Учение о предопределении

Вспомни, как все утомили душу твою суетные попытки достичь того, что должно быть принято как дар. Взвесь, как часто радость вечери превращалась в горечь, когда между тобой и Господом вставали тени сомнений. Исчисли раны, нанесенные духу твоему страхом отвержения, и смотри—вот Искупитель, простирающий руки и говорящий: «Не бойся, ибо Я искупил тебя, назвал тебя по имени твоему; ты Мой».

Предопределение не есть философская концепция, требующая лишь ментального согласия, но живая дверь в иное измерение духовного опыта. Отважься ступить через этот порог – не из любопытства, но из жажды. Сделай шаг не для научения ума, но для исцеления сердца, не для обретения нового знания, но для вхождения в новую реальность.

На этом пути встретятся тебе тернии непонимания и камни соблазна. Ветхая природа воспротивится истине, как узник противится лучу света, внезапно прорезавшему тьму темницы. Разум пожелает низвести тайну до уровня задачи, которую можно решить; сердце устрашится безмерности благодати, которая превосходит все человеческие категории. Но да не смутят тебя эти препятствия.

Нет большего чуда, чем момент, когда душа, изможденная поисками, вдруг обнаруживает, что была найдена прежде, чем начала искать. Нет слаще откровения, чем внезапное понимание, что ты возлюблен не за заслуги свои, но в силу суверенного избрания Того, Кто есть Любовь. И нет глубже покоя, чем осознание, что твоя судьба решена не в зыбких песках времени, но в нерушимой скале вечности.

Дерзни принять это приглашение не как одно из многих, но как единственно необходимое для твоего духовного возрастания. Не упусти встречи с той истиной, которая освобождает не через познание новых границ, но через разрушение всех границ, отделяющих тебя от безграничной любви Творца. Войди в этот поток не как наблюдатель, созерцающий движение воды с берега, но как путник, жаждущий погрузиться в живительные воды и быть унесенным их течением.

Да откроется тебе, что предопределение есть не цепь, сковывающая свободу, но ключ, отпирающий темницу ложной свободы; не бремя, придавливающее к земле, но крылья, возносящие к небесам; не холодная доктрина, но пламенеющее сердце Евангелия, без которого оно превращается в еще один закон. И да обретешь ты в этом откровении не просто новую богословскую категорию, но новое измерение бытия – то, где время и вечность встречаются, где ограниченное и безграничное целуются, где тварное и нетварное вступают в таинственный брак.

Ибо конечная цель предопределения не в том, чтобы наполнить ум знанием, но в том, чтобы наполнить сердце любовью; не в том, чтобы утвердить правоту одной богословской школы над другой, но в том, чтобы утвердить душу на нерушимом основании; не в том, чтобы дать человеку повод для гордости избранностью, но в том, чтобы привести его к глубочайшему смирению перед незаслуженной благодатью. Потому вступай на этот путь не с высокомерием знающего, но со смирением ищущего, не с самоуверенностью мудреца, но с открытостью ребенка.

Да будет тебе предопределение не предметом споров, но источником созерцания; не поводом для разделений, но основанием единства; не боевым кличем в схоластических битвах, но песнью хвалы в тайниках сердца. И да откроется тебе через эту истину Тот, Кто Сам есть Истина – не как далекая абстракция, но как близкий Жених, возлюбивший тебя прежде создания мира и ожидающий тебя в вечном «сейчас» Своего присутствия.

Предлагаемый вашему вниманию текст представляет собой не дословный перевод трактата Уильяма Перкинса "О предопределении", но его переложение, адаптированное для современного читателя. Оригинальный труд Перкинса, написанный в конце XVI века, изобилует схоластической терминологией и философскими тонкостями, которые сегодня могут показаться недоступными или устаревшими. Моя задача заключалась в том, чтобы сохранить глубину и точность богословской мысли Перкинса, но облечь её в более понятную современному человеку форму.

Я сделал переложение и перевод, добавил от себя пояснения и разъяснения, но так, чтобы не терялась целостность текста и не искажался изначальный смысл автора. Сложный язык схоластики и средневековой философии был адаптирован для того, чтобы современный читатель мог не только понять логику рассуждений великого богослова, но и почувствовать их жизненную силу, их способность преображать духовный опыт.

Там, где Перкинс использует краткие формулировки, подразумевая знакомство читателя с богословским контекстом своего времени, я позволил себе развернуть мысль, объяснить предпосылки, провести параллели с современными духовными исканиями. Моя цель – не упростить сложное, но сделать его доступным, не исказить истину, но раскрыть её актуальность для нашего времени.

