Илия

Юлия Колобаева

Илия

Глава 1

Иван Андалеев…Только он смог решить вопрос о встрече с Кларой очень быстро. Ведь, владея умами и сердцами людей, с помощью секретных техник, он открывал многие двери. Анализировать мимику и поведение – это отдельный, припрятанный козырь в его рукаве, но с Кларой оказалось не так-то просто проделать эти фокусы. С ней его уловки не работали так, как бы ему этого хотелось.

Клара ожидала в просторном кабинете, разделенном на две проходные комнаты. За окном тихо постукивали капли дождя. Пахло деревом, листом табака, влажной бумагой и чем-то фиалковым, отдаленно напоминающим аромат корня ириса. При этом воздух был свежим, наполненным озоном, помимо всего прочего.

Во втором, гостином помещении, потайная дверь была хитро исполнена. Дверной проём, замаскированный под старыми обоями, дополнительно обрмлённый сверху молдингом с рельефным рисунком, был совершенно незаметен глазу. Если не знать, что здесь есть дверь – вы её никогда не найдёте.

– Хотя система вентиляции функционирует исправно, – промелькнуло в навязчивых мыслях Клары.

– Жду вас в ресторане, – послышался голос снаружи кабинета.

Клара поняла, что двое приближаются к центральному входу в комнату, где она и располагалась за небольшим круглым столом из красного дерева. Разговор двух мужчин продолжался…

– Опять? Ты недавно вроде обедал, Вань!

Дверь тихонько отворилась и на порог вошёл мужчина невысокого роста, в штатском. Следом звучно зашагал высокий и крепкий, брюнет в костюме с иголочки – Иван Андалеев.

Вскоре все трое сидели за столом, точно рыцари перед советом короля Артура.

– Клара, – обратился Иван к девушке, – представлю вам моего друга и соратника – Бориса. Всё, чем мы тут занимаемся – под грифом "секретно". Каждый день вы и ваши друзья будут задействованы в различных экспериментах. Предупреждаю заранее, что жизнь и здоровье вас и ваших друзей под охраной нашей организации. Вам тут не о чем волноваться.

Борис потирал большой палец левой руки и был уже готов дополнить речь Ивана. Иван кивком головы, дал добро.

– Илия будет с вами. Это не обсуждается.

– Как? Илия? Она-то тут причём? Она потеряла свою силу после первой нашей схватки с Александром. Я не буду с ней работать. Это абсурд. Я не хочу вообще ничего делать и никому помогать. Я просто хочу жить, работать. А не взаимодействовать с бывшей пассией моего нынешнего мужа. Звучит комично, вам не кажется?

– Клара, не спешите с выводами. Ей было непросто, также как и вам, дорогая, – вмешался Андалеев.

– Мы, все вместе сегодня встречаемся в ресторане "Центральный", все уже получили рассылку-оповещение о встрече вечером, вы всё поймёте в процессе, мы друг другу не враги, вы все – часть нашей организации. А это уже почти семья, общность, понимаете? – продолжал Борис.

– Вы с кем-то меня путаете, я не готова работать, ужинать и тем более о чём-то разговаривать с ней. Неужели это не ясно?

– Может пропустим стадию торга и всё-таки перейдём к принятию вводных данных? Хорошо, считайте так: "это задание, его необходимо выполнить." Приказ обсуждению не подлежит, – Борис достаточно строго и настойчиво посмотрел на Клару.

– Да кто вы такие, чёрт вас возьми! Вы даже не государственная организация. Я имею право встать и уйти прямо сейчас, – она встала и уже направилась к выходу.

– Вы в чём-то правы, но если в двух словах – мы независимая система учреждений, если вам от этого станет чуть легче понимать происходящее. – Борис ответил и нажал кнопку на краю стола, и они с Иваном переглянулись. Клара вышла в коридор с красным ковровым покрытием – идеально чистый и такой же просторный, как и кабинет.

По коридору, прямо навстречу ей, шли трое: два молодых парня, с виду универсальных служащих, и прихрамывающий на одну ногу, мужчина, так похожий на…Клара присмотрелась, и не поверила своим глазам. Перед ней стоял Алексей Петрович. Живой и невредимый.

