Сокровище дархана

Отец учил Ингвара никогда не спешить. Он не в бою, где от умения быстро махать оружием, зависит чья-то жизнь. Как бы повел себя в такой ситуации дипломат Наран? Он бы совершенно точно выждал какое-то время. Если его схватили прямо на пристани, то дархан Серадж ждал. Асахана отпустили, Ингвара не убили на месте и даже не покалечили. Ударили не так, чтобы сильно, просто припугнули. Хороший знак. Серадж придет поговорить. Вот тогда все и решится.

Ингвар мог гордиться своей рассудительностью. Не успел он задремать, как в коридоре послышались шаги, и дверь камеры распахнулась.

Сам дархан пожаловал в казематы. Ингвар даже глаз не открыл, выражая безмолвный протест. Сущее ребячество, конечно, но он позволил себе эту малость.

Да и Серадж, брезгливо разглядывая пленника, разговор заводить не спешил. И что его маленькая нежная девочка нашла вот в этом… рыжем и мосластом? Кожа белая как у рыбы. Веснушки еще. Сложен парень, правда, и неплохо. Худой, но жилистый. Просто еще не успел мясом обрасти, слишком молод. Плечи широкие, руки крепкие. Безволосый, и это хорошо – Серадж считал, что излишняя волосатость у мужчин говорит о близком родстве с обезьяной.

На отца похож. А отец у него – мужчина весьма привлекательный, когда-то на него немало служанок заглядывались. Странно даже, что в дархановом дворце рыжеволосых малышей не бегает. И даже в Храме ни одной рыжей девчонки ни разу Серадж не встретил. Осторожен был Наран.

Ну, так он и не пытался к чужим женщинам руки тянуть, спал только с теми, кто был свободен.

И снова в груди Сераджа плеснулось глухое, черное раздражение. Он не хотел ненавидеть мальчишку, но и принять его не получалось.

– Где моя дочь, кох? – сдерживая злость, задал главный вопрос дархан.

Ингвар открыл серые, как пасмурное небо, глаза и удивленно взглянул на отца своей возлюбленной. В голове мелькнуло неуместное: ну что за павлин!

Одет дархан был весьма роскошно и очень ярко: в розовые шелковые шальвары и лазурный халат с золотой вышивкой. На груди – тяжелая золотая цепь с большим изумрудом, на каждом пальце – перстень. И даже в ушах блестели серьги. Даже кохтские женщины на свадьбу на себя столько украшений не надевают!

– А где ваша дочь, господин?

– Я у тебя спрашиваю, кох!

– А откуда мне знать? Я только утром приплыл, я ее еще не видел, – Ингвар поморщился, отлипая от отвратительно влажной стены. Пара дней в этой камере – и он сгниет заживо. А может, так и задумано?

– Не лги мне! – Серадж уставился на юношу с такой злобой, что тот невольно поежился и наконец догадался: что-то тут нечисто.

– Я не лгу, – спокойно и тихо ответил Ингвар, изо всех сил желая сейчас быть похожим на отца. – Я ничего не успел сделать. Меня схватили, едва я сошел с корабля. Так что с Ситарой?

– Твоих рук дело? – на пол у ног юноши упала скомканная записка. Он поднял ее, развернул и удивленно вскинул рыжие брови.

– Нет. Я этого не писал. Но тот, кто писал, хорошо меня знает.

И поскольку Серадж молчал, добавил:

– Ищите шпиона среди вашей прислуги, дархан.

Дархан все это прекрасно знал и сам. Но насколько было бы проще выставить виноватым Ингвара! Вот только дочь этим не вернуть. И, тяжело вздыхая, он признавал поражение:

– А что, если я прикажу тебя пытать?

– Время зря потеряете, – прямо смотрел ему в глаза рыжий нахал. Нет, ну как же он похож на отца! – Ничего толкового я вам не скажу, потому что и в самом деле не знаю. Ну, может выдумаю что-то, если у вас палач хорош. Но вряд ли это поможет в поисках Ситары. Давно она пропала?

