещь ломается, то мы можем годами настраиваться на ремонт, а впоследствии так никогда мастера и не вызвать, и для нас это абсолютно нормально. Но чтобы у Фролова в доме была неисправность, которую через секунду не устранили, ну не знаю… думала, это из рода фантастики.

А может, моя спальня – не исключение, и такая беда, как не работающий замок, во всех комнатах квартиры Дамира практикуется? Мало ли что, вдруг кому-то из гостей опекуна стало плохо, например, случился инсульт, а из-за запертой двери своевременную помощь оказать не получилось, вот Дамир и упразднил в своём доме замки?

Не-а, в двух соседних комнатах с замком полный порядок. Сбегала и проверила. Зато когда возвращалась к себе, в пятку больно вонзилась какая-то мелкая острая дрянь. Поморщившись, подняла с пола винтик, он-то меня и натолкнул на любопытную мысль. «А что, если мой замок не сам по себе сломался? Может, с ним кто-то похимичить до моего приезда успел, дабы одна небезызвестная несчастная и ни в чём не виноватая барышня лишилась возможности кое от кого вредного и противного запираться, когда ей встанет поперёк горла с ним разговаривать и на его хоть и красивую, но наглую рожу смотреть?!»

Зуб даю, всё так и было. Ну, Фролов, я всё-таки вспорю брюхо твоим драгоценным рыбам.

Спрятав особо дорогую моему сердцу одежду по укромным местам, задумалась ещё над одной насущной во всех смыслах проблемой – о голоде. Война войной, а живот-то урчит!

– Ольга, можно? – вместе с коротким стуком в дверь, раздался голос Дамира, и прежде чем я успела хотя бы открыть рот, мужчина вошёл.

Ну ни фига себе, а кто будет ответ на поставленный вопрос ждать? Он зачем спрашивал разрешение и стучал? Если бы я тут нагишом бегала, то не то чтобы не успела одеться, подумать бы об этом и то не успела.

– А если бы я была не одета? – под воздействием эмоций гневно выплюнула я, совершенно забыв, что совсем недавно твёрдо решила, не снимая, носить шкурку пай-девочки.

Фролов вроде бы и когда в спальню вошёл, на меня смотрел, но тогда я не ощущала острой необходимости, чтобы он отвернулся. А сейчас, после высказанной претензии, едва выдерживаю его тяжёлый помутневший взгляд и на полном серьёзе подумываю спрятаться от него, либо забравшись в шкаф, либо занырнув под кровать.

Это что там в глазах у Дамира мелькнуло? Бред, конечно, чистой воды, но мне только что привиделось, что в зрачках у Дамира целая толпа чертей, и что они дружно мне мохнатыми лапами помахали.

Чур меня, чур!

Интересно, Фролов, если что, визит батюшки в его квартиру одобрит?!

Странное выражение на лице мужчины, как ниоткуда взялось, так внезапно и испарилось. Теперь он смотрел на меня совершенно обыденно, я бы даже сказала, с безразличием.

– Ольга, надо было сразу уточнить, но, думаю, проблем не возникнет. Моя горничная не только за порядком следила, она ещё, когда это требовалось, готовила. Ты же не против и эту обязанность взять на себя?

А-а-а? Шикарно-то как. А что, так можно, да? Просто взять притвориться внезапно оглохшим и проигнорировать мой вопрос. Хотя и не вопрос это вовсе был, а самая натуральная жалоба!

– А как насчёт того, что я могла быть неодета?

Требовать ответ от Дамира, да ещё и настойчиво, никак не вписывается в мою стратегию поведения, но мне плевать. Если сразу чёткие границы личного пространства не обозначить, потом есть шанс обнаружить Фролова в ванной за шторкой в тот момент, когда душ принимаю.

Ну а что… вот приспичит ему срочно сообщить мне ещё об одной обязанности его горничной. Вдруг он запамятовал, что она ему ежедневно пятки массировала в семь вечера, а на часах как раз без пяти минут семь. Где гарантия, что закрытая дверь в ванную и шум льющейся воды его остановят?

– Я и первый раз тебя, Ольга, отлично услышал. И принял к сведенью, – раздражённо, но всё-таки отреагировал Дамир, но сразу перескочил на более интересную для него тему. – Софья Дмитриевна несколько раз упоминала, что готовить тебя научила. Ты её слова не опровергала. Это же была правда?

