Вне игры

Лана Блэр

Вне игры

Пролог

Проверяю телефон на наличие пропущенных звонков, пока внутри нарастает волнение и поднимается паника. Уже около месяца я чувствую себя подавленной и опустошенной, будто лимон, пропущенный через соковыжималку. Я устала носить идеальную маску, тратить энергию на бесконечные попытки угодить и заслужить одобрение.

Продолжая пялиться в черны дисплей, прижимаю ноги к груди и поворачиваю голову к сестре. Она широко зевает с какой-то маской на лице и смотрит тру-крайм видео.

– Лиль, мне нужен совет по поводу отношений с Гришей.

Быстро кинув взгляд в мою сторону, она возвращается к экрану телевизора.

– Расставайся с ним. Пошел он на хрен, – буркает она.

– Я еще даже ничего не начала рассказывать.

Лилька выключает телевизор, разворачивается ко мне и ее небрежный пучок смешно сползает на одну сторону.

– Не думаю, что мое мнение изменится, но хочу тебя послушать.

Шумно выдыхаю и отвожу взгляд. Какое-то время мне трудно подобрать слова, чтобы объяснить свои чувства.

– Понимаешь, Гриша хороший парень, – сестра молчит, но ее кривое выражение лица отражает все, что она думает. – Он добрый, заботливый, работящий…

– Пф-ф-ф, – фырканье Лильки прерывает меня. – Лея, мы тоже добрые, заботливые и работящие. Получается, мы хорошие парни, что ли?

– Лиля! Я серьезно, а ты! – ворчу, вставая с дивана.

Она хватает меня за руку, удерживая на месте.

– Не заводись. Я тоже серьезно. Ты за своим Никитиным бегаешь как собачонка. Постоянно какое-то выяснение отношений, обиды с его стороны. Ощущение, словно у него ПМС. Не замечала, он прокладками не пользуется?

– Не замечала, – передразниваю ее.

Но в словах сестры есть правда – я устала все время чувствовать вину и оправдываться, будто каждое мое действие – это преступление, требующее объяснения и прощения.

– У меня постоянно такое ощущение, словно я все делаю не так. Как будто я эгоистка, игнорирующая чувства Гриши.

– Просто твой Гриша мудак, Лея. Давай уже признаем это. Почему он сегодня уехал на гонки без тебя?

Лилька складывает руки на груди и выгибает бровь. Поджав губы, ерзаю на диване из-за внутреннего дискомфорта.

– Потому что я задержалась на работе и не успела приехать домой вовремя.

– И что он тебе сказал по телефону?

– Что я сделала это специально, потому что не захотела ехать с ним, – тараторю, уже пытаясь придумать Грише оправдание.

Лиля вскидывает руки, и я отстраняюсь от неожиданности.

– Л-логика. Интересно, как бы он выставил тебя виновной, если бы опоздал сам? Что-то вроде: «Я же работал, а не по девкам шлялся».

– Да с чего ты это решила?

– Потому что твой Гриша обычный ма-ни-пу-ля-тор, – проговаривает она последнее слово по слогам.

– У всех есть недостатки, а он просто обидчивый. Вот и все.

– Ага, конечно. Ты ведь сама не так давно после очередной вашей ссоры хотела с ним расстаться. Что пошло не так?

– Ну…

Мысль о расставании давно засела в моей голове, но… Не понимаю, как это объяснить. Будто я в каком-то лабиринте, из которого нет выхода. Да и у всех пар бывают ссоры. Не одни же мы такие бракованные.

– Может, просто поговорить с ним? Дать последний шанс и…

Мелодия входящего звонка меня прерывает, и на экране появляется фотография Гриши.

– Вспомни говно, вот и оно, – бубнит сестра тихо, но я ее слышу.

– Лиль, он мой парень! – вспыхиваю.

– К сожалению, – не унимается она. – Лея, мне двадцать пять. Я, конечно, не претендую на эксперта, но понимаю, что с таким, как Гриша, ты просто тратишь свое время и нервы.

Шумно выдыхая изо рта, верчу головой. Сестра и до этого недолюбливала Гришу, но сегодня у нее просто снесло клапан неприязни и все вываливается наружу.