Евгений Жуков, июнь 2025

Уильям Перкинс

Учение о предопределении

Обращение к читателю

Учение о предопределении и Божественной благодати должно утверждаться не на суждениях людей, но на писаном слове Божием. Ибо, как хорошо сказал Иларий Пиктавийский1, «понять Бога можно только с помощью Бога»2. И еще: «Мы должны научиться от Бога тому, что следует понимать о Боге, поскольку Его можно познать, только если Он является источником этого знания»3. К тому же необходимо, чтобы это учение согласовывалось с основами здравого смысла и с тем познанием Бога, которое доступно через естественное откровение.

Отсюда проистекают следующие принципы:

Бог всегда справедлив, даже когда люди не понимают, в чем заключается Его справедливость. Даже когда Его действия кажутся нам непостижимыми, Его справедливость остается совершенной – как совершенный судья остается справедливым, даже если подсудимый не понимает всех тонкостей закона.

Бог не управляется никакими иными, чем Сам Он, причинами и тем более не зависит от них, но праведно распоряжается всеми вторичными причинами, даже когда они действуют неправедно. Он как искусный правитель, который может использовать даже злые намерения своих подданных для достижения благих целей, не становясь при этом причастным ко злу.

Бог действует премудро – ставя перед Собой определенную цель. Он всеведущ и не пребывает в неведении ни о чем. Он не желает и не постановляет того, чего не может исполнить. Он не праздный наблюдатель за происходящим или возможным, но верховный правитель, направляющий всё к Своей славе, и потому все Его решения согласованы с этой высшей целью.

Бог неизменен. А все, что меняется, меняется не без Его неизменного постановления, причем все обстоятельства этого определены и непреложны. Подобно тому, как основание здания остается неподвижным, в то время как на нем возводятся различные этажи, так и Божье неизменное определение поддерживает все изменяющиеся события в мире.

Сокровенные и непостижимые определения Всевышнего Бога, начертанные в Его вечном совете, должны вызывать в нас трепетное благоговение и смиренное принятие. Августин4 говорит: «“Меня смущает, – говоришь ты, – что один погибает, а другой принимает крещение. Это смущает меня, смущает как человека”. Если хочешь услышать правду, то и меня это смущает, ведь и я человек. Но если и ты человек, и я человек, то послушаем вместе того, кто говорит: “А ты кто, человек?”. Если мы смущаемся по той причине, что мы люди, то ведь апостол, разумеется, обращается именно к немощной и слабой человеческой природе, когда говорит: “А ты кто, человек, что споришь с Богом? Изделие скажет ли сделавшему его: зачем ты меня так сделал?” (Рим. 9:20). Если бы зверь мог говорить и сказал бы Богу: “Зачем Ты сделал вот этого человеком, а меня – зверем?”, – то разве бы ты не разгневался на него по справедливости и не сказал бы: “А ты кто, зверь, что споришь с Богом?”. Но ведь и сам ты, пусть и человек, но в сравнении с Богом – зверь»5.

Никакое доброе дело не может быть совершено, если Бог не возжелает его в Своем непреложном совете и не осуществит его Своей силой; и мы творим добро лишь настолько, насколько Вседержитель действует в нас. Наше доброе дело – не плод нашей самостоятельной воли, но проявление Божественного действия через нас, подобно тому как свет свечи есть не что иное, как явление пламени.

Никакого зла нельзя избежать, если Бог не воспрепятствует ему. И мы избегаем зла настолько, насколько Бог так или иначе препятствует ему. Когда мы устоим против искушения, это не наша собственная сила, но Божия защита, как корабль, преодолевающий шторм, делает это не своей собственной силой, а благодаря опыту капитана.

Воля Божия познаётся не только через записанное слово или откровение, но также через происходящие события. Ибо то, что случается, случается именно потому, что Бог пожелал, чтобы оно случилось. Перед нами раскрывается книга Божьего провидения – каждое событие мироздания есть выражение и воплощение Его верховной воли, хотя наш ограниченный разум не всегда способен верно истолковать эти проявления.

Человек не совершает доброго дела, даже если получил от Бога способность это сделать, пока Бог не побудит его действительно это совершить. Это подобно тому, как недостаточно просто дать человеку музыкальный инструмент – нужно еще вдохновить его играть. Для настоящего добра нужны два дара от Бога: сначала Он дает нам возможность делать добро, а затем – само желание и силу это осуществить. Без второго дара первый остается неиспользованным.

