Два босса для Снегурочки

Но с чего вдруг?! У него есть свои родители, пусть они о нём и волнуются.

– Ресторан внизу, Арсений Дмитриевич предлагал тебе пообедать там! – напоминаю ему. – А это было моё! – кручу пустой пачкой от печенья перед его носом, а он недовольно отворачивается.

– Здесь всё папино, – отступает, складывает руки на груди, смотрит свысока. – Ты… вы разве не знала… не знали?! – мечется, переходит со мной в разговоре то на «ты», то на «вы», – и стол, и стул, и бумаги, и печенье, и сок! Короче, всё!

– Кто тебя этому научил?

– Чему? – снова не понимает меня.

– Идеи, что всё здесь принадлежит твоему отцу. Печенье куплено на мои деньги и твоему отцу оно не принадлежит.

– Мама научила. Она всё время говорит: то, что связано с отцом, и его деньгами – это автоматом будет моим со временем, – гордо нос курносый задирает.

– Шикарное воспитание… А теперь слушай внимательно и запоминай, малец, – в пару шагов подхожу к нему, вырастаю над ним скалой. В этот момент даже кажется, его шея неосознанно вжимается в плечи. – Первое: то, что не тобой положено, не тобой и взято. То, что ты сделал, по сути, воровство. Второе: ещё раз залезешь без моего разрешения в мои вещи, я скажу твоему отцу, чтобы он взял ремень и прошёлся по твоей разбалованной заднице.

– Это… это… как там его… не педагогично! – пищит в ответ, пытаясь от меня отойти на дальнее расстояние, но я следую за ним по пятам. – Так, мама говорит! – уточняет на всякий случай.

– Зато дёшево, надёжно и практично! Как показывает практика – ремень лучше любого психолога работает.

– А ты откуда знаешь? Тоже получала? – выпучивает глаза.

– Нет! Я была послушным и воспитанным ребёнком. А вот братья мои младшие… На них и проверено! Работает безотказно! – вру, нагнетая обстановку перед этим пацаном.

Отец нас никогда не бил. Но ремень в комнате пацанов висел как предупреждение лет десять.

Зато как продуктивно его вид приводил братьев в чувство, когда папа брал его в руки!

– Не хотел бы я жить в твоей семейке…

– А я не хотела бы, чтобы мои братья были такими же, как ты. Иди убирай за собой. Посмотри, сколько крошек после тебя. И сок разлил. Свинюшник такой оставил! Хорошо, хоть не на бумаги. Думаю, отец тебя не погладил бы за это по голове.

– Я не буду ничего убирать! – говорит пацан, поглядывая на кабинет отца, и делает несколько шагов в его сторону для уверенности.

– А кто это будет убирать?

Возмущение во мне кипит. То есть мало того, что он съел чужое, ещё и убирать за собой не хочет.

– Ты! Потому что…

– Слышала! – уже знаю, что скажет мне сейчас. – Потому что твой папа платит мне за это зарплату. Только, если ты посмотришь мои должностные обязанности, поймёшь, что именно за это твой папа не платит мне ничего. И я совершенно точно не обязана убирать за тобой.

– Пофиг! Раз не платит, давай тогда я тебе заплачу? Но сам я убирать не буду! – топает ногой.

– Мне твои деньги не нужны. Иди убирай, – настаиваю я.

– Сколько! Говори сумму! – настаивает он.

– Тебе не по карману!

– Всё в этом мире продаётся и покупается. Так мама говорит, – опять уточняет.

– Ох, чувствую я, научит тебя мама уму-разуму, – вздыхаю, понимая, что ничего мне от него не добиться.

– Но она права…

– С чего ты так решил?

– Потому что, если возникает какая-то проблема и мама звонит папе, проблема решается практически сразу же. Папа бросает денег на счёт тому, кто может решить вопрос.

– Тряпка в подсобке, – продолжаю настаивать.

– Принципиальная, что ли?

– Молодец! – в удивлении присвистываю, – Уже второе умное слово от тебя! Обычно твои ровесники другими словами выражаются.

– Папа заставляет много читать, – недовольно фыркает. – С мамой в этом вопросе проще. А отец говорит, что это влияет, как там … на развитие нейронных связей в мозге.

– Он прав! Иди убирай, я сказала!

– Не буду, я сказал! – пацан повышает на меня тон, но спуску этому мелкому я не дам.

Я помогала маме воспитывать двух братьев, уж явно смогу справиться с каким-то молокососом!

– Что здесь происходит? – поворачиваемся на голос моего босса одновременно.

Глава 4

– Ваш сын не хочет убирать за собой. Кроме того, он вор! – от избытка эмоций на выдохе говорю своему шефу, глядя на пацана.

Тот, в свою очередь, косится на отца, ожидая его реакции.