– Привет от меня ему не передавай.

Она встает с дивана и направляется в ванную комнату. Смотрю на дисплей, натягиваю улыбку и отвечаю на звонок.

– Что, уже обиделась? – раздается пренебрежительный голос Гриши.

– С чего ты взял? – задаю вопрос в недоумении.

– Я тебе первый звоню, а ты трубку не берешь.

Прикрываю глаза и откидываю голову на спинку дивана. Вот он. Тот самый момент, когда я не сделала ничего плохого, а мне нужно объясниться за свое поведение, как нашкодившему ребенку.

– Я разговаривала с сестрой, – поясняю тихо.

– Такой важный был разговор?

Пялюсь в потолок, не зная, что ответить. Неужели Гриша не понимает, что я вообще могла быть в туалете. Может, у меня диарея, а вся туалетная бумага закончилась.

– Мне приезжать или нет? – спрашивает он, видимо, так и не дождавшись моего ответа.

– Да, конечно.

Проверяю время на телефоне. Половина третьего ночи. Хорошо, что у меня впереди два выходных, иначе с таким режимом дня мне можно было бы сниматься в роли зомби, не прибегая к гриму.

– Жди на улице.

Он сбрасывает вызов, даже не дав ничего сказать в ответ. Соскочив с дивана, бегу к шкафу переодеваться. Лилька выходит из ванной и, видя, как я натягиваю джинсы, прыгая на одной ноге, кривится.

– Молчи, – предупреждаю сквозь зубы.

– Я ничего и не говорила, – усмехается она.

– У тебя все на лице написано.

– Не знала, что у меня здесь, – крутит сестра пальцем у лица, – бегущая строка.

– Теперь знаешь.

Показываю ей язык и бегу в прихожую. Натянув кроссовки, хватаю куртку и выхожу из квартиры. Спускаясь по ступенькам, копошусь на одном из пролетов, пытаясь застегнуть заедающую молнию.

А-а-а-а! Почему именно сейчас, когда я спешу?

Протяжно выдыхаю, пытаясь успокоиться и подавить нервозность. На второй раз молния поддается, и я выбегаю из подъезда. Машина Гриши уже стоит напротив. Значит, когда он звонил, был где-то рядом.

Предлагаю к вашему прослушиванию Skillet – Monster.

Сажусь на пассажирское сидение и тянусь его поцеловать, но он отворачивается. Отстраняюсь, чувствуя, как вина, словно плющ, медленно, но туго, обвивает все тело.

– Что случилось? – уточняю сразу.

Я слишком устала, чтобы играть в догадки. Да и мои предположения чаще оказываются неверными.

Гриша продолжает смотреть в боковое окно и ничего не говорит. Игра в его любимую молчанку началась не сразу в наших отношениях, но теперь она с каждым разом становится все чаще. Порой доходит до того, что он может ответить на мой звонок, но не произнести ни слова.

Тишину в салоне автомобиля нарушает музыка, играющая по радио. Смотрю сквозь лобовое стекло на полуголые деревья в свете уличного фонаря. Желтые не опавшие листья мерцают, как золотые монеты. Осенью природа угасает, и мне сейчас кажется, словно я следую за ней.

Молчание Гриши ощущается как стена, возведенная между нами. А я никак не могу подобрать инструмент, чтобы разрушить ее раз и навсегда.

– Прости меня, пожалуйста. Я не хотела тебя обидеть. Меня правда задержали на работе…

Он резко поворачивается, и я вдавливаюсь в спинку от неожиданности. Обычно хорошо уложенные темно-русые волосы сейчас растрепаны. Взгляд карих глаз холоден и отстранен. Его нижняя губа недовольно выпячена и кажется еще больше, а серьга-кольцо в ухе сдвинута, но я даже не предпринимаю попыток ее поправить.

– Какая, на хрен, работа? – огрызается Гриша. – Я тебя просил ждать на улице. Сказал, что уже рядом. А в итоге – подъезжаю, и тебя нет.

Сердце колотится, как у раненого зверя. Я почти физически ощущаю дискомфорт от его необоснованных обвинений.

– Ты ничего не говорил о том, где ты находишься. Я начала собираться сразу же после твоего звонка.