Не часть только, но все управление миром и осуществление правосудия должно приписываться Богу как источнику. Все творение, от величайших космических процессов до мельчайших движений в природе, от самых значительных исторических событий до повседневных человеческих дел – все находится под верховным управлением и промыслом Божьим.

Моя цель не просто представить вам очерк и образ этого учения, построенный на изложенных основаниях, но сделать это для того, чтобы по мере своих сил помочь тем, кто испытывает затруднения с этим учением о предопределении; чтобы очистить истину, которую называют «кальвинистским учением», от тех упреков, которые на нее возводятся; и чтобы смягчить и успокоить умы некоторых наших братьев, которые были более смущены им, чем следовало. Ибо я добровольно признаю и учу всеобщему искуплению и благодати настолько, насколько это возможно согласно Слову Божию. Мое намерение – стремиться к миру, который удаляется от нас; и я бы хотел, чтобы все люди именно так истолковывали мои действия.

Я привожу повсюду свидетельства древних не потому, что полагаю, что всякое, даже самое ясное и понятное, изречение Священного Писания относительно любого пункта учения и веры не ценно и не сильно само по себе и нуждается в пояснениях всевозможных учителей и схоластов, но потому, что считаю необходимым показать пример согласия и созвучия в том учении, которое излагается в священных книгах и передается всему человечеству. Надеюсь, что я достаточно убедительно покажу непредвзятому судье, что то, что мы излагаем в наших собраниях и школах, не было недавно высижено дома, но что мы также определили и извлекли это из авторитетных отцов Церкви.

Введение

Предопределение – это замысел Божий относительно высшей цели человека, то есть его состояния после смерти, за гранью этой временной, естественной жизни. Важным моментом является равенство всех людей в глазах Бога. Здесь нет различий по происхождению, социальному положению или даже по личным заслугам. Однако в замысле Божьем эта жизнь рассматривается как подготовка, ступень, через которую человек проходит, чтобы достичь своей высшей цели – жизни духовной и небесной. Как пишет апостол Павел в Первом послании к Коринфянам: «Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное» (1 Кор. 15:46). Это означает, что земная жизнь – лишь временное состояние, необходимое для того, чтобы человек мог войти в полноту жизни духовной и вечной.

Высшая цель предопределения состоит в явлении славы Божией, которая проявляется через два аспекта Божьего характера: через Его милость и через Его правосудие. В этом контексте понятие предопределения открывает перед нами две противоположные реальности: одна – это благодать, которая ведет к спасению, а другая – справедливое осуждение, которое приводит к погибели. Этот взгляд на предопределение как на реализацию Божественного замысла через милость и правосудие уходит корнями в учение древних отцов Церкви.

Августин, например, делит все человечество на два сообщества, которые он символически называет «двумя градами, из которых одному предназначено вечно царствовать с Богом, а другому – подвергнуться вечному наказанию с диаволом». Этот взгляд подчеркивает, что в конечном итоге каждый человек оказывается в одном из двух состояний, которые противоположны друг другу: спасение и вечная жизнь с Богом или осуждение и вечные муки.

Здесь важно отметить, что Августин не утверждает, что какой бы то ни было из этих исходов зависит от человеческого выбора или заслуг. Он говорит о предопределении как о неотвратимом Божием плане, в котором каждый человек уже на земле избран к одному из этих двух конечных состояний. Это учение Августина противоречит взглядам, которые подчеркивают свободу воли человека в вопросах спасения, утверждая, что все зависит от свободного выбора человека. В представлении Августина, однако, роль человеческой воли ограничена – человек лишь отвечает на уже установленное Богом предопределение.

Фульгенций6 также описывает предопределение как акт Божия решения, в котором «уготовано либо милосердное прощение грехов, либо справедливое наказание за них»7. Таким образом, предопределение – это не просто произвольный акт Бога, а акт, исходящий из Его справедливости и милосердия. Он различает два пути: один для тех, кто получает прощение через милость Божию, и другой для тех, кто подвергается наказанию за свои грехи, что является результатом правосудия Божия.

Григорий Великий8 выражает подобную мысль, когда говорит, что «Бог, будучи справедливым Творцом всех людей, удивительным образом предизбрал одних и оставил других в их порочных нравах»9. В этом утверждении подчеркивается, что Божий выбор, который проявляется в предопределении, имеет в своей основе нечто более глубокое – Божью справедливость и одновременно в этом проявляется также и милосердие, поскольку Бог спасает одних без их заслуг, но оставляет других, кто по своему развращению отвергает Его, являя Свою святость, которая выражается в нетерпимости ко греху.

