Проект «Ноль-Память» – Кража смерти

Евгений Кузнецов

Проект "Ноль-Память" – Кража смерти

Глава 1: "Старый След"

"Горизонтград никогда не спит. Он просто делает паузу между преступлениями."

Дождь шёл мелкими иголками – наночастицы, которые липли к коже, как воспоминания. Не настоящий дождь, конечно. Всё это химия, которую корпорации называют "экологически чистым осадком". Мне наплевать. Мокрый есть мокрый.

Я стоял у входа в заброшенный медицинский терминал на нижнем уровне города. Там, где даже патрульные дроны боятся заходить без приказа. Всё вокруг было покрыто плесенью будущего – неоновая ржавчина, разбитые терминалы с вечной рекламой бессмертия и запах горелых проводов, будто кто-то сжигал здесь прошлое.

Тело лежало в центре комнаты. Мужчина. Возраст – тридцать пять. Лицо – свежее, как будто только что уснул. Но база данных говорила обратное: он умер два года назад. Официально.

– Вы кто? – раздался голос откуда-то слева.

Я даже не обернулся. Знал, что рано или поздно они навяжут мне кого-нибудь. Уже третий месяц меня снова считают «работоспособным». То есть – ещё не сошёл с ума окончательно.

– Логинов. Департамент особо сложных дел.

– А я думала, вы уже ушли на пенсию. Или в могилу.

Обернулся. Она стояла в дверном проёме. Кожаная куртка, короткие волосы, глаза, которые всё видят и ничего не боятся. На левой руке – перчатка-сканер. Нейроинтерфейс под кожей шеи мерцал, как светлячок.

– Алёна Райкова, – представилась она. – Ваш новый напарник. По приказу начальства. И да, у вас плохой запах.

– Это не запах. Это воспоминание.

Она подошла ближе, почти к самому телу. Не вздрогнула. Только сканировала взглядом и лицо.

– Он не умер. Его стёрли.

– Что?

– Смерть фиктивная. Они его убрали из системы, но не успели уничтожить тело. Как будто кто-то хотел, чтобы его нашли.

Я посмотрел на неё внимательнее. Голос у неё был уверенный, но в интонации проскакивало что-то ещё. Страх? Или память?

– Откуда ты знаешь?

– Я помню такие случаи. Хотя… возможно, это не мои воспоминания.

– Что значит – «не твои»?

– Это сложно объяснить тем, кто не живёт внутри кода.

Я фыркнул.

– Тогда объясни тому, кто не доверяет машинам. Особенно когда они прячут правду в человеческой плоти.

Райкова улыбнулась. Не зло, а так, будто уже знала, что мы друг друга ненавидим.

– Ну что, напарник?

– Я не люблю партнёров. Особенно тех, кто говорит больше, чем знает.

– Зато вы молчите больше, чем чувствуете. Мы идеально дополняем друг друга.

Она протянула руку. Я посмотрел на неё. Потом на тело. Потом снова на неё.

И решил, что первый день работы начинается с того, что я уже хочу её послать.

"В городе, где даже смерть может вернуться, новая напарница – это последнее, что мне нужно. Но, возможно, именно она знает то, чего не знаю я. Или того, чего боюсь вспомнить".

Глава 2: "Сердце без пульса"

Тело так и лежало на полу. Слишком свежее для мёртвого. Слишком чистое для нижнего уровня Горизонтграда.

Я присел рядом. Нанодождь стучал по крыше, будто кто-то невидимый барабанил пальцами по металлу.

Райкова уже сканировала тело с помощью своей перчатки-интерфейса. Световые импульсы пробегали по её руке, как электрические разряды.

– Ни следов биологического распада, ни признаков старения тканей, – пробормотала она. – Это словно… остановка времени внутри организма.

– ИИ-заморозка?

– Не совсем. Скорее – отключение. Как будто кто-то выключил его из реальности… а потом снова включил.

Я покачал головой.

– Звучит как бред одного из тех психов, которые верят в цифровое воскрешение.

– А вы не верите?

– Я верю только в то, что можно потрогать. Или потерять.

Она вздохнула. В этот момент её сканер вдруг замерцал тревожным красным светом.

– Подождите… здесь что-то есть.

Мы оба наклонились над телом. Она провела рукой по грудной клетке мертвеца – металл-пластиковый датчик мягко вошёл под кожу, будто он сам ждал этого прикосновения.

Из груди трупа, почти невидимо, высунулся крошечный чип. Тонкий, как волос. Он мерцал слабым голубым светом.

– Это не стандартная метка, – сказала Райкова, бережно извлекая его. – Такие используются только в закрытых проектах Минобороны.

– Каких проектах?

– «Ноль-Память». Программа по полному обнулению личности. Перепись сознания, очистка, повторная загрузка. Эксперименты велись лет десять назад. После скандала всё засекретили.

– И где ты это узнала?

Она замялась. Только на долю секунды. Но я заметил.

– Информация просочилась. Пару лет назад я нашла фрагменты в одном из заброшенных серверов. Думаю, часть моего прошлого связана именно с этим проектом.