– Вчера ночью, – поджал губы дархан.

– И вы так спокойно об этом говорите? – вот теперь от равнодушия Ингвара не осталось и следа. Он вскочил на ноги, сжимая кулаки. – Ищите ее! Отправьте лучших своих собак по следу! Допросите всех служанок! Быть может, ее еще не увезли из Танорма!

Долгий пристальный взгляд коха не смутил. Он и сам умел вот так вот глядеть. Неизвестно еще, за кем больше правды. Да, Ингвар хотел Ситару украсть! Но это лишь потому, что им не разрешали быть вместе! А зла он ей не причинил бы никогда, и потом, взяв ее в жены, непременно попытался бы наладить отношения с дарханом. А Серадж, который дочь должен был охранять, не уберег свое сокровище!

– Вы мне должны, – заявил Ингвар. – По вашей вине она исчезла!

Дархан по-настоящему удивился. Во-первых, таким тоном с ним осмеливалась разговаривать только дочь. Во-вторых – и хватило же наглости!

– Отпустите меня, и я сделаю все, чтобы ее найти. Я заинтересован в этом не меньше вашего.

Серадж молча развернулся и вышел из камеры, только полы его яркого одеяния, густо расшитого золотом, всколыхнули воздух. Дверь захлопнулась.

– Принесите пленному воды, – рыкнул дархан на стражей. – И поменяйте солому, там воняет!

Оставшись в одиночестве, Ингвар желчно усмехнулся. Да, не такую встречу он себе представлял, когда ехал через земли моров, а потом плыл почти четыре недели на корабле. Путешествие его прошло легко и даже весело, и он должен был догадаться, что это не к добру. Не догадался почему-то. Что ж, все это – новый опыт. Он жив, его не убьют. Отец бы сказал – все к лучшему. Извлекай драгоценное из ничтожного. А второй отец, тот, что вырастил, князь Вольский,посоветовал бы запомнить всех своих обидчиков и отомстить им (*про родителей Ингвара можно прочитать в книге “След лисицы”).

А Дженна, которую Ингвар считал своей второй матерью, уж точно напомнила бы: в любой непонятной ситуации ложись спать. Утро вечера мудренее. Во сне голова очищается и дух с Великими Предками беседы ведет. Не случайно ответы на загадки, что в ночи не давались, наутро сами приходили легко и просто. То есть, конечно, Дженна говорила немного не так. Что-то там мудреное вещала про мозг и даже рассказывала сказку про дядьку, который во сне какую-то схему металлов придумал, но Ингвар предпочитал все ее истории трактовать по-своему. И все же, безусловно, она – женщина умная. И совет ее самый толковый.

Поэтому кох вытянулся на соломе, прикрытой одеждой, да заснул так крепко и безмятежно, как умеет только юность.

Проснулся, когда ему свежей соломы да ведро воды принесли. Попил, умылся и снова лег. Все равно дел никаких не было, что толку себя несбыточным корить?

Разбудил его вернувшийся дархан.

– И куда в тебя столько сна влезает? – ворчал он уже без всякой злобы, а вроде бы даже милостиво. – Спишь и спишь. Спрашиваю стражей: что пленник делает? Небось ругается или пытается сбежать? А у них один ответ: спит!

Ингвар только пожал плечами и сонно потер лицо.

– Голоден?

– Очень! – Вот теперь ответ вырвался сам, да еще жаркий такой, искренний. Не кормили его со вчерашнего утра.

– Вставай, гостем моим будешь. Только сначала оденься как положено.

Ну и вот. Ингвар так и знал. Не мог у прекрасной Ситары быть безумный отец. Жестокий и глупый подлец не смог бы вырастить нежную и умную дочь, не родятся на яблоне вишни, а на березе – шишки. Серадж, конечно, вспылил, но с кем не бывает, так ведь ошибку признал и двери темницы отворил. Сейчас еще будет просить помочь в поисках дочери и пообещает ее в жены, если найдется живая и здоровая.