Голос звучит тихо и спокойно, хотя внутри меня сейчас бушует океан эмоций. Но если дать этому океану волю, то ссора перерастет в настоящий скандал, после которого Гриша будет еще долго меня игнорировать.

– Говорил! – рычит он. – Значит, так внимательно меня слушала.

Похоже, я схожу с ума… или у меня что-то с головой. Не помню, чтобы он произнес хоть слово о том, где едет.

– Возможно я не запомнила просто. Но я не хотела тебя обидеть.

Гриша продолжает пристально смотреть мне в глаза, и я прочищаю горло. Серьезно поговорить сегодня точно не получится. Если сейчас дам ему повод для еще одной ссоры, то это будет выглядеть, словно я собственноручно протянула Грише гранату, из которой ему останется только выдернуть чеку и бросить в меня.

– Ты все время не хочешь, но получается, – ворчит он.

– Я не специально. Давай лучше обнимемся. Я соскучилась по тебе, – развожу руки в стороны и фальшиво улыбаюсь.

Этот «прием» я использую давно – сказать какие-нибудь теплые слова и попросить обняться или поцеловаться. Правда, работает он не так часто. На удивление Гриша недовольно фыркает, но соглашается.

– Поехали, покатаемся.

– Поехали, – выдыхаю и потираю ладонью грудь, пытаясь избавиться от тянущего дискомфорта.

Сегодня ссора закончилась довольно быстро, но несмотря на это ощущаю ужасную слабость. Да и вместо того, чтобы кататься по городу, я бы сейчас свернулась на кровати и, как минимум залипла на каком-нибудь сериале, а как максимум – выспалась после двенадцатичасовой смены в кофейне.

Мы проезжаем по пустой дороге и от звука мотора меня начинает клонить в сон. Реальность за окном понемногу размывается. Гриша отрывает взгляд от дороги, поворачивается и улыбается краешком губ. Замечаю, что он сильнее давит на газ и машина ускоряется. Он ведь прекрасно знает, что я не люблю, когда он так делает. Меня пугает скорость. Тем более здесь, в каменных джунглях города, а не на безопасном автодроме.

Впереди, перед перекрестком, вижу красный сигнал светофора. Ладони тут же становятся влажными. Сердце екает от страха. Понимаю, что Гриша не успеет затормозить, но внутри меня теплится надежда.

– Красный! – кричу чужим голосом, впиваясь пальцами в дверную ручку.

Автомобиль проезжает светофор. Секунда и справой стороны меня ослепляют фары другой машины. Сильный удар в переднее крыло сопровождается скрежетом и визгом металла. Она толкает нас на несколько метров, волоча по асфальту, пока не останавливается сама. В ушах стоит звон. В груди давит. Тело дрожит. Поворачиваю голову и разглядываю другого водителя. Парень. У него сработала передняя подушка безопасности. Он смотрит по сторонам затуманенным взглядом, а затем отключается.

– Гриш, – хриплю и непослушными руками потираю горло, будто мне это поможет, – нужно вызвать скорую и полицию.

– Блять! Блять! Блять! Я ведь так не хотел!

Его крик отдается болью в голове.

Нервно зачесав волосы рукой назад, он достает телефон. Спустя несколько длинных гудков слышу в динамике голос его мамы. Страх сковывает движения. С трудом отстегиваю ремень безопасности, собираясь выйти из автомобиля и проверить другого водителя. Как только пальцы касаются ручки, Гриша сильно хватает меня за локоть и нависает, словно хищная птица над добычей.

– Сиди на месте и не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость, – цедит он сквозь зубы.

Глава 1

Леон

Предлагаю к вашему прослушиванию Red Hot Chili Peppers – Can't Stop.

Сегодня была выездная игра хоккейного клуба «Огненные медведи». Я сбился со счета, сколько уже пропустил из-за гребаной аварии. Блять, за всю спортивную карьеру мне никогда не приходилось отсутствовать так долго или получать настолько серьезные травмы. А все из-за какой-то ненормальной, не знающей ПДД, которая решила сесть за руль. В результате столкновения я получил сотрясение и сломал малоберцовую кость. Около трех недель я носил дебильный гипс, от которого жутко чесалась нога и только пять дней назад меня освободили. Штатный врач хоккейного клуба сказал, что мне еще повезло, потому что я не повредил голень в нескольких местах и у меня осталась целой большеберцовая кость. Только какое это, на хрен, везение, если я на такой долгий срок остался вне игры?

