Падение звезды

Решение приходит внезапно. Я знаю, чем его зацепить. У Беса есть слабое место. Он любит тачки. Дорогие, быстрые тачки. А у меня их целый салон.

Я набрал номер, короткие гудки резанули слух, словно предвестники бури. Договариваясь о встрече, я старался, чтобы голос звучал ровно, без тени сомнения или колебания. Но внутри бушевал ураган. Я отбросил телефон в сторону, словно пытаясь избавиться от тяжести предстоящего разговора.

Вечером, у входа в автосалон, я стоял, словно каменная глыба, непоколебимый и неприступный. Сумерки сгущались, окутывая город пеленой таинственности и опасности. В тени, чуть поодаль, застыли мои ребята, верные тени своего лидера. Они были моей семьей, моей опорой, моей броней. За них я готов был стоять горой, даже если это означало запачкать руки в грязи.

Я достал сигарету, прикурил. Первый глубокий вдох опалил легкие, словно пытаясь выжечь изнутри клубок противоречивых чувств. Состояние – хуже не придумаешь. Не страх, нет, страха я не испытывал. Скорее, всепоглощающая усталость. Усталость от бесконечной череды проблем, сваливающихся на мои плечи. И ладно бы это были мои личные проблемы, но ведь нет, это проблемы моих людей. А значит, и мои проблемы тоже.

Я затянулся еще раз, выпуская струйку дыма в сгущающийся мрак. Решать приходится всегда тому, кто может. А кто может, если не я? Вот и приходится быть твердым, жестким, даже жестоким. Один раз дашь слабину – и тебя сомнут, растопчут, превратят в ничто. Здесь, в этом мире волчьих законов, мягкость – это слабость, а слабость – это смерть.

Я провел рукой по волосам, нервный жест, выдающий моё внутреннее напряжение. Внешне я был спокоен и уверен, но внутри все кипело. Мне предстояло встретиться с моральным уродом, с человеком, лишенным каких-либо принципов и моральных ориентиров. Этот ублюдок, чью девушку посмел тронуть Никитос, был готов на все, чтобы отомстить.

Никитос… Этот сорвиголова, вечно влипающий в неприятности. Он был словно, как младший брат, которого нужно оберегать и защищать. И вот теперь из-за его безрассудства на кону стояла его жизнь.

Я понимал, что мне придется играть роль переговорщика, хладнокровного и расчетливого. Я должен найти слова, которые смогут убедить этого морального урода пойти на попятную. Я должен обезвредить эту бомбу замедленного действия, пока она не взорвалась, унося с собой жизни невинных людей.

Я снова затянулся, пристально глядя вдаль. В груди нарастало тягостное предчувствие. Сейчас начнется…

Чёртов Бес припёрся собственной персоной. Знал ведь, сука, что я его встречу. Гелик его вонючий прямо передо мной встал, как кость в горле. Вылез этот шкаф, рожа красная от злости. Два громилы за ним, как телохранители. Никитос, крыса, отсидеться решил. Правильно сделал, что не приехал, иначе бы я ему эту его смазливую морду начистил.

«Ты, чё, Рэмбо доморощенный, за шавку свою впрягаешься?» – рычит этот Бес. Голос звучит как у медведя.

«Для тебя – Рон», – отвечаю спокойно, словно это обычный день. Бычок под ноги и каблуком растёр. «Артем, ёпта. А может, поговорим по-нормальному? В салоне, например?»

Бес этот зыркает на меня, как волк голодный: «Чё, думаешь, тачками меня купишь? Хуй там плавал! Этот выблядок должен ответить!»

«Я понимаю, дружище, ты взбешён. Но я предлагаю компромисс. Никитос – мудак, это факт. Уже понял, что перегнул палку. Но я готов тебе кое-что предложить. У меня тут одна машинка стоит… Думаю, тебе зайдёт. Koenigsegg Agera RS. Слыхал о такой?»

У Беса в глазах аж искры загорелись: «Koenigsegg? И чё с того? Думаешь, я на эту хрень поведусь? Этим его косяк не загладишь!»

Да пошёл он на хер этот Никитос! Вечно за ним дерьмо разгребать приходится: «Koenigsegg Agera RS… Просто посмотри на неё. За руль сядь. Прокатись. А потом уже будешь пиздеть про вину и искупление. Чувствую, мнение у тебя поменяется».

Бес этот смотрит на меня, как на кусок мяса. Но я вижу – загорелся. Хочет тачку, аж трясётся. И я этим воспользуюсь.