В царском дворце Ингвар уже бывал. Давно, лет шесть назад. Видел и богатые ковры, и потолки высокие, и стены, затейливой резьбой украшенные, и шкуры звериные на низких диванах. Но все равно дивился. Такая красота была ему по душе. Чем-то покои, куда привел его Серадж, на шатры кохов похожи были. Кохи тоже любят и дорогие яркие ткани, и шелковые подушки, и чеканную посуду из меди и серебра. Жаль только, что река в родных землях одна только, и воды там мало, и лесов нет. И цветет степь недолго, лишь по весне. А оттого не украшает никто свои жилища цветочными букетами и гирляндами. И диковинных фруктов, что можно попробовать здесь, в Дарханае, в Кохе отродясь не видели.

У юноши даже голова закружилась, когда он увидел сочные плоды на большом золотом блюде. А полуголые слуги вносили еще и рис, и мясо, и какие-то овощи…

– Сначала искупайся, смой с себя запахи темницы, – приказал дархан. – Маси проводит.

Юная девушка в золотистом платье низко поклонилась и жестом предложила Ингвару следовать за ней. Кох усмехнулся: проверяет его Серадж. Хочет узнать, важны ли другие женщины для гостя, или только одна Ситара у него перед глазами. А ведь говорят, что сам дархан безмерно и преданно любил свою жену. Когда она умерла, очень страдал, построил даже усыпальницу для нее из черного камня, небольшую, но очень красивую, и потом много дней плакал и скорбел. Ингвар был уверен, что его любовь ничуть не меньше, а значит – сердце приведет его к Ситаре пусть даже через весь мир.

Прелести юных служанок его не заинтересовали. Кох не мог не отметить, что они чрезвычайно хороши собой. Черноглазые, с бронзовой кожей, прекрасно сложенные. И волосы у них длинные и густые, и зубы все на месте, и все остальное… тоже красивое. Но, признаться, мясо привлекало Ингвара сейчас куда больше, и он быстро вымылся в небольшом каменном бассейне, отогнав всех девушек, что желали ему помочь. Не до них сейчас! Так же стремительно натянул на себя зеленые шелковые шальвары и узорчатый алый халат, затянул золотой пояс и вернулся в обеденную комнату. Опустился на подушки, сглотнул и выжидающе уставился на будущего тестя.

Тот протянул унизанные перстнями пальцы к сочному желтому плоду и бросил небрежно:

– Попробуй манкай, мой друг. В этом году они особенно сладкие. А впрочем, накладывай все, что пожелаешь.

Ингвар мгновенно воспользовался предложением. В голове мелькнула было мысль, что Серадж хочет его отравить, но была отогнана как недостойная. Глупости. Дархан столько раз мог его убить, что тратить на такую мелочь отличную еду просто расточительно. Куда легче было оставить Ингвара гнить в темнице…

Глава 6. Договор

Дархан терпеливо ждал, пока юноша насытится. Самому ему кусок в горло не лез. Но наблюдать за Ингваром было даже забавно. Он не знал его как живого человека и знакомиться не собирался, хоть и помнил о чувствах Ситары. Но Великая мать повернула колесо жизни, и эти двое мужчин оказались за одним столом.

Ингвар ел хоть и быстро, но аккуратно. Пользовался полотенцем, догадался, что пальцы после жирной курицы нужно ополаскивать в чаше с водой и цветочными лепестками. Умел пользоваться приборами, не чавкал, не рыгал и не болтал с набитым ртом. Он вообще не болтал.

Следовало признать, что юноша был неплохого воспитания. Иного ожидать было глупо. Про жизнь Ингвара дархан знал почти все: и то, что он был рожден в Лисгороде, и то, что воспитывался в княжеской семье до тринадцати лет, и то, что мать его слыла умнейшей женщиной и среди моров, и среди кохов. Какое-то время Серадж даже вел с Лисяной Матвеевной переписку. Торговали они славно и к обоюдной выгоде. А потом нечистый дух столкнул нос к носу Ингвара и Ситару…

– Как поживает достопочтенная Лисяна Матвеевна? – вспомнил о вежливости Серадж. Не то, чтобы его это волновало, но ответ на самом деле удивил.