К тому же, первые две недели после аварии сотрясение мозга сопровождалось помутнением зрения. Поэтому, мне нельзя было никакой напряженной деятельности, не то, чтобы я мог напрягаться со сломанной ногой, даже если очень бы этого захотел. Большую часть времени я просто проводил в темноте и тишине. Но даже так глаза под вечер уставали, голова болела, словно меня бьют кувалдой, а я злился, что не могу выйти со своей командой на лед.

А сегодня вечеринка «утопить печаль в стакане» дала трещину и пошла не по задуманному сценарию. Сидя в баре, где мы с командой иногда отмечаем дни рождения или просто отдыхаем, дергаю ногой под негромко звучащую музыку. Он достаточно большой, чтобы вместить в себя всех, включая второй состав. Помещение с высоким потолком и кирпичными стенами освещается светильниками с желтым, теплым светом. Массивные столы и стулья сделаны из дерева. Для больших компаний есть места с громоздкими кожаными диванами. Сама барная стойка тоже выполнена из дерева и декорирована кожей. Есть несколько телевизоров, которые часто транслируют спортивные каналы.

Я весь вечер пялюсь на барменшу и уже начинаю чувствовать себя сталкером. Небольшая татуировка лотоса, расположенная между грудей, выглядывает из декольте и скрывается ниже в виде уналоме[1]. Интересно, как низко опускается линия и есть ли у девчонки еще тату, скрытые от чужих глаз?

На самом деле вовсе не тату послужило тем, что я обратил на нее внимание. Первой была улыбка и то, как мягкие губы приоткрываются во время смеха. Второе – волнистые волосы черные у корней, переходящие в яркий фиолетовый. Некоторые бабушки явно завидуют, проходя мимо нее. А вот цвет глаз с такого расстояния разглядеть не могу. Они светлые – голубые, зеленые, или серые. Точно не карие. Опускаю взгляд и, покатав стакан по столешнице, усмехаюсь сам себе. Никогда до этого дня не видел здесь эту девчонку. Но почему-то она кажется мне знакомой.

– Ты снова пьешь? – Юрка, хозяин бара, подходит со спины, хлопает меня по плечу и останавливается рядом.

– Сегодня у меня только сок, – указываю на стакан. – Двух дней было достаточно. Не хочу, чтобы Миша с Машей оторвали мне член с яйцами и повесили над вашей барной стойкой.

– Я рад, что ты пришел в себя, потому что твои причендалы бы распугали не только посетителей, но и весь мой персонал.

Он хмыкает и уходит, а я так и не осмеливаюсь рассказать, почему решил больше не испытывать судьбу, напиваясь как хронический алкоголик. Светлана Михайловна, Машкина бабушка, или как я иногда называю ее Бульбуль, вылечила меня за два сеанса. В первый день, когда с меня сняли гипс, я приехал сюда банально утопить горе в бутылке. До двух часов ночи все было нормально. А потом я проснулся… у бабушки в квартире. Читала ли она мне лекции о том, что пить плохо? Нет. Она отправила меня в душ, дала какую-то таблетку, после которой мое похмельное состояние улучшилось и накормила. Я даже обрадовался сначала, что все так получилось. Но после приехали мои палачи – Мишка с Машкой. Вот тогда-то мою голову медленно, без анестезии и с особым ожесточением пытались отделить от туловища в течение получаса.

В следующий раз я посетил бар через пару дней и полностью контролировал степень своего опьянения, чтобы снова не оказаться у Светланы Михайловны. Я прекрасно помню, что вызвал себе такси, как только понял, что следующий стакан будет лишним. Проснулся утром в своей квартире и услышал шкварчащие звуки, доносящиеся из кухни. Думал мне фортануло, подцепил кого-то по дороге, а она сейчас готовит мне завтрак в виде жареных яиц, оладий или еще чего-нибудь. Приближаясь к кухне, я заорал на всю квартиру:

– Сейчас жаришь ты, а после я отжарю тебя.