«Ладно», – бурчит он наконец. – «Показывай свою игрушку. Но если это разводка, тебе пиздец».

«Пойдём», – говорю, ухмыляясь про себя, – «Не пожалеешь».

В салоне этот Артем просто остолбенел перед этой шведской ракетой. Вокруг ходит, слюной давится. «Чё, прокатимся?» – спрашиваю. Бес кивает, как истукан.

Запрыгиваем в тачку, я за руль. Рык мотора – как симфония для меня. Давлю на газ, и нас вжимает в сиденья, как тараканов! Бес орёт от восторга, как девка!

Остановились. Бес дышит как паровоз: «Это… это просто охренеть!»

«Ну чё», – говорю, – «забудем про этого Никитоса? Эта тачка стоит гораздо больше, чем его высеры». Бес молчит, переваривает информацию. Потом ухмыляется: «Ладно, чёрт с тобой. Но чтоб я этого козла больше не видел!»

Одним Koenigsegg я заткнул глотку этому качку и спас шкуру Никитосу. Бизнес, хули. Ничего личного.

Никитос, дрожащий от страха и унижения, теперь навечно в моих руках. "Ха-ха!" – вырвалось у меня, но даже этот смех прозвучал как-то натянуто. Мелкая месть, жалкая разминка перед настоящей бурей, что клокотала внутри. Главное – Каришка. Одно её имя – словно удар под дых, от которого перехватывает дыхание и кружится голова. Боже, как же я соскучился! Каждая клетка тела кричит о ней. И тут же, словно червь сомнения, в сознание заползает образ Максона. Этот самодовольный пиздюк слишком долго наслаждался её обществом, купался в лучах её внимания. Но всему приходит конец. Моё время пришло, и я не намерен делить Каришку ни с кем.

Интересно, как он отреагирует? Сыграет роль понимающего "друга", или продолжит гнуть свою линию, изображая всезнающего кукловода? Его самоуверенность раздражает, как скрип гвоздя по стеклу. Если он хоть на секунду возомнит, что сможет и дальше дергать меня за ниточки, я лично опущу его с небес на землю. Разобью его иллюзии вдребезги. Карина – моя. За неё я готов на всё, на любую подлость, на любую жестокость. Кровь приливает к лицу, кулаки непроизвольно сжимаются, костяшки белеют. Желание обладать ею обжигает изнутри, словно раскаленное железо. Хочу вдохнуть её аромат, почувствовать нежность её кожи, утонуть в её глазах. Хочу, чтобы она вычеркнула Максона из своей жизни навсегда, чтобы он стал для неё лишь неприятным воспоминанием.

Резким движением забрасываю окурок в урну, словно ставя точку в этом коротком монологе. Подхожу к своей черной "малышке", дерзко выделяющейся среди серых коробок спального района. Розовая уточка на приборной панели – маленький бунт против образа крутого парня, своеобразный талисман. Сажусь в кожаное кресло, чувствуя, как знакомый запах салона успокаивает нервы. Завожу двигатель, и утробный рык мотора эхом разносится по округе. Пора развлечься. Пристегиваюсь, бросаю последний взгляд на унылый пейзаж за окном. Впереди – игра без правил, где на кону стоит моё счастье. И я готов на всё, чтобы его заполучить.

Когда адреналин спадает, я одергиваю себя. Какого хуя я делаю? Я же знаю, что они живут вместе, а это значит, что столкновение с Максом неизбежно. Нарываюсь? Да, но она нейтральная территория, я не смогу ничего ему сделать. Злоба и ярость, что вырываются наружу, отразятся на моих отношениях с Кариной, закопаю себя ещё больше, дав возможность Максону снова выйти победителем. Черта с два я ему сделаю такой подарок.

«Истинная ценность любви»

Звоню. Гудки тянутся мучительно долго. "Блять! Чем эта сучка занимается? Надеюсь, не на нём снова, пусть я буду не прав".

Снова набираю. Отвечает… странно. Развязно.

– Карин? Ты где?

– Ооо кто объявился, Родичка. Я так рада тебя слышать, милашик.

– Ты где?

– Я на работе, у нас тут корпоратив. (Шепот: Тшшш, я с Родиком говорю, уходи).

– Я сейчас буду, никуда не уходи!