Стоп… стоп. Что значит «принял к сведенью»? На этом месте можно чуть поподробнее? Принял к сведенью и наплевал? Или принял к сведенью, прошу прощения, был страшно неправ, клянусь правым глазом – исправлюсь, сам его себе выколю ржавым гвоздём, если подобное ещё раз повторится? Мне непонятно.

– Ольга?

Как я готовлю? Тебе точно понравится. Просто шедеврально отвариваю пельмени, виртуозно жарю глазунью, вкуснее всех запекаю в микроволновке картошку в мундире… Так, что ещё, что ещё? А-а-а! Как же я могла забыть о своём коронном блюде – печенье с молоком!

– Разумеется, правда. Умею.

Ну то есть если сильно надо, включу кулинарный канал и научусь. А может, и не научусь. Какая разница. Вкусно или нет – у каждого своё субъективное мнение. Лично мне точно понравится до одурения, а если Дамиру нет, пусть падает горничной в ноги и уговаривает вернуться.

Фролов кивнул, но мне не поверил, это было заметно по его скептически настроенной морде лица.

– Отлично, тогда я рассчитываю на обед через час.

Вы на него поглядите! Рассчитывает он. Мог бы и не приказным тоном это сказать, а просительным. У меня такое чувство, что я к Дамиру в работники нанялась и даже успела не только аванс выпросить, но и получить.

Да-а-а, в холодильнике у опекуна – шаром покати! Ну то есть он забит до отвала, но какими-то неправильными продуктами. Где полуфабрикаты, котлеты, например, или замороженные готовые блинчики? Удобно ведь, бросил на сковороду и через полчаса – пожалуйста, кушай. А тут ё-моё – только цельные куски мяса, рыба с головой и плавниками… Колбасой или другой какой вкусной, но вредной и быстрой едой даже не пахнет. То есть либо минимум час суетись на кухне, либо садись на диету.

Ладно, Дамир, видимо, сильно за здоровое питание радеет, на этом и сыграю. Приготовлю что-нибудь из ПП.

Даже не через час, а уже через сорок минут я пригласила Фролова к столу. Угощала Дамира отварной гречкой, жареной без масла грудкой индейки и овощным салатом, заправленным оливковым маслом. Из вредности и мести, и якобы ради здоровья, ничего не солила. Пусть пресное, гад, ест.

– Ольга, а ты разве не голодна? – уже когда сели за стол, Дамир, видимо, заметил, что я не ем, а только вилкой дырявлю кусок индейки.

Так и тянуло сказать, что плюнула в тарелку, а после отвлеклась и забыла, в какую, но в следующий раз обязательно буду внимательнее и такого промаха не допущу.

Шутка, конечно.

Свой зверский аппетит я успокоила, сразу, как на кухню зашла, сделав себе огромный бутерброд из хлеба, масла и сыра.

– Дамир, скажу как есть, мне у тебя некомфортно. Когда я смогу вернуться домой, и от чего это зависит? – вообще-то, этот вопрос не планировала задавать, он как-то сам у меня непроизвольно выскользнул.

Не знаю почему, но Фролов не стал раздражаться. Может, потому, что чуть ли не впервые я была с ним предельно искренна.

– Со временем ты привыкнешь. Когда – не могу сказать. От тебя всё зависит. Вернёшь себе моё доверие, тогда эту тему вновь поднимем.

Пообедав, опекун вежливо поблагодарил, встал из-за стола и ушёл, оставив меня одну наедине с грязной посудой. А примерно через пять минут, когда с посудомойкой возилась, заглянул на кухню и предупредил, что уезжает по делам и когда вернётся – не знает.

Казалось бы, просто входная дверь хлопнула, а сколько свежего воздуха принёс этот звук!

Теперь уже вольготно прогуливаясь по квартире, не только позволяла себе рассматривать вещи, но и некоторые брать в руки, а ещё заглядывать внутрь полок или шкафов.

Замерла, потому как где-то в коридоре раздалась трель, причём явно от звонящего телефона, но мегастранная.

Найдя источник шума, не могла поверить глазам. Потому что я ещё ни разу не видела в квартире стационарного телефона.

И что мне делать? Игнорировать или взять трубку?

– Да? – важным голосом ответила на звонок.

 Ну а что? Может, это Дамир проверяет, не убежала ли его узница из тюрьмы.

– Здравствуй, Инга, это Надежда. Тебе будет удобно, если я завтра…

– Добрый день, Надежда, но это не Инга, – перебила я женщину на полуслове.

– Да? А кто? – на том конце провода определённо растерялись.