Как только Арсений Дмитриевич зашёл в кабинет, мальчик изменился в лице, и словно "подобрался". Он, чуть ли не мгновенно стал натянут как струна.

Догадываюсь: Андрей боится его.

Не знаю уж, какой авторитет для него мать, но отцовский авторитет вес имеет.

Мне всегда казалось, что мой босс тоже довольно сильно балует пацана, но сейчас, глядя, как тот напрягся в его присутствии, понимаю: возможно, я ошиблась.

– Полегче с такими обвинениями, Елизавета! – возмущается на мои слова руководитель, хотя я перед ним ни в чём не виновата.

Арсений Дмитриевич прикрывает дверь, в опасении, чтобы нас не услышали другие подчинённые, и смотрит с вопросом на сына.

– Андрей… – говорит спокойно, без негатива, но всё равно его тон заставляет стоять ровно даже меня. – О чём речь?

Сын шефа молчит, потупив глаза.

– Я сказала правду. Ваш сын взял чужое. Без разрешения. К тому же навёл здесь жуткий бардак! Не знаю, обратили ли вы внимание за год, пока я у вас работаю, но у меня всегда порядок. А теперь посмотрите, что там! – Арсений Дмитриевич не даёт мне договорить. Он поднимает предупредительно руку вверх , чтобы я замолчала и продолжает пристально смотреть на сына.

– Говори, Андрей.

Тишина продолжается.

– Я был голодным, пап, – смягчает голос в разговоре с отцом пацан и теперь пытается оправдаться.

– Какая разница?! Это не даёт тебе право брать мои вещи! – не отступаю.

Дело не в продуктах! Мне еды совершенно не жалко. Принципиально то, что он залез в пакет с моими вещами и взял чужое.

И самое главное – сделал это без разрешения.

Если бы сын шефа просто извинился, я ничего не сказала своему Арсению Дмитриевичу.

Но пацан слишком дерзок и спускать на тормоза такое поведение я не намерена.

– То есть это правда, и Лиза не врёт? – пацан кивает и опускает виновато голову. – М-да… А зачем ты взял чужое?! – замечаю, как брови босса резко сходятся на переносице.

Это выражение лица я знаю. Оно не сулит ничего хорошего.

Арсений Дмитриевич умеет быть жёстким, и, полагаю, Андрей увидит сейчас его гнев во всей красе.

– Тут всё твоё… мама…

– Ясно… Полина… язык без костей… – прерывает сына шеф, видимо, слушая эти речи уже не в первый раз. – Убери за собой!

Андрей продолжает стоять на месте. Тоже, видимо, товарищ с характером!

– Я только что сказал: убери за собой!

Вижу, как у мальчика неожиданного глаза наливаются влагой.

Это замечает и мой босс. Только на это он никак не реагирует, словно слёзы сына его не волнуют.

– Мы ждём, Андрей!

Мальчик понимая, что не дождется поддержки отца становится растерянным.

Полагаю, он думал, что мой шеф будет действовать, как и его мамаша – унижать сотрудников, напоминая, кто здесь хозяин.

Но неожиданно для отпрыска отец так не поступает.

Видимо, не понимая, как дальше действовать, как противостоять своему отцу в его гневе, делает несколько шагов назад.

А потом резко отворачивается и сбегает в соседний кабинет.

– Стоять! – рявкает Арсений Дмитриевич вслед сыну, но тот не реагирует.

Мы остаёмся вдвоём. Повисает звенящая тишина.

Я таким как сейчас Арсения Дмитриевича никогда не видела. Он бывает зол, бывает резок, но, чтобы так…

– Это было печенье… – теперь хочу объясниться, – не для меня.

Хочу сказать для кого оно предназначалось, и, возможно, он тогда поймёт, почему я так категорична.

– Извини нас, – поворачивается ко мне и прерывает мои объявления. – Мать его, видимо, совсем разбаловала. А мне шибко некогда его воспитанием заниматься. Я всё время пытаюсь денег заработать, чтобы мой сын ни в чём не нуждался.

– А может, ему другое нужно от вас? – зачем-то говорю это вслух и сразу же жалею.

– Ты о чём? – не понимает.

– Ну вот, например, вы могли бы научить его… убирать за собой, – смотрю на свой рабочий стол. – Вот мои братья, когда были в его возрасте уже знали, что обязаны убирать за собой сразу после того, как покушали.

– А сколько у тебя братьев? – неожиданно спрашивает меня Арсений Дмитриевич, переключаясь на тему моей семьи.

Если до этой минуты он был зол и рассержен, сейчас, после того как я сказала ему про братьев, у него в глазах появляется какой-то странный огонёк.

А точнее, я бы даже сказала, странный интерес.