– Матушка очень счастлива. К осени обещает родить третьего ребенка. Кажется, снова девочка.

– Вот как?

Серадж никогда не понимал стремления некоторых людей рожать кучу детей. Ему было достаточно одной дочери. И даже если бы не было у них с женой детей, он бы не грустил. Ему достаточно было возлюбленной. К тому же дети – это не просто. Лисяна, став матерью, уже не могла ни торговать, ни вести умные переписки, ни даже толком выехать куда-то с мужем. Пока еще дитя подрастет… К тому же у кохов не принято отдавать младенцев нянькам. На миг дархан Лисяну даже пожалел (какой деловой хватки была женщина!), но тут же выкинул из головы. Впрочем, теперь, кажется, с ней придется считаться.

– Надеюсь, дитя родится здоровым. Прикажу послать для него дары. Итак, ты насытился?

– Да, дархан. Я готов выслушать ваше предложение.

Нет, ну каков нахал!

– Почему ты думаешь, что я хочу тебе что-то предложить?

– Я люблю вашу дочь, дархан, – обезоруживающе улыбнулся мальчишка. – И сделаю все, чтобы ее найти. И вы это понимаете. И если кто-то и может ее найти, так это я.

– Как ты самоуверен!

– Вовсе нет. Я просто заинтересован. И я лучше ваших людей знаю и земли моров, и земли кохов. Но вы ведь понимаете, что я ее вам не отдам?

Серадж скривился.

– Я желаю своей дочери лишь добра, – нравоучительно начал он. – Она – дочь дарханов, пойми. Одна из последних в нашем роду, кто еще способен пробудить дракона.

Ингвар нахмурился. Об этом он не знал. Ситара не говорила и не писала.

– Что это значит? – резче, чем следовало, спросил он.

– Ты ведь тоже оборотень, как я помню? – тонко усмехнулся Серадж. – Лис, верно?

– Тоже? – Ингвар уже понял, что правда ему не понравится.

– Я – дракон. Очень старый и очень большой. Не буду показывать тебе свою ипостась, придется поверить на слово. К тому же (о, цени мое доверие!) оборот теперь дается мне очень нелегко. Особенно после смерти супруги, которая, как ты понимаешь, тоже была драконом. И мы создали ребенка. Вдвоем. Разумеешь, к чему я веду?

– Ситара – дракон? – проявил чудеса сообразительности Ингвар, которому любимая давно все рассказала. – Тоже – очень большой? И вы хотите ей в мужья подобного?

– Нет. Ситара пока – не дракон. Она могла бы оборотиться… рядом с тем самым мужчиной. Очевидно, что ты – не тот.

– А разве для оборота не нужно… ну… – Ингвар посмотрел на Сераджа исподлобья.

– Не всегда это важно. Поверь: если б ее дракон тебя принял, она бы сказала. Тогда я не стал бы препятствовать вашему браку. Более того, я бы сам погнал тебя под венец еще тогда, когда ты прятался в Храме три года назад.

Ингвар опустил глаза. Он думал, что дархан ничего не знал. Недооценил противника – в который раз.

– И что будет, если она останется со мной?

– Она никогда не обретет вторую ипостась. Постепенно дракон внутри нее станет шевелиться все реже… а потом и вовсе уснет. Ваши дети не будут дарханами. Мой род закончится.

Ингвар про себя подумал, что ему-то плевать на род Сераджа. Он хочет в жены не дракона и не принцессу, а саму Ситару – нежную, добрую, светлую. Но лицо сделал грустное и даже сочувствующее и понимающе покивал.

