Кисельные берега

Ирина Одарчук Паули

Кисельные берега

Пролог

Где-то между сном и явью, между прошлым и будущим, раскинулась странная земля – Кисельные берега. Здесь реки текли густым сладким киселем, холмы были из воздушного зефира, а деревья роняли спелые карамельные яблоки. Но под сладкой оболочкой этого мира скрывались тайны, которые не решались произнести вслух даже ветра.

Сюда, на Кисельные берега, судьба занесла Арину, девушку с пустыми карманами и полным сердцем надежд. Она не знала, что этот мир потребует от нее больше, чем она готова отдать.

Глава 1. Сладкая ловушка

Арина проснулась от того, что по щеке что-то текло. Она провела пальцем и облизнула – малиновый кисель. Вокруг нее расстилались бескрайние берега, покрытые разноцветным желе, а вдалеке виднелся город из пряничных домиков.

– Ну и где я? – пробормотала она, поднимаясь.

Первые шаги по кисельной земле были странными – ноги слегка увязали, оставляя следы, которые тут же зарастали новой сладкой массой. Вдруг из-за холма выскочило существо, похожее на лису, но с крыльями из марципана.

– Ты новенькая? – пропищало создание. – Беги, пока не съели!

Арина не успела спросить, кто может её съесть, как земля дрогнула. Из кисельной реки поднялась огромная тень…

Глава 2. Тот, кто живёт в реке

Тень поднималась из густого малинового киселя, вытягиваясь в высокую, зыбкую фигуру. Длинные руки, больше похожие на тянучки, качались над водой, а вместо лица – лишь впадина, будто кто-то вынул ложкой кусок из самой сути этого существа.

– Сладкоежка, – прошептала марципановая лиса и юркнула за холм.

Арина застыла. Ноги увязали в киселе, и бежать было бесполезно.

– Ты не отсюда, – прозвучало в голове. Голос был липким и тягучим, как патока.

– Где это «отсюда»? – дрогнув, спросила Арина.

Существо наклонилось, и капля киселя упала ей на плечо, оставив жгучий след.

– Здесь всё съедобно. Значит, всё можно съесть. Или съедят тебя.

Внезапно раздался свист, и в тварю вонзилась стрела – не простая, а из застывшей карамели. Существо взревело (если кисель вообще может реветь) и рухнуло обратно в реку.

Из-за деревьев вышел парень в плаще из вафельных листов, с луком в руках.

– Бежим, пока не растворился мой выстрел, – бросил он хрипло и схватил Арину за руку.

Они рванули прочь, а кисельная река за их спинами закипала, выпуская новые тени.

Глава 3. Пряничный город и его правила

Беглецы остановились у ворот города, который Арина видела издалека. Вблизи он оказался ещё страннее: стены были выложены из имбирного печенья, а вместо стражников у ворот стояли леденцовые големы – огромные, переливающиеся фигуры с пустыми глазницами.

– Как ты вообще сюда попала? – спросил парень, отряхивая вафельный плащ.

– Не знаю. Просто проснулась здесь.

– Значит, тебя позвали.

Он назвался Марком и объяснил, что Кисельные берега – место, куда попадают те, кто слишком сильно чего-то желал.

– Здесь исполняются мечты? – удивилась Арина.

– Здесь мечты едят тебя, – мрачно ответил Марк. – Чем сильнее хотел, тем быстрее растворишься в этом мире. Буквально.

Он показал на жителей города: у некоторых не хватало пальцев (следы неосторожного укуса), а один мужчина сидел на площади, безучастно глядя в небо – его глаза были из жевательного мармелада.

– Он слишком долго смотрел на то, чего не мог иметь, – сказал Марк. – И мир забрал его взгляд.

Арина сглотнула.

– А как отсюда уйти?

Марк усмехнулся:

– Найди того, кто не сладкий.

В этот момент леденцовые големы повернули головы в их сторону.

– Бежим. Они почуяли твой страх.

Глава 4. Крошки правды

Они нырнули в узкий переулок между пряничных домов, где пахло корицей и чем-то горьким. Марк привёл Арину в подвал, замаскированный под развалившийся кекс.

Внутри горела свеча из пчелиного воска (единственное, что не таяло здесь без спроса), а на столе лежала карта, нарисованная на тонком листе сахарной бумаги.

– Мир не бесконечный, – прошептал Марк. – Где-то есть граница. Там, где кисель становится солёным.

– И что там?

– Тот, кто не сладкий.

Арина хотела спросить ещё что-то, но в этот момент стена подвала зашевелилась.

Из теста вылезли пальцы.

– Они нашли нас, – просто сказал Марк и потушил свечу.

Тьма сомкнулась над ними, и только липкое чавканье выдавало, что кто-то уже внутри…

Глава 5. Пальцы из теста

Тьма в подвале была густой, как чёрная патока. Арина затаила дыхание, чувствуя, как липкое чавканье приближается. Что-то холодное и влажное дотронулось до её щиколотки – она едва сдержала вскрик.

Марк резко дёрнул её за руку, и они рванули к едва заметной щели в стене. Пряничная кладка осыпалась за их спинами, а из темноты вырвались длинные, дрожащие руки из сырого теста, с вкраплениями изюма, как чёрные глаза.

– Бежим к набережной! – крикнул Марк.

Они выскочили на улицу, где уже сгущались сумерки. Фонари здесь были леденцовыми шариками, и их свет преломлялся, бросая на землю липкие разноцветные тени.

Город больше не казался уютным.

Пряничная ведьма

Узкие улочки вели вниз, к кисельной реке, но прежде чем они достигли воды, путь им преградила старуха в платье из засахаренных лепестков.

– Марк, – проскрипела она, – опять привёл свеженькую?

Её лицо было покрыто паутиной трещин, как перепечённое печенье, а пальцы слишком длинные – будто кто-то растянул их, как ириску.

– Не твоё дело, Матрёна, – буркнул Марк, но Арина почувствовала, как его рука дрогнула.

– О, моё дело всё, что сладко, – старуха ухмыльнулась, и её зубы оказались крошечными кубиками сахара. – Девчонка, ты знаешь, что бывает с теми, кто не платит за вход?

Арина шагнула назад.

– Что ты хочешь?

– Твой самый сладкий сон.

Ветер донёс запах жжёного миндаля.

Глава 6. Сделка

– Не слушай её, – прошептал Марк, но Матрёна уже достала маленький нож из глазури и провела им по воздуху.

Тут же перед Ариной возникло видение: она стоит на крыльце дома, настоящего, земного. В дверях – силуэт матери…

– Это можно вернуть, – шепнула ведьма. – Дай мне кусочек своей памяти, и я скажу, как найти солёный край.

– Арина, нет! – Марк попытался оттащить её, но Матрёна щёлкнула пальцами, и его ноги прилипли к земле, как в карамельной ловушке.

– Выбор за тобой, дитя.

Арина сжала кулаки.

– Какой памяти?

– Той, что слаще всего, – прошипела старуха. – Та, от которой щемит здесь.