– Двое… А какая разница? – настороженно теперь подбираю слова.

Я не собираюсь ему по семью рассказывать. Он мой босс, а не бойфренд, чтобы мы обсуждали личные вопросы и вопросы о составе моей семьи.

– Младшие или старшие? – уточняет, а я продолжаю не понимать, ему-то, собственно, какое дело.

– Младшие. А какая разница? – всё-таки говорю это вслух и снова повторяю свой вопрос. – Вам для чего эта информация?

– Никакой, – пожимает плечами, но вижу, что-то задумал. – Пойду к Андрюхе в кабинет. Но прежде я уберу за ним. Где тряпка?

Поведение шефа удивляет.

Обычно он суров и строг к подчинённым, а сейчас так мягко стелет…

Когда Арсений Дмитриевич в офисе, работа кипит даже там, где она априори кипеть не должна.

Он очень амбициозный и уверенный в себе человек. В его компании все уже давно поняли: его мнение единственное верное.

А при условии, что он привык только раздавать указания и распределять обязанности, не понимаю, почему он не пригласил уборщицу, а вызвался вдруг убрать за сыном сам.

Не нравится мне всё это. Ох, не нравится…

Чувство вины за невоспитанного сына? Или страх, что я расскажу в офисе, что тот воришка?

– Что вы сделаете? – уточняю на всякий случай.

– Сам, говорю уберу, – выходит из кабинета до уборной.

Через пять минут появляется с мокрой тряпкой в руках и начинает вытирать крошки со стола.

– Всё это неспроста… – задумчиво говорю вслух, продолжая наблюдать, как мой босс орудует тряпкой. – Арсений Дмитриевич… Вам что-то от меня надо? – с опаской смотрю на него.

– Почему ты так решила? – улыбается.

– Потому что вы за год, который я у вас работаю ни разу тряпку в руки не взяли и не убрали даже в своём кабинете. Ведь вы и там кофе, например, проливали… Что вдруг случилось сейчас? – заканчиваю свой допрос.

– Ну просто мой сын виноват…

– И всё? Виноват, и всё? Он не раз был виноват перед вашими сотрудниками, но вы…

– А что ещё нужно? – закрывает глаза на несколько секунд, а потом тяжело вздыхает. – Ладно… Нет, – кивает, признаётся, что он сейчас совершает этот подвиг не потому, что его сын не прав, а потому что ему что-то надо от меня. – Мне действительно от тебя нужна одна услуга…

– Какая… Кого нужно проконтролировать? Кому что напомнить? Куда что отвезти?

– Нет, это всё не то. Это нерабочий вопрос. Это личный. Ты не могла завтра посидеть с моим отпрыском?

– С кем?

– Ну с Андрюхой, – уточняет.

– Нет! Не могу! – сразу отрезаю.

– Не кипятись! Не говори сразу так категорично «нет». – Ласков, как мартовский кот. – Дома, пару часов! А мне уехать надо на важное совещание. Ты моя помощница и обязана выручать меня в трудных ситуациях. А когда ребёнка не с кем оставить, это, согласись, ситуация трудная.

– Не надо мне напоминать, что я обязана, а что нет. И я вас не раз выручала, когда вы меня просили. А завтра, кстати, суббота, и я могу смело не соглашаться даже на решение ваших самых нерешаемых задач.

– Понимаю. Принимаю. Согласен, – кивает. – Но я могу тебе такое предложение сделать, от которого ты не захочешь отказаться сама.

– Это вряд…

– Оплачу по двойному тарифу день, который ты с ним проведёшь, – не даёт закончить мне фразу.

– Нет!

– По тройному, – поднимает ставки.

– Няньку наймите!

– Не смог найти.

– Пусть сам сидит!

– Нет, нельзя…

– Почему? – не понимаю.

Глава 5

– Андрей боится оставаться один, – моему шефу неприятен этот разговор, но он вынужден говорить со мной о сыне.

– Ему не годик. Сколько ему? Лет восемь?

– Почти девять, – кивает.

– Тогда чего бояться в этом возрасте?

Не понимаю его. Мои братья по необходимости всегда оставались в доме на несколько часов без проблем одни, и я действительно не вижу в этом никакой проблемы.

Шеф, скорее всего, создал её на пустом месте и пытается решить эту проблему за мой счёт.

– Мать его оставляла пару раз одного в возрасте трёх-четырёх лет на несколько часов. Андрей испугался тогда очень сильно, плакал долго, соседи вызывали МЧС. Оттуда всё и пошло.

– А вы где были? – выдыхаю в возмущении.

– Я был тогда в командировке. Пока я этот страх убрать из его головы не могу. Поэтому ему нужен человек, когда меня нет рядом, – замечаю, как волнуется босс, рассказывая мне их личную историю.