– Клара, родная, не плачь, – они крепко обнялись с Алексеем Петровичем. из кабинета тут же вышли Иван и Борис.

– Этого не может быть! Как это возможно? Я думала, что вы погибли. Почему вы столько времени молчали? – Клара практически кричала, не сдерживая слёз, и стучала ладонью в грудь старика, то ли от радости, то ли от жалости к себе и от всех переживаний, – Почему, почему?

– Никто этого и не ожидал, – улыбаясь ответил Кларе Иван, – войдем внутрь, в ногах правды нет.

Уже за круглым столом Алексей Петрович рассказал, как всё было. Иван осторожно подвинул салфетки ближе к Кларе, она утерла слёзы и внимательно слушала.

– Илия, это она меня спасла. Тут пока все суетились… А она чувствует очень остро, как животное: Адель и Лизу, и это свойство у неё не отнять. Так она обнаружила меня, старика, случайно: с последними крупицами жизни, нашла в моём кармане заначку с "Водой венгерской королевы" и влила ее мне бездыханному, обмазав раны. Я задышал. Так я понял, что живой.

– Мы и сами не поверили сначала, – подметил Иван.

– У него в кармане, на донышке, в пилюлях, была "Вода" и этого хватило чтобы помочь выжить, – продолжил Борис, – так было необходимо, чтобы проверить нашего соратника, Илию, да и как бы вы могли согласиться на сотрудничество?

– Торг не пропустили, значит, – рассмеялась Клара, обращаясь к Борису. Обстановка тут же была разряжена, – вы знали, кем меня задержать тут.

– Оставьте их, они не нуждаются в сопровождении сейчас, – обратился Иван Андалеев к сопровождающим Алексея Петровича сотрудникам. Те вышли за дверь, а Кларе так не терпелось уехать домой из казённых кабинетов, – вечером в шесть в "Центральном", до встречи, – напоследок Борис окликнул идущих на выход Клару и Алексея Петровича.

Ресторан "Центральный"

В зале было полно охраны, и понятно, что лишних людей тут просто нет.

– Закрытое заседание клуба, дамы и господа, – не удержался Миша, вошедший первым с коляской с уже подросшим их с Зоей малышом,

– Да, тише ты, Миша, – Зоя постоянно одергивала его и призывала соблюдать приличия.

– Мало того, что привезли на ретро-трёшке. Хм, шестёрку не дали, на минуточку, если так, на чистоту…Так это по ощущениям, когда тебя заставили похудеть и остались только кожа да кости. Красивые "тряпки" отобрали, «плюшки» отобрали и подали что-то вроде грузинского блюда «жричёдали». Такого грузинского блюда, естественно, не существует. Но всё-таки, Зоя. – Миша не унимался.

– Да замолчишь ты или нет!? – сквозь смех, но уже с раздражением вопрошала Зоя, – мало того, что пришли с ребенком, ничего не успели организовать, даже няню, да еще твои юмористические выпады. Они расположились ближе к выходу, где можно было удобно усадить ребенка на детском стуле.

Вскоре подошли и все остальные гости мероприятия. Клара в длинном шелковом платье, с палантином, элегантно обрамляющим уязвимые плечи. Гоша шёл рядом, слегка приобняв её за талию. Илия вошла последней. В зеленом вечернем платье с навитыми рыжими прядями, спускающимися пышной копной по изящной спине. Женщины были непревзойдённо ароматны и хороши в этот вечер. Да так, что на них засматривались почти все присутствующие мужчины. Гоша держался намеченного плана и вёл себя невозмутимо, дабы избежать неприятностей – не для себя, а для любимой.