 Мне ещё ни разу не задавали вопрос: «Кто я такая?» по телефону. Возможно, из-за того, что до сего дня всего пару раз держала трубку не сотового телефона, да и то было это в далёком-далёком детстве. От неожиданности чуть не выпалила: «Ольга Михайловна Русакова, девятнадцати лет от роду, закончила второй курс юрфака».

– Вы сначала представьтесь и скажите, кому вы звоните, а то у меня подозрение, что вы неправильно набрали номер.

Уже было собралась трубку на место класть, потому как на другом конце провода на мой вопрос не реагировали, но в последнюю секунду я всё же услышала:

– Надежда Горбач и звоню я в квартиру Фролова Дамира.

– Всё верно, вы туда и попали. Только интересующей вас Инги сейчас нет. Вечером перезвоните, когда вернётся Дамир. У него и уточните. Хорошо?

– А вы, случайно, не новая горничная вместо Инги!

– Нет.

– А кто вы тогда?

Надо же, какая любопытная, всё ей скажи. Между прочим, любопытство – это порок.

– До свидания, Надежда. Вечером перезвоните, – отчеканила я и положила трубку, несмотря на то, что слышала, как женский голос что-то продолжал говорить.

Только закончила один разговор, как начала новый, Ба мне позвонила.

Ох уж и поэксплуатировала же я её уши. Целую челобитную на неё выкатила, говорила, не умолкая, родственница даже полслова не могла вставить. Так продолжалось вплоть до того момента, пока Ба не заявила, что вызывает такси и едет вызволять меня бедную и несчастную девочку из рабства. Тут я сразу повернула разговор на сто восемьдесят градусов и принялась рассказывать, что на самом деле не всё так уж и плохо.

Проболтали мы с бабулей без малого час, а ещё я до этого без дела бродила минут сорок. Время течёт, скоро вернётся Дамир и ногой начнёт об пол стучать, что ужин ему подавай. А у меня из готового съестного только лишь кукиш. Поплелась на кухню, раньше начну – раньше закончу.

Только достала из холодильника кусок… не знаю, наверное, всё-таки говядины, не умею по виду определять, как в дверь позвонили.

– Кто там? – глянув в глазок и увидев там женский силуэт, поинтересовалась я.

– Ещё раз здравствуйте, это Надежда, мы с вами недавно разговаривали по телефону, откройте, пожалуйста, я лампу привезла, – теперь в глазке темнота, потому как эта самая Надежда, видимо, к нему лампу поднесла.

– Я же вас просила перезвонить вечером. Зачем вы приехали?!

– Да, я знаю, но… Девушка, извините, пожалуйста, скажите, как вас зовут? Неудобно общаться, когда имени не знаешь.

Извините, да пожалуйста. Лучше бы ты мне хамила, тогда я с чистой совестью и имея на то моральное право, отправила тебя в лес грибы собирать. А так, когда со мной вежливо, язык не поворачивается ляпнуть грубость и отказать становится в сто раз сложнее.

– Ольга, – раздражённо, но имя всё-таки назвала.

– Ольга, приятно познакомиться. Дело вот в чём. Я дизайнер, тот, что оформлял квартиру Дамира. Он просил немного добавить освещения в кабинет, я лампу нашла, но не уверена, подойдёт или нет. Можно я пройду и посмотрю?

Молчу, понятия не имею, как поступить. С одной стороны – как-то неправильно пускать постороннего в чужой дом, с другой стороны, Надежда в каком-то смысле работает на Дамира.

– Вы же завтра заехать хотели? Помню, когда вы подумали, что трубку подняла Инга, речь именно о завтрашнем дне шла, – склоняясь к мнению, что дверь лучше не открывать, выдала в пользу этого аргумент.

– Да-да, всё верно. Просто, когда звонила, рабочее время Инги подходило к концу, не хотела человека заставлять себя ждать. Если вы мне не откроете, я, конечно, и завтра приеду, но тогда мне придётся перекраивать весь день.

Как всё ладно и складно. Аж бесит.

– Хорошо, открываю. Только вы быстро. Договорились? – сдалась я и, повернув язычок замка, толкнула дверь.

– Конечно, пять минут, больше времени у вас… – лилейно пела Надежда, поднимаю лампу с пола, а когда выпрямилась и на меня посмотрела, почему-то, во-первых, резко замолчала, а во-вторых, её дружелюбная улыбка стёрлась с лица, – … не займу.

– Отлично, проходите, – отошла в сторону, чтобы впустить помрачневшую женщину внутрь.