Теперь чувствую себя неудобно.

– И всё равно, я не могу. Простите. В вашей компании работает куча женщин. Попросите любую другую из них, они согласятся. Тем более у них опыт материнства. А у меня нет своих детей. Я не умею их воспитывать, – я категорически не хочу оставаться с этим пацаном.

– Тебе не надо его воспитывать. Тебе надо составить ему компанию, пока меня не будет. А на счёт матерей со стажем, думаешь, я не пробовал? Подходил к начальнице отдела кадров, и к бухгалтерше, они отказали. Сказали, предновогодняя пора, с семьёй хотят побыть.

– Не удивительно, – не скрываю сарказма. – Кто бы захотел сидеть с этим… – вовремя затыкаюсь, вспоминая, что речь идёт о сыне шефа.

– Лиза, – он серьёзен, и его вообще не беспокоит, что ему все отказали. – Прошу! Для начала всего день, максимум два. Но это как крайний вариант, если задержусь по работе, и затянутся переговоры. Тройной тариф, повторяю!

Как поступить… Пацан слишком характерный, справлюсь ли.

Я, конечно, нянчась с братьями, желая помочь родителям, тоже многое прошла с ними: и драки, и конфликты, и двойки. Но они никогда не хамили!

А этот… пацан без тормозов, да ещё и сын шефа.

С ним моё общение скорее всего будет равносильно хождению как по минному полю! Шаг вступил не в том направлении, и ты уничтожен.

Начнёт звонить отцу и жаловаться. А Арсений – Дмитриевич человек эмоциональный, и со мной разругается в момент!

Только я с ним ругаться не хочу, потому что мы этот год прекрасно работали и всё время находили общий язык.

Шеф ни разу на меня голос не повысил, а я старалась его никогда не подводить.

Опасаюсь, что его невоспитанный сынок может испортить наши отношения.

«Лиза, забыл сказать: через месяц маму снова надо будет показать врачу» – вижу СМС от младшего брата, и, вспоминая, как нам сейчас нужны деньги, наступаю себе на горло.

Ладно, как-нибудь день протянем.

– Ну чего ты молчишь? Слишком долго думаешь… Это я расцениваю как хороший знак!

– Оцениваю масштаб бедствия, – отшучиваюсь.

– Но всё-таки, молчание означает «да»? – смотрит на меня с надеждой, словно от меня зависит его будущее.

Хотя… вполне может быть. Ведь переговоры у моего босса обычно очень важные и люди там не простые, деловые и влиятельные.

– Ладно. Но мыть и убирать я за ним не буду! – сразу определяю свои обязанности, расставляя границы дозволенного для этого мальчишки и его отца.

– Согласен. Вызову клининг, если насвинячит.

– Лучше бы к порядку его приучали! Толку будет больше.

– Боюсь, это на грани фантастики, – вздыхает.

Интересно как получается: только обрадовалась тому, что освободилась от статуса няньки для своих родных братьев, как мой босс неожиданно предложил мне подработку в виде присмотра за его сыном.

М-да, дела. Надо подумать, как будем существовать в одном пространстве.

Я знаю, что мальчик крайне заносчив, и как, мне кажется, невоспитан.

Не понимаю, как такое возможно, при условии, что его мать не работает и занимается только сыном.

По крайней мере, так я слышала в офисных сплетнях, когда за чашкой кофе или чая сотрудники обсуждали нашего босса и его прошлую семейную жизнь.

У меня как раз, сложилось впечатление, что мать им совершенно не занимается и её вообще не волнует, что ребёнок в таком возрасте позволяет себе слишком многое, не оглядываясь на мнение других.

Без стеснения хамит мне, другим сотрудникам нашей компании. И, кажется, его родителей совершенно ничего не смущает.

Если бы кто-то из моих братьев позволил себе такое поведение, он бы сразу получил леща! По крайней мере, от меня точно.

– Ваш сын позволяет себе грубить, – услышала я как-то разговор между уборщицей и мамашей этого мальчугана. – Он пнул ведро с водой. И даже не извинился!

– Он всего лишь ребёнок, – фыркнула бывшая жена шефа в ответ женщине.

– И что, это даёт ему право мне хамить? – не унималась та.

– Это даёт ему право вести себя так, как он хочет! Вырастет и поймёт, с кем можно и нужно общаться, а кого… и проигнорировать не помешает, – отмерив высокомерным взглядом, ответила. – А это ваша работа! Поэтому берите тряпку и закройте рот.

Именно тогда я убедилась, что от осинки не родятся апельсинки. Какая мамаша, такой и сынок.

Одно только не понимаю, что мой босс нашёл в такой женщине. Она же… тупая!

Ноги, правда, от ушей, талия осиная, шея лебединая. Что там ещё о красотках говорят обычно?