Сбрасываю. Напилась. Еле говорит. Черт знает, что там может произойти. Рукой сжимаю руль, костяшки побелели. Давлю на газ, скорость совершенно не ощущаю, мчусь под огни города. Надо успокоиться, эмоции – плохой советчик. Что я сделаю, когда приеду? Ворваться? Снося всё на своем пути? Через это мы уже когда-то проходили. Тогда, правда, клоповник чей-то был, подростковая тусня. Но тут уровень другой, ничего не ограничивает. Думай… Думай…

Карина… Моя Карина. Блондинка с россыпью веснушек на щеках и небесными, сейчас наверняка затуманенными, глазами. В носу – дерзкий пирсинг, а на шее – тонкая цепочка с кулоном Лисицы, который подарил Максон.

В ее дизайн-фирме, в этой безумной вакханалии корпоратива, она наверняка выделяется. Платье, вероятно, что-то струящееся, но не вычурное, подчеркивающее ее юность и легкость. Возможно, изумрудного или сапфирового оттенка, оттеняющее ее светлую кожу. На ногах – изящные лодочки, не для танцев, а для того, чтобы казаться выше и грациознее. И, конечно, легкий макияж, акцентирующий ее природную красоту.

Буду лучшей версией себя. Да таким, чтобы все желающие её, заткнулись своими же хуями. Идеально. А для женского коллектива на несколько дней, чтобы я стал "новостью дня". Коварство – моя стихия. Но где Максон? Почему отпустил ее одну?

В зеркале заднего вида оцениваю себя. Костюм сидит идеально. Водолазка нежно облегает шею, прикрывая часть тату, но не прячет их полностью. Пусть немного видно – это часть меня. На ногах – черные кожаные оксфорды. Классика вне времени.

Мой внешний вид позволял вписаться в это "мероприятие". Захожу в их фирму, охрана особо не заморачивается, прохожу без проверки, в лифте поднимаюсь на нужный этаж. Когда створки открываются, я охреневаю от движухи и весёлого настроения практически всех.

Надо найти мою мадам…

Этот запах… Ваниль и дерзость, как всегда. Ни с чем не спутаешь. В этом аквариуме из офисного планктона, она – глоток свежего воздуха. Карина. Моя Карина. В платье цвета морской волны, будто русалка, случайно попавшая на сушу. И какой-то пижон, пытается ее очаровать. Смешно.

Прохожу сквозь толпу, как нож сквозь масло. На лицах девиц читается нескрываемый интерес, а взгляды мужчин… Зависть? Возможно. Мне плевать. Я здесь за другим.

Заметив меня, Карина слегка дергается, но в глазах загорается узнаваемый огонек.

«Прошу прощения, господа», – говорю, окидывая взглядом эту стаю гиен. «Похоже, я ошибся дверью. Думал, тут конкурс красоты, а это всего лишь корпоратив. Впрочем, победительница уже определена».

Беру Карину за талию, притягиваю к себе. Ее тело вздрагивает от неожиданности, но она не сопротивляется. Наоборот, прижимается ближе.

«Родичка? Вот так сюрприз! Я думала, ты где-нибудь мир спасаешь», – произносит она, слегка заплетающимся языком. Алкоголь играет в ее глазах, делая ее еще более беззащитной и желанной.

«Мир подождет, когда его принцесса в беде», – отвечаю, целуя ее в висок. Этот приторный тип с прилизанной прической сглатывает и ретируется, поджав хвост.

«Ты сегодня прям галантный», – шепчет она, прижимаясь щекой к моей груди.

«Стараюсь соответствовать», – усмехаюсь. «Только не привыкай. Иначе потом разочаруешься».

«Я не привыкну. Просто… рада тебя видеть. – В ее голосе звучит искренность, которую не заглушить никаким алкоголем.

«Я тоже рад», – говорю, беря ее руку в свою. Пальцы переплетаются сами собой. «Устал от этих разговоров ни о чем, от этих фальшивых улыбок. Поехали отсюда?»

Она смотрит на меня, и в ее глазах я вижу ответ. Кивает. И мы, словно воры, укравшие сами у себя немного счастья, пробираемся сквозь толпу к выходу.

На улице свежий воздух обжигает легкие. Карина делает глубокий вдох, и я замечаю, как она дрожит. Обнимаю ее крепче, притягивая к себе.

«Холодно, рысенок?» – спрашиваю, хотя знаю, что дело не в этом.

«Немного. Ты меня впервые называешь так, это мило», – шепчет она, прижимаясь ко мне втягивая аромат.

«Согласись, тебе подходит!», – целую её в макушку.