– Поэтому ты не должен…

– А кто мне запретит? – перебил кох дархана. – Я найду ее и что? Вы и вправду считаете, что я привезу ее вам и благородно уйду в тень? Я похож на дурака? Нет, многоуважаемый Серадж. Я сделаю ее своей женой в тот же день, как заберу. И я уверен, вы прекрасно это знаете. Давайте прекратим друг другу врать. Дракона еще нет, а Ситара – где-то далеко. Вы что-то нашли, верно? И потому выпустили меня из темницы.

– И снова могу тебя туда кинуть, – недовольно произнес Серадж. – Думаешь, у меня нет шпионов? И воинов? И наемников?

– Есть, конечно, но я лучше. Потому что я буду искать Ситару для себя, а не ради золота. Что вам важнее – дочь или какой-то там дракон?

– Ты прав, – сквозь зубы процедил дархан. – Я готов пожертвовать драконом ради Ситары. А чем готов пожертвовать ты?

– За нее я отдам жизнь не раздумывая, – просто и честно ответил Ингвар.

– Ты очень молод и не ведаешь, что говоришь.

– Говорят, вы любили свою жену, – смело парировал юноша. – Поменяли бы вы свою жизнь на ее?

– В любое мгновенье, – тут же кивнул Серадж.

– Тогда, полагаю, мы друг друга поняли. У вас есть, что мне рассказать еще?

Немного помолчав, дархан вздохнул и начал рассказ:

– Ее выманили в Храм той самой запиской. И там, вероятно, украли. Следы до Храма нашлись, а вот дальше непонятно. Кто, сколько, зачем… Выкупа не просили. Я подозреваю, что Ситару унесли на корабль. И ее уже нет в Дарханае.

– Работорговцы? – хрипло уточнил Ингвар.

– К счастью или к сожалению – нет. Иначе пропали бы другие девушки и юноши. Но я об этом ничего не слышал.

Юноша понял, что имеет в виду дархан. Будь это обычные работорговцы, все было бы куда проще. Ситара нашлась бы на одном из рынков. А теперь… ищи ветра в поле.

– Есть подозрения? Проверили отчалившие корабли?

– Бесполезно. Вдоль берега множество бухт. Небольшой корабль вполне мог пристать и там. Наши гондолы патрулируют пространство, но, откровенно говоря, работорговцы умнее моих капитанов. Кроме того, магия…

И снова Ингвар все понял с первого слова. Сильный маг может вызвать дождь, туман или бурю. И улизнуть. Вообще-то подобное собирался проделать и сам кох. Потому и Асахана с собой взял, ученика шамана. Побратим специально выучил несколько заговоров. Они прибыли на одном корабле, а уплывать собирались на маленькой лодке под покровом утреннего тумана. Их подобрали бы в море… А потом Ингвар с Ситарой должны были пожениться по обычаям кохов. К Сераджу они бы вернулись лет через пять – с первенцем на руках.

Хороший был план. Жаль, что у кого-то план оказался еще лучше.

– И кому могла потребоваться ваша дочь? – невесело усмехнулся Ингвар. – Что, многих женихов вы отвадили?

– Немало, – вздохнул Серадж. – Но на подобную дерзость способны лишь двое. И один из них передо мной. Я, конечно, могу подозревать, что ее украли твои люди, а ты здесь лишь для отвода глаз. Шутка вполне в духе твоего отца. Но увы… ни ты, ни твой болтливый побратим до такого не додумались.

Юноша выпрямился и возмущенно уставился на будущего тестя. Потребовал гневно:

– Не смейте трогать Сахи! Он вообще тут ни при чем!

– Кроме того, что он шаман и твой сообщник?

– Где он? Его пытали? Он жив?

Великие предки, если Сахи умрет… как посмеет Ингвар поглядеть в глаза Дженне и Баяру? О, да он никогда в Кох не вернется!

