Султанская звезда: история Луизы

Elias Thane

Султанская звезда: история Луизы

Глава 1

Дорогие читатели,

Перед вами первая книга серии, рассказывающая о судьбе Луизы, юной принцессы, чья жизнь оборвалась и началась заново в огне и пепле. Эта история родилась из желания соединить дыхание далёких эпох с биением живых сердец, показать, как сила духа и жажда свободы могут сиять даже в самых тёмных уголках мира.

Алария, родина Луизы, – вымышленное горное королевство на Кавказе, вдохновлённое суровой красотой и гордостью народов, живших в тени скал. Аларийцы верят в «Духа гор» – мифического защитника, чья тень укрывает их от бед. Их песни, звучащие как эхо ветра в ущельях, рассказывают о предках, чьи души живут в камнях и реках. Орёл, символ свободы и силы, вплетён в их жизнь: он украшает вышитые туники, серебряные амулеты и даже сердца тех, кто готов бороться за свой дом. Мифология Аларии – это гимн стойкости, где каждый клочок земли хранит память о прошлом, а каждый воин носит в груди надежду на будущее.

Османская империя XVI века, куда судьба забросила Луизу, – мир роскоши и интриг, где шёлковые шальвары шуршат в гаремах, а звуки уда и зурны вплетаются в танцы наложниц. Это место, где власть и страсть переплетаются, где каждый взгляд может стать началом любви или конца жизни.

Луиза – не просто героиня, она воплощение борьбы. Её путь – это история о том, как пепел прошлого может стать искрой для новой звезды. Я надеюсь, что вы полюбите её так же, как полюбил я, создавая этот мир. Спасибо, что открыли эту книгу. Пусть она уведёт вас в путешествие, полное слёз, огня и надежды.

С уважением,

Elias Thane

Султанская звезда: История Луизы

Пролог : Тень Орла

Ночь в Аларии была глубокой, как омут, и звёзды над горами сияли, словно глаза предков, следящих за своими детьми. Луиза стояла на балконе замка, её блондинистые волосы трепал холодный ветер, а голубые глаза ловили свет луны. Ей было шестнадцать, и мир казался бесконечным, как долины под скалами. Она сжимала амулет с орлиным пером, висящий на шее, – подарок матери, Элины, который, по легенде, хранил душу «Духа гор». Аларийцы верили, что этот дух, воплощённый в орле, защищает их королевство, пока в сердцах его людей горит огонь свободы.

Внизу, в долине, мерцали огни деревень. Песни менестрелей, мягкие, как шёпот реки, доносились до замка. Луиза знала эти мелодии наизусть: о воинах, что сражались с драконами, о любви, что горела ярче звёзд, о «Духе гор», чьи крылья укрывали Аларию от врагов. Её туника, вышитая серебряными орлами, колыхалась на ветру, а серебряный пояс, тонкий, как лунный луч, звенел при каждом движении. Она чувствовала себя частью этой земли, её камней, её песен.

– Луиза, – голос отца, короля Валентина, раздался за её спиной. Она обернулась. Он стоял в дверях, высокий, с тёмной бородой и глазами, в которых отражалась мудрость гор. Его кафтан, расшитый золотом, говорил о власти, но морщины на лбу выдавали тревогу. – Ты опять не спишь?

– Не могу, – призналась Луиза, улыбнувшись. – Ночь слишком красива. И звёзды… они будто шепчут.

Валентин подошёл, положив руку на её плечо. Его пальцы были тёплыми, но твердыми, как у воина, привыкшего держать меч. – Звёзды всегда говорят с теми, кто слушает, – сказал он. – Но сегодня они неспокойны. Я чувствую тень на горизонте.

Луиза нахмурилась. – Ты о купцах? Они говорили об османах, о их армиях. Но Алария неприступна, правда?

Валентин помедлил, его взгляд устремился к далёким горам. – Неприступна, пока мы едины. Но османы… их сабли остры, а амбиции безграничны. Я учил тебя стратегии, Луиза. Помни: сила не только в мече, но и в уме.

Она кивнула, вспоминая их уроки в библиотеке замка. Валентин показывал ей карты, учил читать следы на земле, предугадывать ходы врага. «Ты моя дочь, – говорил он, – и однажды твоя мудрость спасёт Аларию». Луиза гордилась этими словами, но сейчас они пугали её.

– Где мама? – спросила она, чтобы сменить тему.

– В зале, – ответил Вalenтин. – Готовит пир для воинов. Завтра мы укрепим южные рубежи. Иди к ней, она спрашивала о тебе.