Доходим до моей машины. Открываю перед ней дверцу, помогаю сесть. Она откидывается на сиденье, прикрывая глаза.

«Куда едем, красавчик?» – спрашивает она. В голосе только предвкушение.

«Увидишь, писичка», – отвечаю. «Главное, что подальше от этого цирка».

Завожу мотор, и мы уезжаем, оставляя позади корпоративные интриги и назойливые взгляды, вышедших перекурить. В зеркале заднего вида вижу, как несколько пар глаз провожают нас. Пусть перешептываются. Пусть гадают, кто я такой. Карине это льстит, я знаю. А мне… А мне все равно. Главное, что она рядом. И сегодня я намерен сделать все, чтобы она забыла обо всем, кроме меня. Даже если для этого придется примерить маску галантного кавалера. Хотя бы на один вечер.

В салоне машины царит напряжённая тишина, наполненная её ароматом и моим желанием. Я невероятно хочу её, прямо здесь, в машине. Мысли о том, что мой пирсинг на уздечке члена наконец зажил, будоражат меня. Хочу увидеть её реакцию, когда она увидит это украшение. Моя рука уже тянется к её колену, скользя по гладкой ткани платья. Карина открывает глаза, её взгляд встречает мой, и в нём читается молчаливое согласие.

«Останови машину», – шепчет она, её голос дрожит от предвкушения.

Я поворачиваю на обочину, паркуясь под тенью высоких деревьев. Сердце стучит так бешено, что, кажется, вот-вот вырвется из груди. Карина наклоняется ко мне, её губы едва касаются моих, прежде чем она отодвигается, оставляя после себя сладкое томление.

«Давай не здесь», – говорит она, её голос наполнен обещанием. – «Но ты можешь начать».

Её слова будоражат меня, и я уже не могу сдерживаться. Моя рука скользит выше, под ткань платья, к её бедру. Карина вздрагивает, её дыхание становится прерывистым. Я чувствую, как её тело напрягается, готовое к тому, что последует.

«Ты уже влажная», – шепчу я, моя рука находит её трусики, которые уже пропитались её возбуждением.

«Ты меня возбуждаешь», – отвечает она, её голос хриплый от желания. – «Твой взгляд, твои руки… Я не могу устоять».

Я улыбаюсь, чувствуя, как её тело реагирует на мои прикосновения. Моя рука скользит внутрь, находя её горячую, пульсирующую пизденку. Она уже припухшая, готовая ко мне. Я начинаю гладить её через ткань трусиков, наслаждаясь её стонами, которые наполняют салон машины.

«Сними их», – приказываю я, мой голос твёрд, но наполнен страстью.

Рысь медлит, её руки трясутся, когда она снимает трусики и бросает их на приборную панель, рядом с уточкой. Я вижу её, полностью открытую для меня, и моё желание достигает апогея. Её кисулька блестит от влаги, губы набухшие и распахнуты, ожидая моего прикосновения.

«Вот она, моя королева. Ты такая красивая!», – шепчу я, наклоняясь, чтобы поцеловать её бедро.

Мой рот скользит ниже, к её кисульке, и я начинаю ласкать её языком, наслаждаясь вкусом и ароматом. Карина стонет, её руки вцепляются в мои волосы, когда я углубляюсь в неё, находя её клитор и ласкаю его круговыми и посасывающими движениями, царапая щетиной.

«Охх Родька», – вздыхает она, её тело изгибается от удовольствия. – «Ты знаешь, как мне нравится».

Я улыбаюсь, продолжая ласкать её, наслаждаясь её реакцией. Моя рука скользит между её бедер, находя её сладкую попочку, и я начинаю массировать ее, усиливая ей удовольствие.

«Готова?» – спрашиваю я, поднимаясь, чтобы посмотреть на неё.

Карина смотрит на меня, её глаза полны желания.

«Да, уже давно и всегда тебя хотела», – шепчет она. – «Я хочу тебя, Родион. Хочу почувствовать твой член».

Её слова будоражат меня, и я уже не могу ждать. Я снимаю ремень, расстёгиваю брюки и освобождаю свой член, который уже твёрд, сочится и готов окунуться в её припухлую кисульку. Писюлька обращает внимание на мой член, её взгляд задерживается на моём пирсинге – маленькая штанга с накруткой из небольшого камушка, которое украшает уздечку.

«Божешки, какая красота! Ты когда успел? Ты поэтому меня держал на расстоянии? Сейчас можно?», – говорит она, её голос наполнен восхищением.