Даже среди схоластов наиболее рассудительные признавали, что Бог, желая наиболее полным образом явить Свое совершенство, одних предопределил, явив Свое милосердие, тогда как прочих правосудно отверг. Это свидетельствует о том, что даже в схоластической традиции, с которой я во многом не согласен, было понимание двойного предопределения как проявления разных аспектов Божьего характера. Они видели, что предопределение – это не произвольное действие, а глубоко обоснованный замысел, в котором различные судьбы людей служат для раскрытия полноты Божьих атрибутов, хотя в остальном их построения часто уклонялись от истины Писания.

Двоякое основание предопределения

Предопределение в Божественном замысле имеет двоякое основание: это сотворение человека и попущение падения. Эти два аспекта предопределения связаны между собой, и понимание их позволяет раскрыть глубину Божественного замысла о спасении человечества.

Сотворение человека

Сотворение человека – это тот момент, когда Бог создал человека по Своему образу и подобию, наделив его разумом, свободной волей и естественной жизнью. Это был акт творения, в котором Бог даровал человеку особое достоинство – способность к выбору, к самосовершенствованию и изменению. Человек был создан совершенным, но при этом Бог не лишил его свободы. Сотворение по образу и подобию Божьему означает, что человек был наделен способностью выбирать между добром и злом, что, с одной стороны, давало ему великое достоинство, а с другой – ставило перед ним огромную ответственность. В Адаме Бог заключает завет со всем человечеством. И вина Адама вменяется всем его потомкам – но лишь для того, чтобы во Христе праведность Иисуса могла вмениться всем верующим.

Попущение падения

Попущение падения – это то, как Бог в Своем правосудии допустил грехопадение Адама и его потомков, не воспрепятствовав им, когда Он мог это сделать. По правде, Бог не был обязан препятствовать этому, ибо, как утверждает учение, Бог не вмешивается в дела свободной воли, когда эта воля противится Его заповедям. Попущение зла происходит по воле Бога, но с целью достижения более великого блага, которое было бы невозможно без существования зла.

Здесь важен момент, который часто поднимается в христианском богословии: если бы не было греха, то не было бы и возможности для проявления Божьего долготерпения и милосердия. В этом контексте Бог позволяет злу существовать, потому что из этого зла может быть извлечено нечто большее – благо. Например, крестная жертва Христа или страдания мучеников – это «добро», которое рождается из «зла», как в случае с грехом Адама.

Августин говорит, что «Бог рассудил, что лучше делать из зла добро, чем вообще не допустить никакого зла»10. Это высказывание указывает на важный принцип: Бог не устраняет зла, но использует его как средство для исполнения Своего замысла о спасении мира. Зло не является целью Божьего творения, но оно входит в Его план как элемент, из которого Бог извлекает высшее добро. В традиционном представлении о «счастливой вине» (лат. felix culpa)11 подчеркивается, что через падение человечества и спасение, которое пришло через Иисуса Христа, произошло величайшее благо, которое иначе не было бы возможно. Грех Адама, хотя и являлся злом, стал тем катализатором, который позволил Богу проявить Свою милость в высшей степени, ибо Христос, Сын Божий, пришел в мир и умер за грехи мира, давая человечеству возможность спасения.

Петр Дивиначелло12 продолжает эту мысль, утверждая, что «Своим грозным правосудием попускает злу совершиться, но при этом Он милосердно предвидит, какие блага Он предполагает сделать, пользуясь тем злом, которое Он определил Своим судом. Ведь разве есть большая вина, чем та, из-за которой все мы умираем? И разве есть большая благость, чем та, по которой мы все освобождаемся от смерти? И, несомненно, если бы Адам не согрешил, Спаситель не должен был бы воспринять нашу плоть… Поскольку ради грешников Богу предстояло родиться человеком, всемогущий Бог предвидел, что из того зла, из-за которого людям подобало умереть, Он сделает добро, которое победит это зло. Поистине, кто из верных не увидит, насколько удивительно величие этого блага? Конечно, велики те беды, которые мы претерпели по вине первого преступления, но какой верующий не предпочел бы претерпеть даже худшее, чтобы только не остаться без столь великого Искупителя?»13. Петр акцентирует внимание на том, что Бог, несмотря на Свою справедливость, допускает зло, потому что предвидит, как это зло может быть преобразовано в благо. Для христианина важен тот факт, что Божья цель – не уничтожение зла, а преображение его в добро. В этом контексте он упоминает, что грех Адама, хотя и привел к смерти, стал тем моментом, который позволил явить человечеству Спасителя, «которого не было бы, если бы Адам не согрешил».