Луиза спустилась по винтовой лестнице, её шаги эхом отдавались в каменных стенах. Зал был полон света: факелы горели, отбрасывая тени на гобелены с изображениями орлов. Элина стояла у длинного стола, раздавая указания слугам. Её тёмные волосы были заплетены в косу, а платье, простое, но с вышивкой цветов, подчёркивало её грацию. Она заметила Луизу и улыбнулась, но в её глазах мелькнула тревога.

– Поможешь? – спросила Элина, протягивая корзину с хлебом. – Воины должны быть сыты перед дорогой.

Луиза взяла корзину, вдыхая аромат свежего хлеба. – Почему все так напряжены? – тихо спросила она. – Это из-за слухов?

Элина помедлила, её рука замерла над кувшином с мёдом. – Слухи – как ветер, Луиза. Иногда они приносят правду, иногда – лишь пыль. Но мы должны быть готовы. Алария – наш дом, и мы защитим его.

Луиза кивнула, но сердце сжалось. Она помогала матери, разнося хлеб и сыр, слушая смех воинов и звон кубков. Но под этой радостью чувствовалась тень. Она вспомнила рассказы купцов о Стамбуле, о дворце Топкапы, где султан Ахмед правит империей, о гаремах, где девушки танцуют в шёлковых шальварах, их движения манят, как запретный плод. Эти истории пугали и манили её, но она гнала их прочь. Алария была её миром, и ничто не могло его разрушить.

Позже, когда пир стих, Луиза вернулась на балкон. Ночь стала гуще, звёзды поблёкли, а ветер нёс запах дыма. Она нахмурилась, вглядываясь в долину. Там, на горизонте, мелькнули огоньки – не деревенские костры, а факелы, движущиеся, как стая волков. Сердце замерло. Она услышала крик стражника с башни: «Враги! Османы!»

Звон колокола разорвал тишину. Луиза рванулась в зал, но её встретил хаос: воины хватали мечи, слуги кричали, Элина бежала к ней, её лицо было бледным.

– Луиза, к тайному ходу! – крикнула она, но её голос утонул в грохоте. Двери зала содрогнулись от удара, и тень орла, казалось, дрогнула на гобеленах. Алария пылала, и звезда Луизы только начинала свой путь.

Глава 1 : Пепел Аларии

Луиза цеплялась за холодный камень стены, пальцы впивались в трещины, словно могли удержать рушащийся мир. За окном башни Аларии, её дома, багровое пламя пожирало деревянные крыши. Крики стражников и звон стали эхом отдавались в долине, заглушая стук её сердца. Она прижала к груди кинжал – подарок отца, его серебряная рукоять с выгравированным орлом была последним напоминанием о том, кем она была. «Я дочь короля», – шептала она, но голос дрожал, как осенний лист на ветру.

Ей было шестнадцать, и до этой ночи её жизнь была соткана из солнечных дней, песен менестрелей и мягких тканей платьев, сшитых для принцессы. Алария, маленькое горное королевство на Кавказе, дышала свободой: зелёные склоны, бурные реки, замки, высеченные в скалах. Луиза вспомнила, как бегала по лугам, собирая дикие цветы с матерью, как отец учил её читать звёзды и держать меч. Аларийцы пели о «Духе гор» – защитнике, чья тень хранила их от врагов. Их туники, вышитые орлиными узорами, серебряные пояса и амулеты с птичьими перьями были их гордостью. Но теперь всё горело. Османские всадники, словно тени из кошмара, ворвались в долину, их сабли сверкали в свете факелов. Луиза видела их с башни: чёрные кафтаны, яростные лица, лошади, топчущие поля, где она собирала ромашки.

– Луиза! – крик матери, леди Элины, разорвал тишину. Она ворвалась в комнату, тёмные волосы растрепались, платье было испачкано сажей. – Беги к тайному ходу! Сейчас же!

Луиза замерла, сжимая кинжал. Её голубые глаза, отражавшие свет факелов, наполнились страхом. Тайный ход вёл через подземелья к реке, но что потом? Куда бежать, если весь мир в огне?

– Я не оставлю тебя, – голос Луизы сорвался. Она шагнула к матери, но та схватила её за плечи, пальцы дрожали.

– Ты должна жить, – сказала Элина, голос твёрдый, несмотря на слёзы. – Алария не умрёт, пока ты жива. Иди!

Дверь башни содрогнулась от удара. Грубые голоса на чужом языке – гортанном, резком – ворвались в комнату. Луиза знала этот язык лишь по обрывкам, слышанным от купцов: османский. Сердце сжалось. Она знала о набегах, о городах, стёртых с лица земли, о девушках, уведённых в рабство. Но Алария казалась неприступной, защищённой горами и храбростью её воинов.

Дверь треснула, и в комнату ворвались трое. Их чёрные доспехи блестели, как обсидиан, глаза горели жадностью. Один, с густой бородой и шрамом через щеку, шагнул вперёд, сабля в его руке была испачкана кровью.