– Остынь, мальчик. Я собираюсь заключить с тобой договор. Не думаю, что ты простил бы мне пытки твоего друга. Да и вдвоем вам искать Ситару веселее будет. Ни верный соратник, ни сильный шаман в дороге лишним не будет. Асахан сейчас в Храме и выйдет оттуда тогда, когда я ему позволю. Он в порядке… ну, почти.

Ингвар прищурился, но промолчал. Что он может сказать? Счастье еще, что Сераджу хватило благородства не использовать сына Великого Хана как заложника. Ингвар не знал, кого бы он выбрал, друга или возлюбленную, и сейчас был весьма благодарен дархану, что тот не поставил его в такую сложную ситуацию.

– Итак, кох. Я прошу тебя – найди мою дочь как можно скорее. И привези ее мне. Пусть даже своею женой. Только живую и невредимую. Я же в свою очередь готов оказать тебе всяческую поддержку. Золото, оружие, люди, корабль – проси, что хочешь. И знай, наш договор – не твоя заслуга. Я весьма уважаю твою мать. Отца же твоего, Нарана, и вовсе смею считать другом. Он – достойный человек. Верю, что ты не опозоришь своих родителей.

– Не опозорю, – подтвердил Ингвар. – Так кто тот, второй?

– Угурский Змей.

– Но зачем ему Ситара?

– Он хочет сильных детей. Считает, что если смешать кровь змей и драконов, то его дочери и сыновья обретут вторую ипостась. Возможно, он и прав. Силы его крови вполне может оказаться достаточно, чтобы выпустить дракона Ситары. Но у него гарем. И он не отдаст мне ни единого внука. Я отказался отдавать ему дочь, и он забрал ее силой. Ты хотел поступить так же.

– Я ничего бы не сделал против ее воли! – уязвленно возразил Ингвар.

– Поэтому я тебя и отпускаю. Если ты убьешь Змея, я скорбеть не буду.

Ранним утром Ингвар поднялся на корабль. Он не взял с собой ни воинов, ни оружия, ни доспехов. Лишь мешочек с драгоценными рубинами и сапфирами приятно оттягивал его карман.

Асахан встретил его на пристани. Побратим был бледный, усталый и будто бы даже похудевший. Ингвар взял его за плечи и встревоженно вгляделся в ясные глаза, обведенные сизыми тенями.

– Тебя пытали? Мучили? – порывисто спросил он.

– Нет. Все нормально, – отвернулся, усмехаясь, Асахан. – Потом расскажу. Пойдем, нас ждут. Мой тебе совет, друг – никогда не оставайся под крышей Храма на ночь.

Пройдет пара недель, и Асахан станет вспоминать о своем приключении с весельем и удовольствием, а потом и вовсе хвастаться им у костра. Пока же у него болело все тело. Храмовые жрицы оказались очень охочи до телесных утех. Заявили ему, что мужчину, переночевавшего в обители Великой Матери, наутро надлежит убить… или он может искупить свою вину. Как? Подарить блаженство тем девушкам, которые захотят столь ценное подношение принять. Сахи сначала пришел в восторг. К вечеру первого дня он понял, что переоценил свою выносливость, но его напоили каким-то мерзким чаем, быстро восполнившим силы. Сделали массаж. И снова увлекли на шелковые подушки. Спать, кстати, почти не давали. Три дня, всего три дня… Потом его накормили, искупали, приодели и привели на пристань. А он думал, что никогда больше не поглядит на женщину.

А пытки, ну что пытки? Зачем они нужны? Та самая жрица, что когда-то любила Нарана, просто задала ему несколько вопросов… страшным, низким голосом. На них не ответить было нельзя. Магия…

Глава 7. Хашур

Ситаре позволили выходить на палубу по ночам. Было в этом какое-то особенное счастье. Да, она пленница, да, плывет неизвестно куда. Но до чего ж хорошо это звездное небо! Бескрайнее, беззаботное, усыпанное звездами! В Дарханае у принцессы было множество драгоценностей. Ее отец, как и все драконы, любил золото и дорогие камни. У него была целая сокровищница с алмазами, рубинами, сапфирами и изумрудами. Маленькая Ситара частенько играла прозрачными голубыми и розовыми камушками. А сколько у нее было нарядов! Шелк алый, и синий, и цвета изумруда, и лазоревый с золотом, и нежный лавандовый, и глубокий фиолетовый… Но ни одна ткань не могла сравниться с черно-серебряной роскошью неба и густо-синим шелком моря!