Разумеется, Надежда отправилась в кабинет вместе со мной, на воровку она не похожа, но…

Пока Надя ходила по комнате с лампой, примеряя её то в одно место, то в другое, несколько раз поймала женщину на том, что она украдкой косится и пытается меня рассмотреть.

Что-то тут явно нечисто. Похоже, Надежда у Дамира сразу на двух ставках числится. Дизайнер и любовница? Или любовница, а потом уж дизайнер?

Если моя теория верна, то у Фролова определённо есть вкус. Надежда – вау, какая красотка. В свои тридцать с небольшим у неё фигура совсем юной девушки, ухоженная, стильная, изящная… А ещё, что немаловажно, с головой и нервной системой полный порядок. Обнаружив у своего мужчины в доме девушку, она крайне достойно себя повела. Видно, что Надя расстроена, но тем не менее лицо не потеряла, в волосы мне не вцепилась, матом не покрыла.

Когда мы с Надеждой обе оказались напротив шкафа со стеклянными дверцами, глянула на наши отражения и поразилась, насколько мы с ней похожи. Если бы не разница в возрасте, нас легко можно было бы назвать чуть ли не близнецами. Ну или я себе страшно льщу и вижу то, что хочу.

Блин, ну права я или нет? Умру же от любопытства.

Есть, конечно, способ узнать, но тогда придётся с Надеждой вступить в диалог.

– Вы так здорово квартиру оформили, – обведя кабинет восхищённым взглядом, протянула я. – Спасибо вам. Приятно жить в такой красоте!

– Жить? – в прямом смысле взвизгнула женщина и, видимо, на какую-то долю секунды потеряв контроль над телом, не удержала в руках лампу. Та, разумеется, полетела вниз, и лишь чудо помогло Надежде всё-таки поймать беглянку до того, как она превратилась в кучу дорогущего битого стекла.

– Ага, жить, начиная с сегодняшнего дня, – сначала дождалась, когда женщина поставит хрупкую вещь на стол, и лишь после продолжила. – Вообще не хотела к Дамиру переезжать. Отказывалась, но он так настаивал, – игриво накручивая на палец прядь волос и внимательно наблюдая за тем, как реагирует собеседница на информацию, многозначительно произнесла я.

Да, они точно делят постель! Надежду сейчас от бледности даже румяна не спасают, лицо как будто белой пудрой в три слоя покрыли.

– Пожалуйста. Рада, что вам стиль дизайна пришёлся по вкусу, – едва шевеля губами, пробубнила Надежда и тут же повернулась ко мне спиной. Надеюсь, она не слёзы от меня прячет.

Вот что я за личность? Из-за праздного любопытства вогнала человека в тоску. Нет, даже не так – сделала больно. Да и ладно, если бы Надежда была истеричной стервой, но нет же, интеллигентная приятная девушка.

– Дамир мой опекун, – сообщила я, рассчитывая, что это обстоятельство выправит ситуацию.

– Так вы родственники?! – казалось бы, всего три слова, а сколько в них вместилось радости, оптимизма и счастья.

Женщина с таким искренним восторгом и благоговением теперь на меня смотрит, что я всерьёз опасаюсь, как бы она обниматься ко мне не рванула.

– Почти, – увильнула я, потому как ответ может вновь Надежду ударить под дых.

– Вы, должно быть, его двоюродная сестра, – как певчая птичка, выскользнувшая утром из гнезда, беспечно защебетала Надежда. – Дамир говорил, что у него родни почти нет, но есть сестра по отцовской линии. Вы и есть она, да?

Вот зачем?.. Зачем понадобилось уточнять? Мне сейчас либо врать, либо вновь Надежду расстраивать.

Нет, лгать точно не буду. Потому как люди обманывают лишь тогда, когда виноваты, или им стыдно за правду. В данном случае – ничего не знаю, но моя хата с краю, это Фролов не поставил любимую в известность, что с ним теперь под одной крышей обитает половозрелая подопечная.

Кстати, а может, именно Надежда меня от Дамира обратно к Ба и переселит? Как вариант, устроит ему грандиозный скандал и, ставя вопрос ребром, громко заявит: «Выбирай – либо я, либо она!», – и так театрально покажет на меня пальцем.

Хорошо бы…

Дамир точно её выберет, это же она, а не я, ему время от времени подушку на ночь взбивает.

– Нет, я не сестра, мы не кровные… да и вообще никакие не родственники. Мой отец и Дамир были компаньонами и друзьями. Когда родители погибли, меня к себе взяла бабушка, а Дамир как бы надо мной шефство взял.