– Принцесса, – произнёс он на ломаном аларийском, ухмыляясь. – Твой замок пал. Пойдём с нами, и, может, сохранишь жизнь.

Элина бросилась вперёд, закрывая Луизу собой. – Не троньте её! – крикнула она, но воин ударил её рукоятью сабли. Мать рухнула на пол, тёмные волосы рассыпались по камням.

– Мама! – Луиза рванулась к ней, но другой воин схватил её за запястье. Кинжал выпал из её рук, звеня о пол. Она билась, царапала, но силы покидали её. Верёвки стянули её запястья, грубые, впившиеся в кожу.

– Спокойно, девочка, – сказал бородатый, голос пропитан насмешкой. – Ты теперь собственность султана. Повезло тебе – будешь украшать его гарем.

Луиза стиснула зубы, чтобы не закричать. Она не даст им увидеть её слёзы. Но внутри всё кричало: «Я дочь короля! Я не рабыня!» Она бросила последний взгляд на мать, лежащую без движения, и поклялась себе: «Я выживу. И я верну всё».

Повозка скрипела, покачиваясь на ухабах. Луизу и других пленных – десяток девушек из Аларии – везли в темноте, под охраной всадников. Воздух пах гарью и лошадиным потом. Луиза сидела, прижавшись к деревянной стенке, её блондинистые волосы, спутанные и грязные, падали на лицо. Она тёрла запястья, ноющие от верёвок, и пыталась дышать ровно. Каждый рывок повозки напоминал ей о потерянном доме.

Рядом сидела девушка, не старше четырнадцати, с тёмными косами и заплаканными глазами. Она дрожала, шепча молитвы на аларийском. Луиза хотела сказать что-то ободряющее, но слова застревали в горле.

– Как тебя зовут? – тихо спросила она, чтобы отвлечься от своих мыслей.

– Мира, – ответила девочка, вздрогнув. – А тебя?

– Луиза, – она помедлила, не добавляя «принцесса Аларии». Это звание теперь ничего не значило.

– Они убили моего брата, – прошептала Мира, голос задрожал. – Я видела, как он упал. А теперь… куда нас везут?

Луиза сглотнула ком в горле. Она слышала о гаремах Османской империи – местах, где девушки становились игрушками султанов, их красота и грация служили его утехам. – Мы выживем, – сказала она, стараясь звучать уверенно. – Мы сильнее, чем они думают.

Мира слабо кивнула, но её глаза были пустыми. Луиза отвернулась, глядя в щель между досками повозки. За ней мелькали горы, её горы, теперь такие далёкие. Она вспомнила слова отца: «Алария – это не камни и не короны. Это её люди. Пока они живы, живёт и она». Луиза закрыла глаза, сжимая амулет с орлиным пером, спрятанный под платьем. Она была жива. Этого должно быть достаточно.

Дни слились в бесконечную дорогу. Пленных кормили редко – кусок хлеба, глоток воды. Луиза научилась молчать, слушать, наблюдать. Всадники говорили на османском, и она ловила слова: «Стамбул», «султан», «гарем». Один из воинов, молодой, с острыми скулами и тёмными глазами, смотрел на неё чаще других. Его звали Халил, как она услышала от других. Его взгляд был холодным, но в нём мелькало что-то ещё – любопытство? Луиза запомнила его лицо – на случай, если придётся мстить.

На пятый день пути горы уступили место равнинам, а затем – морю. Босфор сверкал под солнцем, его воды были синими, как в песнях менестрелей. Луиза никогда не видела моря, и его красота резала сердце. Теперь оно было чужим, как и город, что раскинулся перед ней: Стамбул. Купола мечетей горели золотом, минареты тянулись к небу, улицы гудели, как улей. Пахло специями, дымом и сладким шербетом с розовой водой.

Повозка остановилась у ворот дворца Топкапы. Луизу и других девушек вывели, развязав верёвки, но стража не спускала с них глаз. Дворец поражал: мраморные колонны, мозаики с птицами и цветами, фонтаны, чьи струи пели в садах. Но Луиза видела в этом лишь клетку.

Их привели в зал, где ждала женщина в платье, расшитом золотом. Тёмные волосы были убраны под чалму с жемчугом, глаза смотрели, как кинжалы. Это была валиде-султан Сафийе, мать султана, как шептались стражники.

– Раздевайтесь, – приказала она, голос холодный, как мрамор под ногами. – Вас осмотрят.

Луиза замерла. Проверка на «достоинства» для гарема была унизительной, но сопротивление означало смерть. Девушки вокруг начали снимать рваные платья, дрожа под взглядом валиде. Луиза последовала их примеру, стараясь не смотреть на стражников, чьи ухмылки жгли кожу. Она чувствовала, как холодный воздух касается её плеч, и стиснула зубы, чтобы не выдать стыд.