И снова круглый стол, только на этот раз достаточно большой, чтобы за ним смогли комфортно уместиться все восемь человек. Алексей Петрович сидел между Борисом и Илией, Миша и Зоя с малышом – рядом с Кларой и Гошей. Иван – по правую руку от Бориса, в аккурат напротив Зои. Присутствующие кивком поприветствовали друг друга и подняли бокалы, наполненные чистой, как слеза младенца, водой. В центре богато сервированного стола горели свечи, стекающие восковым водопадом по латунному подсвечнику. А отдающий свой пряный аромат цветок розовой гвоздики на белоснежной скатерти, добавлял романтизма и законченности композиционной составляющей сервировки. В шумном зале ресторана раздался звук хаотичного позвякивания посуды. Вилки и ножи стучали о тарелки, перебивая тонкое звучание арфы. Играла музыка. Композиция "Голубка", The Beatles "P.S. I Love You", а затем Ennio Marricone "Chi Mai" из фильма "The Professional" – классика, побуждающая к наслаждению в моменте. Молчание прервали голоса Бориса и Ивана, они будто бы продолжали тихий диалог, начатый ранее между ними.

– Утро и детство, как связаны эти две плоскости, Зоя, как вы считаете? – начал вести философские размышления вслух Иван.

После небольшой паузы, Зоя смогла ответить, глядя ему прямо в бездонные голубые глаза:

– Вы меня спрашиваете сейчас, как учёного или как простого человека?

– Хорошо я начну, – продолжал Иван, линия «утро-детство» – это не просто поэтический образ. Она становится ключом к пониманию человеческой природы: от экзистенциальных страхов до механизмов адаптации психики. В ней кристаллизуется вечное противоречие между жаждой возврата к истокам и необходимостью двигаться вперед. Не так ли?

– Ну хорошо, Иван, я так понимаю, мы работаем над разными аспектами: тут, и психология, и нейробиология. Если кратко, то нейробиология памяти, к примеру, утренние воспоминания детства часто ярче других из-за пиков кортизола утром, усиливающих консолидацию памяти. Эмоциональная окраска «утро равно радость» фиксируется миндалевидным телом. Но если мыслить ещё шире, то утро, как метафора начала бытия у стоиков, а детство, как "утро жизни" у Шеллинга. Вот такая вот параллель, – резюмировала Зоя. Все замерли, но было ожидаемо, что Зоя – учёный, и ответ её будет сопровождён глубокими размышлениями.

– Для ребенка утро длится вечность, а для взрослого – мгновенно. Чем сильнее взрослый стремится вернуть детскую гармонию через ностальгию, воспоминания, тем глубже осознаёт её недостижимость. Тоска по "раю" по Фромму означает поиск утраченной целостности. Может, наши эксперименты перенесем на утро, раннее утро? Вот я к чему веду… Результативность исследований в наших лабораториях утром на шестьдесят процентов выше, чем вечером, – Иван охватил взглядом каждого, но окружающие его не очень-то стремились поддержать инициативу с ранними подъемами, кроме Бориса, который стремился передать эстафету дальше. И Борис обратился к Илии.

– Илия, может быть вы захотите быть первой в экспериментах с телепатической связью. Наблюдая за вами и Кларой с её переносами во времени и пространстве, благодаря ароматам, почему бы нам не объединить усилия?

Девушка поёрзала на стуле, но быстро среагировала на вопрос Бориса.

– Что ж, если Клара не против, ей ведь придется работать с разлучницей, – язвительно отметила Илия.

– Почему же? Даже любопытно, спасибо, что спасла Алексея Петровича, – Клара взглянула на Алексея Петровича, а тот в свою очередь молчал, наблюдая за беседой со стороны.

– Давайте дадим нам всем шанс сделать нечто большее, на что мы способны, оставим след после себя, Илию надобно простить, нам всем. Она нашла в себе силы противостоять злу, спасая меня. Я от всего сердца благодарю тебя, детка, – и Алексей Петрович взял её за руку.

Гоша молча удалился из зала. Клара последовала за ним.

– Я так виноват перед тобой, но чтобы и работать всем вместе, тут они просто устроили цирк: отказ не принимают, заставляли лгать тебе до самого последнего момента. Надеюсь, ты сможешь меня простить.

– Я давно не держу на тебя зла. Я отказалась работать с ней. Но разобраться с даром и моими реальными возможностями мне просто жизненно необходимо. Забыли, идём дальше, добро? – И Клара прижалась к Гоше, обняв его за шею. Вернулись в зал они уже улыбающимися.