Надежда вновь пригорюнилась, но звонок в дверь нас обеих взбодрил.

– Ольга, вы кого-нибудь ждёте?! – всполошилась Надежда, и от меня не укрылось, как у неё боязливо забегали глаза.

– Никого, только Дамира.

– Это не может быть он, Дамир раньше восьми – девяти часов вечера из офиса домой не возвращается, – сообщила Надежда.

– Даже как сейчас, в выходной?! – удивилась я столь жёсткому графику.

– У Дамира нет такого понятия, как выходные, праздники или отпуск.

Может быть, мы с Надеждой ещё бы порассуждали, кто там за дверью скучает, но по квартире разнёсся повторный и уже более настойчивый звонок.

– Это Фролов, – глянув в глазок, шепнула я женщине, что суетливо переминалась с ноги на ногу возле меня и явно нервничала. Только вот не пойму, почему. – Кто там? – громко произнесла дежурную фразу.

– Ольга, это Дамир. Ты, видимо, замок трогала, он теперь снаружи ключом не отпирается.

Какая функция замечательная, после обязательно разберусь в принципе её действия.

– Ага, трогала, – распахнув дверь, сказала я и, обернувшись себе за спину, сообщила: – У тебя гости!

– Привет, – несмело поздоровалась Надежда с Фроловым, приблизилась к нему, чуть привстала на цыпочки и потянулась к мужскому лицу с очевидным намереньем поцеловать. Но Дамир, выставив руку, не только ей этого не позволил, но, как по мне, ещё и самым возмутительным способом от себя отодвинул.

– Здравствуй, – холодно бросил он, и тут же, вонзившись в меня возмущённым взглядом, принялся натурально рычать: – Ольга, ты что каждому встречному дверь открываешь?!

Глава 8

Недоумённо таращусь то на Дамира, то на Надежду. Опекун, к слову, словно этого не замечает и, не останавливаясь, самозабвенно вдалбливает, что беспечность могла мне обойтись, ни больше ни меньше, а ценой жизни.

Вообще ничего не понимаю. К Фролову любимая в гости зашла, а он меня удумал воспитывать – совсем неподходящее время. А ещё неясно, почему он Надежду от себя чуть ли не оттолкнул.

Надя, похоже, в таком же состоянии находится, как и я, ну то есть в полном ауте. Её ещё совсем недавно бледные щёки теперь алеют, как закат перед солнечным днём, рот чуть раскрыт, а в глазах стоит неподдельная обида, смешанная с обречённостью.

Правильно, Надя, внимательно сейчас посмотри на Дамира и хорошенько подумай – оно тебе надо?

Таких женщин, как Надежда, мужчины просто обязаны носить на руках, восхищаться ими двадцать четыре часа в сутки, а ещё каждое утро биться головой об пол и благодарить бога, что им так сказочно и незаслуженно повезло. А это что за безобразное отношение? Отказал в поцелуе – это раз, хоть иносказательно, но первой встречной назвал, вместо того, чтобы внимание уделить, это два, нотации мне тут читает.

Одним словом – козлина.

– Позже на эту тему поговорим, – сквозь зубы произнесла я, не став даже оправдываться, а ещё несколько раз стрельнула глазами в Надежду. Надеюсь, человек, не ценящий то, что имеет, догадается, на что ему намекают.

Конечно же, нет! Фролов даже ухом не повёл, и слова, и взгляды мои проигнорировал. Как отчитывал, так и отчитывает.

– Дамир… Дамир, – чтобы привлечь к себе внимание, Надежде пришлось не только два раза его позвать, но ещё и по плечу похлопать. – Можно тебя на минуту?!

Мужчина так на девушку раздражённо глянул, что я всерьёз переживала, что он ей откажет. Нет, нехотя, но кивнул.

– Ольга, наш разговор не закончен, – ткнув в меня пальцем, предупредил Дамир и лишь после проследовал за Надеждой. А она, судя по выбранной траектории, решила ему в кабинете головомойку устроить. Ну, по крайней мере, я на это надеюсь, не должно Фролову сойти с рук свинство.

Понятие не имею, сколько времени стою неподвижно на кухне с кастрюлей в руках и боюсь шелохнуться. Так силюсь услышать хоть что-нибудь из кабинета, что не удивлюсь, если у меня кончики ушей вытянулись как у эльфа. Только вот чёртовы стены, как назло, ничегошеньки не пропускают.