Сафийе обошла девушек, шаги бесшумные. Она остановилась перед Луизой, взгляд задержался на блондинистых волосах, редких в этих краях. Луиза ощутила, как её сердце бьётся быстрее, но заставила себя стоять прямо.

– Откуда ты? – спросила валиде, голос обманчиво мягкий.

– Из Аларии, – ответила Луиза, стараясь не опускать глаза. Слабость здесь – конец.

Сафийе прищурилась. – Гордая. Это плохо. Гордость в гареме – как цветок в пустыне. Красиво, но недолго. – Она повернулась к евнуху Ибрагиму, чьё лицо было неподвижным, как маска. – На кухни. Пусть учится смирению.

Луиза стиснула кулаки, но промолчала. Кухни – унижение, но и возможность. Она сможет наблюдать, учиться, выжидать.

Кухни дворца были лабиринтом из котлов, огня и криков. Пахло жареным мясом, шафраном и потом. Луизу поставили чистить овощи, её руки, привыкшие к книгам и вышивке, покрылись мозолями. Каждый удар ножа по корнеплодам был как удар по её прошлой жизни. Она слушала болтовню служанок, не замечающих её присутствия.

– Султан Ахмед молод, но жесток, – шептала Хатидже, старая служанка с сединой в косе. – Казнил визиря за одну ошибку. Сабля сверкнула – и всё.

– Не ври, – возразила Гюль, молодая служанка с ямочками на щеках. – Он подарил Зейнеп жемчужное ожерелье за её танец. Говорят, его взгляд заставляет сердце биться быстрее. Щедр и красив, если угодишь.

Луиза запоминала каждое слово. Султан Ахмед был загадкой: то ли тиран, то ли мужчина, чья харизма подчиняет всех. Слухи о его взгляде, о его власти над сердцами наложниц разжигали в ней страх и странное любопытство. Кто он, этот человек, чья тень легла на её жизнь?

Однажды, чистя гору лука, Луиза заметила Фатиму, служанку с тёмной кожей и живыми глазами. Та бросила ей тряпку, чтобы вытереть слёзы от лука.

– Ты не похожа на кухонную девчонку, – сказала Фатима, подбрасывая в котёл горсть шафрана. – Что натворила, чтобы валиде отправила тебя сюда?

Луиза оценила её. Можно ли доверять? Одиночество давило. – Я не поклонилась достаточно низко, – ответила она, слегка улыбнувшись.

Фатима рассмеялась, смех, как звон колокольчиков. – О, ты мне нравишься. Но держи язык за зубами, блондинка. Здесь каждый второй – шпион валиде.

Луиза кивнула, запоминая. Фатима могла стать союзницей, но её слишком живая улыбка настораживала – что она скрывает?

На третий день на кухнях Луиза столкнулась с Айше, молодой рабыней с острым языком. Айше уронила поднос с лепёшками и обвинила Луизу, чтобы избежать наказания. Евнух Ибрагим, следивший за кухней, прищурился, глядя на Луизу.

– Ты, блондинка, – рявкнул он. – Уборка за тобой. И без разговоров.

Луиза стиснула зубы, собирая лепёшки с пола. Айше ухмыльнулась, но Луиза заметила, как та спрятала украденный кусок хлеба. Это был её первый урок: в гареме каждый за себя. Она запомнила Айше – враг, которого стоит опасаться.

Позже, разнося воду в саду, Луиза услышала звуки уда и зурны из главного зала. Она взглянула через арку: наложницы в шёлковых шальварах танцевали, их движения были плавными, как вода Босфора, но с намёком на соблазн, от которого замирало дыхание. Среди них выделялась Гюльбахар, высокая, с волосами цвета воронова крыла. Её бёдра покачивались в ритме музыки, тонкие запястья изгибались, словно рассказывая тайну. Её улыбка была острой, как лезвие, а взгляд обещал власть. Луиза почувствовала укол зависти – не к красоте, а к свободе, с которой Гюльбахар владела этим миром. Зависть сменилась решимостью: она научится, если это её путь к выживанию.

Каждую ночь, лёжа на соломенном тюфяке, Луиза смотрела в потолок. Запястья ныли, сердце болело от потери Аларии. Она шептала горные песни, что пела мать, чтобы не забыть дом. Но в этих стенах, среди шёпота интриг и звона посуды, она училась: наблюдать, слушать, ждать. Султан Ахмед был где-то там, за стенами, – тень, что пугала и манила. Она не знала, как встретит его, но знала одно: она не сломается. Этот город, эта империя – её новая битва. И она только началась.