Если б принцесса была птицей, она бы летала над волнами и кричала от счастья.

Дракон внутри был теперь особенно неспокоен. Он тоже хотел летать. Ворочался, ворчал, дрожал от нетерпения. Из груди рвалось его могучее огненное дыхание. Ситара раскидывала руки и жадно вглядывалась в черную гладь, но чуда не происходило. Не было у нее того ключа, который мог бы отворить запертую дверь. Она, пленница, сама была темницей. Ах, если б Ингвар был рядом! Вместе они бы что-нибудь придумали!

Возвращаясь в свою каюту, Ситара плакала от разочарования. Нет, не о свободе она вздыхала. Сейчас, когда девушка столько времени проводила в одиночестве, наедине со своими мыслями и мечтами, она как никогда остро ощущала себя неполноценной. Как глухой, который жаждет слышать звук флейты. Как слепец, что ощупывает острые грани сапфира, но не может даже представить себе глубину его цвета. Как хромой, что мечтает бежать по дороге наперегонки с ветром! Будь рядом Ингвар, он нашел бы для нее утешение, но увы, тут был только Хашур, который, видя следы слез на бледном личике Ситары, только расстроенно цокал языком, да приносил какие-то лакомства вроде орехов в сахаре, сладких лепешек и морской рыбы.

В конце концов не выдержал и он.

– Госпожа моя, что же вы так убиваетесь? Разве вы не молоды, не хороши собой? Разве не ждут вас богатые покои, прекрасные сады Угура и беззаботная жизнь? Император добр к женщинам, он дарит своим женам великолепные жемчужные ожерелья, шелковые халаты, эмалевые гребни…

– Уйди, Хашур, – злилась Ситара. Ей плевать было на императора, ей нужен был теперь только дракон. Или Ингвар. А еще лучше – оба сразу.

– Или, быть может, вы боитесь брачного ложа? Напрасно. Император опытен и искушен в любви. Его женщины мечтают, чтобы он позвал их к себе на целую ночь. Они сладко стонут в его объятиях.

– Заткнись! – свирепо рычала Ситара, швыряя в угура подушкой.

Потом она падала лицом в постель, сотрясаясь от смеха, а бедняга Хашур заламывал руки, думая, что довел бесценную пленницу до слез. Если девочка похудеет, подурнеет, будет на него жаловаться – Император своего верного слугу подвесит за то самое место, которое в приличном обществе нельзя называть! О, угуры знали толк в пытках. Сам император в свободное время любил развлекаться с пленными. Неугодных ему бросали в клетки к диким зверям, в ямы со змеями, топили в воде, жгли огнем, били железными и бамбуковыми палками, протыкали крючьями, рвали на части, колесовали, вешали… и это лишь малая часть казней.

Нет, ни за что Хашур бы не хотел вызвать гнев своего господина! Но и приказать пленнице смеяться и радоваться жизни он не мог.

– Я попрошу капитана найти служанку из вашего народа. Какую-нибудь рыбачку или крестьянку. Это утешит вашу скорбь?

– Нет! – Ситара немедленно села на постели, свирепо сверкая глазами. – Не нужно мне никого! Я просто хочу домой!

– Это невозможно!

– Тогда… тогда научи меня драться кинжалом.

Хашур вытаращил глаза. Какую глупость придумала эта девчонка! Кинжалом? Чтобы она его же и зарезала? Или, быть может, подняла нож на самого Императора? Ну нет, не настолько он глуп. Но теперь он понял, что пленнице просто скучно, поэтому она сама себе выдумывает обиды, и немного расслабился.