«Тшш, всё потом…» – я улыбаюсь, чувствуя, как моё сердце бьётся в унисон с её дыханием. Медленно, чтобы продлить это мгновение, я становлюсь между её ног, мой член уже у её входа.

«Невероятная писюшка!», – шепчу я, прежде чем войти в неё медленно, наслаждаясь каждым миллиметром.

Рысёнок стонет, чувствую, как её тело напрягается, когда я проникаю глубже. Мой пирсинг скользит по её стенкам, добавляя новые ощущения, которые приводят её и меня в экстаз. Я начинаю двигаться, сначала медленно, затем всё быстрее, наслаждаясь её теплом и влажностью.

«Ооо даа…Родька», – вздыхает она, её руки обнимают меня, когда я углубляюсь в неё. – «Ты такой… Горячий, я чувствую что-то… Как будто всё накалено до предела».

Я ускоряю темп, чувствуя, как моё тело реагирует на её страсть. Её писичка сжимает меня, её стоны наполняют салон машины, когда мы оба приближаемся к кульминации.

«Сейчас», – шепчет она, её голос дрожит.

«Я чувствую, рысик. У тебя внутри всё припухло, мышцы сокращаются», – отвечаю я, чувствуя, как моё семя готово взорваться.

Я делаю последний рывок, чувствуя, как она сжимает меня, её тело дрожит в оргазме. Её крик сливается с моим рычанием, когда я извергаюсь ей внутрь, наполняя её до краев, вынуждая сперму хлынуть поверх члена наружу.

Не выпускаю из объятий, ловлю дыхание, пока наши сердца постепенно успокаиваются. Каришун смотрит на меня, её глаза полны любви и страсти.

«Ты такого эффекта ожидал от прокола? Эти ощущения… Ммм… Что-то потрясающее», – шепчет она, её рука гладит мою щеку.

«Предполагал, но реальность превзошла все мои ожидания. Чувствительность взлетела в несколько раз, а зная какая ты ненасытная, мне только наруку этот бонус», – отвечаю подмигивая и целуя её губы. – «Ты моя рыська, моя Каришулька, я скучал! Не представляешь, насколько сильно».

♪ «Sonne – Adam Jamar»

Дорога растворялась в ночи, лишь музыка служила хрупкой стеной между нами и всепоглощающей тишиной. Кажется, она задремала – умиротворенное дыхание, милое посапывание… Боже, да она как котенок! Включаю подогрев, направляю тепло. Устраивается поудобнее, моя соня. Еду, словно хрустальную вазу везу – ни единой кочки!

И тут в голове пролетает: вот оно, счастье! Ничего не изменилось, просто она рядом, и мой внутренний демон, вечный ворчун, вдруг притих, довольно мурлыча.

Дом. Глушу мотор. Открываю дверцу, накидываю свой пиджак, подхватываю на руки. Она обвивает шею, щекой прижимается к груди. Сердце, зараза, чуть из груди не выпрыгивает! Взлетаю по лестнице, словно супергерой.

Кладу на постель, снимаю эти чертовы лодочки, укрываю одеялом. "Отдыхай, малышка," – шепчу и ухожу.

Душ, полотенце летит на кресло… ныряю под одеяло и смотрю на неё. "Так хорошо!" – выдыхаю. В груди разливается тепло, что-то новое, чертовски приятное.

Карина спит, и в полумраке комнаты она кажется совсем юной, почти девочкой. Пряди пшеничных волос рассыпались по подушке, обрамляя лицо, усыпанное россыпью веснушек. Даже сейчас, когда она не позирует и не смеется, эти маленькие отметины солнца добавляют ей очарования. Заметил, как подрагивают ее длинные ресницы, касаясь щек. А крошечная серебряная точка пирсинга в носу, обычно такая дерзкая и вызывающая, сейчас выглядит невинно и трогательно.

Она такая беззащитная во сне. Все ее колючки и колкости куда-то исчезли. Просто красивая, уставшая девушка. И почему-то от этого вида в груди разливается тепло. Нежность? Может быть. Но что-то гораздо большее. Просто… хорошо, смотреть на нее спящую и чувствую, что она рядом.

Закрываю глаза. Тишина. Только ее сопение. Ощущаю правильность момента.