Как же пережить тот факт, что Фролову в данный момент, вполне вероятно, ставят моральную клизму, а я здесь и этим процессом не наслаждаюсь.

А что, если подкрасться к двери и послушать? Спору нет – некрасиво. Но с другой стороны – положена же мне компенсация за все те годы, что Дамир глумился всласть надо мной, а у меня не было права даже поднять голову и возразить?

Положена компенсация или не положена. Красиво – некрасиво. Зачем я сама перед собой оправдываюсь? Если хочу – значит, можно. Совести порой лучше вообще права голоса не давать. Если ей так надо, после может меня погрызть, но не сейчас.

На цыпочках и не дыша, добрела до кабинета, аккуратно и медленно прислонилась ухом к двери.

– Если тебе не нравится – не проблема, верну лампу в магазин.

Что?! Лампа ещё жива? Я-то надеялась, что она давно погибла смертью храбрых, протаранив голову Дамира.

И тоном Надежды я полностью недовольна. Зачем эти заискивающие нотки? Слушать противно.

– Если хочешь, можешь оставить лампу себе, разумеется, я за неё заплачу, – великодушно и, естественно, убийственно – равнодушно бросил Дамир.

Ага, вот-вот, именно, что бросил. Как кость для собаки.

– Спасибо, я подумаю, – благодарно отозвалась девушка, и даже я через дверь услышала, как она тяжело и многозначительно вздохнула. – Дамир, а почему ты мне не рассказал, что теперь живёшь не один?

– Потому что это сугубо моё дело и тебя никак не касается.

Пи-пи-пи…ц, как всё запущено! Надя, вот прямо сейчас огрей его лампой, расколоти аквариум и топай искать себе нормального мужика.

– Дамир, а давай об этом поговорим? – осторожно предложила Надежда. Я хоть и не вижу её, но воображение нарисовало, какая у неё просительно-унизительная гримаса образовалась на лице.

Тьфу, гадость. За весь женский род, честное слово, обидно.

– Об этом – это о чём?

– О моих делах и твоих. И почему они у нас необщие.

А вы могли бы говорить более конкретно, а то тут людям за дверью ничего не понятно?!

Хотя если раскинуть мозгами, то фразу «Почему у нас дела несовместные?» резонно интерпретировать так: «Почему мы с тобой до сих пор не женаты?» То есть Надежда намекает на свадьбу.

Дамир, ну и чего мы молчим, система подвисла? Девушка, между прочим, ждёт и не абы чего, а предложения руки и сердца.

– Мы всё уже обсудили три года назад. Никто никому ничего не должен и ничем не обязан. Мы вместе ровно до тех пор, пока нас это обоих устраивает. И я не вижу смысла что-то менять, – начальственным тоном, как по нотам отчеканил мужчина.

О-о-о! Это что, Фролов с Надеждой практикуют свободные отношения? У-у-у, как у них, оказывается, всё запущенно. А Дамир-то ещё тот жук, хорошо же пристроился – и красотка под боком, и на других поглядывать не возбраняется. Что-то сильно сомневаюсь, что Надежда часто от него гуляет налево, если вообще гуляет.

– А я вижу смысл. Если ты не заметил, то за три года многое изменилось. Например, я больше не замужем.

Вот на этом моменте у меня отвисла челюсть. А Надежда не так проста, как кажется. Если она развелась после того, как связалась с Дамиром, значит, мужу благополучно какое-то время рога ставила.

Ай-яй, а я-то переживала, что подслушивать – нехорошо. Тут люди грешат чем похлеще.

– Надя, разве я просил тебя разводиться? Нет. Более того, когда ты собралась от мужа уйти, прямо сказал, что меня устраивает твой замужний статус, и если причиной твоего решения бросить мужа стал я – то разводиться не стоит.

В кабинете на несколько секунд всё стихло, я даже дыхание задержала, и лишь когда вновь раздался голос Дамира, выдохнула.

– Надя, так понимаю, ты подняла эту тему с целью условия изменить, но я не готов предложить что-то большее. Ты хочешь всё закончить?

Шли его лесом, Надя! Ты же явно мечтаешь о полноценной семье. Даже я в свои девятнадцать понимаю, что если мужику плевать, спишь ты только с ним или нет, то шанс, что он когда-нибудь позовёт тебя к алтарю, равен нулю.

– Дамир, ты меня не так понял, – как пить дать, Надежда пошла на попятную. – Не изменить условия, а чуть их подкорректировать. Мне моя свобода выбора так же, как и тебе, дорога…