То, что я сказал о попущении падения, я утверждаю и о самом попущенном падении, с той лишь разницей, что попущение – это инструмент Божественного постановления, являющийся средством для исполнения высшей воли Божией, а само падение, хотя и связано с Божьим попущением, происходит как результат конкретного установления Бога. Бог, по Своему великому промыслу, извлекает добро из зла, что является частью Его высшего замысла.

Попущение падения не произошло иначе как по воле Божией. Важно понимать, что ни одно событие, даже если оно касается падения человека, не может произойти вопреки Божьей воле. Все, что происходит в мире, не выходит за пределы того, что Бог допускает. То есть это не случайность и не нарушение Божественного порядка. Все, что случается, происходит в рамках того, что Бог позволяет, и не может произойти ничего больше, чем Он Сам дозволяет.

Однако, несмотря на то что падение человека было попущено Богом, его настоящей причиной является не воля Божия, а воля человеческая, которой Бог предоставил свободу. Людям дана свобода воли, и именно через эту свободу человек совершает грех и падение. Хотя Бог и попускает человеку совершить зло, Он не является прямой причиной этого зла.

Сатана также играет свою роль, внушая человеку желание согрешить. В этом смысле можно сказать: как Бог не является прямой причиной зла, так и Он не является источником этого зла, но допускает его как следствие свободной воли человека. Сатана, действуя через свою ложь и искушение, становится дополнительным фактором в падении, но и он действует в рамках Божьего попущения, не выходя за пределы воли Бога.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Иларий (ок. 310 – ок. 367) – епископ Пиктавийский (совр. Пуатье), латиноязычный христианский богослов, известный борец с арианством.

2

Иларий Пиктавийский. О Троице. 5. 20. Перевод Д. В. Смирнова. Издание оригинала: Hilarius Pictaviensis. De trinitate. Turnholti, 1971. Vol. 1. (Corpus Christianorum Series Latina; 62). P. 171.

3

Иларий Пиктавийский. О Троице. 5. 21. Перевод Д. В. Смирнова. Издание оригинала: Hilarius Pictaviensis. De trinitate. Turnholti, 1971. Vol. 1. (Corpus Christianorum Series Latina; 62). P. 172.

4

Аврелий Августин (354–430) – епископ Гиппонский, латиноязычный христианский писатель, философ и богослов, труды которого особенно повлияли как на средневековое западное христианство, так и на всех ключевых деятелей протестантской Реформации.

5

Августин. Проповедь 26. 15. Перевод Д. В. Смирнова. Издание оригинала: Augustinus. Sermones de Vetere Testamento. Turnholti, 1961. (Corpus Christianorum Series Latina; 41). P. 358–359.

6

Фабий Клавдий Гордиан Фульгенций (462/467–527/533) – епископ Руспский, латиноязычный христианский богослов, борец против арианства и пелагианства.

7

Фульгенций. К Мониму. 1. 23. 6. Перевод Д. В. Смирнова. Издание оригинала: Fulgentius Ruspensis. Ad Monimum // Fulgentius Ruspensis. Opera. Turnholti, 1968. Pars 1. (Corpus Christianorum Series Latina; 91). P. 23.

8

Григорий I Великий (Двоеслов; ок. 540–604) – папа Римский (590–604), один из крупнейших христианских богословов.

9

Григорий Великий. Моралии на книгу Иова. 33. 21. 38. Перевод Д. В. Смирнова. Издание оригинала: Gregorius Magnus. Moralia in Iob. Turnholti, 1985. Vol. 3. (Corpus Christianorum Series Latina; 143B). P. 1709.

10

Августин. Энхиридион. 8. 27. Перевод Д. В. Смирнова. Издание оригинала: Augustinus. Enchiridion // Aurelii Augustini Opera. Turnholti, 1969. Pars 13. Vol. 2. (Corpus Christianorum Series Latina; 46). P. 64.

11

Перкинс приводит эти слова с авторством Григория Великого, ссылаясь на литургический текст («In benedictione cerei pascali» = «На благословение пасхальной свечи»), который приписывался Григорию, однако вряд ли ему принадлежит.

12

Петр Дивиначелло (также Пьетро ди Кава, XII в.) – итальянский монах и экзегет.

13

Петр Дивиначелло. Объяснение на Первую книгу Царств. 4. 10. Перевод Д. В. Смирнова. Издание оригинала: Gregorius Magnus, [pseudo]. In librum primum Regum // Gregorius Magnus. In Canticum canticorum; In librum primum Regum. Turnholti, 1963. (Corpus Christianorum Series Latina; 144). P. 300–301.