Но так жестко жизнь со мной еще не шутила. Возле плиты стояла Бульбуль. Когда она повернулась и, выгнув бровь, недоуменно посмотрела, захотелось только одного – чтобы кто-то пристрелил меня, избавив от такого позора.

– Я думала, что ты ограничишься простым “спасибо”, – усмехнулась Светлана Михайловна и, отвернувшись, продолжила готовить.

Мишка и Машка до сих пор не говорят мне как я проснулся в чужой квартире и каким образом бабушка оказалась в моей. Они считают, что так я не буду больше напиваться. Спасибо, с этим прекрасно справилась Бульбуль. У нее, кстати, я и вовсе решил не уточнять эти вопросы.

Телефон вырывает меня из воспоминаний и, вибрируя, «танцует» по столу. Биг босс. О, Папочка обо мне беспокоится. Но отвечать я ему, конечно, не собираюсь. Кликаю по красной кнопке и сбрасываю входящий. Ставлю локоть на стол, опираюсь головой о руку и зачарованно продолжаю наблюдать за моей незнакомкой. Моей. Еще никогда за всю свою жизнь мне ни одну девушку не хотелось назвать своей даже в мыслях. Экран смартфона загорается, отвлекая меня. Машка кружок прислала. С ней лучше не шутить и сразу ответить. Иначе она приедет из другого города, где сегодня был матч, превратит этот бар в руины, а меня напоит Вуншпуншем. Открываю диалог и смотрю видео.

Маша широко улыбается и показывает свою подписанную хоккейную клюшку.

– Разукрашенный, надеюсь, что тебе нравится анальный секс, потому что если ты снова напьешься, то он у тебя будет. Я засуну в твой зад крюк и проверну его там несколько раз.

Все видео с ее лица не сходит улыбка, а я, от мыслей, как она приводит свою угрозу в действие, ерзаю на стуле. Если Машка такое сотворит, запора в моей жизни никогда больше не будет.

Стоп… Откуда она знает про анал? Поджимаю губы, чтобы не засмеяться. Кажется, Мише теперь можно дать прозвище Секс-инструктор. Прочищаю горло и, повертев головой, включаю фронтальную камеру.

– Машка и Биг босс, дни пьянства прошли, – поднимаю стакан с апельсиновым соком на уровне головы. – Больше никакого алкоголя.

Только собираюсь прервать запись, но тут вспоминаю еще один важный момент.

– И бабушке на всякий случай тоже напишите, что переживать не нужно.

Второго позора я не переживу. Мне еще с прошлым как-то справиться нужно.

Отправляю кружок и подношу стакан к губам. Делая глоток, поднимаю взгляд и вижу, как моя незнакомка смотрит на меня, слегка улыбаясь. Кажется, это намек. Ну, я надеюсь. Пора действовать, чтобы сразу наладить с ней контакт.

Собираюсь улыбнуться в ответ, но сок попадает не в то горло, выходит через нос, а я кашляю, словно с пяти лет курю «Беломорканал». Твою мать… Не знаете, как выставить себя идиотом перед девушкой? Обращайтесь к профессионалу. Леон Куни к вашим услугам.

Девчонка прикрывает рот ладонью, но подпрыгивающая грудь говорит о том, что она смеется. Опустив голову, она поворачивается ко мне спиной. Готов поспорить, что ей с трудом удается сохранить спокойствие и не заорать чайкой на весь бар.

Ну и что теперь делать? У меня никогда не было проблем познакомиться с девушкой, а сейчас я просто не знаю, как подойти к ней и начать разговор. Но если продолжу просто сидеть и глазеть на нее дальше, то она решит, что я придурок. А я же не придурок. По крайней мере большую часть жизни.

Вытираю лицо салфеткой, встаю на ноги и направляюсь к барной стойке. Чем ближе я подхожу, тем быстрее начинает биться сердце. Моя уверенность медленно рассеивается, а мысли сбиваются в тесную кучу. Сажусь на стул напротив нее, и слова вылетают изо рта быстрее, чем я успеваю подумать.

[1] Уналоме – это сакральный буддистский символ, который является защитным оберегом.