– То есть ты могла быть одной из них?

– Могла. Или была.

Я посмотрел на чип. Он был маленький, но тяжёлый, как камень на душе.

– Давай посмотрим, что там.

Райкова вставила чип в свой интерфейс. На её лице мелькнуло выражение боли – будто что-то глубоко внутри вспомнилось против её воли.

Экран на её запястье активировался. Появилось видео. Черно-белое. Камера дрожит. Голоса искажены.

На экране – человек. Он говорит:

«Если вы это видите, значит, мы ошиблись. Мы пытались создать новую память, чтобы спасти старую. Но когда память исчезает, остаётся только страх. И вопрос: кто я?»

Видео обрывается.

Логинов посмотрел на Райкову. Та стояла, как окаменевшая. Глаза были широко раскрыты.

Впервые за всё время она выглядела напуганной.

– Что? – спросил я.

– Этот голос… я его знаю. Это мой голос.

Глава 3: "Тень по имени Ева"

"Иногда прошлое приходит не как воспоминание. Оно приходит, как удар ножом в спину – и ты даже не слышишь шагов".

Мы с Райковой ушли с места преступления. Горизонтград встретил нас дождём, который теперь казался почти живым. Он будто шептал на ухо, повторяя одно имя:

Ева.

Я не произносил это имя вслух много лет. Но оно всё ещё жило во мне – глубже, чем память. Глубже, чем боль.

Райкова молчала. Она знала, что я ушёл в себя. И не тревожила меня. Возможно, потому что сама понимала, что такое потерять себя.

Мы зашли в старое кафе на границе уровней. Место было забито беженцами из верхних зон, тех, кто слишком много знал или слишком мало платил. Здесь не задавали вопросов. Только варили кофе, от которого болела голова, и крутили старую музыку, от которой болело сердце.

Я заказал себе выпить. Она – чай. Я закурил. Хотя давно бросил. Просто хотел чего-то такого, что можно контролировать. Даже если это вредно.

– Вы её любили? – спросила она внезапно.

Я посмотрел на неё. Не злился. Просто удивился, что она решилась.

– Кого?

– Ту, которую вы потеряли. Вашу напарницу. Вы говорите о ней так, будто она была больше, чем просто коллега.

Я отпил из стакана. Вкус был горьким. Как правда.

– Её звали Ева Стрельцова. Мы работали вместе в космическом следствии. Элитный отдел. Звучит красиво, да? На деле – мы ловили тени, которые уже давно перестали быть людьми.

– Что с ней случилось?

– Мы получили сигнал с одной из дальнобойных станций. Нечто странное. Исчезновение экипажа. Сообщения без смысла. «Память разваливается». «Они внутри нас». Такие вот загадки.

– Вы поехали туда?

– Да. Мы были двумя последними, кто остался в живых. Когда я нашёл её… она не знала, кто она. Смотрела на меня, как на незнакомца. А потом… начала повторять слова, которых никогда не знала. На языке, которого не существовало.

– Это может быть связано с проектом "Ноль-Память".

– Может. Только тогда мы этого не знали. Мы думали, это какой-то вирус. Или ИИ, который сошёл с ума. Но когда я дотронулся до неё… она сказала: «Прости, Саня. Я не хотела забыть тебя».

Райкова замерла.

– Она вас помнила?

– Нет. Она вспомнила. За секунду до того, как исчезнуть. Без тела. Без следа. Только голос в моей голове.

Я сделал паузу. Потом добавил:

– После этого я ушёл. Не мог больше работать в системе, которая прячет правду под кодом. Решил, что лучше быть один. Чем снова потерять кого-то.

Она долго молчала. Потом протянула руку и положила передо мной маленькую флеш-карту.

– Это фрагмент данных, который я скачала с чипа. Там есть ещё кое-что. Послушайте.

Я взглянул на неё. Потом на карту.

– Это может быть опасно.

– Я знаю. Но я тоже кое-что вспомнила. Этот голос на видео… Это мой голос. Но я никогда не говорила этих слов.

– Тогда кто их сказал?

– Возможно… кто-то, кого я раньше была.

Я вздохнул.

И сказал то, что не говорил годами:

– Тогда нам нужно найти ответы. Там, где начинается память. И кончается человек.

Глава 4: "Город, где нет забвения"

«Память – это не подарок. Это проклятие, которое живёт внутри тебя. Особенно если ты знаешь, что она не твоя.»

Такси зависло над улицей, дрожа от перегруженного воздушного потока. Внизу – квартал под названием Каземат-9 , или, как его ещё звали, "Забытое Зеркало" .

Там, где заканчивались официальные записи и начиналась тьма.

Я посмотрел на Райкову. Она сидела напротив, сжав руки в замок. Перчатка-сканер мерцала слабым светом, будто тоже нервничала.

– Ты уверена, что он всё ещё здесь? – спросил я.

– Если он вообще существовал, – ответила она. – Имя – Антон Край , бывший системный архивист Минобороны. Он работал с проектами памятной интеграции. Думаю, он мог знать о «Ноль-Памяти» больше, чем кто-либо.