«Поцелуй Тьмы»

«Я знаю, тебе это не понравится, но родители приедут в следующую среду. И нам нужно закрыть эту тему, какой бы болезненной она для тебя ни была», – произношу максимально спокойным голосом. Знаю, как ей тяжело. Ей всегда тяжело давались разговоры с родителями. Она относится к тем людям, кто сильно чувствует других. Она без слов может ощутить, что человек проживает внутри, её тело ей об этом сообщает. И если бы не её творческая натура, то она вполне могла бы стать очень популярным и востребованным психологом, хоть я это и отрицаю (точнее, их возможность понимать людей), но у неё есть такой талант – видеть намного глубже, чем есть.

Да и наши совместные сеансы с психологом как-то медленно стёрли ту границу предвзятости к данной профессии. Они действительно помогают: он легко направляет на то, на что стоит уделить внимание, даже абсурдные вопросы вынуждают задуматься над тем, чего раньше не замечал. И что скрывать, я умел держать над собой контроль, но это выливалось в самые непредсказуемые моменты. Я мог сорваться на человека, и в тот период Даринке от меня доставалось беспощадно. Всё, что я сдерживал, одномоментно могло извергнуться, окуная человека в то дерьмо, которое он, по факту, даже не заслужил, просто оказался не в то время, не в том месте и не с тем человеком рядом. Сейчас я эту ситуацию проработал с психологом и теперь не коплю, изливаю методом перчатки и боксёрской груши – освежает максимально, вся дурь из головы улетает. Поэтому талант Каринки мне импонирует, я понимаю её состояние и нежелание говорить с родителями: она без слов прочувствует их возможную боль, но это надо сделать. Рубануть одним точным ударом, чтобы это больше не отравляло её жизнь.

«Я не готова, Родь», – ковыряется в каше и еле слышно произносит.

«Ты никогда не будешь готова, к этому нельзя подготовиться. Нужно сделать, а уже после разбираться с тем, что последует от нашего признания».

Знаю, эти попытки убедить выглядят жалко, хотя мы оба знаем, что гораздо сложнее сделать, чем сказать.

«Я буду рядом! Можем обсудить, как начнём, или же могу я всё сказать, но тебе нужно присутствовать», – заглядываю в её глаза-океаны.

«Ладно, разберёмся по ситуации, но ты прав, надо закрыть этот вопрос».

«Прости, что испортил тебе завтрак…» – не даёт мне договорить, перебивает: «Даже не думай, я просто переборщила на корпоративе, поэтому ничего не лезет».

«Ты как себя чувствуешь? Хочется дома посидеть или не против была бы развеяться?»

«Чувствую себя в целом хорошо, хм… Я бы, наверное, развеялась, но не слишком активно».

«Тогда у меня есть предложение нам всем вместе съездить в боулинг или покататься на картингах, а ещё я узнавал, сегодня будет популярный стендапер выступать, могу достать билеты. Ещё как вариант – можно на квест сходить. Что понравилось?»

«Ничего себе ты подготовился! Что же выбрать, что… Мне всё нравится, может, пойдём по порядку, а Максим согласился?» – её глаза загорелись озорством, предвкушением чего-то совместного, интересного.

«Да, я ему звонил. Он согласился на всё, а что конкретно, мы оставили выбрать тебе. Тогда думаю, ты доела… Пошли собираться?»

В машине мчим к ним домой, и уже от них поедем в боулинг. Заодно малыха переоденется в более удобное. Утром, когда мы созванивались с ним, на всякий случай во всех местах мы забронировали и время, и дорожку, и приобрели билеты, поэтому такого, что никуда попасть не сможем, у нас нет.

♪ «Excellence – VodKe»

Машина мчалась, а я ловил её взгляд. Она сидела, слегка улыбаясь, но в её глазах стояла та самая дымка, которая всегда заводила меня с полоборота. «Ты помнишь, как мы впервые сыграли в боулинг?» – спросил я, стараясь казаться невинным.

«Помню», – она усмехнулась. – «Ты тогда так старался впечатлить меня, что сбил все кегли, кроме одной. И это был эпический промах».

«Ну, знаешь, это было частью плана», – парировал я, ухмыляясь. – «Чтобы ты почувствовала себя героиней, спасшей мою честь».

Она рассмеялась, но я уже чувствовал, как напряжение между нами нарастает. Мы остановились на светофоре, и я не смог удержаться. Медленно провёл пальцем по её внутренней части бедра, чувствуя, как она вздрогнула.

«Родь, ты же знаешь, что Максим нас ждёт», – прошептала она, но её голос звучал как-то неубедительно.

«Макс подождёт», – ответил я, придвигаясь ближе. – «Ты ведь помнишь, что я всегда выигрываю в конце?»